Горменгаст Чтобы объяснить про «Горменгаст», нужно иметь в виду что писателя Паланика учили в школе писателей не писать а описывать. То есть вместо «писатель Паланик пишет короткими, рублёными фразами» нужно говорить «25 предложений писателя Паланик занимают не более 25 строк». Каждому второму отведён свой абзац.
Поодиночке они звучат внушительнее.
Слово «Горменгаст» заняло бы два таких предложения.
Герои Паланика редко думают и никогда не переживают. Они жабают колёса, проламывают черепа, и не упускают ни одного случая заклеймить консьюмеризм. Почти каждое предложение (не только у писателя Паланика) имеет сказуемое, и полчища сказуемых Паланика наводят столько суеты, что если неосторожно зевнуть на абзаце, бывает трудно понять, что там теперь происходит. Если пропустить страницу, проще начать читать сначала.
Если, конечно, есть такое желание.
Раньше писатели не были так озабочены сбережением леса, нашего богатства. Писатель Толстой не стеснялся прилагательных, и даже, иногда, вворачивал деепричастный оборот. О, сложносочинённые предложения. Невероятная избыточность. Когда я учился в школе, все приличные люди читали только про войну или только про мир. Какая возможность для предприимчивого издательства! От шелеста страниц мельтешило в глазах. И так интересно.
«Горменгаст» можно пролистнуть весь целиком ничего не пропустив.
Писателя Гюго часто критиковали за излишнее радение за судьбы парижской канализации. Листать уставала рука. «Горменгаст» — это развёрнутое описание одного квадратного миллиметра парижской канализации, с уникальными подробностями передвижений каждой индивидуальной бактерии.
Если вдруг кто-то не понял, это не критика.
Это попытка понять: почему я всё ещё его читаю.