R_L

12:58am: Новое о жизни
Чубайс - вепс, сообщили мне знающие люди.

10:20pm: Слова поэта суть дела его
5 июля 1836 года Пушкин вскочил с постели, подбежал к зеркалу и, не одеваясь, очень долго делал перед зеркалом Недорого. Поворачивался то так, то эдак, скалил зубы и пушил бакенбарды, блестел белками в сумраке белой ночи.
Наконец, когда получилось, Пушкин разбудил Наталью Николаевну и показал ей Недорого. Наталья Николаевна привычно ахнула и заснула опять.
А Пушкин не мог спать. Он вышел из дому и пошел по тихим еще улицам, делая по дороге Ценю. Ценю вышло практически сразу, не успел Пушкин еще дойти до Невского проспекта, получилось вполне качественным, переливалось радужно на солнце и слегка попискивало.
На Невском наблюдалось утреннее оживление: два пьяных отставных чиновника неизвестного департамента, завидев Пушкина, закричали ему вслед: "Элькан, бля, пошел!" Но Пушкин не слушал дураков. Он делал Я. Это дело Пушкину всегда удавалось хуже всего, друзья даже дразнили за это его Протеем.
Но день заладился! И проклятое Я вышло с третьего или четвертого раза вполне сносным.
Пушкин зашел в кафе и спросил воды и газету. Выпив воды, Пушкин безо всяких усилий сделал Громкие и прочитал в "Северной Пчеле" заметку о бородатой женщине, которая скончалась в Италии от кровавого пострела. Задумавшись, Пушкин машинально произвел Права и сам развеселился этой машинальности.
Мысль о бородатой женщине не покидала Пушкина, когда он расположился в Летнем Саду на скамейке и сделал От.
К Пушкину сзади подошел осторожно баснописец Крылов. Поглядел на Пушкина, да и пошел восвояси, грузный, похожий одновременно на собственный памятник и на голубя, этот памятник только что обосравшего.
Шел и делал по дороге какое-то важное междометие из очередной басни.
................
Наутро Пушкин проснулся, дыша давешним ромом и ощущая желудочные спазмы в том месте, где у людей обыкновенно находится голова.
Рядом на подушке лежало что-то отвратительное, похожее на кусок чего-то другого, еще более отвратительного.
"Наташа, пить..." - просипел Пушкин, умиляясь слабости собственного голоса.
"То-то, пить, - отозвалась Наталья Николаевна из соседней комнаты. - Ты сам-то помнишь, что вчера было?"
"Ничего... ничего не помню я! - прошептал Александр Сергеевич, с опаской косясь на что- то, подрагивающее на подушке. - Что это, Наташа?"
"Что, что... это ты вчера перед сном сделал, как пришел. Сказал - Пиндемонти. Я говорю - "Саша, зачем же ты это сделал?", а ты говоришь - "Плевать, Гоголю отдам или на заглавие пущу"".
"Гоголю не отдам!" - решительно подумал Пушкин, проваливаясь в тяжкий похмельный сон 6 июля 1836 года.