: Чуть помедленнее
(Чтобы закончить цикл: история об этой истории.)
Добрый, говорю, был человек Мыкола, тихий, ласковый. Жил он недалеко от Львова, где стоят горы, лежит снег, несутся с гор по снегу туристы на пластиковых лыжах, и луна ходит в небе, как бугельный подъемник, туда и сюда.
Когда Мыкола достал чемодан, где хранилась обширная коллекция головных уборов, лицо его сложилось в гримасу счастливого удовольствия:
- Оцэ ще тато носылы... А цэ я з армии прывиз. Ну, ця мэни нэ подобаеться зовсим... А цэ городськый капэлюх. О, то файна кепка, з самои Москвы, подарунок. Бач, яка зэлэна...
Исчерпав поверхностный запас, Мыкола прижмурил глаза, безошибочным движением засунул руку в глубины чемодана, покопался там и нежно промурлыкал на пол-октавы выше:
- А ось и лысычка пишла...
И Мыкола вытащил на свет жемчужину своей коллекции.
Гость из города, которому Мыкола демонстрировал свои шапки, был человек твердого воспитания. "Новый мир", суровая правда, "Аврора" стреляла холостыми, панфиловцев было не двадцать восемь, а двадцать девять...
Он с удивлением взглянул на ничем не примечательную черно-белую ушанку и спросил:
- Мыкола, разве ж цэ лисичка?
Мыкола посмотрел на гостя с недоумением, потом лицо его потухло, он быстро засунул ушанку назад, отвел глаза и брезгливо ответил:
- Та ни, цэ - кролик.
Чемодан захлопнулся, скрылся под кроватью чемодан, и мы никогда не узнаем, как звали дочь хозяйки.
(Чтобы закончить цикл: история об этой истории.)
Добрый, говорю, был человек Мыкола, тихий, ласковый. Жил он недалеко от Львова, где стоят горы, лежит снег, несутся с гор по снегу туристы на пластиковых лыжах, и луна ходит в небе, как бугельный подъемник, туда и сюда.
Когда Мыкола достал чемодан, где хранилась обширная коллекция головных уборов, лицо его сложилось в гримасу счастливого удовольствия:
- Оцэ ще тато носылы... А цэ я з армии прывиз. Ну, ця мэни нэ подобаеться зовсим... А цэ городськый капэлюх. О, то файна кепка, з самои Москвы, подарунок. Бач, яка зэлэна...
Исчерпав поверхностный запас, Мыкола прижмурил глаза, безошибочным движением засунул руку в глубины чемодана, покопался там и нежно промурлыкал на пол-октавы выше:
- А ось и лысычка пишла...
И Мыкола вытащил на свет жемчужину своей коллекции.
Гость из города, которому Мыкола демонстрировал свои шапки, был человек твердого воспитания. "Новый мир", суровая правда, "Аврора" стреляла холостыми, панфиловцев было не двадцать восемь, а двадцать девять...
Он с удивлением взглянул на ничем не примечательную черно-белую ушанку и спросил:
- Мыкола, разве ж цэ лисичка?
Мыкола посмотрел на гостя с недоумением, потом лицо его потухло, он быстро засунул ушанку назад, отвел глаза и брезгливо ответил:
- Та ни, цэ - кролик.
Чемодан захлопнулся, скрылся под кроватью чемодан, и мы никогда не узнаем, как звали дочь хозяйки.