12:15a |
Хорошее слово. Жри, русский, жри. «Ну, так нельзя, – ты не спишь, а между тем лежишь как каменная. Это нехорошо – ты плачь, чтобы из сердца исток был. Я говорю: «Не могу, теточка, – сердце у меня как уголь горит, и истоку нет». А она говорит: «Ну, значит, теперь плакона не миновать». Налила мне из своей бутылочки и говорит: «Прежде я сама тебя до этого не допускала и отговаривала, а теперь делать нечего: облей уголь – пососи». Я говорю: «Не хочется». «Дурочка, – говорит, – да кому же сначала хотелось. Ведь оно, горе, горькое, а яд горевой еще горче, а облить уголь этим ядом – на минуту гаснет. Соси скорее, соси!» Я сразу весь плакон выпила. Противно было, но спать без того не могла, и на другую ночь тоже… выпила… и теперь без этого уснуть не могу, и сама себе плакончик завела и винца покупаю… А ты, хороший мальчик, мамаше этого никогда не говори, никогда не выдавай простых людей: потому что простых людей ведь надо беречь, простые люди все ведь страдатели. А вот мы когда домой пойдем, то я опять за уголком у кабачка в окошечко постучу… Сами туда не взойдем, а я свой пустой плакончик отдам, а мне новый высунут.» |
1:59a |
Колбасные ушки (Мамин-Сибиряк "Хлеб") У мёртвого папы был мёртвый друг, который, перед тем, как подохнуть, сказал "дайте выпить". Другой персонаж сделал красивше - сказал: "спокойной ночи", гххх. И так далее. Знаешь, юзернейм... А, впизду. Курлык, ёбтэ. |
5:38p |
И, кстати, ЛГБТ'ам надо бы выломиться из протестного контекста, и, наоборот, взять на вооружение плакат "Родина-Мать Чорный Властелин зовёт" с лозунгом "Пидарас? Поддержи Путина!". Вот это было бы круто, ггг. |