| Праздник возвращения |
[Feb. 25th, 2013|09:25 pm] |
На помост, натужно взрыкивая дизелем, въезжает по устроенному из стальных листов пандусу крытый выцветшим до серого брезентом камаз.
- Привезли! Привезли! - выдохнула морозным паром площадь...
Дверца кабины распахивается справа, Главный Адоптер неуклюже спрыгивает на пружинящие под ногами доски, но тут же приосанивается и степенно подходит к микрофону, привязанному веревкой к окружающим помост перилам. Чтобы было слышно, приходится довольно низко наклоняться, отчего речь его приобретает интимный, доверительный характер.
- Товарыщы! Расэяне! Меня завут Ахмэт Махмутгыреевыч! Я нэдавно в расэй из таджикьстан и назначн на главный адоптер округа, это отшен атвэсвен дел! Паздрявлай вас с празднык вазвращэный! Ура!
- Урррраааааа! Урррррааааа! - стройно подхватили в толпе молодонашисты, по площади лениво прокатился невнятный одобрительный ропот...
- Таварыщ расэяне! Соотэчесвеннык! Сэгодн у нас знаминатэлн дэнь! Ми и наши орган вэрнул на родын еще пят сырот! Пят сыроток!!! Ура!!!!!
- Урррраааааа! Урррррааааа! - стройно подхватили в толпе молодонашисты, но на сей раз площадь ответила им молчанием. Все ждали уже начала праздника.
- Тыпэр сыроты вэрнулс на родын и никто не сможет прычыныт им врэд! - продолжил оратор. - А в памят замучанный Дыма Яковлэв объявляу мынут малчаный! Ибрагым! Аткрывай!
Над площадью нависла гнетущая тишина. Из кабины вывалился шофер, маленький юркий таджик в диковинно смотревшейся на нем армейского образца ушанке, подбежал в заднему борту грузовика и энергично завозился с замерзшими засовами, задергал, подпрыгивая. Через несколько секунд борт с коротким лязгом откинулся, и Ибрагим в тот же миг ловко заскочил внутрь.
- Объявляй мынут малчаный закончэн! Прашу дабрапажалыват сыроток на родной зэмля, да!
Из черноты кузова послышался детский плач, и вот, первая сиротка вылетела, кувыркаясь, из грузовика, и совершив несколько беспорядочных кульбитов в воздухе, брякнулась плашмя на помостки. За ней последовала другая, третья... дети с глухим стуком падали на доски, наконец, сверху на них свалился последний русский сирота, пухлый негритенок лет четырех.
- Таварыщ! саотэчэсвеннык! Посмотрыт на этых дэтей! Их мучали и ыздевалс бездуховный амэрыкан парентз! Вот, гляды, сыняк какой!!! - главадоптер подхватил одну из валявшихся на полу девочек за голенькую, начинающую уже синеть от холода ножку, с легкостью поднял на вытянутой руке над головой и энергично потряс. Коротенькое платьице откинулось, закрывая малышке лицо и открывая беленькие трусики и худенький животик, на котором, действительно, можно было разглядеть что-то вроде синячка.
- Сматры! Всэ сматры! Ее билы! Насыловал! Вот! - оратор зацепил согнутым в крючок палец свободной руки трусики промеж ножек и быстрым движением разодрал их. Вот! Выдыш? Насыловал! Вот так! - палец уже полностью погрузился в лоно сиротки. - Но тыпер она дома! Мы не дадым ее в абыд! Вэдь не дадым? Не дадым?
- Урррраааааа! Урррррааааа! - стройно подхватили в толпе молодонашисты, УРРРРААААА!!!! - вдруг громом грянула площадь, и оратор почти без размаха зашвырнул тельце ребенка далеко в толпу. Быстро нагнулся за следующим. Размахнулся, бросил чуть левее, затем, ухватив третьего сиротку, то ли мальчика, до ли девочку - спасли из гомосексуального брака - метнул его вправо. Четвертого сироту не глядя зашвырнул назад, за ним последовал и пятый, негритенок.
- Таварыщ! Прашу патрыот родын удочерят и усыновлят! Справку можно получить в городском загсе немедленно. На этом прашу разойдись.
- Разойдись! Рррразойдись! - стройно подхватили молодонашисты и принялись умело рассекать толпу на фрагменты, оттсесняя к выходам с митинга. Через десять минут площадь опустела, грузовик уехал, и помост уже практически разобрали работящие гастарбайтеры.
На замусоренном асфальте остался валяться пухлый негритенок.
Его никто не взял.
хехе |
|
|
