А Никитишна сказывала -- дальнобойщик это, Степан. Он еще в 1980-ом лес вез через Альпы, по экспорту, и в ущелье упал. Трейлер над водопадом завис, под Цюрихом, и его все никак вытащить не могли. Пришлось даже вертолет вызывать.

Ну, а Степан орет страшным голосом, спасите мол, помогите! Аж сердце разрывается. Тут от криков его лавина пошла, и трейлер в водопад рухнул. Там еще профессор Мориарти, говорят, выплывал -- ну и Степана вынесло, спустя два дня.

Он поначалу все молчал, а потом заговорил по-немецки, да еще на каком-то диалекте типа немцев Поволжья. А по-русски -- только два слова, суки и бляди. Ну, швейцарцы никак не понимали, чего он хочет. Журналы приносили ему, картинки. Он все на вагоны показывал и мычал.

Там медбрат один был, троцкист. Старый уже, Троцкого даже мальчонкой застал в Одеоне, кафе таком там. Они еще с Лениным о русской революции пиздели, не доживут, думали. Месяцами кофе пили там. Как Февральская случилась, Ленину сказали, он и не поверил -- брешут, мол, немцы, сказал. Суки-бляди.

Ну так вот, значит, медбрат тот первый и придумал Степана в пломбированном вагоне в Москву отправить. Так и сделали. А там его КГБ встречает с оркестром, думали, посол вернулся. А посол тогда на рыбалку пошел и утонул. На Степана был похож. Пил тоже по-черному, неделями мычал. Ну, в общем, Степана за посла того и приняли. Отвезли в ЦКБ, лечили долго. Думали, заработался. Потом пенсию дали, госдачу, распределитель, секретаршу, и Чайку с шофером. Посол тот сыном Чичерина был. Так и жил.

А как перестройка случилась, газету ему в окно занесло. Тут его как жареный петух в жопу клюнул -- замычал так, что все испугались! Подали ему письменный прибор, он как чиркать пошел! Потом на компьютере уже стал. И слова такие написал, все охуели просто, прости Господи старуху-то. В общем, мужик известный стал. Копытин подписывался. Вскоре узнавать стали. На приемы приглашать, Копытин здесь, Копытин там. И вот, у английского посла, полюбился он одной дипломатке, швейцарке. В общем, назначили его в конце концов послом в Швейцарию, заместо сына Чичерина.

Только иногда, когда на горной дороге лесовоз увидит, дара речи лишается, и мычит. Аж надувается весь. Потом всю ночь дрожит и суки-бляди орет, да на гармошке играет. Порой на Восток неделями смотрит.

Ну пьет, конечно.