Премьер Фрадков полулежал в своём кресле, болезненно сморщившись. Левой рукой он прижимал к голове грелку со льдом, правой — набрасывал планы утроения ВВП к 2008 году. Помощник испуганно жался на стуле в углу премьерского кабинета.
— Сука! — взвизгнул Фрадков, — Сука! Неделю назад он ещё был за удвоение ВВП, а теперь, видите ли, он против!
— Месяц назад Греф, кажется, тоже был против удвоения, — высказался из угла помощник.
— Под меня копает, гадина. Кресло ему моё приглянулось; ну да, конечно, хорошее кресло, — Фрадков выдержал паузу. — Тебе тоже нравится моё кресло? Ведь со мной вместе вылетишь. Думаешь, меня под зад, а тебя на повышение?
— Да что же вы, Михаил Ефимович, говорите! Мы всем отделом за вас, уже три плана придумали. Раз — поменять конституцию так, чтобы избирать президента не всем народом, а думским большинством, два — назначить президента главой союза России с Белоруссией, с новой конституцией, или, вот, три — поправить конституцию так, чтобы...
Фрадков простонал из-под грелки.
— Сколько раз можно повторять: президент не одобряет изменение конституции! Понимаешь? Не одобряет!
— Но как же тогда быть? Как?
Фрадков устало швырнул грелку под стол.
— Как, как... каком! Прочитай ещё раз, мою любимую.
Помощник достал из чемодана затёртую хрестоматию по истории для седьмого класса.
— «Государь нас оставил, — вопил народ. — Мы гибнем. Кто будет нашим защитником в войнах с иноплеменниками? Как могут быть овцы без пастыря?» Духовенство, бояре, сановники, приказные люди, проливая слезы, требовали от митрополита, чтобы он умилостивил Иоанна, никого не жалея и ничего не страшася. Все говорили ему одно: «Пусть царь казнит своих лиходеев: в животе и смерти воля его; но царство да не останется без главы! Он наш владыка, Богом данный: иного не ведаем. Мы все со своими головами едем за тобой бить челом и плакаться».
— «Бить челом и плакаться» — повторил Фрадков трагически.
— То же говорили купцы и мещане, прибавляя: «Пусть царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!»
— Что за народ был! «Мы сами истребим их!» Вот это, я понимаю, волеизъявление! — Фрадков смахнул слезу. — А этим, нынешним, вообще ничего не нужно.
— Ну почему же, — возразил помощник, — вот на днях народ забросал помидорами демонстрацию против переизбрания президента на третий срок.
— Что, правда? И большая была демонстрация?
— Участников двадцать, наверное.
— И много народа помидоры бросали?
— Один человек.