1:43am: Советская античность
"Доживем до понедельника" (Ростоцкий, 1968) - совсем другое кино. Между прочим, героиня этого фильма - ровесница школьников из "А может это любовь". Но поверить в это трудно, кинематограф очень сильно убежал вперед за это время.
Ну и сценарий Полонского, конечно, замечательный. Тут уже не суконные монологи невозможных поселковых подростков, использующих в речи исключительно неповоротоливые литературные обороты. Тут крупные планы и подтексты, как это было тогда модно - когда тебя понимают без слов, а кто не понял - тот дурак.
Кстати, Тихонов не знал еще, снимаясь в этом кино, что вскоре его герою-штирлицу предстоит поучаствовать в ремейке вот этой сцены, снятой с максимальным использованием психолого-эротических возможностей озвученного мягкой фортепьянною музыкой closeup:
1:10pm: Прилететь-то прилетели
Речь о пользе постфольклора (конспект)
Есть такие слова, относительно которых нет возможности задать вопрос "как правильно писать", потому что эти слова никогда не попадали в справочники и словари. Нужна там "д" между "р" и "н"? слитно или раздельно посылать? победило ли московское аканье индоевропейское "о" в корне? - на все эти вопросы просто не может быть ответов.
Читая роман М. Степновой ("Женщины Лазаря", пока не дочитал, но нравится) ловишь себя на том, что как анахронизмы воспринимаются такие пассажи:
Учиться? — переспросил Чалдонов грозно. — Хуюшки! Учиться ему подавай — вы только посмотрите на этого гуся! Работать вы у меня будете, работать — и еще как!
Речь о 1918 г., произносит эти патетические слова профессор математики (вся мизансцена и сюжетный ход ориентированы отчетливо на "Собачье сердце"), и мое ухо царапает и культурное сомнение в том, что именно так выражались русские математики с дореволюционным стажем в 1918, и сомнение лексикографическое - не знаю, употреблялась ли такая форма вежливого отказа в начале прошлого века.
И узнать, кажется, негде.
Кроме частушки, цитата из которой вынесена в заголовок.
1:20pm: Сны Чанга
Сны снились сложноподчиненные с неслыханными запятыми.
Например:
- мы были в армии, и Леня З. рассказывал, что встретил двух целующихся солдат в бытовке; выяснилось, что это - английская военная традиция. Солдаты все целуются при прощании, потому что могут скоро погибнуть. А никакая не педерастия.
- мы были в армии, и в оркестре все были эстонцы, и только один человек был русский; он умел играть на духовых, а те все - не очень. Но этот музыкант был слабосильный, поэтому вместо гимна Эстонии оркестр играл "Боже, царя храни".
- мы были в поезде, и я пересказывал два предыдущих сна в коридоре купейного вагона, вертясь, как на турнике, на поручнях. "А еще, - сказал я, - недавно я слушал пластинку композитора..." - "Давида Тухманова!" - правильно закончил мой собеседник.
- мы были в Москве, там все граждане обязаны были, исполняя недавний указ Путина, ежеминутно обновлять свою регистрацию, нажимая на отвратительные кнопки каких-то советского вида переносных приборов с антеннами. По отсутствию приборов легко можно было узнать иностранцев и тех граждан, которые понимали, что эти приборы не работают. Точнее работают, но в рамках социальной такой инженерии. "Там китайские часы с таймером, пищат каждую минуту, еще немного проводов для виду и какие-то камешки", - объяснял мне Р., прихлебывая, - "Ну, понятно, распилили на этих регистраторах кучу бабла. Для них еще надо каждый месяц батарейки покупать, а старые сдавать под расписку". Над улицей низко пролетели два стерха.
11:51pm:
Офигительное какое издание "Экслибрис"!
Действие происходит в 1974 году в эстонском городе Брюквине. Тут, конечно, и чудеса, и инженеры, и инопланетяне, и влюбленные олухи. http://exlibris.ng.ru/five/2013-01-17/1_5books.html(Нет, вообще-то я тронут, конечно.)