| 12:19p |
Поговорим о странностях любви
Допустим, есть на белом свете некая страна (название соврём). И живут в ней патриоты, которые свою страну очень любят.
В чём же эта любовь выражается? А вот в чём. Патриоты могут часами рассказывать о том, какие военные победы эта страна одерживала в прошлом. Вот и этим мы здорово врезали, и этим тоже крепко наваляли, а эти от нас вообще еле живыми уползли. Сейчас мы, правда, ни с кем не воюем, но только дайте нам повод - и мы снова покажем всему миру, какие мы крутые.
Спроси такого патриота, что больше всего радует его патриотическое сердце. Он примется с прямо-таки сексуальным возбуждением расписывать новые истребители, танки и автоматы, принятые на вооружение армией его страны. Оказывается, они великолепны, несравненны, божественны - позволяют убивать людей в прямо-таки невъебенных количествах. Между делом патриот ругнёт правительство, которое тратит на все эти девайсы преступно мало денег. А затем снова ударится в воспевание орудий убийства.
Да, а каков человеческий идеал у такого патриота? Это здоровенный парень с мощной челюстью и ничего не выражающим взглядом. Одет парень в камуфляж, на голове - берет, в руках - автомат наипоследнейшей модели. На лице написана готовность взять и уебать. Кому? Кому угодно, лишь бы приказ был.
При этом, заметьте, названная страна ни с кем не воюет. Соседи в её адрес агрессивности тоже не проявляют. Ну и как вам такая страна и её патриоты?
Тупые америкосы, например, так и делают - или почти так. За это наши патриоты ругают их милитаристами, и ругают, на мой взгляд, вполне справедливо.
Но - чем кумушек считать трудиться... |
| 11:37p |
Кое-что о субъективном факторе
Тру-марксисты упрекают меня, что я недооцениваю субъективный фактор. Если, дескать, производительные силы разовьются до нужного уровня - капитализм, мешающий их дальнейшему развитию, падёт и сам, свергать его не нужно.
Конечно, это не так. Производительные силы могут развиться и переразвиться, но революция - это не дождь и не землетрясение. Она сама собой не произойдёт, её кто-то должен совершить. Поэтому субъективный фактор чрезвычайно важен.
Так что тезис товарищи тру-марксисты выдвигают абсолютно верный. Однако предлагаемая ими трактовка субъективного фактора далека от верной, и потому совершенно непродуктивна. С этой трактовкой можно ещё сто лет топтаться на месте, и ни на шаг не приблизиться к пролетарской революции.
Кто является субъектами истории? Вовсе не партии, не какие-либо организации, и уж тем более не отдельные деятели, а классы. Чтобы социально-экономический строй сменился иным, более прогрессивным - гегемонию в обществе должен взять новый класс, и переформатировать общество по-новому. А для этого одних только объективных условий мало - класс должен быть готов к тому, чтобы встать во главе общества.
Тут придётся затронуть одно чрезвычайно вредное и ведущее в тупик заблуждение (его, в частности, разделял покойный Пальган) : "Партия и есть класс". С таким же успехом можно, увидев воина с мечом, сказать: "Меч и есть воин". Всякий согласится, что это очевидная нелепость. Если меч сделан из высококачественного металла и хорошо наточен, он может стать грозной силой. Но для этого необходимо, чтобы держащая его рука была сильной и ловкой. А сам по себе меч - ни для кого не опасная железяка.
Точно так же обстоит дело и с партией, которая есть лишь частное выражение сущности класса, его, я бы сказал, политический агент. Многие забывают об одной очень важной вещи: класс ценен сам по себе, а партия - нет. Её функция по отношению к классу - вторична и служебна, она имеет ценность лишь постольку, поскольку служит своей задаче. В огромном большинстве случаев сила или слабость партии зависит не только и не столько от неё самой, сколько от силы/слабости стоящего за ней класса.
Что же нужно, чтобы класс был силён? Во-первых, необходимо, чтобы его роль в процессе производства была велика, чтобы этот процесс зависел от него. А во-вторых - тот самый субъективный фактор. Прежде всего, класс должен сам осознавать себя как класс, как единое целое, обладающее некоторыми общими интересами (именно некоторыми - у отдельных фракций класса есть и свои частные интересы). Класс должен не только обладать силой, но и осознавать её. Если речь идёт о пролетариате (а я говорю в первую очередь о нём), требуется, чтобы он понимал: производство без него остановится, и потому он может не униженно выпрашивать то, что ему нужно - а требовать и брать. А для этого класс должен быть организован, иметь структуры, пронизывающие его полностью. Аморфная масса не может представлять собой общественную силу, она никому не нужна и ни для кого не опасна.
Только тогда, когда соблюдены эти условия - то есть класс осознал себя, свою силу, свои интересы, и имеет собственные структуры - он порождает одну или несколько партий для политического выражения этих интересов. И здесь как раз субъективный фактор не так уж важен. Партию может создать вождь Икс - но если какие-то причины ему помешают, то же сделает вождь Игрек. Спрос рождает предложение, не забыли? Вот и в политике то же самое.
Излишне говорить, что в современной России названные условия не выполнены. О какой партии можно говорить, если у нас нет даже нормальных профсоюзов? Давайте же признаем: то, что в России называется профсоюзами, в действительности ими не является. Это заготовки, болванки для выточки профсоюзов.
В такой ситуации призывать к созданию пролетарской партии - значит начинать возведение дома с крыши. Класс сам породит партию, когда созреет, а пока нужно помочь ему в этом. Необходимо просвещать наёмных работников, объяснять, какой силой они могут стать - и помогать им сорганизоваться. И, разумеется, помогать им сформулировать политические требования, выводя их из экономических. |