: Дело врачей живет и побеждает
Ира говорит, что когда приходишь в эндокринологический диспансер, гардеробщица сразу объясняет все.
И еще говорит, что когда тебя смотрит онколог-гинеколог, рядом крутится пацан, который как бы просто так, только мешает, а потом он, пацан этот, говорит, что тоже хочет посмотреть и затем на ухо нашептывает, что, дескать, надо идти не сюда, а в эндокринологию как раз, где даже гардеробщица понимает в сто раз больше.
Я видел передачу об одном проктологе, которого внедрили в отоларингологический диспансер по самые гланды - он десять лет вел себя тихо, выписывал разные ингаляции и физиотерапии, а потом начал пациентам потихоньку намекать: мол, какой нос? при чем тут нос? все дело - совсем в другой части тела.
Его разоблачила внутренняя разведка.
Сизый дымок поднимался от раскаленных стволов на внутреннем дворе диспансера.
В ответ проктологи отключили электричество у себя в рентгеновском кабинете и выслали трех практикантов, связанных с окулистами.
Ира говорит, что когда приходишь в эндокринологический диспансер, гардеробщица сразу объясняет все.
И еще говорит, что когда тебя смотрит онколог-гинеколог, рядом крутится пацан, который как бы просто так, только мешает, а потом он, пацан этот, говорит, что тоже хочет посмотреть и затем на ухо нашептывает, что, дескать, надо идти не сюда, а в эндокринологию как раз, где даже гардеробщица понимает в сто раз больше.
Я видел передачу об одном проктологе, которого внедрили в отоларингологический диспансер по самые гланды - он десять лет вел себя тихо, выписывал разные ингаляции и физиотерапии, а потом начал пациентам потихоньку намекать: мол, какой нос? при чем тут нос? все дело - совсем в другой части тела.
Его разоблачила внутренняя разведка.
Сизый дымок поднимался от раскаленных стволов на внутреннем дворе диспансера.
В ответ проктологи отключили электричество у себя в рентгеновском кабинете и выслали трех практикантов, связанных с окулистами.