: Чуть помедленнее
За свою жизнь я случайно встречал на улицах, в общественном транспорте, в государственных учреждениях, в аэропортах, в магазинах и на колхозных рынках многих знаменитых, популярных, заслуженно известных людей. Я имею в виду не каких-то там отцов рунета, а настоящих, матерых, незнакомых знаменитостей.
Все они как живые стоят у меня перед глазами.
Психотерапевт Кашпировский в черном костюме, сверлящий взглядом Мавзолей, как бы собираясь дать Ленину установку на воскресение из мертвых.
Актер Брондуков, печально прогуливающийся с собачкой по парку имени Ватутина. Актер Перфилов, забившийся в угол купе и с опаской поглядывающий на нас с Аркадием Борисовичем. Актер Олялин, в пьяном воодушевлении целующий красную ручку продавщице в гастрономе.
Певец Макаревич, уставившийся на улице на нас с Р., как бы мысля про себя: "Этих чуваков я где-то точно уже видел".
Но на первом месте в моем параде остается другая сцена: мы с друзьями культурно отдыхаем в известной шашлычной в Калашном переулке. Звучат энергичные, но емкие здравицы: "Ну, давай!", "Поехали!", "Ладно!" Удался сегодня шашлычок! Кровавый соус, подгоревшее мясо, бумажные салфетки, понурые окурки в блюдечке... Веселье в разгаре, но вдруг лицо одного из моих сотрапезников каменеет. Я ловлю направление его взгляда и поворачиваю голову к окну.
Там сидит великий беллетрист земли русской В. Сорокин.
Он смотрит на тарелку с тем же шашлыком. В руках он держит нож и вилку. Нож в правой руке, вилку - в левой.
Он держит их, он смотрит на свой шашлык (кровавый соус! подгоревшее мясо!) и ласково так, нежно улыбается.
За свою жизнь я случайно встречал на улицах, в общественном транспорте, в государственных учреждениях, в аэропортах, в магазинах и на колхозных рынках многих знаменитых, популярных, заслуженно известных людей. Я имею в виду не каких-то там отцов рунета, а настоящих, матерых, незнакомых знаменитостей.
Все они как живые стоят у меня перед глазами.
Психотерапевт Кашпировский в черном костюме, сверлящий взглядом Мавзолей, как бы собираясь дать Ленину установку на воскресение из мертвых.
Актер Брондуков, печально прогуливающийся с собачкой по парку имени Ватутина. Актер Перфилов, забившийся в угол купе и с опаской поглядывающий на нас с Аркадием Борисовичем. Актер Олялин, в пьяном воодушевлении целующий красную ручку продавщице в гастрономе.
Певец Макаревич, уставившийся на улице на нас с Р., как бы мысля про себя: "Этих чуваков я где-то точно уже видел".
Но на первом месте в моем параде остается другая сцена: мы с друзьями культурно отдыхаем в известной шашлычной в Калашном переулке. Звучат энергичные, но емкие здравицы: "Ну, давай!", "Поехали!", "Ладно!" Удался сегодня шашлычок! Кровавый соус, подгоревшее мясо, бумажные салфетки, понурые окурки в блюдечке... Веселье в разгаре, но вдруг лицо одного из моих сотрапезников каменеет. Я ловлю направление его взгляда и поворачиваю голову к окну.
Там сидит великий беллетрист земли русской В. Сорокин.
Он смотрит на тарелку с тем же шашлыком. В руках он держит нож и вилку. Нож в правой руке, вилку - в левой.
Он держит их, он смотрит на свой шашлык (кровавый соус! подгоревшее мясо!) и ласково так, нежно улыбается.