Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет pioneer_lj ([info]pioneer_lj)
@ 2009-08-24 18:43:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Академик Иван Павлов и советская власть
Ох, и намучились же в своё время советские коммунисты с академиком Иваном Павловым. Убить его им не было дозволено. А даже наоборот, было строго наказано создавать все условия для работы мировому светилу физиологии. И нет бы академик работал и помалкивал, Павлов своего отношения к коммунистическому режиму не скрывал. Писал советским вождям горькие письма (далее отрывок из письма Молотову):
«… Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было. Ведь только нашим политическим младенцам Временного Правительства было мало даже двух Ваших репетиций перед Вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему!»

«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выростающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и безчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнию древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства»

Академик Иван ПАВЛОВ.
Ленинград 21 декабря 1934 г.

(письмо переслано И.В.Сталину с пометой: "«т. Сталину. Сегодня СНК получил новое чепуховое письмо академика Павлова. Молотов»)

Своих взглядов на советскую власть Павлов не скрывал, а отправить в концлагерь или убить по-тихому его было никак нельзя. Приходилось с гадом бороться идейно.

Против акад. Павлова советские товарищи написали пьесу «Страх». Автор пьесы видный активист Пролеткульта А.Афиногенов, один из руководителей РАПП, крупный советский литературный чиновник. Пьесу редактировал лично тов. Сталин.

В 1931 году пьесу поставил МХАТ и многие другие советские театры.
«В спектакле "Страх" Афиногенова (1931; Бородин - Л. М. Леонидов) звучала тема признания интеллигенцией правоты идей большевизма».

По сюжету выдающемуся учёному профессору Бородину (прозрачный намёк на акад. Павлова) отчего-то страшно жить в СССР. Ошибочные настроения аполитичного учёного в антисоветских целях пытаются использовать вражеские элементы. В конце концов, профессор осознает свои заблуждения и понимает политику Партии правильно: предаёт руководство института аспиранту Кимбаеву (большевицкому выдвиженцу казаху в национальном наряде, прямо из степи).

Пьеса замечательная, к сожалению, не отыскал её текста в интернете. Там две главные темы, беспочвенного страха старой интеллигенции перед новой советской жизнью. И необоснованно критическое отношение к большевицким выдвиженцам, заменяющих старых специалистов.

Особенным успехом у публики пользовался монолог главного героя о том, что советскую жизнь пронизал ужас перед репрессиями. Зрители воспринимали текст как критику страшной советской действительности. Напротив элитным коммунистам были смешны эти мещанские переживания. До пришествия эпохи тотального террора коммунистов друг против друга оставалось всего несколько лет.
«Я несу в своем сердце самую горячую, самую преданную любовь к Сталину и его делу... С мыслью о нем - о его гениальном провидении эпохи, о его мудром умении провести корабль страны через опаснейшие рифы контрреволюции, с мыслью о сталинском понимании людских душ и интересов миллионов, - с этой мыслью кончаю я записи этого года - и с этой же мыслью начну новую страницу их - первого января!» А. Афиногенов. Дневник (конец 1937 года)

В 1937 году Афиногенова исключили из партии, подвергли травле. Но не посадили и не расстреляли. Повезло дураку. В 1938 его реабилитировали, взяли обратно на работу в ЦК. Погиб в 1941 году от немецкой бомбы, кажется единственной упавшей около здания ЦК.


(Читать комментарии) - (Добавить комментарий)

"Афиногенов", - говорите?
(Анонимно)
2009-08-24 13:42 (ссылка)
Был ведь и замечательный фильм «Академик Иван Павлов».

А вообще, перелом в сознании ученых наметился в середине-конце 20-х гг. Умный и талантливый человек не может жить, ненавидя свое государство. Ученый – не пользователь ЖЖ, знаете ли…

«Афиногенов», - говорите? А Вы М.А. Булгакова «Роковые яйца» внимательно читали?

- Профессор ведь открыл луч жизни?
- Помилуйте, какой такой жизни?! Это выдумки газетчиков! - оживился
Персиков.
- Ах, нет, хи-хи-хэ... он прекрасно понимает ту скромность, которая
составляет истинное украшение всех настоящих ученых... о чем же говорить...
Сегодня есть телеграммы... В мировых городах, как-то: Варшаве и Риге, уже
все известно насчет луча. Имя проф. Персикова повторяет весь мир... Весь мир
следит за работой проф. Персикова, затаив дыхание... Но всем прекрасно
известно, как тяжко положение ученых в советской России. Антр ну суа ди*...
Здесь никого нет посторонних?.. Увы, здесь не умеют ценить ученые труды, так
вот он хотел бы переговорить с профессором... Одно иностранное государство
предлагает профессору Персикову совершенно бескорыстно помощь в его
лабораторных работах. Зачем здесь метать бисер, как говорится в священном
писании. Государству известно, как тяжко профессору пришлось в 19-м году и
20-м во время этой хи-хи... революции. Ну, конечно, строгая тайна...
профессор ознакомит государство с результатами работы, а оно за это
финансирует профессора. Ведь он построил камеру, вот интересно было бы
ознакомиться с чертежами этой камеры...
И тут гость вынул из внутреннего кармана пиджака белоснежную пачку
бумажек...
Какой-нибудь пустяк, 5000 Рублей, например, задатку, профессор может
получить сию же минуту... И расписки не надо... Профессор даже обидит
полномочного торгового шефа, если заговорит о расписке.
- Вон!!! - вдруг гаркнул Персиков так страшно, что пианино в гостиной
издало звук на тонких клавишах.
Гость исчез так, что дрожащий от ярости Персиков через минуту и сам уже
сомневался, был ли он или это галлюцинация.
(…)
Но Персиков успокоился только на одну минуту. Хмурясь, он уцепился за телефон и наговорил в трубку такое:
- Дайте мне эту, как ее, Лубянку. Мерси... Кому тут из вас надо
сказать... у меня тут какие-то подозрительные субъекты в калошах ходят,
да... Профессор IV университета Персиков...
Трубка вдруг резко оборвала разговор, Персиков отошел, ворча сквозь
зубы какие-то бранные слова.
(...)

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

Re: "Афиногенов", - говорите?
(Анонимно)
2009-08-24 13:43 (ссылка)
Ровно через десять минут профессор принимал у себя в кабинете новых
гостей. Один из них, приятный, круглый и очень вежливый, был в скромном
защитном военном френче и рейтузах. На носу у него сидело, как хрустальная
бабочка, пенсне. Вообще он напоминал ангела в лакированных сапогах. Второй,
низенький, страшно мрачный, был в штатском, но штатское на нем сидело так,
словно оно его стесняло. Третий гость вел себя особенно, он не вошел в
кабинет профессора, а остался в полутемной передней. При этом освещенный и
пронизанный стручками табачного дыма кабинет был ему насквозь виден. На лице
этого третьего, который был тоже в штатском, красовалось дымчатое пенсне.
Двое в кабинете совершенно замучили Персикова, рассматривая визитную
карточку, расспрашивая о пяти тысячах и заставляя описывать наружность
гостя.
- Да черт его знает, - бубнил Персиков, - ну противная физиономия.
Дегенерат.
- А глаз у него не стеклянный? - спросил маленький хрипло.
- А черт его знает. Нет, впрочем, не стеклянный, бегают глаза.
- Рубинштейн? - вопросительно и тихо отнесся ангел к штатскому
маленькому. Но тот хмуро и отрицательно покачал головой.
- Рубинштейн не даст без расписки, ни в коем случае, забурчал он, - это
не рубинштейнова работа. Тут кто-то покрупнее.
История о калошах вызвала взрыв живейшего интереса со стороны гостей.
Ангел молвил в телефон домовой конторы только несколько слов:
"Государственное политическое управление сию минуту вызывает секретаря
домкома Колесова в квартиру профессора Персикова с калошами", - и Колесов
тотчас, бледный, появился в кабинете, держа калоши в руках.
- Васенька! - негромко окликнул ангел того, который сидел в передней.
Тот вяло поднялся и словно развинченный плелся в кабинет. Дымчатые стекла
совершенно поглотили его глаза.
- Ну? - спросил он лаконически и сонно.
- Калоши.
Дымные глаза скользнули по калошам, и при этом Персикову почудилось,
что из-под стекол вбок, на одно мгновенье, сверкнули вовсе не сонные, а
наоборот, изумително колючие глаза. Но они моментально угасли.
- Ну, Васенька?
Тот, кого называли Васенькой, ответил вялым голосом:
- Ну что тут, ну. Пеленжковского калоши.
Немедленно фонд лишился подарка профессора Персикова. Калоши исчезли в
газетной бумаге. Крайне обрадовавшийся ангел во френче встал и начал жать
руку профессору, и даже произнес маленький спич, содержание которого
сводилось к следующему: это делает честь профессору... Профессор может быть
спокоен... Больше никто его не потревожит, ни в институте, ни дома... меры
будут приняты, камеры его в совершеннейшей безопасности...
- А нельзя ли, чтобы вы репортеров расстреляли? - спросил Персиков,
глядя поверх очков.
Этот вопрос развеселил чрезвычайно гостей. Не только хмурый маленький,
но даже дымчатый улыбнулся в передней. Ангел, искрясь и сияя, объяснил, что
это невозможно.

Обратите внимание: сотрудники кровавой Лубянки изображены без страха, с уважением к их профессионализму.

(Ответить) (Уровень выше)

Re: "Афиногенов", - говорите?
(Анонимно)
2009-08-24 13:45 (ссылка)
Или вот это:

Играл на флейте сам заведующий совхозом Александр Семенович Рокк, и
играл, нужно отдать ему справедливость, превосходно. Дело в том, что некогда
флейта была специальностью Александра Семеновича. Вплоть до 1917 года он
служил в известном концертном ансамбле маэстро Петухова, ежевечерно
оглашавшем стройными звуками фойе уютного кинематографа "Волшебные грезы" в
городе Екатеринославле. Но великий 1917 год, переломивший карьеру многих
людей, и Александра Семеновича повел по новым путям. Он покинул "Волшебные
грезы" и пыльный звездный сатин в фойе и бросился в открытое море войны и
революции, сменив флейту на губительный маузер. Его долго швыряло по волнам,
неоднократно выплескивая то в Крыму, то в Москве, то в Туркестане, то даже
во Владивостоке. Нужна была именно революция, чтобы вполне выявить
Александра Семеновича. Выяснилось, что этот человек положительно велик, и,
конечно, не в фойе "Грез" ему сидеть. Не вдаваясь в долгие подробности,
скажем, что последний 1927 и начало 1928-го года застали Александра
Семеновича в Туркестане, где он, во-первых, редактировал огромную газету, а
засим, как местный член высшей хозяйственной комиссии, прославился своими
изумительными работами по орошению туркестанского края. В 1928 году Рокк
прибыл в Москву и получил вполне заслуженный отдых. Высшая комиссия той
организации, билет которой с честью носил в кармане
провинциально-старомодный человек, сменила его и назначила ему должность
спокойную и почетную. Увы! Увы! На горе республике кипучий мозг Александра
Семеновича не потух, в Москве Рокк столкнулся с изобретением Персикова и в
номерах на Тверской "Красный Париж" родилась у Александра Семеновича идея,
как при помощи луча Персикова возродить в течение месяца кур в республике.
Рокка выслушали в комиссии животноводства, согласились с ним, и Рокк пришел
с плотной бумагой к чудаку зоологу.

(Ответить) (Уровень выше)

Re: "Афиногенов", - говорите?
[info]pioneer_lj@lj
2009-08-24 14:08 (ссылка)
> А вообще, перелом в сознании ученых наметился в середине-конце 20-х гг. Умный и талантливый человек не может жить, ненавидя свое государство.

А чужое?

(Ответить) (Уровень выше)


(Читать комментарии) -