+

резиновое кольцо
плюнув мерзлою злобой в прозрачные лики,
вырастает из плазмы икона врага в черно-черном и глянцевом сне сапога на затылке,
едва не доползшем к великим и спящим с ним рядом Богам.
ноет дикторский голос вполне нечерствеющей, честной и чистой бедой.
папиросиной кожу взрыхляя в пурпурный волдырь,
интересно становится,
как и зачем,
почему столько сладких и маленьких дыр твой неведомый клещ протоптал в мироздании дня.
уму так приятны и волосы томной Венеры и голос Неверья,
что сном объявляет барьеры и двери,
чтоб грянуть сейчас,
чтобы страшной пернатой картиной висеть,
не стучась.
асимметрия рыхлой наглеющей плоти размножила гроб чрез деленье гробят и гробинок,
вместив лишь ковчег,
подлокотник,
силуэта кусок из двери на просвет поутру и скучающий шелест из губ редковласого старца:
Господь милостив к нам.
коль попустит, к закату умру.
ну а коли есть грех и вина - дале буду итти,
чтобы встать подле Божьего сна.