| 3:28p |
Интеллигенция как прокуратура
Русская история – есть следственная процедура. Русские предрасположены к отношениям следователь-обвиняемый. Так учат нас великие.
Логично предположить, что интеллигенция есть сословие следователей, постоянно и беспощадно обвиняющих русский народ.
Это исчерпывает и объясняет ВСЕ. Ведь интеллигенция это не «образованное сословие». Не всякий образованный есть интеллигент. Зато всякий, разделяющий «прогрессивные взгляды» на Россию и ее историческое бытие, немедленно зачисляется в ряды «изрядно порядочных». Раньше считали, что это «поветрие», что интеллигенция одумается, что обвинения в адрес России есть случайность, которую легко изжить путем дискуссий и объяснений.
Но я теперь вижу, что обвинения в адрес России есть суть интеллигенствования, в то время как «уровень образования» обвиняющих есть фактор вторичный и необязательный.
Назовем ли мы академика Сахарова «до обращения» интеллигентом? Трудно сказать, ученым да, но вот интеллигентом – вряд ли. Зато академик Сахаров «после обращения» такой интеллигент, что пробы негде ставить. Но вот ученый ли? Вопрос.
Итак, интеллигенция есть орден, ведущий постоянное следствие по делу России. Адвокатов в процессе не предусмотрено. Структура ордена обвинителей ясна: наверху генеральный прокурор – «совесть нации», личность калибра Сахарова или Солженицына. Генпрокурор ведет дело всей страны. Нынешний генпрокурор - Сергей Ковалев. Чуть ниже – следователи-«важняки», они же правозащитники, типа Льва Пономарева или Якунина, каждый из которых «ведет» свой участок – религию, свободу слова и т.п. Ниже – «аппарат», следователи низкого ранга, которые ведут дела обычных людей, обвиняемых в мыслепреступлениях. Добавьте фамилии по вкусу.
Не пора ли открыть адвокатуру, друзья? |
| 11:29p |
О палачестве Палач «либеральный» отличается от палача нацистского. Прежде всего тем, что «либерал» хочет, чтобы жертвы насилия его жалели. У немцев этого не было. Беспощадные "арийцы" искореняли «недочеловеков» без всяких сантиментов. У либералов – иное. «Расстрелял 300 человек и умаялся». Говорится это оставшимся в живых 150 заключенным, оставленным «на завтра». Говорится в расчете на сочувствие, с заглядыванием в глаза. И когда вместо сожалений и ахов-вздохов в воздухе повисает молчание, палач в горести машет рукой – «Недочеловеки. Никакого понятия. Ни гуманизма, ни сочувствия. Скоты, а не люди». И отсутствие любви убиваемых к убивающему становится аргументом для завтрашнего зверства. «А что с них взять? Быдло оно и есть быдло. Не понимают гуманизма и хорошего отношения». (размышляя о Семе Новопрудском и «сопротивлении человеческого материала») |