Через какое-то время община захватывает в плен группу рейдеров. Людей с бесполезными профессиями, всяких гуманитариев и топологов, убивают и делают из них сосиски. Но в живых оставляют инженера Джеремаю Орвиля и медсестру Алису Немерову. У Бадди есть беременная жена Мэри Энн, которую взяли из прошлой группы рейдеров. Но предпочитает развлекаться с женой Нила. На День Благодарения все едят сосиски из человечины. Зимуют все вместе в одном сарае со скотом, чтобы экономить на отопление. Корова Бэтси телится, но ковбой Нил случайно ломает ей шею во время родом. И хотя она родила бычка — это означает что община остается без скотины и основным источником мясо дальше будет люди. Но никаого дальше не наступает, потому что прилетают серебряные шары и сжигают помещение, где все зимуют. Практически всем членам общины получается спастись. Но супруга старика Андерсона возвращается в «горящую избу», чтобы спасти Библию, и сгорает. Она же кстати делала сосиски из людей.

Чтобы спастись от холода и серебряных шаров выжившие члены общины укрываются в пещере. Не знаю как они решают проблему со светом. Наверное, у них есть фонари с динамо-машинами. Но они исследуют пещеру, которая просто огромная, и обнаруживают корни гигантских растений и что-то типа гигантских корнеплодом. Они обнаруживают, что могут выделять из корнеплодов питательную розовую массу и ей кормиться. Но потом оказывается, что вымазавшись в розовой массе все становятся очень хорни. Тут начинается самая сюрреалистическая часть романа. Старик Андерсон понимает, что жизнь в пещере в розовой жиже не соответствует протестантским ценностям. И он решает выводить людей наружу. Но часть поселян, включая жену Нила с ними не согласились и решили уйти глубже в пещеру. При подъеме патриарха, старика Андерсона кусает крыса и он умирает от сепсиса. Перед смертью патриарх пытается женить 14-летнюю Блоссом на 40-летнем Джеремайи. Потому что Джеремая может помочь общине выживать со всякими научными штучками. Но эти планы вызывают гнев Нила и он убивает старика Андерсона. Нил обвиняет Алису в смерти отца, и ее сбрасывают в пропасть.

Тем временем Блоссом бродит в пещере и теряется. Джеремая тоже теряется. Причем Джеремая видит призрак своей убитой подруги-актрисы из группы рейдеров, которую съел в виде сосиски, и та требует изрубить Блоссом топором. Бади отправляется их искать. Нил отправляется искать всех. Блоссом находит Алису живую, но со всеми костями сломанными, и та рассказывает ей правду про Нила и смерть ее отца. Алиса просит Блоссом убить ее, что та и делает. Джеремая находит Блоссом, но он не убивает ее, а признается ей в любви. Потом всех находит Бадди. Нил пытается сделать так, чтобы Бадди не смог вернуться, в лагерь и отвязывает канат, который тот использовал, чтобы найти дорогу обратно, но в результате этого сам теряется. Его тоже находят и прощают. Все всех любят. Но начинается потоп розовой жижи из растений, пришла весна, так долго поселяне жили в пещерах. Но потом Нил все равно пытается всех убить, чтобы его не заложили, и он сам мог жениться на Блоссом. Но Бадди бросает в него труп Алисы. Нил изрубил труп Алисы топором, но в процессе и он сходит с ума. Ему кажется, что труп Алисы это Блоссом. Он берет отрубленную голову Алисы и «занимается с ней любой», представляя, что это его несовершеннолетняя сестра. То есть тут не написано, что он прям ебет ее в рот хуем, так то тут все очень 12+, но мое воображение это дорисовало. И не обвиняйте мое воображение. Вот что именно написано в романе:«..Но её [Блоссом] голова, а следовательно, и губы, оказались совсем не там, где можно было бы ожидать. Она не была прикреплена к её шее. Наконец он [Нил] нашёл её голову в нескольких футах от себя. Губы, которые он поцеловал, имели привкус крови и лакрицы. И на несколько дней он утолил накопившуюся за годы похоть головой Алисы Немеров, медсестры».

Остальные герои возвращаются в лагерь, но на этом история не заканчивается. Также возвращается жена Нила, и Мэри Энн собирается разрешить Бадди взять ее в жены как вторую жену. Но она изменилась. А точнее отожралась до &laque;morbidly obese » состояния на розовой жиже. Герои пытаются выйти из подземелья но она не может ходить, такая она жирная и ее приходится тащить на канатах, предварительно смазав жижой. И когда герои уже приблизились к выходу, то прилетают новые серебрянные шары и высасывают всю жижу из растений и увозят ее куда-то в космос. А жена Нила при этом процессе с громким хлопком лопается, не выдержав перепад давления. В конце Джеремая отказывается от лидерстве, но берет в жены Блоссом и герои оставшиеся люди разбредаются по земле. Но автор пишет, что никто не выжил, все умерли от голода. И вообще все человечество вымерло. Как и Лев Толстой автор не пытается играть с читателем в двусмысленность и в конце сразу формулирует мораль: «Зло повсюду, но мы видим только то, что находится у нас перед носом, помним только то, что прошло через наш пищевод.». Это ироническое заключение могло бы быть в «Байках из Склепа». от EC-комикс. Поэтому и ощущение такое что прочитал хоррор.

Если дальше разбирать работу Диша со стороны писательства, то нужно заметить как много там от трагедии. Это и греческая трагедия, и трагедия Шекспира, но в первую очередь это ветхозаветные трагедии. Тут есть отсылки на Исход и на книга Иова. Но нельзя сказать, что роман воссоздаёт какую-то из этих конкретных классических историй. Эта атмосфера трагедии проявляется в том что судьба всех персонажей предопределена и у них нет спасения. Тема предопределения ососбено важна, потому что. И это является важной частью атмосферы романа. Традиция трагедии — одна из самых сильных в истории человечества. В то же время, в Ветхом завете предупрежденность проистекает от Иегову, страстно погруженного в судьбу избранного народа. Тут же предопределённость проистекает от индифферентных инопланетян, которые даже не пытаются общаться с людьми или сражаться с ними. Для них уничтожение человечества — это просто сельскохозяйственный процесс. Нам почти ничего не объясняют про инопланетян. Это делает их более зловещими и загадочными как в космических Ужасах Лавкрафта.

Другая интересная отсылка к Библии — это отсылка к Адаму и Евы, которая часто проклевывается когда персонажи обсуждают отношения Джеремаи и Блоссом. Но как выясняется они не Адама и Ева, а своего рода их негативы. Не первые люди на Земле, а последние люди, которые должны узреть гибель человеческой расы. То как Блоссом блуждает по подземелью очень похоже на образ блуждающей (wandering) Евы из Потерянного Рая Мильтона.

Не смотря на пересечения с классическими трагедиями это современный роман (novel). Персонажи развиваются. Например, Джеремя вначале клянется отомстить старику Андерсону. Также он видит призрак, который требует у него убить Блоссом. Но он преодолевает эти навождения и решает начать новую жизнь с Блоссом. В классической трагедии эта месть или угрозы исходящие от призрака обязательно бы реализовались и стали бы центральной движущей силой трагедии. Другие персонажи тоже развиваются. Например, Блоссом убивает Алису. Потому что в этой истории никто не может оставаться невинным.

Томас Дищ заканчивает книгу словами «Зло повсюду, но мы видим только то, что находится у нас перед носом, помним только то, что прошло через наш пищевод.». Мне кажется — это очень отличается от взглядов Льва Толстова о сопротивлению злу насилию. Это какой-то гностицизм, но не традиционный, а космический. Но даже в гностицизме был какой-то выход из Кеному. А тут вообще никакого выхода нет. И все что спасает человечества от космического ужаса &mdsash; это ее невежество.

Один из способов понять личность, это сравнивать. Дорогой zhitel_vershin напомнил мне про Уильяма Берроза. Поэтому можно было бы сравнить Блейка с Берроузом. zhitel_vershin напомнил мне, что Берроуз бороться с реальностью Одного-Бога и вырваться с вселенной Одного-Бога. Но реальность Одного-Бога — это игра абсурда. Одного-Бога можно сравнить с Уризеном или Nobodaddy Блейк. Берроуз говорит, Один-Бог уже везде, поэтому он никуда не двигается, и ничего не делает, потому что «действие предполагает противодействие». Потом Берроуз говорит, что «вселенная Одного-Бога» по определению термодинамическая и не имеет трения, поэтому " Бог создаёт трение в форме войн, эпидемий и других катастроф». Это звучит странно, но это логичный ответ, на утверждение про всеблагого бога, во вселенной которого ничего плохого происходить не будет. Ну типа оно происходит, потому что Богу нужно «трение». Может в более сложной физической формулировки мы возвращаемся к тому, что главный смысл Бога — это борьба с энтропией. Берроуз говорит, что от смерти и катастроф бог получает энергию, но это уже отсылает нас к циклу орка. Только Берроуз замечает, что первый цикл был поддельным. Это делает всю систему несовершенной и шаткой, и идущей к погибели. Первый цикл по Блейку — это, кстати, цикл Люцифера и Молоха. И кажется, Блейк тоже это чувствовал, поэтому он ввел Тармуса и Лоса в свою мифологию. И выход из вселенной Одного-Бога может быть похож на возвращение в Эдем у Блейка. Я думаю, что творчество Берроуза с точки зрения Блейка тоже вдохновленно поэтическим гением.

Другой мыслитель c которым мне хотелось бы сравнить Блейка — это Мартин Хайдеггер. Я заранее извинюсь, и скажу что, я не эксперт в философии Хайдеггера. Я вижу философию Хайдеггера как некую слоистую структуру, где в центре условное «Бытие и время», в следующем слое теория священной поэзии, а последний слой — это разные социальные концепции, типа борьбы с индустриальной цивилизации. Насчет, «Бытья и времени», то мы видим, что в интерпретации Фрая, значительная часть «Валы и Четырех зоасов» — это тоже про бытие и время. Но почему Блейк не является философом — это потому что вся система аргументации сводится к тому, что его тексты вдохновлены поэтическим гением, и только поэтический гений является достоверным источником истины. То есть истинно только то, что есть сакральная поэзия. И в этом смысле Блейк более твердый товарищ чем Хайдеггер, потому что он почти весь свой корпус текстов написал в форме «cвященной поэзии». А про Хайдеггера ничего такого сказать нельзя, хотя он тоже топил за «cвященной поэзию». Меня лично отталкивает очень сильно от Хайдеггера. то что говорить о нем можно только на его особом философском «хайдеггерианском» языке. Но знакомясь с Блейком через Фрая мы видим, что там тоже появляется особый, но уже художественный язык, с его Беулой, Урезеном, Кафедроном и тому подобным. Но при этом ну эти понятия в какой-то степени довольно хорошо ложатся на друг-друга. Типа das man — это урло, и dassein — это Беула и тому подобное. Иногда кажется, что Фрай вдохновлялся Хайдеггером, когда писал эту книгу, хотя прямых отсылок на него и нет. Может быть — это связано с тем, что Фрай писал эту книгу во время второй мировой войны, а Хайдеггер был современным немецким философом. В чем Блейк и Хайдеггер точно не сошлись, так это к отношению к жизни на природе, которое Хайдеггер превозносил, и предпочитал жить в родном Шварцвальде. А Блейк всю жизнь провел в Лондоне, и писал, что природа тоже пала.

Еще под конец я хотел бы сравнить Блейка с Алистером Кроули. Наверное, на очень глубокий анализ у меня сил нет. Биографии у двух этих людей были очень разными, но тем не менее оба они были художниками и поэтами. Но я хотел бы сконцентрироваться на одном эпизоде, что когда у Блейка спросили, считает ли он Христа Богом, то он ответил, что и Иисус Бог, и я Бог, и ты Бог. То есть Блейк считал всех людей богами, но богами не совсем полноценными, павшими из Эдема. Мне кажется, что это имеет отношение к высказыванию Кроули: «Каждый мужчина и женщина есть звезда.». И Фрай интересно эту тему разверчивает, когда он пишет про людей как семена богов, которые должны раскрыться и прорасти. Наверное, это раскрытие может быть достигнуто и с помощью оккультных практик. Но если следовать Блейку, то его намного проще достичь через искусство.

На этой ноте, я хотел бы перейти к обсуждению оккультной интерпретации Блейка. Для начала я хотел бы объяснить внимание на то, что многие люди уже давно ищут особого древнего знания. Блейка тоже интересовала древность, он ожидал найти в закромах Египта и Вавилона самые совершенные произведение искусства. Но это все объяснялось не тем, что у древних были особые знания, а с тем, что через них говорил «поэтический гений» без лишних препонов. Но можно предположить, что есть и современные авторы через которых «поэтический гений» говорит без особых препонов. И тогда получается, что оккультная деятельность может в равной степени быть основана и на современной литературе, а не на древнем знании. Как найти правильную литературу? Cложно это сформулировать. Но с молодости мне казалось, что в некоторых произведениях литературы есть особая Сила, к которой тянет. Возможно, это и есть присутствие поэтического гения. Это все относится и к творчеству Блейка. Эта подтверждает таблица Фрая, похожая на таблицы Кроули из его Liber 777.

Давайте еще раз посмотрим на таблицу Фрая:

В прошлый раз, когда я постил эту табличку, я написал, что ее можно использовать для симпатической магии, и это вызвало определенное недоумение. Я думаю, что это связано с тем, что не все в аудитории понимают что такое сммпатическая магия. Сейчас объясню. Симпатическая магия основана на идеи, что воздействуя на одни предметы, можно повлиять на другие предметы с тем же свойством. То есть, например, чтобы вылечить желтуху нужно зарезать желтого петуха. Но это совсем примитивный предмет. А для составления более сложных ритуалов, можно использовать таблицы соответствия, которые приводятся, например, у Кроули в книге Liber 777. И также можно использовать эту табличку Фрая. Это не значит, что магия будет работать. It comes absolutely with no warranty! Но если составлять ритуалы по этой табличке, то они будут ощущаться как настоящие ритуалы симпатической магии.

Отличительная особенность этой таблички, в том что туда легко добавлять концепции из других сфер жизни. Например, я добавил туда богов Хаоса из Вархаммера. Проблема в том что цвет Урезена в таблице указан как белый, в то время как цвет Слаанеша скорее розовый и фиолетовый. Урезен подходит Слаанешу, потому что Урезен — гриб, а значит гермофрадит, а Слаанеш тоже гермафродит. Но в остальном много противоречий. Розовый получается из белого путем вычитания зеленного. То есть Слаанеш получается из Урезена путем вычитания Нургла или Тармуза, то есть всего связанного со старостью и гниением, чего-то несексуального, неэстетичного. Это все приводит к идеи, что на самом деле существует континуальный, непрерывный спектр богов, подобный цветовой гамме, и в его рамках боги могут свободно смешиваться. Вопрос вызывает, конечно цвет Урезена. В одном месте Урезен описывается как Черное Солнце алхимиков, поэтому я думаю, что его цвет может быть и черным, и белым, и серым, главное чтобы из цветовых тонов. А значит Урезен соответствует либо силам порядка, либо Хаосу неделимому. Кстати у Берроуза в трилогии Новы все раскрашивалось в пять цветов: белый, черный, красный, зеленый и синий. То есть у Берроуза Урезен разбивается на два аспекта один из которых благоволит белым расистом, а другой черному населению. У Кроули наверное система получается тройная, потому что основные боги Телемы — это Нуит, Хуит и Гор.

Можно еще раз посмотреть на эту табличку. Орк очевидно противопоставляется Урезену. То есть мы видим противопоставление Хаоса и Порядка. Вторая дихотомия — это Лос и Тармас. Но это не противопоставление Зла и Добра. А скорее противопоставление безвременья и прогресса. Безвременье — это одновременно природа и традиция, но скорее природность. То есть у нас получается такой политический компас, по одной оси порядок и хаос, а по другой природа и прогресс. Действительно ужасающая симметрия. Такова возможная ориентация сил в мире Блейка. Интересно было бы использовать такую систему в какой-нибудь РПГ.

Политический компас, по одной оси порядок и хаос, а по другой природа и прогресс.

И если мы уже говорим о противостояние разных сил, то интересно обсудить как все это накладывается на настоящую политику. Меня в этой книги наиболее удивила концепция Атлантиды у Фрая. То есть Атлантида это что-то вроде первобытного коммунизма. И жизнь в Атдантиде подобна жизни самых примитивных африканских племен. Вспомни замечание, что Африка — это не падший гигант. Она же, Атлантида, представляет фантастическое предчувствие утопической судьбы человечества будущего. То есть, для современных читателей правильней понятней было бы писать не об Атлантиде, а о Ваканде. С другой стороны племена в Африке все же сталкиваются с вызовами, которые ставит им природа. А настаящая Ваканда или Атлантида должна полностью властвовать над природой. В итоге, читая Фрая, создается впечатление, что Блейк коммуниста. И действительно в литературной критике есть традиция, которая изображает Блейка прото-марксистом. Но я думаю, что Блейк скорее не коммунист, в сторонник некого третьего пути. Третий путь у нас часто ассоциируется с традиционализмом, национализмом и фашизмом. И действительно в творчестве Блейка, в вере в древний Альбион, который нигде не заканчивается, можно найти зачатки всего этого. Из русскоязычных авторов к Блейку ближе всего Дугин, тоже типичный представитель третьего пути. И вообще кажется, что южинский кружок в значительной степени представляет визионерскую традицию Россию. Но разница между Блейком и Дугином, в том, что первого никак не финансировал генштаб. И милитаристские тенденции в Блейке были подавлены.

Блейк и АГД

И если в табличке нет Добра, то возможно добро это и есть эта «Атлантида». И тогда Зло это противоположность «Атлантиды», которую я бы назвал Империумом. Отличительная черта Империума это государственный, гражданский культ-войны, который неотъемлемо содержит как свою часть культ обязательного производства детей как средства пополнении армии солдатами. В современной России эту роль очевидно сейчас играет РПЦ. И на более глубоком уровне этот культ проявляет себя через российскую армию вообше. И мне очевидно, что внутренние часы России сейчас очевидно показывают время Империума. Как писал Фрай, звоном оповещающем о времени Империума является распятие Христа. И таким Христом для меня при моей жизни стал Навальный. Признаю, что и исторического Навального было много неоднозначного. Но литературная и мифопоэтическая аналогия для меня очевидна. И так современная Россия стала Империумом, абсолютным злом. И тогда, следовательно, абсолютное добро или Атлантида — это все что сейчас запрещается в ГОРФ как экстремизм. То есть абсолютное добро — это чайлд-фри, ЛГБТ и международное движение Cатанизма. Еще к абсолютному добру близки хиппи и фурри, но в меньшей степени, и там нужно разбираться в направленности отдельных деятелей.

Время Империума

Начинает свое повествование Фрай с того, что Блейк жил в эпоху, когда его современники делали выбор между Орком и Урезеном. Урезен символизировал статус кво и рационалистическую философию. А Орк — романтизм и революции. Но Блейк выбрал промежуточный третий путь. Он выбрал повернуть время вспять и вернуться к мифопоэзису. Как я уже писал, история создания поэмы «Мильтон» связана с тем временем, которое Блейк проводиль в Фельфаме у Хэйли. Сам Хейли был большим экспертом по Мильтону. Но когда Блейк рассказал Хейли о своем замысле, то оказалась, что Хейли считает, что великая поэма о Мильтоне уже написана. Эту поэму,«Мессия» написал немецкий поэт Клопсток. Но тем не менее, Блейк написал своего «Мильтона». Поэма начинается с того, что Мильтон в Эдеме, высшем, мире слышит песню Барда и она вынуждает его к движению. Сама песня это очень странная. Там поется о трех сыновьях Лоса, которые соотносятся с тремя типами людей. Первый тип людей следует поэтическому гению и представляет собой всюду отверженных вечных мятежников (the reprobate). Второй тип — это тип людей, который всегда следует законам, и может только богатеть и богатеть (the elect). И есть еще третий тип людей, который находится между. Но главное, пишет Блейк, что все законы написал Дьявол. А Иисус освободил людей от следования и законов государства, и законам морали. Поэтому на самом деле второй тип людей служит Дьяволу, а первый Христу. Так Блейк переворачивает протестантскую этику. Дальше в Песни Барда поется о конфликте между Паламброном, который ассоциируется с Блейком, и дьяволом, который ассоциируется с Хейли. Конфликт связан с происшествием на пашни. Настоящая причина происшествия в том, что Лува взял возжи солнечной колесницы и произошла авария, как мифе о Фоэтоне. Еще в этой песни появляется персонаж Люта, которую Фрай ассоциирует с Лилит.

Целью путешествия Мильтона становится встреча с его эманацией, Ололон. Ололон описывается как шестеричное существо, потому что у Мильтона в семье было шесть женщин, три жены и три дочери. Но в то же время Ололон может быть проассоциирована с Лютой и ее пятью дочерями, которые соотносятся с пятью обыденными органам чувствами. Главная сестра, Тирза, соответствует зрению.

Потом Фрай пишет, что «Вечное Сейчас» Евангелия нужно понимать как воображение. Фрай сравнивает Блейка с Блаватской, Мормонами и Сведенборгам. Грубо говоря, Фрай пишет, что если они, Блаватская, Джон Смит иди Сведеборг, пишут какую-то хуиту, то он, Фрай, воспринимает ее как хуету. А если Блейк пишет такую же хуиту, а пишет он ее много, то для Фрая очевидно, что это символическое изложение поэтическим воображательным языком совершено конкретной философии. Возвращаясь к этой конкретной философии Блейка, Фрай пишет, что с ее точки зрения существует два вида религиозной толерантности. Одна из них учится различать поэтического гения в текстах разных культур и народов (All religions are one). Вторая же, исходит из того, что существует единая для человечества моральная система, и все религии говорят о ней в силу возможностей своего времени. Второй тип толерантности Блейк порицал и считал чем-то отрицательным (There is no natural religion). Для понимания Блейка Фрай предлагает такую метафору: люди — это семена богов. Большинство семян умирают в почве. Но небольшое число семян произрастает в деревья. Почва это окружающий людей мир «Черной Железной Тюрьмы». Но можно «расскрыться» и дотянуться до высших миров. Это состояние было важно для Блейка. Но что это действительно Было? Просветление? Иллюминация?

Одной из основных задач своей поэмы Блейк видит искупление Мильтона. Одной из проблем поэзии Мильтона с точки зрения Блейка было отсутствие в них женских эманаций подобных Биатриче из «Божественной Комедии» Данте. Женский персонаж у Мильтона — это всегда либо нечто соблазняющее, либо невинная дева, которая должна избежать соблазнения ка леди из Маски «Комус», что намного хуже первого с точки зрения Блейка. Вообще Комус, волшебник, кажется одним из самых интересных персонажей Мильтона с точки его магического и поэтического потенциала. Но в поэме он не делает ничего интересного, только пытается соблазнить Леди и превращает людей в фурри. С другой стороны, сейчас мы знаем, что за образом Леди скрывается сам Мильтон. Поэтому все эти образы нельзя считать эманациями. Поэтому, чтобы излоичить Мильтона от этого неприятия женщин Блейк и соеденяет его с Ололон. После этого наступает конец света. Сельская Англия исчезает, и открывает дорогу потокам метафизического безумия. Финал «Мильтона» можно сравнить с метафизической частью романа Мамлеева «Шатуны», когда происходит раскрытие мира. Только у Мамлеева это состояние заканчивается, а у Блейка оно необратимо.

Одной из проблем поэзии Мильтона с точки зрения Блейка было отсутствие в них женских эманаций подобных Биатриче из «Божественной Комедии» Данте.

Фрай пишет, что основная задача «Иерусалима» — показать читателю лик Антихриста. Сетnинг поэмы — механический Лондон, почти стимпанк. Фрай пишет, что для полного понимания этой поэмы нужно интерпретировать каждое отдельное слова подобно тому как это делается при чтении Ветхого Завета. Фрай приводит такой пример: если читать ветхий завет на иврите, то именна первых патриархов и их списке, Адам; Cиф; Енох: cложат фразу «Человек был помещен в страдание». Было семь больщих циклов Орка, гдаз Бога: Люцифер, Молох, Элохим, Шаддай, Пачад, Иегова и Иисус. Все эти Орки превратились в Уризенов. Блейк считал, что история мира, описанная в библии, должна быть циклической. Потому общество праведников, возникающее после Апокадипсиса, должно было существовать и до сотворения. Имено это было общество Вечных в Эдеме. Основная идея Фрая, что Блейк считал, что в Эдеме была цивилизацией людей, которую Фрай отождествляет с Атлантидой. Этот народ жил в таком братстве и единении, подобном коммунизму, что про него можно было говорит как про единого человека. Настоящим падением является подчинение свободных народов империям вроде империй Вавилона и Египта. Израиль — это Альбион. Альбион — это Израиль. А Израиль — это Иаков. Разделения Красного Моря Моисеем символизировало разделение линий крови евреев и египтян. Это произошло в начале цикла Иегова. Так еврее стали подлежащими спасению, а египтяне нет. Египет — это Урло. Поэтому исход из Египта обозначал исход в высший магический мир Синайского полуострова. Однако пересечение Иерехона имеет обратный смысл как возвращении в Урло в земле Ханаанской и расставание с магическим инобытием. Поэтому Моисей умирает так и не вступив на Землю Ханаанскую. Потому что истинной Землей Завета была именно пустыня. Истинным ковчегом является не ковчег завета, а тело человека. То же самое относится и к ковчегу Ноя. Потому что Ной не строил деревянное судно, а просто поместил в свой разум идеи всех животных.

Для Блейка мертвое тело Христа — это тело Антихриста. Поэтому крест парадоксально становится символом Антихриста.

Греховнось секса проистекает не из физической любви, а из рождения ребенка, который обречен умереть. Поэтому главный грех — это быть родителем. Поэтому смысл непорочного зачатия на в отсутствии секса при зачатии, а в отсутствии смерти. Потому что Христос был тем, кто смертью смерть попрал.

Дальше у Фрая приводится интересное рассуждение о разнице между виденьем и аналогией. Виденье является гипер-реальным воспоминанием об ур-мире Эдема или Атлантида. В то же время аналогия это продукт рационального ума, который всегда оказывается усмешкой над виденьем. Например, монарх или национальный лидер — это аналогия братства и единения народа. Но в действительности его наличие указывает на отсутствие этого братства. Также и поп является аналогией пророка. И опять его присутствие указывает на отсутствие пророков. Обе эти фигуры являются аналогами отцца. Хотя в ур-мире Эдема вообще не должны быть отцов, так же как не должно быть детей, матерей, жен и сестер. И вообще там не должно быть ни полового размножения, ни смерти. А единственной формой родства людей должно быть братство. Распятие Христа как стрелка часов указывает на состояние цезаризма, состояние государственной религии войны, Империум. Империум это аналогия ур-цивилизации, в то время как истинной цивилизацией является только Атлантида. Империум — это и есть Антихрист. Но Дьявол всегда реактивен. Империи следуют за искусством, а не наоборот. Фрай Пишет, что Блейк считал был признаком возрождения цивилизации реформу искусств. А именно распространение коммунального искусства такого как фрески, мьюралы и граффити.

Основный тезис Фрая, что Блейк не был ни мистиком, ни сумасшедшим и имел за свой поэзией вполне стройное мировозрение. Тем не менее он называет эту поэзию «Таро Форм». И в конце Фрай пишет, что если по Блейк отождествить тело с Создателем, а потом отождествить тело с миром и городом, то наступает состояние полного понимания, которое невозможно выразить словами. Это состояние он называет йогой Блейка.

Фрай называет эту поэзию «Таро Форм»

Вторая часть книги Блейка в большей степени связана с литературоведческим анализом творчества Блейка. Вначале Фрай помещает Блейка в исторический контекст. Потом Фрай начинает разбирать отдельные литературные произведения и их персонажей. Я не тут буду краток. Потому что при подробном пересказе исторической части я рисковал утопить читателей малоизвестных в русскоязычной среде английских классиков. Что же касается большинства художественных произведений, то я про них уже писал, и я не буду их тут пересказывать. Иначе это сделает этот пост бесконечным. Но также это ограничивает глубину погружения в анализ Фрая и дискуссию с ним. Поэтому я сосредоточусь только на моментах, которые мне показались самыми интересными. Но больше внимания чем другим произведениям, я хотел бы уделить «Вале и четырем Зоасам». Потому что это произведение эзотерическое во многих смыслах. И я надеюсь Вам это показать.

Корень эстетической позиции Блейка заключался в любви ко всему еврейскому и средневиком (готическому)и нелюбви ко всему классическому (в смысле греческому и римскому). Фрай пишет, что эта позиция не уникальна для Блейка, и относится к большому художественному движению того времени, частью которого можно считать и Блейка. Но нелюбовь к классики Блейка особенно сильно относится к нелюбви к античному милитаризму и идеи гражданской, государственнической религии, культа служения полису, а потом и Римской Империи. Тут мы и находим основное противоречие с Ницше, который превозносил античную, «агоническую» религию. Фрай считает, что Блейк видел как античные моралисты, начиная с Сократа и Платона, пытались навязать героизм Илиады повседневности. И это отталкивало поэта. Как считается, большое влияние на Блейка оказала эстетика готические соборы. Блейк считал, что их строили еретические по отношению к мейнстримному христианству масоны, которые тогда состояли в монашеских орденах. С точки зрения Блейка в средние века дух пророчества принадлежит именно монахам, которые составляют оппозицию ригидному белому духовенству.

Блейк считал, что готические соборы строили еретические по отношению к мейнстримному христианству масоны, которые тогда состояли в монашеских орденах.

Влияние Ренессанса на Блейка было троичным. С одной стороны это были итальянские нео-платоники, в значительный степени составляющие основу того, что мы помним как итальянский гуманизм. Блейк присоединялся к ним в том, что касалось магического, разжигающего воображения взгляда на мир. Также их сближал взгляд на познание как на припоминание, и возможность теозиса в рамках, которого человек мог достичь состояния ангелов или богов. Но в отличие от них Блейк не видел его истоков в математическом мире идей. Второй источник — это идеи радикальных анабаптистов, проповедующих теологию внутреннего света. Это направление включало в себя теологию Якоба Бёме. И третье направления это алхимики, особенно Парацельс. Парацельс даже учил о лечении воображением. Поэт же делал ссылки на алхимика активно вставляя в свои произведения элементалей: фей, ундин, гномов, но саламандр Блейк заменил на джинов. Cам

Влияние Ренессанса на Блейка было троичным.

Достаточно сильно на Блейка было и влияние поэзии елизаветинской эпохи, особенно Шекспира и Спенсера с его «Королевой Фей». «Королева Фей» — по сути дела первое английское астральное произведение! Вся эта литература так или иначе была следствием большой работы воображения, что должно было импонировать Блейку. В то же время усвоенные и переваренные Блейком классические тексты отдаются в его собственном творчестве крайне не классически. Следующий главный поэт по воздействию на Блейка это Мильтон. Они сходятся с Блейком в общем взгляде на бого-вдохновленность своей поэзии. Но Блейк считал модель мироздания Мильтона неправильной и перевернутой. Дьявол для Блейка — не злодей, а необходимая сила мироздания. Падение происходит не из-за моральной, а из-за эпистемологической ошибки. Ад это рай, а рай это ад. Но мы наверное еще вернемся к Мильтону в следующем посте про этот текст. После гражданской войны наступает, так называемая августинская эпоха английской культура. В эту эпоху популярными становятся реализм, спокойное бытописание, ирония, сатира и скандалы. Основные авторы этой эпохи: Поуп, Дефо и Свифт. Поуп устанавливает в поэзии строгие классические правила. Именно против такой поэзии яростно выступает Блейк. В то же время творчество Свифта и Дефо не полностью лишено воображения. И Фрай замечает, что &laqyo;Марьяж Ада и Рая» Блейка вполне можно считать фантастической сатирой в духе Свифта.

Фрай сопротивляется тому, чтобы считать Блейка романтиком. Для Блейка Романтики — это школота, не достаточно глубокая серьезная. И хотя Блейк в значительной степени разделяет революционный пафос эпохи, в то же время он презирает материализм и идею естественного человека Руссо. Более того Блейк презирает природу как падший аспект реальности. Фрай помещает в эпоху так называемых пред-романтиков, разразившуюся в середине восемнадцатого века. Один из ее ярких представителей шотландский поэт Макферсон создавший историческую фикцию, поэмы вымышленного древне-шотландского барда Оссиана. Эти поэмы оказали огромное влияние на Блейка. И всю жизнь Блейк считал их подлинными. Но во времена Блейка эта эпоха уже прошла. П Главным философом этой эпохи середины восемнадцатого века был Беркли. И это отражено на творчестве Блейка. Это была эпоха любви к древности и к парадоксам. Получается, что Блейк был по своему ретраградом и продолжал цепляться за ушедшие ценности и атаковать еще более ушедшие ценности старой августинской эпохи. Лично мне нравится считать Блейка скорее готическим-романтиком. Время его творчества хорошо совпадает с временем появления первых английских хорроров, таких как «Монах», как раз относящихся к готике. И я считаю, что поэмы Блейка тоже можно читать как хоррор, только космический и авангардный. Что же касается связи Блейка с модернизмом, то Фрай на этом не концентрируется или не концентрируется пока. Хотя он и приводит некоторые модернистские произведения как аналогии.

Поэмы Блейка начинаются с темы Революцию, Французской Революции, Американской Революции. Революцию Блейк отождествлял с богом Орком. Орк переживает своеобразный жизненный цикл. Он рождается в земле. Теряет девственность с черной безымянной девочкой, которую позже назовут Валой, поднимет Революцию, в рамках которой он сжигает Землю. Потом Орк сжигает небо и старого бога-миродержца Урезена. Орк занимает небесный трон и сам становится Урезоном. В процессе сжигания Урезена его шелуха попадает в землю, и из нее начинает произрастать новый Орк. Этот процесс составляет так называемый «цикл Орка» и Блейк считал, что таких циклов прошло уже много, не помню сколько точно. Одним из Орков был Иисус Христос. А последним (во времена Блейка) Орком был Мартин Лютор. При этом Орк сжигает мир метафорически, разрушая структуру мира, отделяющую материальный мир от Беулы. Это приводит к усилению всех чувственных наслаждении, особенно половых. Эротический аспект Орка называется Лувой. Или как мы узнаем дальше Лува — это имя Орка до падения. Интересно, что Африку Блейк считает не павшим гигантом. То есть получается, что черные африканцы до сих пор живут при идеальном коммунизме. Эта теория, кстати объясняет почему Ленин — Гриб. Лени — это тоже аватара Орка. А Орк-Урезен как мы видим из примера выше размножается спорами как гриб. Cкорее всего нимб на всей классической иконагрфии действительно обозначает шляпку гриба, и что персонаж находится «под грибами».

Одним из Орков был Иисус Христос. А последним (во времена Блейка) Орком был Мартин Лютор

Дальше Фрай пишет, что Тель — это нерожденный дух в Беуле. И ее история — это история страха нерожденного перед рождением. Я не согласен с этой интерпретацией, потому что я думал что действие этой поэмы происходит в Эдеме. Но это имеет смысл в большой интерпретации Фрая, где Эдем не могут населять девочки. Потом Фрай пищет, что долгое нахождение в Беуле опасно. Потому что Беула имеет свойство превращаться в Урло. Почему? Непонятно. Но это действительно объясняет логику больших поэм Блейка. И получается, что нерожденному духу в Беуле нужно быстро двигаться либо в Эдем, либо на Землю, иначе он рискует застрять в Урло. И именно такая страшная участь уготовлена Тель. Поэтому это такое трагическое произведение. Интересно как устроен этот провал в Урло? То есть, наверное дух живет в астральном мире, а потом начинает задумываться слищеом сильно как все устроено, заниматься ворлд-билдингом, придумывать разные статы всем предметов. И вот он взял, и провалился в Урло, мир абстрактных идей.

В более поздних поэмах Орка начинают сковывать так называемыми «цепями ревности». Из анализа Фрая следует, что эти цепи символизируют собой конечность времени и физические законы консервации, которые ограничивают жизнь. Эти Цепи кует бог Лос, который есть само пространство-время. При этом Лос — это доменная печь, а Орк — огонь в этой печи. Таким образом получается, что Лос — это пространство-время, а Орк — это сознание, которое наполняет это пространство-время смыслом, и превращает его в Мир.

Эта муза — фея Эно. Но это не дочь памяти, а дочь вдохновения. Для Фрая очень важен образ Атлантиды. И он считает, что падение гиганта Альбиона нужно отождествлять с потоплением Атлантиды.

Дальше мы видим, что у нас есть четыре мира, и четыре Зоаса, то есть животных. Тут очень хочется сделать табличку. И у Фрая такая табличка есть:

Вот такая получается табличка. Ее легко можно продолжить на любую область. Строки с вопросительными знаками в первом столбце я, например добавил сам. Если еще подумать не много то туда можно добавить и языки программирования, и дистрибьютивы Линукса, и брэнды прохладительных напитков. И знаете что! Эта таблица может быть вполне серьезным инструментом для симпатической магии как какая-нибудь «Liber 777» Алистера Кроули! Это таблица вполне согласуется с тем, что написано у Кроули, и в определенном смысле расширяет его систему. Например, по этой таблице сразу видно почему Халк — это Венера. Потому что он зеленый.

Например, по этой таблице сразу видно почему Халк — это Венера. Потому что он зеленый.

И давайте на этой ноте перейдем к Халку, то есть к Тармусу. Фрай пишет, что Тармус — это истинный первоначальный бог-творец, и его главной способностью было творить реальность своей силой воли. И первоначальное падение Тармуса было связано с потерей способности творить, и началом естественного порядка вещей, появления законов приророды в рамках которого природные объекты смещают друг-другом. Его эманация Энион — это по сути мать природы, Диметра, Гея или Титания. Она плетет полотно природной жизни полной био-выживательных проблем. Эти био-выживательные проблемы стали проблемами ее детей. И это превратило ее в печального, несчастливого призрака. Энион сможет искупить себя, когда природа снова станет добра к человеку, и все дикие звери станут ручными, львы и тигры станут ласковыми как котята. Падение Тармуса и связано с образом потопа. Тармус и был потопом, который уничтожил Атлантиду, и сформировал Атлантический Океан, но еще до этого был другой потоп, который сформировал океан времени и пространства.

Эманация Тармуса Энион — это по сути мать природы, Диметра, Гея или Титания. Она плетет полотно природной жизни полной био-выживательных проблем.

В результате первого потопа, то есть падения Тармуса образовался океан Хаоса. Альбион позвала Уризена и Луву, чтобы организовать Хаос. И это именно тот момент, когда начинается Книга Бытия с того, что Б-г (Урезен) носится над Хаосом (Тармусом) и творит мир (на самом деле исследует, организует и определяет). Это мильтоновская идея бога как анти-энтропийного принципа во вселенной. Только по Блейку этот принцип действует не в физическом, а в эпистемическом мире. И если у нас есть анти-энтропийный то принцип, то сразу же появляется Лува как противостоящий энтропийный. И у нас начинается борьба, которая постепенно приводит к циклам Орка. Урезен и Лува связаны как Бог-отец и Бог-сын. Только тут они еще и находятся в состоянии войны. Урезан ассоциируется с костями Альбиона и костной природой. А Лува с кровью и вином, и это роднит его с Вакхом или Дионисом. Образы виноделия представляют метафоры войн Орка. Эти войны необходимые предвестники Апокалипсиса. Ахания это что-то вроде Aфины или гностической Софии. Она является эманацией злого бога демиурга, но сама при этом не злая. Эманация Лувы Вала — это что-то вроде Кали или египетской Сехмет. На самом деле кроме энтропии Орк несет и альтернативный принцип организации мира с помощью поэзии или инстинкта, а не разума.

Дальше Фрай пишет про Лоса. С одной стороны Лос — бог кузнец, покровитель ремесел. С другой стороны стуча своим молотом он отсчитывает и создает линейное время. И в то же время стуча своим молотом он изобрел мелодию и ритм, и создал музыку. Лос заключен в зачарованном подземелье, где ему служат гномы. Фрай замечает, что этот образ связан с образом подземного мира как мира мертвых. И Лоса можно отождествлять не только с Тором, но и с Осирисом иди Аидом, как повелителем мертвых. Поэтому его эманацию Энитгармон нужно ассоциировать с подземными богинями типа Геката. У Лоса есть помощник, которого зовут духом Уртоны. Он снабжает Лоса разными техническими средствами. И духа Уртоны можно считать как источником всех прикладных наук, так и источником магии. Между которыми Блейк не видел разницами. Поэтому Геката или Энитгармон и является богиней магии. Блейк считал, что вместе с циклическим процессом Орка, в мире идет и линейный процесс связанный с усилением научно-технического знания, что Блейк ассоциировал с Лосом и с духом Уртоны. Когда этот процесс достигнет предела, то цикл Орка станет последним, и произойдет Апокалипсис. Блейк считал, что это уже происходит при его жизни, и наполеоновские войны станут последними войнами, которые положат, конец всем войнам. Думаю Фрай заостряет внимание на этом вопросе, чтобы намекнуть, что настоящий апокалипсис должен начаться со всемирной ядерной войны. Сам по себе апокалипсис должен представлять собой слияние четырех миров.

Мне кажется, что разбор Валы Фраем не совсем полный. Но это произведение настолько велико, что для его полного разбора можно написать отдельную огромную книгу. Потому Фрая за это я не виню.