: Сны нечеловеческой разветвленности
Оказалось, что теперь на Пяльсони можно жить, хотя кто-то утверждал противное. Перед Пяльсони появились Юрмих и Зара.
На вернисаже висели картины эстонских художников. Шестьдесят процентов этих картин изображали уток, летящих на Восток.
Какие-то тетки за стойкой устраивают мне обыск, пытаясь обвинить меня в том, что я унес экспонат (я действительно унес, но это ведь моя собственная страница с личными записями, непонятно как попавшая на стенд с новой книгой Юрмиха). Люба громко кричит: "А на этих женщин просто не надо обращать никакого внимания! Никакого внимания!"
Мы с Войтеховичем стоим у стенда с книжками (тут и книжками торгуют). Обнаруживаем два потрепанных тома из монографии А.И. Рериха "Приложения к материалам по истории русского освободительного движения". Один том называется "Тетрадь третья. Малые и разные". Другой - "Тетрадь четвертая. Производительные силы и производственые отношения". На самом деле, это такие антологии поэтических текстов 19 века, посвященных, соответственно, национальному вопросу и экономическим делам. Мы с Войтеховичем долго колеблемся и стараемся быть взаимно вежливыми, но в конце концов я покупаю обе. Обе книги. В суперобложках, издания конца 60-х. Высокая печать.
Затем я долго рассказываю кому-то про ильинцев, которые тут же материализуются в виде миловидных девушек в рябых платочках. На улице растут грибы, много грибов, возле каких-то из грибов любят нежиться и целоваться замечательные меховые лягушки.
Дальше был фильм-триллер, там мальчик как-то спасся от маньяка, который хотел его скушать, а в финале оказался в гостях у своего дяди (с татуировками) и его подруги (в коже и с пирсингом), которые жарили мясо и рыбок, покуда мальчик ходил в туалет, и зловеще улыбались - неспроста: под лавкой в их жилище лежали человеческие кости и детские черепа.
Глупый фильм, тем более, что я не боюсь ничего, как говорит мне мама, я возражаю, что вот высоты боюсь - парашютисты прыгают с крыши. У двоих парашюты раскрываются только при подлете к земле (это очень высокая крыша, под нею еще гора), у троих - сразу же, а еще двое летят на таких специальных досках.
Военные люди, им приказ такой. А я вот так и перелезаю на другую крышу - там дети играют в футбол. Подхожу поближе - оказывается не дети, и футбол этот - какой-то настольный. Приехала команда из Чехии, стоят и смотрят на международный матч.
А в конце приснилось что-то про олово.
Оказалось, что теперь на Пяльсони можно жить, хотя кто-то утверждал противное. Перед Пяльсони появились Юрмих и Зара.
На вернисаже висели картины эстонских художников. Шестьдесят процентов этих картин изображали уток, летящих на Восток.
Какие-то тетки за стойкой устраивают мне обыск, пытаясь обвинить меня в том, что я унес экспонат (я действительно унес, но это ведь моя собственная страница с личными записями, непонятно как попавшая на стенд с новой книгой Юрмиха). Люба громко кричит: "А на этих женщин просто не надо обращать никакого внимания! Никакого внимания!"
Мы с Войтеховичем стоим у стенда с книжками (тут и книжками торгуют). Обнаруживаем два потрепанных тома из монографии А.И. Рериха "Приложения к материалам по истории русского освободительного движения". Один том называется "Тетрадь третья. Малые и разные". Другой - "Тетрадь четвертая. Производительные силы и производственые отношения". На самом деле, это такие антологии поэтических текстов 19 века, посвященных, соответственно, национальному вопросу и экономическим делам. Мы с Войтеховичем долго колеблемся и стараемся быть взаимно вежливыми, но в конце концов я покупаю обе. Обе книги. В суперобложках, издания конца 60-х. Высокая печать.
Затем я долго рассказываю кому-то про ильинцев, которые тут же материализуются в виде миловидных девушек в рябых платочках. На улице растут грибы, много грибов, возле каких-то из грибов любят нежиться и целоваться замечательные меховые лягушки.
Дальше был фильм-триллер, там мальчик как-то спасся от маньяка, который хотел его скушать, а в финале оказался в гостях у своего дяди (с татуировками) и его подруги (в коже и с пирсингом), которые жарили мясо и рыбок, покуда мальчик ходил в туалет, и зловеще улыбались - неспроста: под лавкой в их жилище лежали человеческие кости и детские черепа.
Глупый фильм, тем более, что я не боюсь ничего, как говорит мне мама, я возражаю, что вот высоты боюсь - парашютисты прыгают с крыши. У двоих парашюты раскрываются только при подлете к земле (это очень высокая крыша, под нею еще гора), у троих - сразу же, а еще двое летят на таких специальных досках.
Военные люди, им приказ такой. А я вот так и перелезаю на другую крышу - там дети играют в футбол. Подхожу поближе - оказывается не дети, и футбол этот - какой-то настольный. Приехала команда из Чехии, стоят и смотрят на международный матч.
А в конце приснилось что-то про олово.