Sunday, July 3rd, 2011

Time	Event
2:46p	СТАНОВЛЕНИЕ ПРИКАЗНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ В СИБИРИ Солодкин Я. Г. СТАНОВЛЕНИЕ ПРИКАЗНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ В СИБИРИ (КОНЕЦ XVI-НАЧАЛО XVII вв.) Уже вскоре после «Ермакова взятия» «Сибирского царства» в этом крае - теперь «далечайшей вотчине» московских государей - начала складываться воеводская система управления. Ее составной частью стал приказный аппарат [1]. По утверждению Н.А. Миненко, еще в числе основателей Тюмени находился дьяк Иван (или Андрей) Мясной [2]. Это явное заблуждение, [23] И.Н. Мясной, вместе с В.Б. Сукиным заложивший первый русский город в Сибири, являлся выборным дворянином по Туле [3]. Кстати, за конец XVI − начало XVII столетий сведениями о службе в Тюмени подьячих и тем более дьяков мы не располагаем. В 1598/99 г., т. е. в первые месяцы царствования Бориса Годунова, в связи с усложнением функций управления образуется Тобольский разряд, и в «первоимянитый» отныне город Сибири [4] в числе новых администраторов назначили дьяка Т.А. Витовтова [5]. Вместе с ним в город, прозванный «реки ради Тоболы», приехал подьячий С.В. Головин (который, уже будучи дьяком, в 1628/29 г., умер, не доехав до Томска, куда был отправлен служить) [6]. Два года спустя Т.А. Витовтова сменил Т.В. Кудрин, вступивший в конфликт с главным воеводой Ф.И. Шереметевым. Последний жаловался в Москву, что дьяк его не слушает, «разодрал» царский наказ, а если верить заявлению приказного (накануне бывшего столичным подьячим), будущий знаменитый боярин его «бил не про государево дело» [7]. В 1602/03-1604/05 гг. в «златоразрядном граде» Сибири дьяком являлся В.Н. Панов, на протяжении последующих двух лет - Ф.Ф. Голенищев (В представляющем Нарышкинскую редакцию Сибирского летописного свода (далее - СЛС) Абрамовском списке Голенищев ошибочно именуется Иваном) [8]. С 1607/08 до смерти в 1612/13 г. (после чего его «переменил И.Г. Булыгин), иначе говоря, во время московской Смуты, в тобольской воеводской «коллегии» состоял Н. Федоров, ранее несший службу в ведавшем Сибирью приказе Казанского дворца [9]. Как читаем в Книге записной (далее - КЗ) - старшей редакции СЛС, в 1608/09 г. вместе с новым воеводой князем И.М. Катыревым-Ростовским (сменившим умершего «на Верхотурье», так и не добравшись до Тобольска, окольничего М.М. Салтыкова), «приехал с Москвы в Тобольск в съезжую избу подьячий» И.А. Хапугин, «а к Москве взят опять при Борисе Ивановиче», - продолжает летописец [10]. Очевидно, здесь допущена ошибка, речь должна идти о царе Василии Ивановиче, «от» которого в 1607/08 г. в сибирскую столицу «были посланы» «начальные люди» на смену прежним, а не втором воеводе Б.И. Нащокине. Известно также, что с 1609 г. свыше 30 лет в тобольской приказной избе нес службу подьячий С. Кляпиков [11]. В 1595/96 г. дьяком в Березове являлся П. Жуков [12]. Это единственное упоминание о приказном такого ранга в «Сибирской стране» (помимо Тобольска) в течение первых трех десятилетий после ее завоевания «дружиной» Ермака. Возможно, отправка П. Жукова за «Камень» связана со стремлением правительства наладить управление краем после подавления затянувшегося как минимум на полгода восстания в Березовском уезде. О подьячих в городах нового «царства» московских самодержцев [24] (помимо Тобольска) сохранились только отрывочные данные. В Пелыме чуть ли не с основания (1593 г.), причем около полувека, «сидел» П. Степанов. (Об этом известно благодаря челобитной его внука Г.В. Путилова, тоже подьячего «безхлебного» «Пелымского города») [13]. Согласно наказу о «поставлении» Тары (1594 г.), с князем А.В. Елецким из Москвы «для письма» направлялся подьячий К. Иванов, которому надлежало «быть у государевых у всяких дел..., и государевы всякие дела писать». Ему устанавливалось жалование: 4 четверти муки, осьмина круп, осьмина толокна [14]. В самом начале существования Верхотурья (считавшегося «пригородком» Тобольска [15] и «воротами» в Сибирь), мы застаем там подьячего А. Ермолина. Он возил, в частности, из выстроенного в 1598 г. на левом берегу Туры города в Москву «ясачную и поминочную казну» [16]. Игнатий - отец тобольского подьячего Василия Игнатьева - без малого полвека занимал ту же должность в верхотурской «съезжей избе, в денежномъ и ясачномъ столехъ, как с Лозвы на Верхотурье и город переведен - с 101 до 150 (когда умер, - Я. С.) году» [17]. По сообщениям Головинской и Нарышкинской редакций СЛС, подьячим с приписью в Верхотурье в 1612/13-1614/15 гг. был Василий Спицын, а в течение последующих четырех лет - Василий Ильин (в КЗ он называется Василием Тимофеевым) [18]. Укажем также, что в 1624 г. в Тобольске имелся двор вдовы сургутского подьячего Михаила Авдотьи [19]. Сведений о приказных в Тюмени, Мангазее и Томске, не говоря уже об острогах - Обдорском, Нарымском, Кетском, Туринском, - в начале их существования в нашем распоряжении не имеется. (В Мангазею дьяки стали назначаться с конца 1620-х гг., в «Томский город» - два года спустя; в Тюмени подьячий с приписью, насколько известно, появился лишь в 1687/88 г. [20] Впрочем, томские воеводы В.В. Волынский и М.И. Новосильцев, отвечая на государеву грамоту, привезенную 28 декабря 1608 г. местным казаком Михаилом Казанцем, сообщали, что их предшественники головы М.М. Ржевский и С.А. Бартенев «царскою казною… владеют и торгуют, и подьячева не посылают». «Ставивший» Томск в 1604 г. дед служилого человека П.И. Лаврентьева лет 30 был там подьячим приказной избы. О туринском подьячем И. Гладышеве есть свидетельства за первые «послесмутные» годы [21]). Таким образом, на рубеже XVI-XVII столетий в структуре воеводской власти Сибири сложился приказный аппарат (как и на других окраинах России, пожалуй, кроме южной [22]). С 1598/99 г. в помощь воеводам и письменным головам в Тобольск, который С.У. Ремезов назвал «первым стольным во всех городех» (как самый ранний и главный разрядный центр), стали посылать по одному дьяку. Еще раньше дьяка определили в Березов, но, вероятно, он провел там лишь несколько месяцев. В «начальнейшем граде» Сибири приказные такого статуса [25] служили по два года, как и воеводы с письменными головами. Только «годованье» Н. Федорова затянулось на пять лет [23], что объясняется условиями «разорения русского». В Тобольске, Верхотурье, Пелыме, Таре, Сургуте несли службу (иногда до полувека) и подьячие; вполне возможно, что они входили в состав местной администрации и в Березове, Мангазее, Томске. Дьяки и подьячие вели делопроизводство «съезжих изб». Представители сибирской приказной администрации (в чем, между прочим, состояла ее специфика) занимались сбором, а порой и доставкой в Москву ясака и «поминок». Изучение раннего этапа истории приказного аппарата Сибири подтверждает тезис о том, что там «правительство с самого начала проводило целенаправленную политику по утверждению свойственных более высокому (чем в Поморье, - Я. С.) уровню централизации черт» [24]. Примечания 1. Вершинин Е.В. Воеводское управление в Сибири (XVII век). Екатеринбург, 1998. С. 27. В историографии его судьба прослеживается только с 30-х гг. XVII в. См., напр.: Копылов А.Н. Органы центрального и местного управления в Сибири в конце XVI — XVII вв. // Изв. Сибир. отдел. АН СССР: Сер. обществ. наук. 1965. № 9. Вып. 3. С. 85. 2. Миненко Н.А. Тюмень: Летопись четырех столетий. Тюмень, 2004. С. 42, 43. Мнение М.И. Белова, что Ф. Дьяков, посланный в Мангазейскую землю в 1597/98 г., был дьяком Казанского приказа или даже думным дьяком, повторенное совсем недавно (Булатов В.Н. Русский Север: Уч. пос. для вузов. М., 2006. С. 231), ошибочно. См.: Обдорский край и Мангазея в XVII веке: Сб. док. Екатеринбург, 2004. С. 169; Российская крепость на южных рубежах: Документы о строительстве Ельца, заселении города и окрестностей в 1592-1593 годах. Елец, 2001. С. 46-47. Ср.: С. 54. 3. Глазьев В.Н., Тропин Н.А. Документы о строительстве Ельца, заселении города и окрестностей в 1592-1593 годах как исторический источник//Российская крепость на южных рубежах... С. 11; Солодкин Я.Г. Основатели Тюмени В.Б. Сукин и И.Н. Мясной // Земля Тюменская: Ежегодник Тюмен. обл. краевед. музея (далее - ЗТ): 2003. Тюмень, 2004. Вып. 17. С. 44-45. 4. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.) / Сост. Н.Н. Оглоблин. М., 1900. Ч. 3. С. 212-213. Подробнее см.: Солодкин Я.Г. Когда Тобольск стал «стольным градом» Сибири? // ЗТ: 2002. Тюмень, 2003. Вып. 16. С. 98-103. Примечательно, что почти одновременно - с января 1599 г. - управление «Закаменьской страной» перешло в ведение Казанского приказа. Утверждение, что «до конца XVI в. Сибирь находилась в компетенции Посольского приказа и тем самым как бы косвенно признавалась пограничной территорией» (Шишкин В.И. Государственное управление Сибирью в XVII — XIX веках: основные особенности организации и функционирования // Проблемы истории местного управления Сибири конца XVI — XX веков: Мат-лы третьей регион. науч. конф. Новосибирск, 1998. С. 5), не отличается точностью, см.: Павлов А.П. Приказы и приказная бюрократия (1584-1605 гг.) // Ист. записки (далее - ИЗ). М., 1988. Т. 116. С. 200-201. 5. Разрядная книга 1559-1605 гг. М., 1974. С. 322; Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). М., 1978. Т. 34. С. 237; Там же. М., 1987. Т. 36. С. 140, 190. Ср.: С. 74, 98; Разрядная книга 1475-1605 (далее - РК). - М., 1994. Т. 4. Ч. 1. С. 65, и др. О Т.А. Витовтове см., напр.: Любомиров П.Г. Очерк истории нижегородского ополчения 1611-1613 гг. М., 1939. С. 276; Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., [26] 1975. С. 94. 6. ПСРЛ. Т. 36. С. 140, 149, 369; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие... С. 121. См. также: Рыбалко Н.В. Система управления в нижегородском ополчении // Мининские чтения: Тр. науч. конф. (далее - МЧ). Нижний Новгород, 2007. С. 156-158. Заметим, что в перечнях сибирских администраторов рубежа XVI — XVII вв. подьячие не упоминаются. См., напр.: Вершинин Е.В. Воеводское управление в Сибири. С. 151-180; Вилков О.Н. Некоторые аспекты административной и строительной культуры Тобольска в конце XVI - начале XVIII в. Новосибирск. 1999. С. 5-7. 7. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на северо-востоке Азии: Сб. док. М., 1951. С. 52; Разрядная книга 1550-1636 гг. М., 1976. Т. 2. Вып. 1. С. 186; РК. Т. 4. Ч. 1. С. 114, 126-127; ПСРЛ. Т. 36. С. 74, 141, 191. Ср.: С. 98; Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI - начала XVII в. М., 1986. С. 239; Рос. гос. архив древних актов. Ф. 181. № 118. Л. 253-253 об. О Т.В. Кудрине см.: Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие. С. 271. 8. Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг). М., 1907. С. 85, 140, 156, 241; ПСРЛ. Т. 36. С. 74, 98, 142, 192; РК. М., 2003. Т. 4. Ч. 2. С. 54; Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие... С. 120, 395 и др. Г.А. Леонтьева ошибается, утверждая, что Ф.Ф. Голенищев (ранее дьяк приказа Большого прихода и Большого дворца) был назначен в Тобольск в 1608 г. (Леонтьева Г.А. Организация приказного делопроизводства в Сибири и профессиональная подготовка сибирских подьячих в XVII в. // Развитие культуры сибирской деревни в XVII - начале XX вв. Новосибирск, 1986. С. 9), это случилось в 1605/06 г. В январе 1606 г. Ф.Ф. Голенищев находился в Верхотурье (Бояршинова З.Я. Основание города Томска // Вопросы географии Сибири. Томск, 1953. Сб. 3. С. 45), очевидно, по пути в Тобольск. 9. Белокуров С.А. Разрядные записи... С. 168; ПСРЛ. Т. 36. С. 74, 142, 192; Веселовский С.Б. Дьяки подьячие. С. 72, 406, 543; Леонтьева Г.А. Организация приказного делопроизводства. С. 10; Лисейцев Д.В. Нижегородская четь начала XVII в.: спорные вопросы истории четвертных приказов // МЧ. С. 135. Некоторые сибирские летописцы именовали Н. Федорова Перфирьевым. С.Б. Веселовский хотел выяснить, «не одно ли лицо» дьяк Нечай Перфирьев с Нечаем Федоровым. Но еще Н.П. Лихачев показал, что отождествлять их нельзя. Кроме того, они оба значатся в боярских списках 1598/99 и 1610/11 гг. См.: Лихачев Н.П. Разрядные дьяки XVI века. СПб., 1888. С. 514-515. Примеч. 1; Сторожев В. Материалы для истории русского дворянства. М., 1908. Вып. 2. С. 86; Боярские списки последней четверти XVI-начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 1. С. 182. 10. ПСРЛ. Т. 36. С. 143. В других разновидностях летописного свода, сложившегося в Тобольске в конце XVII в., этого известия нет. С.Б. Веселовский указывал на начало службы И.А. Хапугина ранее 1624 г. (Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие. С. 552). 11. Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество: Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991. С. 115, 154. 12. Разрядная книга 1550-1636 гг. Т. 2. Вып. 1. С. 123; РК. М., 1989. Т. 3. Ч. 3. С. 109. О П. Жукове см.: Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие... С. 185- 186; Солодкин Я.Г. Воеводы и головы Березова с первых лет его существования // Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Тюмень, 2001. Вып. 4. С. 11. 13. Оглоблин Н. Происхождение провинциальных подьячих XVII века // Журнал Министерства народного просвещения (далее - ЖМНП). 1894. № 9. Отд. 2. С. 126; № 10. Отд. 2. С. 239; Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество. С. 115. [27] 14. Описание Сибирского Царства: Соч. Г.Ф. Миллером. М., 1998. Кн. 1. С. 212. Позднее оклад даже рядовых сургутских казаков был выше. См.: Ульянова А.Е. Сургутское казачество в конце XVI — XVII вв.: численность, состав, материальное обеспечение // Актуальные проблемы истории Западной Сибири. Сургут, 2006. С. 17 — 18. 15. РК. Т. 4. Ч. 2. С. 105. О важном значении Верхотурья в конце XVI — XVII вв. см.: Дмитриев А. Пермская старина: Сб. ист. статей и материалов преимущественно о Пермском крае. Пермь, 1895. Вып. 6. С. 24-25, 29 и др. 16. Описание... Кн. 1. С. 273; Верхотурские грамоты конца XVI-начала XVII в. М., 1982. Вып. 1. С. 45. В справочнике С.Б. Веселовского о А. Ермолине, да и С. Кляпикове, П. Степанове не говорится. В КЗ А. Загряжский одновременно называется верхотурским письменным головой и (ошибочно) дьяком (ПСРЛ. Т. 36. С. 141). «На Верхотурье» в 1599 г. была съезжая изба, где год спустя велись приходные книги (Описание... Кн. 1. С. 274, 278. Ср.: С. 313, 224, 225), видимо, под контролем подьячего. 17. Оглоблин Н. Происхождение... // ЖМНП. 1894. № 9. Отд. 2. С. 122, 126. В действительности «Лозьвинский город» перестал существовать в 1598 г. См.: Шашков А.Т. К истории возникновения в конце XVI в. первых русских городов и острогов на восточных склонах Урала // Уральский сборник: История. Религия. Культура. Екатеринбург, 1997. С. 178 и др. 18. ПСРЛ. Т. 36. С. 145, 193, 260, 261, 317. С.Б. Веселовский называл Василия Спицына Ильиным. По данным выдающегося историка, В. Спицын в 1616 г. был подьячим в Соли Вычегодской (Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие... С. 217, 488). О том, что с 1613 г. в Верхотурье направляли подьячего с приписью, упоминал А.Т. Шашков (Шашков А. Первые зауральские города и остроги // Югра. 1997. № 9. С. 24). 19. См.: Тобольск: Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1885. С. 6. В 1625 г. в Сургуте числились два подьячих. В 1637/38 г. эту должность занимал там П. Степанов. Шесть лет спустя воевода Нарыма И. Чаадаев «произвел» в подьячие сургутского казачьего сына М. Петрова (Оглоблин Н. Происхождение. // ЖМНП. 1894. № 9. Отд. 2. С. 133; № 10. Отд. 2. С. 224; Древний город на Оби: История Сургута. Екатеринбург, 1994. С. 120). 20. См., напр.: ПСРЛ. Т. 36. С. 150, 151, 176, 198, 225, 265, 321, 344. 21. Описание. Кн. 1. С. 327; /Головачев П.М./ Томск в XVII веке: Материалы для истории города. Б. м., б. г. С. 68; Покровский Н.Н. Сибирское общество XVII - начала XVIII в. по челобитным // Общественное сознание населения России по отечественным нарративным источникам XVI — XX вв. Новосибирск, 2006. С. 189-190. 22. См.: Глазьев В.Н. Структура власти в городах-крепостях «на Поле» в конце XVI века // ИЗ: Науч. тр. ист. факультета. Воронеж, 1997. Вып. 2. С. 5-13; он же. Власть и общество на юге России в XVII веке: противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001. С. 55-62. 23. Попутно отметим, что встречающееся в КЗ упоминание о «годованье» в Мангазее дьяка Б. Обобурова (ПСРЛ. Т. 36. С. 152), аналогичное многим разрядным записям, ставит под сомнение вывод, будто термин «годовальщик» в средневековой России отражал главным образом специфику военной службы в чужом городе (Пузанов В.Д. Военная служба годовальщиков в Сибири в XVII веке // Северный регион: наука, образование, культура. 2005. № 1 (11). С. 108; он же. К вопросу о службе годовальщиков // Наука и инновации XXI века: Мат-лы VI открытой окружной конференции молодых ученых. Сургут, 2006. С. 283). 24. Семенов О. В. К вопросу о положении городов и уездов Зауралья накануне и в годы [28] Смуты // МЧ. С. 65. Библиографическая информация "Сибирская, Тобольская, Тюменская губерния: исторический опыт и современные управленческие практики. Доклады и сообщения Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 300-летию образования Сибирской губернии (20—21 ноября 2008 г., г. Тюмень)" - Тюмень: Издательство «ИПЦ Экспресс», 2009. 301 с. Источник: www.fiipn.utmn.ru/files/conference/syberian_gubernia2008.pdf http://ostrog.ucoz.ru/publ/stanovlenie_prikaznoj_administracii_v_sibiri_konec_xvi_nachalo_xvii_vv/22-1-0-123 (Comment on this)
2:47p	Русские города Полное собраніе русскихъ лѣтописей. — Томъ четвертый. Часть первая. Новгородская четвертая лѣтопись. — Пг.-Л., 1915-1929. [Новгородская четвертая летопись. (Полное собрание русских летописей. Том IV. Часть 1). — М., 2000. — С.623-624] ПРИЛОЖЕНИЯ І. (По списку Новороссійскому). А се имена всимъ градомъ Рускымь, далнимъ и ближнимь. На Дунаи Видыцовь, о 7 стѣнъ каменныхъ; Мдинъ. А об ону страноу Дуная Терновъ, ту лежить святая Пятниця. А по Дунаю: Дьрествинъ. Дичинъ, Киліа. А на оусть Дуная: Новое село, Аколятра. На морѣ: Карна, Каварна. А на сеи сторонѣ Дуная, на оусть Днѣстра надъ моремъ: Бѣлъгородъ, Чернъ, Асіискіи торгъ на Прутѣ рѣцѣ, Романовъ торгъ на Молдовѣ, Нѣмець въ горахъ, Корочюнювъ каменъ, Сочява, Сереть, Баня, Чечюнь, Коломыа, Городокъ на Черемоши. На Днѣстьри Хотинъ. А то Болгарьскіа и Волоскіа городы. А се Польскіи. Каменець, Иловець, Браслаль, Соколецъ, Звенигородъ, Черкасы, Черленъ, Новыи городокъ, Вѣнича, Скала, Бакота. Дверенъ на Арши, Корсунъ, Треполь на Днѣпрѣ, Каневъ, Глинескъ, Переяславъ Рускіи, Юрьевъ, Пересѣченъ, Василевъ на Стугнѣ, Бѣлъгородъ на Рпенѣ, Чернъгородъ. А се Кіевьскіи. Киевьскіи, деревянъ, на Днѣпрѣ, а церкви: святаа Богородиця Десятиннаа, каменна, была о полу третьятцяти вѣрсѣхъ; а 1 святая Софіа о двунадѣсяти версѣхъ, Вышегородъ, Мирославици, Тмутороканъ, Острѣчьскіи /л.1 об./ и на Деснѣ, Черниговъ, Омѣлкь, Сновескъ, Брянескъ, Рястовецъ, Оунеятинъ, Новъгородъ Сѣверьскыи, Трубеческъ, Путимль на Семи, Рискъ, Курескъ на Тускорѣ, Коршовь 2, [Съкня]тинъ, Грошинъ, Чемесовъ, Оутѣшковъ, Синецъ, Кляпець, Роменъ, Котѣнъ. А на Пьсли: [Ни]чянъ, 3 Городище, Лошицѣ, Биринъ, Жолважь. На Воръськлѣ: Хотмишль, Чечерескъ, Тетеринъ, Попова гора, Пропошескъ, Дроковъ, Гоміинъ, Речица, Могилевъ, Быховъ, Лучинъ, Горачевъ 4, Стрѣшинъ, Любецъ, Навозъ. На Припѣти 5: Чернобыль, Копыль, Мозырь, Переровъ, Смѣдинъ, Туровъ. На Метлицѣ: Ивановъ, Вруцѣи, Житомель, Корецъ. Волыньскіи: Стефанъ; на Горынѣ: Остро, Хороборь; Луческъ великіи на Стырѣ, Ивань, на Иньсвѣ Кременець, Белзь, Дубици, Теребовль, Любно, Зудецовъ, Холмъ, Другабоць. На рѣцѣ Солонои: Избороско, Лвовъ великіи, Волынь. На Бугоу: Володимиръ, Дорогобоучь, Перемышль, Галичь, Самборъ, тоу лежить святыи Онуфьрѣи 6, Четвернтя, Четьверыескь; Пинескыи на Пинѣ, Воробѣескь на Струмени, Берестіи, Брынескъ, Коливанъ, Серенескъ. Литовскіи: Слоуческъ, Керновъ, Ковно, Вилькомирье, /л.2./ Моишоголо. Вилно 7, 4 стѣны камены, а двѣ древянѣ, а рѣцѣ двѣ: Веліа, Вилно; Троки старыи, камены, а новыи Трокы на озерѣ, двѣ стены камены, а вышніи деревянъ, а въ [о]стровѣ 8 каменъ. Мѣдникы камены, /624/ Крѣвъ каменъ, Лошескъ, Голшаны, Березуескъ, Друтескъ, Немиза, Рша каменъ, Горволь, Свислочь, Лукомль, Логоско; Полтескъ на Двинѣ и на Полотѣ, деревянъ, а святая Софья камена, о семи вѣрсехъ. Видбескъ, 3 стѣны камены, а рѣка Видба и Двина. Новыи городокъ Литовскыи, Оболцѣ, Лебедевъ, Борисовъ 1, Лида, Пуня, Любутецъ, Перелаи, Родно, Мѣнескъ, Мченескъ, Ижеславль, Торопець древянъ, Городно, Мащинъ, Бѣлая, Морева, Воротынескъ, Шернескъ, Девягорескъ, Къпертоуевъ, Востиобачерь, Божескъ, Мѣзескъ, Мѣщескъ, Масалескъ, Онузѣ, Оболенскь, Соутескъ, Ясенець, Острѣе, Микоулинъ, Стародубь на Мнѣ, Меглинъ, Крицевъ, Козелескъ, Рыбъческъ, Словенескъ, Серпѣескъ, Голоточескъ, Шюмескъ 2, Олешескъ, Моуравинъ, Деревескь, Изборескъ, Вѣверескъ, Мерескъ, Поустая Ржова на Волгѣ, Мелечя, Селоукъ, Восвято, Зижиць, Ерусалимъ, Ржищевъ, Бѣлобережіе, Самара, Броницаревъ, Отсѣченъ, Рясна, /л. 2 об./ Тура, Копорья на Порозѣ, Карачевъ, Туруса, Тудъ, Сишка, Горошонъ, Лоукы. А се Рязанскіи. Рязань старая на Оцѣ, а новыи городокъ Олговъ на оусть Пронѣ; Пронескъ, Торъческъ, Воино, Шиловъ, Старыи Лвовъ, Глѣбовъ, Зарѣческъ, Переяславль на Трубежи, Михаиловъ, Перевитескъ, Шипино, Ростиславль, Веневъ, Тѣшиловъ, Кьрилатескъ, Неринескъ, Кулатескъ, Рославль 3 Полъскыи, Свинескъ, Новъгородокъ на Осетрѣ, Бобруескъ, Дубеченъ, на Плавѣ Микитинъ, Вердеревъ, Ломихвостъ; въ верхъ Дону: Дубокъ, Корникіи, Оурюнескъ. Смоленескъ на Днѣпрѣ, Елно 4 на Ими, Вязма, Дорогобужь, Мьстиславецъ, Мьстиславичь на Верхѣ, Оболенескъ, Козелескъ, Вятическъ, Ржавескъ. Мещерьское, Камена Могыла на Дснѣ, Моуромъ на Оцѣ, Стародубъ 5 Воцкіи, другіи Стародубъ на Клязмѣ, Ярополцѣ, Гороховецъ, Бережець, Новъгородъ Нижніи, Коуръмышъ на Сурѣ, Вятка, Городець, Юрьевецъ, Оунжа, Плесо, Кострома, Оустьоугъ, Вологда, на Бѣлѣ озерѣ два городка, на Молозѣ Городецъ, Ярославль, Ростовъ, Юрьевъ Польскыи, Мьстиславлъ, Суждаль, Щумьскіи, Несвѣжескіи, /л. 3./ Боголюбое, Володимиръ, Клѣщинъ, Переяславль, Дмитровъ, Москва каменъ, Можаескъ, Звенигородъ, Волокъ Ламьскыи, Руза, Коломно на Оцѣ, Романовъ, Серпоховъ, Новыи 6 городокъ, Лужа, Боровескъ, Болонескъ, Одоевъ, Любутескъ, Новосиль, Курескъ, Верѣя на Поротвѣ, Новъгородокъ, Галичь, Кличенъ, Ржова, Бѣжицкіи Верхъ. Новъгородъ Великіи, дѣтинецъ каменъ, а болшіи деревянъ, а святая Софіа о шти версѣхъ, а озеро Илмерь, рѣка Волхово. Ладога каменъ, Орѣшокъ каменъ, Корѣльскіи, Тиверьскіи, за Волокомъ на Колмогорахъ, вь Емцѣ на Вагѣ, Орлецъ, Торжокъ, Дѣмена, Молъвотицѣ, Березовецъ, Стержень, Морева, Велилъ, Лукы, Руса, Куръ на Ловоти, Копорья каменъ, Яма каменъ на Лугѣ, а на Шелонѣ Порховъ каменъ, Опока каменъ, Высокое, Вышегородъ, Кошкінъ. Пьсковъ каменъ, о четырехъ стѣнъ; Исборьско каменъ, Островъ каменъ, Вороначь, Веліе, Котѣлно, Коложе, Врево, Дубьковъ, Черниця. krotov.info/acts/12/pvl/novg46.htm (Comment on this)
2:50p	Довмонт Сказание о князе Довмонте В 6773 (1266) году из-за какой-то распри побились литовцы друг с другом, блаженный же князь Довмонт с дружиною своей и со всем родом своим покинул отечество свое, землю Литовскую, и прибежал во Псков. Был этот князь Довмонт из рода литовского, сначала поклонялся он идолам по заветам отцов, а когда бог восхотел обратить в христианство людей новых, то снизошла на Довмонта благодать святого духа, и, пробудившись, как от сна, от служения идолам, задумал он со своими боярами креститься во имя отца и сына и святого духа. И крещен был в соборной церкви, в святой Троице, и наречено было ему имя во святом крещении Тимофей. И была радость великая во Пскове, и посадили его мужи-псковичи на княжение в своем городе Пскове. Несколько дней спустя задумал Довмонт отправиться в поход с мужами-псковичами, с тремя девяносто, и покорил землю Литовскую, и отечество свое завоевал, и полонил княгиню Герденя и детей их, и все княжество его разорил, и направился со множеством пленных к городу Пскову. Перейдя вброд через Двину, отошел на пять верст и поставил шатры в бору чистом, а на реке Двине оставил двух стражей — Давыда Якуновича, внука Жаврова, с Лувою Литовником. Два же девяносто воинов он отправил с добычей, а с одним девяносто остался, ожидая погони. В то время Гердень и князья его были в отъезде, когда ж приехали они домой, то увидели, что дома их и земля разорены. Ополчились тогда Гердень, и Гойторт, и Люмби, и Югайло, и другие князья, семьсот воинов погналось вслед за Довмонтом, желая схватить его и лютой смерти предать, а мужей-псковичей мечами посечь; и, перейдя вброд реку Двину, встали они на берегу. Стражи, увидев войско великое, прискакали и сообщили Довмонту, что рать литовская перешла Двину. Довмонт же сказал Давыду и Луве: «Помоги вам бог и святая Троица за то, что устерегли войско великое, ступайте отсюда». И ответили Давыд и Лува: «Не уйдем отсюда, хотим умереть со славой и кровь свою пролить с мужами-псковичами за святую Троицу и за все церкви святые. А ты, господин и князь, выступай быстрее с мужамн-псковичами против поганых литовцев». Довмонт же сказал псковичам: «Братья мужи-псковичи! Кто стар — тот отец мне, а кто млад — тот брат. Слышал я о мужестве вашем во всех странах, сейчас же, братья, нам предстоит жизнь или смерть. Братья мужи-псковичи, постоим за святую Троицу и за святые церкви, за свое отечество!» Это был день великого и славного воеводы, мученика Христова Леонтия, и произнес князь Тимофей: «Святая Троица, и святой великий воевода Леонтий, и благоверный князь Всеволод, помогите нам в час сей одолеть ненавистных врагов». Выехал князь Довмонт с мужами-псковичами и божиею силою и помощью святого Христова мученика Леонтия с одним девяносто семьсот врагов победил. В этой битве был убит великий литовский князь Гойторт, и иных князей многих убили, многие литовцы в Двине утонули, а семьдесят из них выбросила река на остров Гоидов, а иные на другие острова были выброшены, некоторые же вниз по Двине поплыли. Из псковичей же тогда был убит один Онтон, Лочков сын, брат Смолигов, а другие остались невредимыми, благодаря молитве святого Христова мученика Леонтия. И возвратились они с радостью великой к Пскову-городу и с многой добычей, и были радость и веселье всеобщее в городе Пскове о заступничестве святой Троицы, и славного великого Христова мученика Леонтия, и благоверного князя Всеволода, ибо их молитвами были побеждены супостаты. И снова, спустя некоторое время, в год 6775 (1268), великий князь Дмитрий Александрович с зятем своим Довмонтом и с мужами-новгородцами и псковичами пошли к Раковору, и было побоище великое с безбожными немцами на поле чистом, и с помощью святой Софии премудрости божьей и святой Троицы победили они полки немецкие 18 февраля в субботу сыропустную. Довмонт, пройдя земли непроходимые, пошел на вируян, и завоевал землю их до моря, и Поморье разорил, и возвратился обратно, и пополнил землю свою множеством пленных. И прославилась земля наша во всех странах, и страшились все грозы храбрости великого князя .Дмитрия Александровича, и зятя его Довмонта, и мужей их — новгородцев и псковичей. Через несколько дней собрались поганые латиняне, те, кто остались живы, и пришли тайно, и взяли несколько псковских сел по окраинам, и быстро возвратились вспять. Боголюбивый же князь Довмонт не потерпел обиды Псковской земле и церкви святой Троицы от нападения поганых немцев, выехав в погоню с малою дружиною в пяти насадах с шестьюдесятью воинами-псковичами, божьею силою восемьсот немцев победил на реке Мироповне, а два их насада скрылись на островах. Боголюбивый князь Довмонт, подъехав, зажег остров и пожег их в траве, — одни побежали, и волосы их горели, а других Довмонт посек, а третьи потонули в воде помощью святой Троицы, и славного великого воина Георгия, и молитвою благоверного князя Всеволода месяца апреля в двадцать третий день на память святого славного мученика Христова Георгия. И возвратились они с радостью великою в город Псков, и были радость и веселие в городе Пскове о заступничестве святой Троицы и святого воина великого Христова мученика Георгия. Прослышал магистр земли Рижской о мужестве Довмонта, ополчился в силе страшной, безбожной и пришел ко Пскову в кораблях, и в ладьях, и на конях, и с орудиями стенобитными, намереваясь пленить дом святой Троицы и князя Довмонта схватить, а мужей-псковичей мечами посечь. Услышав о том, что ополчилось на него множество сильных врагов без ума и без бога, Довмонт вошел в церковь святой Троицы и, положив меч свой пред алтарем господним, пал на колени, молясь со слезами, говоря так: «Господи боже сил, мы, люди твои и овцы пажити твоей, имя твое призываем, смилуйся над кроткими, и смиренных возвысь, и надменные мысли гордых смири, да не опустеет пажить овец твоих». И взял игумен Сидор и все священники меч, и, препоясав Довмонта мечом и благословив его, отпустили. Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, божьею силою победил и побил полки врагов, самого же магистра ранил в лицо. Те же, положив трупы убитых во многие учаны, повезли их в землю свою, а оставшиеся в живых обратились в бегство месяца июня в восьмой день, на память перенесения мощей святого мученика Федора Стратилата. И снова во времена княжения Довмонта начали поганые латиняне угрожать псковичам набегами и неволей. Боголюбивый же князь Тимофей не потерпел обиды, выехал с мужами-псковичами и разорил землю их и города сжег. Вскоре после этого, в сентябре месяце, было лунное затмение. В ту же зиму за грехи наши ворвались немцы легкими отрядами в предместья Пскова в год 6807 (1299) 4 марта, на память святого мученика Павла и Ульяны, и перебили игуменов; тогда был убит Василий, игумен святого Спаса, пресвитер Иосиф, Йоасаф, игумен церкви святой Богородицы на Сметной горе, и с ними семнадцать монахов, много чернецов, и черниц, и убогих, и женщин, и малых детей, а мужчин бог сохранил. Наутро поганые немцы обступили город Псков, собираясь его захватить. Боголюбивый же князь Тимофей в нетерпении не дождался своего основного войска и выехал с малою дружиною мужей-псковичей и с Иваном Дорогомиловичем и его дружиною и приготовился к битве. С помощью святой Троицы ударил по ним Довмонт у церкви святого Петра и Павла на берегу, и была сеча жестокая, какой никогда не бывало у Пскова, и самого кумендеря ранили в голову, а вельневичан, взяв в плен, послали к великому князю Андрею, а остальные вскоре бросили оружие и побежали, страшась грозы храбрости Довмонта и его мужей-псковичей. Тогда же был мор. Сей князь не только одной храбростью отмечен был от бога, но отличался боголюбием, был приветлив в мире, и украшал церкви, и любил священников, и все праздники достойно соблюдал, наделял необходимым священников и чернецов, был милостив к сиротам и вдовицам. Как сказал Исайя-пророк: «Хороший князь в стране — приветлив, боголюбив, любит странников, кроток и смиренен по образу божию; ибо бог в мире не к ангелам питает любовь, но к людям, наделяя их щедро, благодетельствует им и на земле проявляет милосердие свое». И прославилось имя князей наших во всех странах, и было имя их грозою во время ратное, и были они князья князьям и воеводы воеводам, и был голос их грозен перед полками, как звенящая труба, и побеждали они, но были непобедимыми, подобно Акриту, одному побеждающему полки мужеством силы своей. Так и великий князь Александр, и Дмитрий, сын его, со своими боярами, и с новгородцами, и с зятем своим Довмонтом, и с его мужами-псковичами побеждали народы иноверные — немцев, литовцев, чудь и корелу. Не ради ли одного Иезекии был сохранен Иерусалим от разорения Сенахиримом, царем ассирийским? Так и великим князем Александром, и сыном его Дмитрием, и зятем его Довмонтом спасены были Новгород и Псков от нашествия поганых немцев. После этого занемог благоверный князь Тимофей и в болезни отошел к богу в жизнь вечную месяца мая в двадцатый день, на память святого мученика Фалалея. И провожали его всем собором, игумены и чернецы, и многие люди оплакивали его, и положили его в святой Троице с похвалами и песнопеньями духовными. И скорбели в Пскове мужи, и жены, и малые дети о добром господине, благоверном князе Тимофее, ибо много он потрудился, защищая дом святой Троицы и мужей-псковичей. http://bibliotekar.ru/rus/54.htm (Comment on this)
2:52p	Л.Р. Прозоров Раса и этнос в былинах Раса и этнос в былинах В вопросах этнического самосознания очевидно первостепенную роль играют принципы, по которым народ определяет "своих" и "чужих". Нельзя не заметить, что в самосознании современных Русских фактор расы, "крови" играет ничтожно малую роль. В отличие от немцев, у которых "Blud und Boden" ("Кровь и Почва") составляли и составляют неразделимое единство, в Русском общественном сознании последних веков вопрос скорее ставился "В1ud oder Boden", с явным предпочтением второго. Это характерно как для массового сознания, так и для т.н. "национально мыслящей интеллигенции" (А. Г. Кузьмин, В. В. Кожинов) и даже для некоторых идеологов праворадикальных организаций (А. П. Баркашов, РНЕ; Э. В. Лимонов, НБП). Отношение всех вышеперечисленных к теме этноса и расы можно вкратце сформулировать так: "русская идея никогда не основывалась на крови; русский - это тот, кто любит Россию, воспринял русскую культуру. Православие и пр., раса и происхождение роли не играют; русские - изначально смешанный народ; белый Запад - однозначно враг, урало-алтайские "коренные народы России" чаемые союзники, "братья". Симптоматично, что синонимом слова "националист" в России является "почвенник", а не "расист". Наоборот, "расизм" для большинства русских - часть образа врага, причём наиболее отвратительная. Расизм прибалтов, кавказцев и т.д. возмущает сегодняшнего Русского не столько антирусской направленностью, сколько сам по себе, как нечто по определению "плохое". В современных антисемитских изданиях евреям инкриминируют именно расизм, едва ли не в первую очередь. Такой подход далеко не нов. Ещё в XIX веке его выразителями стали первые представители национального начала в русской общественной мысли - славянофилы (А.С.Хомяков "Семирамида"). Их сочинения, при явной антигерманской направленности, воспевали способность России уживаться и родниться с народами тайги, степи, тундры, жителями Кавказа. Так же, как и современные представители "национально мыслящей" интеллигенции, славянофилы рассматривали полное отсутствие расового самосознания (т.е. неспособность рассматривать расово близкие народы как "свои", а расово чуждые, как "чужаков"), как некую извечную, изначальную черту русского и, шире, славянского характера. Насколько верным является это утверждение? Для разрешения этого вопроса плодотворным представляется обращение к русскому эпосу - былинам и балладам. Сам факт сохранения их в устной передаче с, как минимум, домонгольского периода, доказывает их авторитетность в качестве выразителей русского самосознания. Не будем задерживаться на вопросе возникновения былин, их исторического или мифологического происхождения - это для нас принципиального значения не имеет. Нам важно отражение в былинах этническо-расового вопроса. Определим, условно, три группы описанных в эпосе иноземцев. Это белая индоевропейская Европа (земля Ляховецкая, земля Поморянская, Леденец-город за морем Вирянским [Варяжским], земля Тальянская и т.д.), степной Восток (Золотая Орда, Турец-земля, царство Задонское, царство Татарское и т.д.) и, наконец, лесные угрофинские племена (ливики, карелы, чудь). Очевидно, что максимальная степень межэтнической вражды, её наиболее яркое проявление - война. Напротив, наиболее яркое проявление взаимной симпатии между этносами - браки и вообще интимные контакты их представителей. Рассмотрим последовательно отношение русского эпоса к представителям Востока, финноугорских племён и Запада - сквозь призму войны и любви. Война с Востоком - основное содержание былинного эпоса, бессмысленно даже перечислять посвящённые ей сюжеты. Можно только отметить - это бескомпромиссная война, где никакой мир с врагом не возможен, наилучший исход: "не оставил татар (условный этнический термин, обозначающий степняка вообще) и на семена". Близко к этому отношение к византийцам ("Глеб Володьевич и Маринка Кайдаловна") и хазарским иудеям, воплощённым в образах богатыря Жидовина и царища Кощерища. Эпос, как ни странно, помнит и войны с финноуграми, хотя их историческая роль в сравнении с противостоянием Степи кажется исчезающе малой. Это войны с карелами-ливиками ("Князь Роман и братья-ливики") и "чудью белоглазой" ("Добрыня чудь покорил", баллада "На литовском рубеже"). Обращает на себя внимание крайняя бескомпромиссность и жестокость описанных в былинах и балладах конфликтов. Вражеская сторона описана едва ли не более неприязненно, чем в былинах, посвящённым войнам со степью. Постоянные эпитеты Корелы в Русском эпосе "Корела проклятая, корела неверная" так же указывают на сильную степень отчуждения. Отчуждение и враждебность доходят до того, что с "Корелой" отождествляются "татары" царя Калина, самого страшного из врагов былинного Киева. Совершенно обратная картина с Западом: все многовековые воины с поляками, литвой, Орденом, варягами, шведами былинный эпос попросту игнорирует. Северорусские сказители былин, очевидно, рассматривали древние набеги степняков на Киевские рубежи и укрощение лесных дикарей, как нечто более важное, чем более близкие во времени и пространстве конфликты с западными соседями. Словно коллективный Русский Бисмарк, былина провозглашает: "На Западе врага нет!" В "брачной" тематике, напротив, Западу уделяется гораздо больше внимания. Князь Владимир берёт себе жену из земли Ляховицкой или Поморянской. В Поморянской земле находит себе жену и богатырь Святогор. В Ляховицкой земле - невеста богатыря Дуная. Из-за Варяжского моря прибывает к княжеской племяннице Забаве жених - Соловей Будимирович. Илья Муромец живёт с некой вдовой в "Тальянской земле". К той же Забаве прибывает из Ляховицкой земли "жених Василий Микулович", оказывающийся Василисой Микуличной, выручающей заточённого Владимиром мужа. Всё это воспринимается былиной, как вполне нормальные явления. Не то в отношении Востока. Женщина с Востока - коварная ведьма, сватающаяся к Русскому богатырю с единственной целью погубить его. Богатырь разоблачает и казнит её ("Михаила Потык", "Глеб Володьевич и Маринка Кайдаловна"). Жена Владимира, Апраксея, выведенная особой отнюдь не высоконравственной, решительно отвергает "руку и сердце" "татарина" Идолища, во власти которого находится. В другой былине тот же Идолище сватает княжескую племянницу и та, избавляясь от жениха, прибегает к столь крайней мере, как отравление, а Алёша Попович уничтожает явившихся с женихом сватов. Всё это былина описывает с полнейшим сочувствием, как и жестокую расправу Ивана Годиновича над своей спутавшейся со степным "царищем" невестой. У той поочерёдно отсекают части тела, ласкавшие и касавшиеся "татарина" - рука, нога, губы, язык и лишь потом голова. Беспрецедентная по жестокости кара подразумевает беспрецедентность проступка. К теме брака примыкает тема полона, т.к. почти всегда упоминаются русские полонянки, но не полоняне. Трагизм ситуации - своя, русская женщина - в руках врага и иноплеменника. "Чудесным спасением" называется баллада, в которой героиня, спасаясь от "крымского царя", разбивается о "бел-горюч камень". Её тело и одежда превращаются в церковь, леса, горы и моря. Особенный интерес для нашей темы представляет баллада "Гибель полонянки". Убегающая от татар полонянка просит перевозчика перевезти её через реку "на Русь". Тот требует в качестве награды выйти за него замуж. Девушка гневно отказывается: её род слишком высок, в одних вариантах "князья и боярины", в других вообще "матушка красно солнышко, а батюшка млад-ясен месяц" - Так пойду ли я за тебя, за мордовича? Появляются татары, девушка бросается в воду и тонет. Попутно заметим, что брак с финно-угром "мордовичем" представляется столь же неприемлемым, как и брак с "татарином". Самоубийство, как желанная альтернатива татарскому плену отразилась и в пропитанной фольклорными мотивами "Повести о разорении Рязани". На этом трагическом фоне выделяется полнейшей невыразительностью единственный "западный" вариант сюжета о полонянке. Некий "пан" обещает своей "панье" привезти пленницу с Руси, и привозит. Никакой трагедии, о войнах с западными соседями не складывается легенд, подобных преданию о Евпраксии Зарайской. Создаётся впечатление, что ужас татарского полона не в том, что он - полон, а в том, что татарский. Итак, подведём итог. В былинах тюрки и финноугры - враги, брак с ними позорен, и, дабы избежать его, оправданы любые средства. Связь с их представителем жестоко карается судьбою или людьми. Европейцы - свои, брак с ними - норма, войн с ними не существует (точнее, они преданы забвению, как семейная ссора). Налицо явное расовое противопоставление, якобы чуждое славянам. Л. Р. Прозоров http://bg-znanie.ru/article.php?nid=3559 (Comment on this)
2:53p	Мифы неоязычниковъ о Крещении Руси Миѳы язычниковъ о Крещеніи Руси Анализ основных антихристианских положений вероучений неоязыческих групп 48.86 КБ Практически у всех неоязыческих сект и групп вероучения не отличаются особенной оригинальностью и обязательно содержат стандартный набор положений, якобы доказывающих негативность Православия и христианства в целом. Но эти утверждения могут убедить лишь человека несведущего. Целесообразно разобрать несколько основных направлений нападок на Православие. 1. “Зачем нам Православие? Это — жидовская вера!” Священник Алексей Остаев: “Так может считать только невежда или злоумышленник. Точнее говоря, злоумышленники России выдумали эту идею и распространяют ее среди невежественных людей, которые в силу тех или иных причин отпали от Веры отцов в неверие, то есть впали в неоязычество. Скажем больше: Православие — это единственная Вера, которая не просто не имеет ничего общего с иудаизмом, но прямо противопоставляет себя иудаизму. Весь пафос не только Нового, но и Ветхого Завета как раз и направлен на обличение еврейства за предательство, отпадение от Истинной Веры, от Истинного Бога. Прочтите Библию, и Вы сами в этом убедитесь. В чем же существенное различие Православия и жидовства? Православие — это истинная Вера в Единого Бога Отца и в Его Сына Единородного Иисуса Христа, Которого Бог Отец послал в мир спасти все народы от вечной смерти и привести их в Свое Царствие, от которого они отпали вследствие грехопадения. Таким образом первым Православным был Адам и его благочестивые потомки, только до пришествия Христова они верили в ожидаемого Христа, а после пришествия Христова — в Христа Распятого и Воскресшего. Евреи же, не только нынешние, но и ветхозаветные, постоянно и упорно предавали Веру истинную, Православную и увлекались в язычество даже более, чем остальные народы. Неоднократно Господь (об этом свидетельствует Библия) хотел уничтожить этот народ и передать Завет другим людям, и только лишь благодаря заступничеству святых и праведных людей Он до времени не делал этого. Но почему именно евреи — “богоизбранный” народ? Об этом говорит Апостол Павел (1 Послание к Коринфянам 1, 27-29): “Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; И незнатное мира и униженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — Для того, чтобы никакая плоть не кичилась перед Богом”. Так что богоизбранный — это еще не значит лучший. Бог хотел привести к себе всех, начиная с самого дна”. [Имѣется ввиду современный (послѣ распятія и воскресенія Христова и до сего дня) іудаизмъ, а не ветхозавѣтный. Ветхозавѣтный іудаизмъ былъ истиной вѣрой, прологомъ къ христіанству (и въ этомъ смыслѣ Адамъ дѣйствительно былъ православнымъ, т.е. право, истинно славилъ Бога). А талмудическій іудаизмъ и есть собственно жидовская вѣра.] 2. “Князь Владимир — это сын жидовки Малки. С помощью Православия жиды поработили Русь”. Священник Алексей Остаев: “Этот распространяемый ныне домысел о том, что мать Князя Владимира, наложница Святославова, была еврейкой, никто еще не доказал, да и вряд ли сможет доказать. В “Повести Временных Лет” никаких свидетельств о ее национальной принадлежности нет. “Повесть Временных Лет” — единственный достоверный исторический источник. Других просто не существует. И если там ничего не сказано о национальности Малки, то почему не назвать ее якуткой или француженкой? По мнению авторов этого домысла имя Малка сходно по созвучию с еврейским словом “мелха”, что означает по-еврейски “царица”. Это настолько откровенная и нелепая натяжка, что опровергать эту антинаучную версию было бы странно. Все глупости и бредни опровергать никакого времени не хватит. Но как бы то ни было, а Князь Владимир принял Веру не отца своего, не матери своей, а своей бабки Княгини Ольги, ибо “Мудра она была вельми” и принимала Веру не по похотям своим, а по истине и на пользу Руси. Известно, что она отказалась стать женой Византийского царя, отказалась от того, чтобы стать Императрицей, а предпочла быть его крестницей. Посмотрите, какой глубокий в этом смысл. Если бы она стала женою Императора, то Россия сделалась бы Византийской провинцией, ибо Императрица престола не наследует. Став крестной дочерью Царя, а следовательно, принцессой, она тем самым, стала залогом будущего наследования Россией статуса самостоятельной великой Империи — Третьим Римом. Какое же здесь порабощение? Вот до принятия христианства Русь, а точнее, конгломерат мелких раздробленных восточно-славянских племен, действительно был порабощен, во-первых, своими внутренними страстями, а во-вторых, внешними алчными врагами. Князь Игорь грабил древлян, древляне его зверски убили. Его жена Ольга (до принятия ею Крещения) мстила им еще более жестоко. Половцы, печенеги, хазары — все, кому не лень — хозяйничали на раздробленной земле, и только с принятием Православия Русь возмужала, окрепла так, что рядом с ней померкла великая Византия. Страшно подумать, что было бы с нашим народом, не прими он всей душой Православия”. 3.“У нас должна быть своя Русская Вера!” Священник Алексей Остаев: “Вера должна быть не Русская, не еврейская, не японская, а Истинная. Нельзя избирать Веру по какому-нибудь признаку: удобная вера, приятная вера, полезная вера... Вера должна быть спасительная. Господь говорит ученикам и апостолам: “Не вы Меня избрали, а Я вас избрал” (Иоан.15,16). Господь избирает человека, а человек волен либо принять Веру и спастись, либо отвергнуть и погибнуть. Русская Вера и есть Православная Вера, потому что понятия Россия, Русский, Русь оформились и возвеличились именно благодаря Православию. Не было бы Православия на Руси, не было бы и самой Руси, а были бы на ее месте раздробленные племена, враждующие между собой и поклоняющиеся разным языческим идолам. Ясно, что никакого соединяющего начала у этих племен не было бы, и их бы поработили сильные соседи. Не эту ли картину мы наблюдаем в Африке, Америке? Там разрозненные племена, не объединенные общей Верой, не смогли сопротивляться сильным внешним врагам”. Г.Шиманов: “Сам образ богов, которым поклонялись язычники, был, как правило, неприятным. Взять хотя бы тех же ацтеков. Их богиня Коатликуе походила на трехметрового человека с двумя змеями вместо головы. Вместо рук были тоже змеи. По сравнению с этим чудовищем такие боги, как Зевс и Аполлон, выглядели прилично. Но они были гомосексуалистами (один имел Ганимеда, другой Гиацинта). А поклоняться богам-гомосексуалистам как-то, по-моему, не совсем удобно. Или, тем более, поклоняться богу в виде фаллоса. Или даже в виде быка или свиньи. Или поклоняться такой ведьме, как индийская богиня Кали с ее торчащими изо рта клыками и ожерельем из человеческих черепов. Или сестре Ваала Анат, устроившей после побоища победный пир, но во время пира снова взалкавшей крови и набросившейся на гостей... Мне наши святые как-то ближе”. 4. “С помощью христианства арийцев расчленили на Католиков, Протестантов, Православных и т.п. Были бы мы язычниками, сейчас жили бы одной арийской семьей”. Священник Алексей Остаев: “Само слово “язычество” пришло к нам из Библии и означает оно национальную, присущую одному и только одному народу веру, но во многих богов. И первые язычники, как уже было сказано, это иудеи, верующие в своего национального бога Яхве и называющие его Богом Вышним. В этом нет ничего удивительного, ибо диавол как раз и занимается тем, что строит из себя Бога, Творца, Создателя Вселенной. В древнем мире не только каждый народ, но даже каждый город имел своего бога-покровителя, а языческие боги, как уже сказано, суть бесове, и то, что они ссорятся между собой и ссорят друг с другом свои народы — не удивительно, ибо они, бесы, во главе со своим предводителем — диаволом — ненавистники по природе. Они ненавидят не только друг друга, но и свои народы, которым они “покровительствуют”, и хотят их скорейшей погибели. Что же касается ариев, то их расчленили не с помощью христианства, а гораздо раньше и как раз с помощью язычества. Сколько их было — разделений? Арии древнеиранские и авестийские, арии ведийские, огнепоклонники, поклонники Солнца и поклонники Заратустры, причем часто боги в пантеоне одних ариев являлись демонами в пантеоне других ариев. Арии именно с помощью язычества враждовали друг с другом и с помощью языческих богов изничтожали сами себя. В более поздние времена потомки ариев: скифы, аланы, готы, вандалы — враждовали между собой, исповедуя, между прочим, всевозможное язычество. Доходило до того, что в знаменитой “битве народов” аланы, например, бились и на стороне великого гунна Атиллы, и на стороне галлов Аэция и с остервенением истребляли друг друга. А это все язычники, при чем тут христианство? И совсем уже не с помощью христианства, а вопреки ему, отступник от христианства, оккультная марионетка Гитлер поднял свой народ на Сталина и столкнул между собой два великих народа — германцев и Русских”. 5. “До христианизации Русь была великим государством, а христианизация – причина всех бед русских”. Г.Шиманов: “Но если так, если христианство есть первородный грех принявших его народов, то чем объяснить наши поражения до Крещения? Чем объяснить, например, аварское иго, сообщая о котором франкский летописец писал, что авары приходили к славянам ежегодно, брали их жен и детей и собирали с них дань. Русский летописец иллюстрировал это иго такой выразительной картиной: если обрин хотел куда поехать, то не запрягал коня, а запрягал славянских женщин. Но в нашем языческом прошлом было и данничество иудеям, поработившим языческую Хазарию. Было вытеснение славян с огромных территорий, принадлежащих ныне Австрии и Германии. Было и многое другое, что никак не соответствует мифу о процветании славян до их Крещения. Одни только хронические раздоры славян чего стоили. Которые обессиливали их и делали жертвами хищных соседей. Если следовать Вашей логике, по которой все происходящее с народом зависит от его религии (а не от его идеологии, т.е. всей совокупности работающих в его жизни идей, являющихся продуктом не только его религии, но и его характера, исторических и географических обстоятельств и т.д.), то получится, что первопричиной наших бед было вовсе не христианство, а та религия, которую Вы так хвалите, — то есть язычество. Это же при его полном господстве происходило все вышеназванное. Мало того. Это при его полном господстве сами язычники, сравнивая свою религию с христианской, все чаще выбирали христианство. Если бы этого свободного обращения в христианство не было, если бы число христиан из язычников не росло постоянно и не выросло в значительную силу, то не на кого было бы опираться в таком грандиозном деле, как крещение восточных славян”. 6. “Русских насильно загнали в христианство, пролив при этом реки русской крови, убив огромное количество русских людей, не пожелавших перейти в христианство”. Священник Алексей Остаев: “Что касается тезиса о принудительном крещении, о том, что народ палками гнали креститься, то это — из школьных учебников истории большевистского периода. А если обратиться к истинным историческим источникам, то выяснится следующее: “Аще кто уважает меня, то идет и да крестится!” Это говорил князь Владимир, уважавших которого, судя по количеству принявших Святое Крещение, оказалось абсолютное большинство”. Г.Шиманов: “Была не только религиозная причина Крещения Руси, а и политическая причина, которая накладывалась на чисто религиозную, обе усиливали друг друга. Эта политическая причина ничего общего не имела с марксистской фальсификацией. Дело в том, что Крещение Руси было логическим продолжением предприятия, начатого призванием князей, которые создали государство непрочное, опиравшееся на племена, сохранявшие свою особенность и склонность к сепаратизму. Переплавить их в единый народ на основе синтеза племенных религий или какой-нибудь одной из них не удалось, по той же причине, по какой новгородские племена не сумели одолеть своей розни и были вынуждены искать объединяющего начала на стороне. Если с нынешней точки зрения различия между племенными религиями славян могут показаться несущественными, то для тогдашних славян это было не так. С данными различиями связывались местные интересы, для нас уже непонятные и, видимо, непримиримые на местной почве. Примирить или даже смирить их могла только новая и далеко превосходящая их по своему духовному строю религия, которая, при всей ее новизне, отвечала бы глубинному складу славян. Ситуация в их религиозной жизни таким образом была подобной ситуации в их политической жизни. По аналогии с призванием князей требовалось “призвание” новой религии. В силу чего племенные религии были обречены, независимо от того, какая именно новая религия утвердилась бы на их месте. Но! Если бы их сменила внутренне чуждая славянам религия, то она не привилась бы на славянском древе. При первой же политической смуте (а в домонгольский период усобиц было достаточно) они избавились бы от нее в самую первую очередь. Вот почему киевским старейшинам было о чем подумать перед тем, как решиться на Крещение. Ибо они были не только богоискателями, но и государственными мужами, обязанными предвидеть последствия своего выбора. Однако продолжающееся умножение числа христиан из язычников подсказывало им, какая религия больше всего отвечала глубинному славянскому складу. Как показал дальнейший ход истории, политическая система, с которой началось образование русского народа, сравнительно быстро исчерпала свои положительные возможности и стала обнаруживать свои пороки чем дальше — тем больше. Вместо того, чтобы культивировать русское единство, она стала его раздирать в княжеских усобицах, имевших все ту же языческую природу (похоти личной власти и личных материальных стяжаний, которые помрачали сознание). Поэтому и была сметена хорошо организованными монголами. Знаменательно, христианство при этом не только не рухнуло, а, наоборот, стало духовной опорой русского народа и знаком его единства. Монголы, как известно, покровительствовали любой религии и потому охотно, будучи сами язычниками, взяли бы под свое покровительство наше язычество, если бы оно оказалось востребованным русским народом. Но попыток вернуться к нему уже не было. Государственная необходимость Крещения, о которой у нас пошла речь, как раз и объясняет, почему оно, будучи добровольным в своей основе, сопровождалось насилием, подобным насилию повивальной бабки. Это насилие исходило не от христианской религии, а от природы государственной власти, взращенной язычеством. Государство не может осуществлять свои задачи одними лишь рассуждениями о должном и призывами к нему. Оно сочетает метод убеждения с методом принуждения в разумных пределах. В чем это принуждение выразилось в ходе Крещения? В том, что в городах, этих центрах политической жизни, сносились языческие капища, а на их месте строились христианские храмы и заводились школы. Кроме того, язычникам было объявлено, что отказавшиеся креститься будут рассматриваться как недруги князя. Тем самым им предлагалось очистить общественную жизнь от своего присутствия и удалиться в провинции, чтобы там на досуге подумать о том, какая религия лучше. Эта дискриминация по религиозному принципу была в условиях того времени абсолютно оправданной. Во-первых, потому, что здесь насилие совершалось по отношению к насильникам, которые признавали чужую свободу только тогда, когда опасались возмездия за покушение на нее. В иных же случаях грабили, полонили и убивали без малейшего сомнения в том, что проявляют свое молодечество. Так, например, воины Святослава в 971 году, после битвы при Доростоле, принесли в жертву своим богам не только пленных, но и жен. Хуже того. Они принесли в жертву своим богам невинных младенцев. А в 983 году киевские язычники решили принести в жертву Перуну христианского юношу. Когда отец этого юноши отказался отдать им сына, они убили того и другого. Вот это и есть справедливость по-язычески. Ее надо всегда иметь в виду, имея дело с язычниками. Чтобы не принимать всерьез их лицемерного возмущения насилием христиан. Если бы они действительно любили справедливость, то вспомнили бы собственные преступления и успокоились. Поняли бы, что государство применило против язычников их собственную практику, которая была в то время обычной. И даже смягчило ее, не прибегнув к крайним мерам, на которые сами язычники были горазды. Это, повторяю, во-первых. А во-вторых, действовать так, как оно действовало, государство было обязано, чтобы предотвратить политизацию языческой оппозиции и, как следствие, двоевластие с последующей войной на религиозной почве. Которая привела бы к жертвам неизмеримо большим, чем те, что стали следствием твердой государственной политики. Такая внутренняя война могла бы стать войной “перманентной” и так ослабить славян, что хищные их соседи стали бы их господами. Итак, насилие по отношению к язычникам в ходе христианизации Руси было, но оно не имело того зверского характера, которым отличались насилия языческие. Оно выражалось в том, что язычники, особенно знатные, утрачивали политические права и разгонялись по лесам и весям. Но принуждения их к вере под страхом смерти не было. Не было ничего даже отдаленно напоминающего, ни ритуальных убийств христиан язычниками-славянами, ни того, что творилось в течение трех веков в языческом Риме, где христиан за их верность Христу пытали до смерти, перепиливали пилами, рубили им головы, распинали на крестах, устраивали живые факелы, травили хищными зверями на потеху языческой публике. Именно тем, что государство не вводило новую религию “огнем и мечом” (что было бы невозможно просто физически, не говоря уж о том, что неизбежно спровоцировало бы массовое вооруженное сопротивление), но ограничилось указанными выше мерами и предоставило ее дальнейшее распространение времени и усилиям христианских проповедников, как раз и объясняется растянутость христианизации на столетия и ее неполнота. Христианство усваивалось лишь в той мере, в какой люди были готовы к этому. Что в ходе Крещения могли быть отдельные уклонения от этого правила, это бесспорно. Иначе и быть не могло, учитывая гигантские масштабы происходящего. А также то обстоятельство, что с обеих сторон противостояли друг другу далеко не безгрешные люди. Христианство распространяли вчерашние язычники, которые не могли избавиться полностью от привычных ухваток и представлений. Теперь уже невозможно сказать, как много было эксцессов в ходе Крещения и какая сторона их больше провоцировала. Языческая сторона была агрессивнее по своему религиозному складу, христианская — по своей связи с властной природой государства. Если судить по летописному рассказу о событиях в Новгороде, то явными провокаторами были язычники. Это они поклялись не допустить в город законных представителей власти, вышли против них с оружием в руках, разграбили дом Добрыни, “избили” его жену и родственников, а затем разметали христианскую церковь. После чего представители власти стали бы всеобщим посмешищем, если бы не применили против бунтовщиков силу. Вот что скрывалось за словами о том, что новгородцы были крещены “огнем и мечом”. В этих словах не было осуждения действий властей. Этими словами кололи глаза новгородцам, напоминая им былое их неразумие. Спекулировать на такого рода инцидентах и раздувать значение преступлений со стороны христиан (если такие преступления были) это то же самое, что раздувать значение отдельных преступлений советских солдат в ходе Великой Отечественной войны. Ясно, что такие преступления были всего лишь сопутствующим элементом всякой большой войны и что для наших солдат они были как раз наименее характерны. Раздувать их значение с целью запачкать подлинный характер войны могут лишь очень недобросовестные или вконец замороченные люди. Но то же самое надо сказать о старающихся оклеветать подлинный характер Крещения. Их усилия — то же самое, что попытки оплевать небо”. 7. “Язычество – это была светлая и очень высоконравственная религия поклонения светлым богам, а пришедшее на Русь христианство все испоганило”. Священник Игорь Рябко: “Говоря о язычестве, следует, конечно, заметить, что языческие религии часто были лишены положительного этического начала. Они часто поражали своей безнравственностью культа, ритуала, нравственных требований. Например, в сказании о Кришне мы читаем, что у него было восемь законных жен, 16 000 незаконных. От них он имел 180 000 сыновей (женщины, конечно же, не в счет). А подвиги этого “бога” состояли в убийствах и неразборчивых половых связях. Антисфен, друг Сократа, говорит: “Если бы я мог поймать Афродиту, метательным копьем пронзил бы я ее за то, что она соблазнила столько почтенных и прекрасных женщин”. Плутарх сообщает нам о том, что грязные слова при совершении культа и развратные действия являлись одним из лучших средств, чтобы задобрить богов, т.е. демонов. Мануций Феликс писал, что блуд в языческих храмах развивался свободнее, чем в открытых публичных домах. Лукиан упоминает об одной позорной похвале педерастии, которая произносилась в форме речи в храмах во время богослужений. Ну а что творилось во время празднования в честь бога плодородия и вина Диониса (Вакха), можно только догадываться. Угождал этому богу тот кто больше выпил. Впрочем, культ этого бога до сих пор не утратил своей актуальности. В языческом мире мы видим, что страсть возводится в культ и именуется естественной. То, что христианство именует источником страстей и грехом, в язычестве именуется святыней и нормой”. Г.Шиманов “Христианизация нашего народа, при всей ее неполноте, очистила нашу землю от такой скверны, как узаконенные человеческие жертвоприношения. О них помалкивают современные язычники, делающие вид, будто их не было или они не имеют отношения к сути язычества. Но вот что пишет современный нам автор: “Принесение в жертву ребенка, особенно младенца, явление распространенное в языческом обществе, в том числе и славянском... Русы-язычники верили, что тело убитого возвращает земле ту жизненную силу, которая была в нем. Эта сила передается живым. Но сколь же многой жизненной силой — еще не растраченной — обладает тело новорожденного. Ведь он как бы и не вступил еще окончательно в мир взрослых людей... Рассказывают, например, что легендарный скандинавский конунг Аун продлевал свою жизнь, принося в жертву богу Одину своих собственных сыновей и отбирая таким образом их жизненную силу. Для общины в целом такой жертвой могло стать любое избранное дитя. Да и в русских поверьях кровь младенцев наделялась особой сверхъестественной силой. О кровавом обычае “детарезанья от первенец” упоминает древнерусское “Слово святого Григория... о том, како первое погани сущие языци кланялись идолам и требы им клали”. О человеческих жертвоприношениях, пишет этот автор: “было известно давно — из летописей и церковных поучений XI-XIV веков, направленных на искоренение языческих культов. Археологические же разыскания последних лет показали, что обвинения, содержащиеся в этих поучениях, — вовсе не полемические преувеличения христианских проповедников; они отражали реальную практику древнерусских жрецов. Многочисленные останки людей, принесенных в жертву, найдены в языческих святилищах на реке Збруч в Прикарпатье, исследованных совсем недавно, в 1982-89 годах... Удивительно, но святилища эти действовали и жертвы приносились вплоть до середины — второй половины XIII века”. В жертву богам приносились, конечно, не только младенцы. После побед над иноплеменниками были обычными жертвоприношения пленными. Убивали и соплеменников, когда по жребию, а когда по выбору жреца. Арабский писатель ибн Русте писал о знахарях-русах: “Случается, что они приказывают принести в жертву творцу их то, что они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу”. Учащение человеческих жертвоприношений после 988 г. объясняется, на мой взгляд, не только ожесточением терпевшего поражения язычества, но и тем еще обстоятельством, что в христианство обращалась лучшая часть язычников, поэтому в язычестве концентрировалась худшая их часть, которая культивировала худшие обычаи и выпадала со временем в осадок в виде ведьм, колдунов, вампиров и т.д.”. 8. “Утверждения о человеческих жертвоприношениях, совершавшихся язычниками, и употреблении ими человеческой крови – ложь, выдуманная христианами”. Г.Шиманов: “В том-то и сила язычества, что оно потакает низшим влечениям, разрушающим душу. Язычники знали о том, что жертвенная кровь животных была только суррогатом человеческой крови. Хотя, возможно, предпочитали об этом не думать. Но в трудные времена они понимали: их богам требовалась полноценная пища, и поили их человеческой кровью. Египетские жрецы даже клеймили жертвенное животное печатью, на которой был изображен человек, стоящий на коленях со связанными за спиною руками и с приставленным к горлу мечом. Но если человеческая кровь так полезна (а как лечебное средство ее рекомендует даже Талмуд), если она дает силы, то, спрашивается, почему же карибы не заразили своим людоедством все человечество? Если боги восточных славян так помогали им, то почему же язычники не устояли против русских христиан, этой помощи от идолов не имевших? Напрашивается мысль, что в силе, которую получали от своих богов язычники, было какое-то тайное бессилие. Что эта сила имела наркотический характер. Наркотики тоже дают людям многое, но только временно и только за счет их внутреннего разрушения. В наркотиках есть нечто общее с золотом, полученном от нечистой силы. Оно оказывается в конце концов черепками, а человек, польстившийся на него, сходит, как правило, с ума. Если в кровавых жертвоприношениях была такая наркотическая сила, которая обманывала язычников (а наш Господь сказал о дьяволе, что он обманщик и человекоубийца), то можно понять, почему они так верили в своих истуканов. За этими истуканами скрывались, как ныне за денежными купюрами, вполне реальные силы. И наркотическая сила крови, и закулисная сила духов зла, использовавших человеческие слабости для укрепления своей власти над человеком. А вот что пишет известный автор книги “Поэтические воззрения славян на природу” А.Н.Афанасьев: “Наравне с другими народами: греками, римлянами, скифами, германцами и литовцами, славяне приносили и человеческие жертвы. “Привожу сыны своя и дщери, говорит Нестор, и жряху бесом”... Митрополит Илларион (XI век), противополагая водворенное св. Владимиром христианство старому язычеству, замечает: “Уже не идолослужители зовемся — христианами...уже не закапаем бесом друг друга, но Христос за ны закапаем бывает”. У поляков, по словам Длугоша, в жертву богам приносились люди, взятые в плен на войне. О прибалтийских славянах говорит Дитмар: “страшный гнев богов смягчается кровью людей и животных”, и Гельмольд, по свидетельству которого в жертву приносили христиан, и кровь их, как врагов народной славянской религии, была особенно приятна и усладительна для богов; выбор лиц, предаваемых закланию, определялся жребием. Святовиту такая жертва была приносима ежегодно, и обряд совершался жрецом. Гельмольд, Адам Бременский и др. немецкие летописцы приводят несколько случаев принесения человеческих жертв славянами. Всматриваясь в приведенные свидетельства, мы выводим следующие заключения: во-первых, в жертву богам приносились пленники. То же встречаем и у других народов. У скифов, говорит Геродот, во время важных народных празднеств были избираемы на жертвенное заклание не только животные, но и люди, обыкновенно пленники; некоторая часть крови убитого примешивалась к явствам, изготовляемым для религиозного пиршества, почему греческие историки почитали их людоедами. По свидетельству Тацита, в Британии алтари орошались кровью воинов, захваченных в плен, и по внутренностям их трупов язычники вопрошали богов о грядущих событиях. Во время борьбы с крестоносцами литовцы мучили и умерщвляли христианских пленников перед своими идолами... Во-вторых, человеческие жертвы были жертвы умилостивительные. При различных общественных бедствиях боги казались раздраженными людскими грехами, карающими какое-либо нечестие, и только кровь преступника, его детей и родичей могла отклонить их праведный гнев... По свидетельству Юлия Цезаря, галлы в случае важной опасности и повальных болезней приносили в жертву людей, уличенных в разбое, воровстве и др. преступлениях, и только за неимением их убивали невинных. Однажды, во время страшного голода, шведы предали в жертву Одину, как производителю жатв, короля своего Олафа: будучи верховным представителем народа, король должен был собственною жизнью искупить грехи своих подданных и примирить их с божеством. Греки прибегали к человеческим жертвам при солнечных затмениях, неурожаях, эпидемических болезнях и др. народных бедствиях. Так как неурожай, голод и моровая язва, по мнению язычников, большею частью были делом злых демонов, то для отвращения подобных бед человеческие жертвы приносились подземным демоническим божествам. Так, у германцев было в обычае во время моровой язвы закапывать в землю живых детей” (т.2, 1995. С.135-136). Еще один автор рассказывает, что ацтеки, будучи язычниками, приносили в жертву своим богам 50 тысяч человек в год. То есть каждые десять минут по человеку. А индейцы майя, уступая ацтекам по количеству жертв, превосходили их качеством ритуалов. После истязания жертвы, вырывания у нее ногтей и т.д., ей вскрывали грудь и вырывали у нее сердце, которое съедали. Тело сбрасывали с пирамиды. Внизу жрецы снимали с тела кожу и, облачившись в нее, танцевали. Мясо съедали (Терри Диэри “Лютые ацтеки”, 1998, с. 30). Если мне скажут, что нечего выдавать эти крайности язычества за его суть, то я отвечу, что жало змеи это тоже “крайность”, потому что она не жалит всем своим телом. Но лишить ее этой “крайности” то же самое, что оскопить человека”. Ученый-фольклорист Любовь Свиридова: “В основе языческих ритуалов всегда лежали кровавые жертвоприношения, причем очень жестокие. Совершенно отчетливые представления об обрядах жертвоприношения дают календарные обряды и сказки. Вспомним всем известную сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке. Это не что иное, как сохранившееся в народной памяти воспоминание о празднике Ивана Купалы, когда приносились жертвы — жрец резал козленка, а непорочную девушку топили в водах реки. Позднее ритуал стал более гуманным — вместо девушки в воду бросали молодое ракитовое деревце. Чучело, которое мы до сих пор сжигаем на Масленицу, — такая же замена человеческого жертвоприношения. Неотъемлемой стороной языческих ритуалов всегда была и их эротическая направленность — от ритуального сквернословия и заголения интимных мест до настоящего свального греха, который сейчас называется групповым сексом. Что же касается тризны, то и этот обряд, если его проводить по всем правилам, просто безобразен. Наши предки не оплакивали усопшего. Вокруг погребального костра устраивались пир с обжорством и обильными возлияниями, конные ристалища, соревнования борцов. И опять обязательная жертва, особенно если умирал мужчина. Вместе с ним на тот свет отправлялась его любимая жена или наложница. Женщина должна была сама принять это решение, но чтобы она вдруг не передумала, ее ни на минуту не оставляли одну и постоянно поили наркотиками. Смерть жертвы была ужасной: перед тем как бросить тело в костер, жрец вонзал ей нож в сердце, а женщины буквально размозжали несчастной голову ударами поленьев”. 9. “Христианство – религия слабых и убогих, это религия рабов”. М.Назаров: “В доказательство “рабскости” христианства его всегда сводят к тезису: “подставь врагу другую щеку”. Но ведь речь идет лишь о своей “щеке” — это значит: прости своего личного врага, не мсти ему и не умножай зло; однако ни в коем случае не подставляй врагу “щеку” ближнего — его защити даже ценою своей жизни! А он точно так же защитит тебя. Христианское смирение — это смирение не перед злом, а перед Богом. Выражение “раб Божий” означает и признание Божьего всемогущества, и готовность отстаивать Его замысел о мире — и здесь “раб” должен превращаться даже в мужественного “воина” в битве против сил зла. Наш святой, Феодосий Печорский, в этой связи говорил: “Живите мирно не только с друзьями, но и с врагами, но только со своими врагами, а не с врагами Божиими”. Сочетание такого “рабства”, свободы и мужества христианина видны в словах апостола Петра, который учил: “Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро. Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, — как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божий” (I Пет. 2 15-16). Эти же слова показывают и ложность утверждения, будто христианство повелевает “рабски” подчиняться любой власти, ибо “нет власти не от Бога”. Ведь апостолы говорили о самом принципе власти, в противоположность анархии, и имели в виду такую власть, которая сама служит Богу: когда “начальник есть Божий слуга, тебе на добро”; такие “начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых” (Рим. 13, 1-6). Об отношении же христиан к недостойной власти можно судить по словам Христа об Ироде или святых отцов — о Юлиане Отступнике. А наш преподобный Иосиф Волоцкий (один из наиболее “правых идеологов” царской власти) прямо утверждал, что неправедный царь — “не Божий слуга, но дьявол” и ему следует противиться даже под угрозой смерти. Святой митрополит Филипп, смело обличивший Ивана Грозного, — тому наглядный пример. Таким образом, христианство — религия вовсе не слабая, а благородная и мужественная. Достаточно взглянуть на русскую историю, чтобы увидеть, какова была наша “христианская слабость”: объединили в одно государство шестую часть суши. Причем не столько силой, сколько добром, неся более высокую мораль, но не посягая на самобытность народов, в чьи земли вступали”. Статья взята из: Куликов И. Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. — Издание третье, дополненное и переработанное. — Том 3. Неоязычество. — Москва, 2000. http://orthoved.livejournal.com/118011.html#cutid1 (Comment on this)
2:55p	Русская колонизация Сибири А. Ремнев Русская колонизация Сибири как образец национально-имперского движения Расширение империи на восток не ограничивалось только военно-политической экспансией, это был еще и сложный процесс превращения Сибири и Дальнего Востока в Россию. С установлением новых государственных границ имперская политика не завершается, а только начинается, переходя в фазу длительного процесса интеграции новых территорий и народов в общеимперское пространство. Военная наука, в рамках которой в основном и формируется российская геополитика, выделяла как один из важнейших имперских компонентов «политику населения», предусматривавшую активное вмешательство государства в этнодемографические процессы, регулирование миграционных потоков, манипулирование этноконфессиональным составом населения на имперских окраинах для решения военно-мобилизационных задач. Прежде всего, это было связано с насаждением русско-православного элемента на окраинах с неоднородным составом населения, или, как в случае с Приамурьем и Приморьем, с территориями которым угрожала демографическая и экономическая экспансия извне. Существовало осознанное беспокойство по поводу культурного воздействия на российское население на Дальнем Востоке со стороны китайцев, корейцев, японцев, монголов, и даже якутов и бурят, которые воспринимались в качестве конкурентов российскому имперскому колонизационному проекту. Внимание имперских политиков и идеологов в условиях изменившего характера войн, которые перестали быть династическими или колониальными, превратившись в национальные, устремляется на географию «племенного состава» империи. Народы империи начинают разделяться по степени благонадежности, принцип имперской верноподданности этнических элит стремились дополнить чувством национального долга и общероссийского патриотизма. Считалось необходимым разредить население национальных окраин «русским элементом», минимизировать превентивными мерами инонациональную угрозу как внутри, так и извне империи. Однако российские политики ясно сознавали, что не все имперские окраины одинаково податливы обрусительной политике, что существуют объективные препятствия для социокультурной и конфессиональной ассимиляции. Для укрепления имперских земель необходимо помимо решения военных и административных задач создать необходимую критическую массу русского населения, которое и станет демографической опорой государственной целостности. Русское население на окраинах становилось проводником и заложником имперской политики. Таким образом, важнейшую роль в российском империостроительстве должны были сыграть не столько военные и чиновники, сколько мирные крестьяне-переселенцы. Это была сознательная политическая установка. В брошюре вел. кн. Александра Михайловича, посвященной усилению русского флота на Тихом океане (1896 г.), отмечалась помимо прочего отличие российской колонизации от западноевропейской. Европейские колонисты, переезжая в Америку, Австралию или Африку, по его словам, теряют связь со своей родиной, образуют новые государства, тогда как наши переселенцы на имперских окраинах остаются «теми же сынами одного Самодержавного Царя», укрепляя российское владычество в Азии. И эта установка в известной мере соответствовала российской исторической традиции. В российской имперской политике господствовал стереотип, что только та земля может считаться истинно русской, где прошел плуг русского пахаря. М. К. Любавский в «Обзоре истории русской колонизации» определял прочность вхождения той или иной территории в состав Российского государствах в соответствии с успехами русской колонизации, и, прежде всего, крестьянской. Существовала своего рода народная санкция имперской экспансии, которая оправдывалась приращением пахотной земли с последующим заселением ее русскими. Успех переселенческой политики в Сибири объясняется тем, что она опиралась на традиции вольно-народной колонизации, а правительство осуществляло свои планы, опираясь на стихийное народное движение. Так называемая вольнонародная колонизационная модель в XIX в. окончательно попадает под контроль государства, которое видит свою задачу в Азиатской России либо в сдерживании крестьянского стремления на восток, либо в подчинении его задачам имперского закрепления новых территорий, или решения политически опасных проблем аграрного перенаселения в центре страны. Закрепиться на естественных рубежах (в казахских степях, на левом берегу Амура, на побережье Тихого океана), создать в стратегически важных пунктах военные укрепления, обозначив новый участок имперского периметра сетью казачьих станиц, связанных между собой непрерывной линией. Помимо использования казачества, традиционным была и принудительная целенаправленная, подчиненная военно-политическим целям, колонизация, в том числе и штрафная. Крестьянская колонизация сознательно воспринималось как необходимое дополнение военной экспансии. Имперские власти стремились «параллельно с военной службой, организовать переселенческую службу. Вслед за военным занятием страны, — отмечал известный имперский публицист Ф. М. Уманец, — должно идти занятие культурно-этнографическое. Русская соха и борона должны обязательно следовать за русскими знаменами и точно также как горы Кавказа и пески Средней Азии не остановили русского солдата, они не должны останавливать русского переселенца». Уманец ставит рядом в решении этой исторической миссии России — меч и плуг. Но в этом была заложена и своего рода геополитическая сверхзадача. П. П. Семенов-Тян-Шанский писал об изменении в результате русской колонизации этнографической границы между Европой и Азией путем ее смещения все дальше на восток. На рубеже XIX–XX вв. министр финансов С. Ю. Витте также указывал на изменение геополитического пространства империи, отмечая значение «великой колонизаторской способности русского народа». Именно русский крестьянин-переселенец, по мнению Витте, призван изменить цивилизационные границы империи: «Для русских людей пограничный столб, отделяющий их, как европейскую расу, от народов Азии, давно уже перенесен за Байкал — в степи Монголии. Со временем место его будет на конечном пункте Китайской Восточной железной дороги». Это позволило бы прекратить «такое уродливое и неестественное явление, как эмиграция в Бразилию и другие южно-американские страны». С колонизацией Сибири Витте связывал не только экономические, но и политические задачи. Русское население Сибири и Дальнего Востока должно стать оплотом в «неминуемой борьбе с желтой расой». Именно это население даст силы и средства для защиты «интересов империи». В противном случае, предупреждал он, «вновь придется посылать войска из Европейской России, опять на оскудевший центр ляжет необходимость принять на себя всю тяжесть борьбы за окраины». Схожие мотивы колонизации Дальнего Востока можно видеть и в рассуждениях военного министра А. Н. Куропаткина, которого пугал наплыв китайцев в Приамурский край и Восточную Сибирь, что может привести к их мирному захвату нерусским элементом в то время, когда мы должны охранять каждую десятину для русских. «Необходимо помнить, — писал он в 1900 г., — что в 2000 году население России достигнет почти 400 мил. Надо уже теперь начать подготовлять свободные земли в Сибири, по крайней мере, для четвертой части этой цифры». В начале XX в. (особенно после русско-японской войны) первоочередной политической задачей дальневосточной политики стал политический лозунг: «Дальний Восток должен быть русским и только для русских». Таким образом, вольно или невольно, крестьянская колонизация становилась важным компонентом имперской политики, а крестьянин самым эффективным проводником имперской политики. По замыслу российских имперских политиков, именно крестьяне и должны создать скрепляющие конструкции имперского пространства. Так, освободив ссыльных и каторжных и направив их в Приамурский край, Н. Н. Муравьев-Амурский напутствовал: «С богом, детушки. Вы теперь свободны. Обрабатывайте землю, сделайте ее русским краем…». В российской колонизационной модели строительство империи считалось тождественным процессу поглощения Россией восточных окраин. Россия как бы росла за счет новых земель. Как заметил Д. Ливен: «Русскому колонисту было затруднительно ответить на вопрос, где собственно, заканчивается Россия и начинается империя?». Для англичанина ответ на этот вопрос был очевиден, как только он садился на корабль и отплывал от берегов Туманного Альбиона. Но в этом заключалась не только географическая предопределенность отличия континентальной империи от заокеанских колоний европейских держав, но и сознательная установка, исторически переросла из «собирания русских земель» в строительство империи. П. Н. Милюков в этой связи замечал: «Последний продукт колонизационного усилия России — ее первая колония — Сибирь стоит на границе того и другого». Но этот процесс в XVII в. только начался, имея перспективу сделать Сибирь не только окраиной империи, но и неотъемлемой частью России. Территориально-протяженные империи, к которым, по определению Рональда Суни, относилась и Российская империя, не имели четких внутренних границ внутри имперского пространства. Так, основатель Российско-Американской компании купец г. И. Шелихов, заботился не только о коммерческом интересе, но и расширении российской территории, как он сам замечал в 1794 г. по поводу переселения крестьян на один из Курильских островов, «ибо там было и есть мое намерение завести помаленьку Русь». Не случайно это находило инстинктивное понимание даже у ссыльных, которые с гордостью заявляли генерал-губернатору: «Нерадостная судьба наша заставляет позабыть свою родину, свое происхождение и поселиться на краю света, среди непроходимых лесов. Бог помог нам. В короткое время построили дома, очистили долину под поля и луга, развели скот, воздвигли храм, и, вы сами теперь видите, здесь Русью пахнет». Ф. Ф. Вигель, сопровождавший в 1805 г. графа Ю. А. Головкина в Китай, писал, о «матушке-России» и ее «дочери» Сибири, которая понадобится России только в отдаленном будущем, как огромный запас земли для быстро растущего русского населения. И по мере заселения Сибирь будет укорачиваться, а Россия расти. Историк Сибири и известный сибирский просветитель П. А. Словцов рассматривал Сибирь, «как часть России» передвинувшейся за Урал и получившей с конца XIX в. название Азиатская Россия. Современный исследователь Л. Е. Горизонтов видит в этом перспективу «двойного расширения» Российской империи: за счет внешнего территориального роста империи в целом, который дополнялся параллельным ростом «имперского ядра» за счет примыкающих к нему окраин. Российский имперский проект, предусматривая постепенное поглощение имперским ядром (прежде всего за счет крестьянской колонизации и развития коммуникаций) Сибири и Дальнего Востока, выдвигал на первый план не экономические (экономический эффект ожидали лишь в отдаленном будущем), а политические задачи. Это был сложный и длительный процесс превращения сибирских и дальневосточных территорий в Россию, процесс, в котором сочетались тенденции империостроительства и нациостроительства, волевое соединение нации с династической империей. «Русификация» разнородного населения царских владений, — отмечает Б. Андерсон, — представляла собой, таким образом, насильственное, сознательное сваривание двух противоположных политических порядков, один из которых был древним, а другой — совершенно новым». Это должно было придать империи большую стабильность, придать российскому имперскому строительству важный внутренний импульс и обеспечить империи национальную перспективу. Не только в великорусских, но в малороссийских и белорусских губерниях виделся стратегический резерв расширения имперского ядра на запад и юго-запад, в Сибирь и на Дальний Восток, где украинцы и белорусы вместе с великороссами могли бы успешно строить «большую русскую нацию». Переселенцы закрепляли историческую память о прежней родине в сохранившихся чертах перенесенной с запада империи культуры и в тысячах названий географических объектов (черниговки, новокиевки, полтавки и т.п.). Оторванные от привычной социокультурной среды, оказавшись в неведомом краю, в иных природно-климатических условиях, вынужденные существенно скорректировать свои хозяйственные занятия, непосредственно соприкоснувшись с культурой Востока (непривычной и привлекательной), они обостренно ощутили свою русскость, очищенную от местных особенностей, столь стойко сохраняемых на их бывшей родине. Все это создавало более благоприятные, чем в Европейской России, на Украине и в Белоруссии, условия для успеха проекта «большой русской нации», в котором бы превалировали не этнические черты, а идея общеимперской гражданственности. Местные власти готовы были включить в процесс обрусения азиатских окраин и западных славян, на что указывают проекты переселения на Дальний Восток чехов. Примечательна панславистская аргументация, с которой обратился Муравьев-Амурский в этой связи к Николаю I: «Славяне понимают Россию как родную им землю; они соединят свою пользу с пользою русского населения. Передадут свои познания в усовершенствованном хозяйстве, будут преданы общему благу нового их отечества. Славяне переселяются в другие страны, но везде они, подавляемые чуждыми элементами, привыкают с трудом, — в России же должно быть напротив». Славянское население Сибири и Дальнего Востока было сложным не только по этническому (великороссы, украинцы, белорусы), по конфессиональному (православные, старообрядцы, сектанты), по сословному (крестьяне, казаки, ссыльнопоселенцы, отставные солдаты и моряки), но и региональным характеристикам мест выселения. Местная администрация оказывалась на слабозаселенной окраине в сложных условиях при выборе желаемого колонизационного элемента. Под давлением военных и хозяйственных колонизационных задач она вынуждена была отодвигать на второй план, впрочем, всегда сознаваемую, государственную задачу поддержки и распространения православия. С православным миссионерством, как культурообразующим компонентом русского нациостроительства в Сибири и на Дальнем Востоке успешно конкурировала установка расширительного толкования русскости. Самодержавие не могло не учитывать высокую степень устойчивости русских крестьян старообрядцев и духоборов к ассимиляции в иноэтнической среде, сохранению ими русскости при отдаленности от русских культурных центров. Несмотря на то, что старообрядцы в результате многоэтапной миграции на Дальний Восток испытывали этнокультурное влияние со стороны украинцев, поляков, белорусов, бурят, коми (зырян и пермяков), обских угров (ханты и манси) и других народов, именно они лучше всего сохранили традиционную культуру русских. Это обстоятельство не могло быть не замечено местными властями, которые, проявляя большую, нежели в центре страны, религиозную толерантность, активно использовали старообрядцев в колонизационном закреплении сибирских и дальневосточных территорий за империей. Сохранявшиеся региональные этнокультурные различия, частые межэтнические браки, этнокультурные контакты и хозяйственное взаимодействие, тесное соприкосновение с конфессиональной и социокультурной инославянской средой подталкивали славянские народы к консолидации на основе русской нации и не способствовали оформлению на Дальнем Востоке четко выраженных украинского или белорусского национальных анклавов. Местная администрация, по крайней мере, до начала XX в. не случайно три славянских народа нередко обозначала одним термином — русские. Не случайно приамурский генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер, попирая все этнические представления, писал, что переселенцы для дальневосточных областей выбирались в основном из Малороссии и «ими предполагалось создать на месте стойкий кадр русских землепашцев, как оплот против распространения желтой расы». Хотя некоторые опасения украинизации российского Дальнего Востока видимо существовали. А. П. Георгиевский писал: «Если поставить вопрос, какая из трех традиций — украинской, великорусской и белорусской является наиболее сильной и устойчивой в Приморье, то на этот вопрос трудно определенно ответить». Сам же он отмечал, что великорусское культурное влияние здесь менее заметно, нежели украинское. Но, как отмечает Ю. В. Аргудяева, в Приморье и Приамурье исторически предопределенно «шел процесс слияния русских (кроме старообрядцев), украинцев и белорусов и формирование некоего субстрата культуры, с превалированием русскоязычного населения. В Приморье с 1858 по 1914 г. прибыло 22122 крестьянских семьи, из них 69,95 % были выходцы из Украины. В Южно-Уссурийском крае этот процент достигал 81,26 % крестьян-переселенцев, тогда как русские составляли 8,32 %, а белорусы — 6,8 %. Современная же ситуация прямо противоположная: русские составляют 86,8 % от числа жителей Приморья, украинцы — 8,2 %, белорусы — 0,9 %. При этом специально отмечается, что русские сформировались здесь в значительной степени из обрусевших украинцев и белорусов. Оторванные от мест своего компактного проживания украинцы и белорусы, хотя и сохраняли достаточно долго свой язык, черты бытовой культуры, в условиях Сибири и Дальнего Востока, оказавшись рассеяны (хотя и проживая отдельными поселениями) среди выходцев из великорусских губерний, сибирских старожилов и коренных сибирских и дальневосточных народов, были более восприимчивы к культурным заимствованиям. Отсутствие постоянных контактов с местами выхода, непривычная природная среда, условия хозяйственной деятельности, смешанный состав городского населения, разнородный этнический состав рабочих на золотых приисках и стройках стимулировали процессы единения в «большую русскую нацию». В отличие от Европейской России, где формирование украинской и белорусской наций вызывали политические опасения и грозили сепаратистскими настроения, в Азиатской России процессы стихийного культурного единения преобладали, что вполне устраивало местную администрацию. И как следствие в правительственных взглядах на славянское население Сибири и Дальнего Востока преобладало индифферентное отношение к культурным различиям между великороссами, украинцами и белорусами, их поглощение русской нацией представлялось делом времени. Однако в Сибири и на Дальнем Востоке для имперской политики вставала новая угроза (реальная или призрачная) — формирование у местного населения чувства территориальной обособленности и осознания своей непохожести и экономической ущемленности в отношениях между центром и окраинами. Процесс формирования «большой русской нации» осложнялся не только сохранением этнической и локальной (по месту выхода в Сибирь и на Дальний Восток) идентичностей, но и выстраиванием иной территориальной сибирской и дальневосточной идентичности. В правительственных и общественных кругах центра страны, подогреваемая националистически настроенной публицистикой, возникла фобия сибирского сепаратизма. Мало было заселить край желательными для русской государственности колонистами, важно было укрепить имперское единство культурными скрепами. Выталкиваемый из Европейской России за Урал земельной теснотой и нищетой переселенец уносил с собой сложные чувства грусти по покинутым местам и откровенную неприязнь к царившим на утраченной родине порядкам. Многим наблюдателям, посещавшим Сибирь и Дальний Восток, бросалась в глаза непохожесть местного русского населения на то, которое они привыкли видеть в европейской части страны. Существовало опасение, что, попав под влияние иностранцев и инородцев, переселяющиеся в край русские люди утратят привычные национальные черты, отдалятся от своей родины и потеряют чувства верноподданности. Как считалось многими, оторвавшись от привычной ему социокультурной среды, русский человек легко поддается чужому влиянию. Об объякучиваниии русских упоминал писатель И. А. Гончаров, об этом же твердили в своих записках и многие местные чиновники. Так, приморский военный губернатор П. В. Казакевич указывал, что такое воздействие оказывают не только якуты, но и камчадалы, среди которых всего за десять лет русские переселенцы «усвоили себе все их привычки и образ жизни, а потомки наших первых поселенцев в Гижиге, Охотске, Удске совершенно почти даже утратили тип русский». Схожее явление наблюдалось и в Забайкалье, где сибиряки, смешиваясь с бурятами, нередко утрачивали даже свой первоначальный антропологический тип. Пугало то, что «обынородничанье» русских порождало новую этнокультурную и конфессиональную ситуацию, когда «обрядовая набожность русского населения заменилась чисто языческим суеверием, частию заимствованным от инородцев, частию навеянным на них новою неизвестною до тех пор жизнию». Это не могло не беспокоить власти, озабоченные насаждением русского элемента в крае. Чтобы остановить процесс отчуждения переселенцев от «старой» России и восстановить в «новой» России знакомые и понятные властям черты русского человека, необходимо было заняться целенаправленной культуртрегерской политикой, ведущая роль в которой отводилась школе и православной церкви. Вернувшись из двух поездок по Сибири (1896 и 1897 гг.) управляющий делами Комитета Сибирской железной дороги А. Н. Куломзин утверждал, что, «если мы не примемся за насаждение в Сибири народного образования, в основу его не положим идею сближения этой обширнейшей нашей колонии с метрополиею путем расширения в школе родиноведения, если мощною рукою не примемся за объединение Сибири с Европейскою Россиею, то нам грозит в близком будущем великое бедствие. Отчужденность от России, некоторая огрубелость, холодная рассудительность, преобладание индивидуальных интересов над общественными — вот отличительные черты коренного сибиряка простолюдина. К тому же, полное отсутствие каких-либо исторических преданий, традиций, верований и симпатий. История Сибири слагается из целого ряда массовых ссылок, потому в ней для сибиряка нет ничего, говорящего его сердцу; но он забыл и тот родной угол Европейской России, откуда вышел его род». Поэтому не следует жалеть денег на школы и православные церкви, чтобы не дать сибиряку, — доказывал он, — «дичать». Куломзина не мог не беспокоить вопрос: представит ли переселяемое за Урал население «мощную силу, способную отстоять славу России?», серьезно опасаясь при этом, «что в более или менее отдаленном будущем, вся страна по ту сторону Енисея неизбежно образует особое отдельное от России государство». И эта пугающая перспектива постоянно стояла «каким то кошмаром» перед его мысленным взором. Впрочем, другой наблюдатель, Фритьоф Нансен, рассуждая о сибирском сепаратизме, скептически оценивал возможности его реализации. Напротив, утверждал он, сибиряки — это не ирландцы, добивающиеся гомруля, они никогда не забудут того, что они русские и будут всегда противопоставлять себя азиатским народностям. Отвергал Нансен и опасение, что азиатские владения Российской империи вытягивают лучшие силы из центра страны, понижая тем самым ее экономический и культурный уровень. В отличие от испанских, португальских и британских колоний, Сибирь представляет, по его мнению, «в сущности естественное продолжение России и ее надо рассматривать не как колонию, а как часть той же родины, которая может дать в своих необозримых степях приют многим миллионам славян». Помимо культурное воздействия, необходимо было экономически интегрировать Сибирь и Дальний Восток в Россию. Сибирская железная дорога должна была стальной полосой притянуть Сибирь к Европейской России, дать мощный импульс переселенческому движению. В связи с поездкой в Сибирь в 1910 г. П. А. Столыпина бывший чиновник Комитета Сибирской железной дороги И. И. Тхоржевский с удовлетворением отмечал: «По обе стороны Урала тянулась, конечно, одна и та же Россия, только в разные периоды ее заселения, как бы в разные геологические эпохи. Впрочем, Западная Сибирь уже заметно сближалась с востоком Европейской России». А. В. Кривошеин, человек, который был идеологом и практиком столыпинской переселенческой политики, «министр Азиатской России», как его называли, целенаправленно стремился превратить Сибирь «из придатка исторической России в органическую часть становящейся евразийской географически, но русской по культуре Великой России». А. Ремнев http://bg-znanie.ru/article.php?nid=4345 (Comment on this)
2:56p	Последствия татаро-монгольского ига для Руси в цифрах (ЕВРАЗИЙЦАМ ЧИТАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО!!!) Последствия татаро-монгольского ига для Руси в цифрах Сейчас достаточно распространена "евразийская" точка зрения на татаро-монгольское иго, согласно которой иго не было игом, и вреда особого Руси оно не принесло. Однако, археологические данные говорят об обратном. Предлагаем вам ознакомиться с тем, что говорит по этому поводу книга "Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село. М., 1985. С. 60, 104" и другие источники. В середине XIII в. на Русь обрушились орды Батыя, предавая грабежам и огню многолюдные города и села, уничтожая или угоняя в плен тысячи людей. В городах, принявших на себя страшный удар вражеских полчищ, в культурных отложениях 30-40-х годов XIII в. обнаружены слои сплошных пожарищ и братские могилы сотен погибших. Из 74 рассмотренных выше археологически изученных городов середины XII-XIII в. большинство (49) были разорены Батыем и все без исключения испытали тяжелые последствия ханского ига. 14 городов вовсе не поднялись из пепла и еще 15 так и не смогли восстановить своего значения, постепенно превратившись в поселения сельского типа (табл. 20, 21). поселения сельского типа (табл. 20, 21). . Таблица 20. Древнерусские города и укреплённые поселения, разрушенные и прекратившие существование в середине второй половины XIII в. Таблица 20. Древнерусские города и укреплённые поселения, разрушенные и прекратившие существование в середине второй половины XIII в. Таблица 21. Древнерусские города и укреплённые поселения, разрушенные в середине - второй половине XIII в., на которых в конце XIII - начале XIV в. возобновилась жизнь. Таблица 21. Древнерусские города и укреплённые поселения, разрушенные в середине - второй половине XIII в., на которых в конце XIII - начале XIV в. возобновилась жизнь. К середине XII в. социальная иерархия поселений Руси предстает во всем своем многообразии. Ее возглавляют высокоразвитые столичные города, окруженные младшими городами-пригородами и порубежными городами-крепостями. Они организуют вокруг себя меньшие волости и погосты со своими центрами. Именно в XII – начале XIII в. втрое увеличивается число малых (площадью до 1 га) укрепленных поселений, большинство из которых, судя по археологическим данным, являлось феодальными усадьбами-замками. Это – наглядное свидетельство успехов феодализации Руси, ее вступления в эпоху развитого феодализма. Собранные в процессе археологических исследований древнерусских поселений материалы убедительно доказывают высокий уровень развития русских земель накануне нашествия орд Батыя. Страна находилась на подъеме. Ее экономика и культура достигли значительных свершений. В княжествах окрепли собственные центры, соперничавшие с Киевом. Сельское хозяйство базировалось на обширном фонде старопахотных земель. Ремесленники освоили свыше 100 различных специальностей. Их изделия пользовались спросом не только на внутреннем, но и на международных рынках. Русь поддерживала политические и торгово-культурные связи с многими странами. В это время создаются шедевры монументального и прикладного искусства, выдающиеся литературные произведения. Поэтому столь тяжелые последствия имел обрушившийся на Русь удар иноземных захватчиков и последующее жестокое господство ордынского ига. Больше двух третей древнерусских городов были разрушены и сожжены завоевателями. Почти треть из них так и не смогли преодолеть последствия нашествия. Однако жестокий удар поразил не одни города. Было уничтожено большинство крепостей и волостных центров, множество погостов и феодальных замков. Лишь на 304 (25%) поселениях этого типа жизнь продолжалась в XIV в. Следовательно, оказалась подорванной вся административно-территориальная система Руси. Массовая гибель феодальных усадеб-замков с одновременным сокращением числа рядовых сельских поселений свидетельствуют о тяжелом уроне, понесенном сельским хозяйством – ведущей отраслью древнерусской экономики. Запустели окультуренные земли, нарушились сложившиеся системы земледелия. Это обстоятельство в не меньшей степени, чем гибель городов, надолго затормозило развитие Руси. Потребовались столетия, чтобы восстановить экономический базис государства. --- За счёт угнанных русских ремесленников и строителей захватчики возводили собственные города. Вот что пишет В.Л. Егоров в книге "Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв." (М., 2008) Город Бельджамен. Городище его находится на правом берегу Волги, в 2 км севернее г. Дубовка Волгоградской обл.; общая площадь свыше 500 тыс. кв. м. В археологии этот объект известен под названием Водянское городище. Особый интерес в связи с названием города представляют сообщения русских летописей, упоминающих о неизвестно где располагавшемся золотоордынском Бездеже. Скорее всего, именно Бельджамен русские и называли Бездежем, что косвенно подтверждает анализ различных летописных данных. Возведение золотоордынского города именно на этом месте было связано с чрезвычайно удобным географическим положением. Дон здесь ближе всего подходит к Волге, и расстояние между ними составляет всего 60 км. Это позволяло купеческим речным караванам, поднимавшимся вверх по Дону из Черного и Азовского морей, с наименьшей затратой сил переправлять товары на Волгу, а также переволакивать суда, откуда они могли направляться в обе золотоордынские столицы и далее в Хорезм, Монголию и Китай. Продолжительные археологические исследования Водянского городища позволяют обрисовать Бельджамен как один из развитых и благоустроенных городов Золотой Орды. Кроме разнообразных жилых домов, здесь исследованы каменное здание мечети площадью 900 кв. м, три мавзолея, баня с водопроводом и различные ремесленные комплексы. Особый интерес представляет обнаруженный здесь русский квартал, заселенный пленными, превращенными в рабов. Стратиграфия археологических напластований говорит о том, что начало городу положили пригнанные сюда русские пленные, которые жили в землянках. Они использовались в качестве рабочей силы при возведении самого города. В дальнейшем, при его разрастании, русский квартал был ликвидирован и эту площадь заняли монументальные постройки жилого и общественного характера. А вот выдержка из книги В.Л. Егорова и М.Ф. Полубояриновой. "Археологические исследования Водянского городища в 1967-1971 гг. // Города Поволжья в Средние века" (М., 1974): -- Раскопы на территории русского квартала. Как уже отмечалось, в результате осмотра городища, в его юго-восточном прибрежном углу, было обнаружено большое количество обломков русской керамики черного и серого цвета. Наличие русского квартала, а также некоторые строительные приемы и конструктивные особенности раскопанных построек мусульманских кварталов, имеющие прямые аналогии в архитектуре Волжской Болгарии, позволяют связать Водянское городище с одним из населенных пунктов, лежавших на пути Рубрука в Монголию. Он сообщает, что подъехав к берегу Волги, они нашли здесь поселок, основанный монголами специально для переправы послов, едущих к Бату, на левый берег. При этом Рубрук добавляет, что население поселка составляли пригнанные сюда русские и мусульмане. Это сообщение хорошо увязывается с результатами раскопок Водянского городища, которое, кроме того, было расположено в одном из наиболее удобных пунктов для организации такой постоянно действующей переправы. Несмотря на пятилетнее исследование памятника и на то, что на территории русского квартала было заложено шесть раскопов, четких границ его не удалось выявить до сих пор. Тем не менее исследование этой территории позволило выявить ряд существенных моментов, характеризующих жизнь его обитателей и изменение границ в процессе разрастания города. Четыре раскопа (II – 1967, II – 1968, IV – 1968, II – 1969), заложенные на самой окраинной, юго-восточной, части городища, выявили здесь незначительный культурный слой (30-40 см), в котором не было остатков каких-либо больших жилых сооружений. Большую часть этого района занимали небольшие хозяйственные постройки и погреба, вынесенные за пределы жилых кварталов. Здесь же обнаружено русское кладбище, частично уже обрушившееся в водохранилище. Метрах в 100 северо-западнее этой группы раскопов были заложены еще два (III – 1968, I – 1969) раскопа, попавшие на территорию русского квартала и позволившие сделать некоторые интересные наблюдения. В стратиграфическом отношении этот район городища четко делится на два слоя. Для верхнего слоя характерны светлые тона (по сравнению с нижним), вызванные примесью большого количества глины, сырцового и обожженного кирпича, извести и штукатурки. По содержащимся здесь находкам и остаткам сооружений он связывается с жизнью в этом районе города мусульманского населения Золотой Орды. Нижний слой имеет черно-серый цвет, резко отличаясь от предыдущего. В нем содержится большая примесь золы, угля, железных шлаков. Отличительной чертой его является также полное отсутствие кирпичей, насыщенность русской керамикой и рыбьими костями. Сделанные в нем находки позволяют связывать этот горизонт с жизнью русских пленных-рабов, бывших основной рабочей силой при строительстве города. На самой ранней стадии существования города, соответствующей времени посещения его Рубруком, этот участок не был занят жилыми кварталами и использовался под кладбище. Расчищенные здесь четыре погребения совершены в неглубоких узких ямах, вытянутых по линии восток-запад (головой на запад). Никаких вещей при погребенных не было. В заполнении могил встречено несколько обломков русской керамики. В дальнейшем на этом участке возникла ремесленная мастерская, связанная с железоплавильным производством. С производственным комплексом связывается также найденная здесь небольшая землянка, круглая в плане, без печи, в заполнении которой было найдено много осколков русской керамики и рыбьих костей. Дальнейший рост города привел к ликвидации мастерской и вытеснению живших здесь русских. Исследованный участок был занят мусульманскими жилыми кварталами. Выстроенное здесь здание является типичным для золотоордынской жилой архитектуры. Таким образом, создается впечатление, что в самом начале существования города русский квартал занимал всю прибрежную часть городища, вытянувшись вдоль Волги. Постепенное расширение города вытеснило живших здесь русских, руками которых он строился, и этот район заняли кирпичные и сырцовые дома мусульманских кварталов. Раскоп IV – 1968. На раскопе было вскрыто 13 погребений. Все они совершены в продолговатых ямах на глубине 80-100 см. Черепа погребенных – европеоидного типа (славяне). Раскоп III – 1968. На раскопе обнаружены остатки сооружений трех строительных периодов. К I строительному периоду относится могила, обнаруженная на участке 16 при зачистке материка. В могиле лежал скелет женщины-европеоида (славянки). Раскоп I – 1969. I строительный период. К нему относятся три погребения, выявленные при зачистке материка. Погребение 1 (женщина-европеоид, славянка); погребение 2 (хорошо сохранились только кости ног); погребение 3 (мужчина-европеоид, славянин). II строительный период. К нему относится несколько ям, выкопанных в материке, особый интерес из которых представляет яма 7. В заполнении найдено большое количество русской керамики, костей животных и рыб, а также осколки золотоордынской неполивной керамики. Эта яма являлась, возможно, землянкой, в которой могли жить превращенные в рабов военнопленные. http://www.statehistory.ru/983/Posledstviya-tataro-mongolskogo-iga-dlya-Rusi-v-tsifrakh/#start (Comment on this)
2:58p	О зарубинецкой культуре Пачкова С.П. Зарубинецкая культура и латенизированные культуры Европы Киев, 2006г. www.box.net/shared/hg1usqyjg9 (Comment on this)
2:59p	О Неврюевой рати Д.Г. Хрусталёв Неврюева рать, 1252 г. 04.01.2011 Неврюева рать (1252 год) — карательный поход золотоордынских войск под командованием Неврюя, направленный царевичем Сартаком, соправителем своего отца Батыя, против великого князя владимирского Андрея Ярославича, брата Александра Невского. Существует устойчивое мнение, что Неврюеву рать привёл на Русь сам Александр Невский. Однако так ли это? Предлагаем вам ознакомиться с главой "Неврюева рать" из книги Д.Г. Хрусталёва "Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике в XII-XIII вв.", где исследован этот вопрос. В 1252 г. на Северо-Востоке Руси разгорелся новый русско-монгольский конфликт, приведший к походу рати хана Неврюя и новому (первому после 1238 г.) разорению края. Существо произошедшего вызывало и вызывает разноречивые мнения историков. Постараемся рассмотреть подробнее источники по сложившейся ситуации. Суздальская летопись — официальный, но, чаще всего, наиболее достоверный источник по событиям тех лет — излагает дело в следующей последовательности: «В лето 6760[март 1252 — февраль 1253] Иде Олександръ князь Новгородьскыи Ярославнчь в Татары, и отпустиша и с честью великою, давшее ему стареишиньство во всей братьи его. В то же лето здума Андреи князь Ярославичь с своими бояры бегати, нежели цесаремъ служити; и побеже на неведомую землю со княгинею своею и с бояры своими; и поташа Татарове в следъ его, и постигоша и у города Переясллвля; [ничто не указывает на разрыв текста в этом месте, но, скорее всего, здесь пропущен рассказ о битве с монголами у Переяславля, так как далее сообщается о результатах этого сражения] Богъ же сохрани и и молитва его отца; Татарове же россунушася по зелми, и княгыню Ярославлю [скорее всего, жену Ярослава Ярославича]яша, и дети изъимаша, и воеводу Жидослава ту увита, и княгыню увита, и дети Ярославли в полонъ послаша, и люди бещисла поведоша до конь и скота, и много зла створше, отидоша. Того же лета пустнша Татарове Олга князя Рязаньского в свою землю. Того же лета приде Олександръ князь велнкыи ис Татаръ в градъ Володимерь, и усретоша и со кресты у Золотых вороть митрополитъ и вси игумени, и гражане, и посадиша и на столе отца его Ярослава, тисящю предержащю Роману Михаиловнчю, и весь рядъ, и бысь радость велика в граде Володимери и всей земли Суждальскои. В то же лето преставися христолюбивыи князь Святославъ Всеволодичь». Еще Дж. Феннел в специальной статье в 1973 г. отмечал несогласованность изложения Лаврентьевской (Суздальской) летописи: сразу говорится о завершающей стадии событий — Андрей бежал «в неведомую землю» (летописец даже не знает, что этой землей была Швеция), а потом сообщает о последствиях сражения под Переяславлем (опуская сам факт сражения) и о разорении монголами Суздальской земли. Подробно перечислены погибшие и описаны беды монгольского погрома; при этом вскользь упомянута супруга Ярослава Ярославича, захваченная и погибшая почему-то под Переяславлем, его дети и воевода «Жидослав», имя которого очень напоминает Жирослава Михайловича, которому Юрий Всеволодович поручил воеводство накануне битвы на Сити. Очевидно, что летописец пропустил и заметно отредактировал сюжет с монгольским нападением и битвой у Переяславля — даже глава интервентов Неврюй не назван по имени. С редакторской работой связана и нравоучительная фраза о том, что Андрей решил «бегати, нежели цесаремъ» служити» — явный полемический отсыл к политике «замирения Орды», которую проводил Александр Ярославич. Совершенно иную, связанную и цельную картину событий — «Повесть о Неврюевой рати» — рисуют Воскресенская, Софийская первая и некоторые другие поздние летописи: «Того же лета прииде Неврюй, и Котья, и Славуха храбрый на землю Суздалскую, со миогыми вон, на великого князя Андрея Ярославича. Бысть же въ канунъ Боришу дни, безбожьнии Татарове подъ Володимеремь бродншася Клязму, и пондоша ко граду къ Переяславлю таящееся; наутрии же, на Боришь день[24 июля 1252 г.], срете ихъ князь великий Андрей со своими полкы, и сразишася обон плъци, и бысть сеча велика, гневомъ же Божиимъ, за умножение греховъ нашихъ, погаными Христиане побежени выша. А князь великий Андрей едва убежа и приеха въ Велнкый Новъгородъ, Новгородцн же его не прияша, онъ же еха къ Пскову и тамо высть немного, ожндалъ во бе своея княгини; прииде къ нему его княгини, и онъ оттоле и со княгинею идее въ Немецкий градъ Колывань. И оставивъ ту княгиню, а самъ ступи за море во Свейскую землю, местеръ же Овенскнй срете его и прия его съ честью, онъ же посла по княгиню въ Колывань; и бысть ту неколико время и со княгинею во Свейской земли. Пребывъ же пакы ту, и потомь прииде во свою отчину; а тогда безбожнии Татарове плениша градъ Переясллвль, княгиню Ярославлю яша, и дети изоимоша, и убиша ту воеводу Жидислава, и княгиню убиша, а дети Ярославлн въ полонъ поведоша, и людей много полоннша, и много зла сотворивъ отъидоша». Последовательность изложения событий в Суздальской летописи позволяла исследователям реконструировать события таким образом, что монгольские войска были приведены на Русь жалобами Александра Невского: сначала князь поехал в Орду, потом оттуда пришла монгольская рать и выгнала князя Андрея, а затем вернулся Александр и сел на великокняжеском столе. Стремление уличить национального героя в марании рук, с одной стороны, и желание во что бы то ни стало обелить его, с другой, привело ученых к многолетней полемике. Огня подлил и В. Н. Татищев, который в «Истории Российской» полновесно развил обвинения в адрес Александра Ярославича: «И жаловася Александр на брата своего великого князя Андрея, яко сольстив хана, взя великое княжение под ним, яко старейшим, и грады отческие ему поймал, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи салтану итти на Андрея и привести его перед себя. И того ж лета прииде из Орды Невруй салтан, и князь Катиак {далее изложение напоминает уже цитированную «Повесть о Неврюевой рати»}». Наиболее емко главенствующую у исследователей версию о «размолвке братьев в 1252 г.» изложил В. Л. Егоров: «Деятельный и очень жесткий по характеру князь (чему в летописях есть выразительные примеры) не мог и не стал мириться с тем, что младший брат оказался у руля внутренней и внешней политики Северо-Восточной Руси. Скорее всего, конкретной причиной столкновения между братьями стало выяснение соподчиненности в иерархии власти. Обладавший титулом великого князя Киевского Александр, несомненно, предъявлял права на верховную власть во всех русских землях, с чем Андрей не мог согласиться, по крайней мере, по двум причинам. Великое княжение Владимирское стало фактически автономным еще до монгольского нашествия, и, во-вторых, его утверждение было санкционировано высшей имперской властью в Каракоруме». В подобном ключе представляли события многие другие как отечественные, так и зарубежные исследователи. Даже Г. В. Вернадский в апологетической статье «Два подвига Св. Александра Невского» (1925 г.) фактически согласился с причастностью Александра к приходу Неврюевой рати. Историк писал: «Не встречая покорности в братьях, Александр не останавливался перед тем, чтобы смирять их с помощью татар». Мы далеки от крайности, в которую впадают некоторые ученые, отвергающие наличие у Татищева каких-либо дополнительных, кроме сохранившихся до наших дней, источников. Однако в данном случае, сообщая о жалобе Александра на Андрея, ученый скорее попытался дописать летопись — логически прояснить ее содержание. Вся фраза испещрена неологизмами и внелетописными оборотами. Так же оценивал текст Татищева и Н. М. Карамзин. Однако это никак не умоляет контекста летописного изложения, который и пытался трактовать Татищев. Многие историки не раз пытались разъяснить действия Александра Ярославича в благожелательном для него тоне. Так, В. А. Кучкин считает, что Андрей выступил против монголов уже после отъезда Александра в Орду. В итоге он сам спровоцировал карательную операцию, а Александр Ярославич безуспешно пытался ее предотвратить. И. Н. Данилевский считает, что все дело было связано со сменой монгольского великого хана, отчего и потребовалась ротация русских князей, инициатором которой Александр никак выступить не мог. А. А. Горский представлял дело как спланированную акцию монголов против группы нелояльных князей. Андрей, вступив в брак с дочерью Даниила Романовича, подпал под его влияние и стал проводить «независимую от Батыя политику», в результате чего хан его покарал. В связи с этим мы хотели бы сделать несколько замечаний. 1. Априори признается, что в той форме дуумвирата, который утвердился на Северо-Востоке Руси после 1249 г. (Андрей держит Владимир, а Александр — «Киев и всю Русскую землю»), заложены зерна конфликта 1252 г. Однако при этом выносятся за скобки конкретная причина конфликта 1252 г. и разъяснение необходимости вмешательства именно монголов. По мнению В. Л. Егорова, Александр не хотел прибегать к «обычной практике междоусобной войны», а рассчитывал решить вопрос «чисто административными» методами. Решить вопрос о смене великого князя?! Этот сюжет мы уже рассматривали в 1247-1248 гг., когда меняли князя Святослава — тогда его сначала выгнали, а потом утвердили сложившееся положение в Орде. Кстати, обошлось без кровопролития, и все участники сохранили добрые отношения. Отчего ж теперь схема была иной? Да и Александр Ярославич предстает таким властным гордецом, жаждущим всемерной власти. Почему же он ждал три года? Надо полагать, дело совсем не в происках Александра — летопись отмечает, что к Батыю он отправился князем Новгородским. Соответственно, события его обращения в великого князя, судя по всему, произошли в Орде, с которой и вступил в конфликт Андрей. 2. Высказывалось мнение, что Андрей чуть ли не сформировал антимонгольский альянс среди суздальских князей. Отправной точкой этого видят его брак с дочерью Даниила Романовича, активно вовлеченного позднее в войну с монголами. Однако для Даниила поводом к войне послужило нападение Куремсы в конце 1252 г., а развязал он ее лишь в 1254 г. Нападение же Неврюя относится к лету 1252 г. — на Борисов день (24 июля). И бежит Андрей вовсе не к Даниилу, а в Прибалтику и в Швецию. Все это слабо напоминает запланированные действия. Да и не Даниил выступает инициатором конфликта с Востоком, а опять же сам Андрей. Насколько случайным его союзником был Ярослав Ярославич — судить сложно. 3. Нигде в летописи нет намека на то, что к конфликту Андрея с монголами причастен Александр. В Житии, которое писалось современником, хотя и агиографом, специально отмечено, что «разгневася царь Батый на врата меншаго Андрея и посла воеводу своего Неврюня покоевати землю Суждальскую», а «по пленении же Неврюневе князь великий Александръ церкви воздвигну, грады исполни, люди распуженыа събра в домы своя». Уж слишком лицемерно выглядела бы забота Александра о суздальцах, если бы он сам был инициатором Неврюева похода. В летописи говорится, что встречали его возвращение из Орды с радостью и всем миром. Сложно представить здесь подвох. Справедливости ради следует признать, что конфликт между Андреем и Александром все же был — по крайней мере, в глазах Андрея. Из-под Переяславля князь бежал не куда-нибудь, а в земли старшего брата (в Новгород, в Псков) — причем пытался в них вокняжиться, а потом отправился к его давнему врагу Биргеру, лишь недавно отвоевавшему земли тавастов (еми). Андрей мог винить брата в пассивности в период его столкновения с Неврюем — ведь в это время Александр и в самом деле находился у монголов. *** В целом следует признать, что наиболее достоверной нам представляется версия событий в изложении А. А. Горского. Нет никакой необходимости «обвинять Александра в недостаточной верности православию или в предательстве своих братьев» — князь Александр Ярославич был и оставался «расчетливым, но не беспринципным политиком». Скорее всего, в 1252 г. в Орду были приглашены оба брата. Возможно, их поездка была связана с утверждением нового великого хана Менгу (Мунке), которому надо было изъявить покорность. Однако Андрей не поехал. Подобное «хулиганство» нередко сходило с рук князьям в 1240-е гг., но теперь было другое время: Батый не стал терпеть и, вероятно, не стал слушать оправданий Александра. Андрей был жестоко наказан и лишен власти. Александру ничего не оставалось, как сменить брата, — ведь он был Киевским князем и верховным правителем в Русской земле. Просмотров: 1856 Источник: Д.Г. Хрусталёв. "Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике в XII-XIII вв." (СПб.: Евразия, 2009). www.statehistory.ru/1357/Nevryueva-rat--1252-g-/ (Comment on this)
3:00p	Первые победы Русских войск над татаро-монголами Врут евразийцы! Не было никакого "союза" и "симбиоза" Руси и Орды. Уже в первые годы и десятилетия после установления ига, отдельные Русские князья оказывали сопротивление завоевателям, и в некоторых случаях, несмотря на огромное тогда ещё, превосходство Орды, одерживали победы! Разгром татар под Смоленском (по разным данным имевший место либо в 1238, либо в 1242 или 1246 годах Был в городе Смоленске один человек, молодой годами, по имени Меркурий... Ибо тогда злочестивый царь Батый пленил Русскую землю, невинную кровь проливая, как воду, обильно и христиан истязая. И, придя с великою ратью под богоспасаемый город Смоленск, стал тот царь от города в тридцати поприщах, и многие святые церкви пожег, и христиан убил, и решил непременно захватить город этот... И, достигнув (Меркурий Смоленский) войск злочестивого царя, с помощью Божьей и Пречистой Богородицы истребляя врагов, собирая плененных христиан и отпуская их в свой город, отважно скакал по полкам, как орел в поднебесье летая. Злочестивый же царь, проведав о таком истребленье людей своих, великим страхом и ужасом был охвачен и, отчаявшись в успехе, быстро бежал от города с малой дружиной. (Извлечения из "Слова о Меркурии Смоленском" www.russiancity.ru/books/b52.htm) Победа Даниила Романовича Галицкого над Куремсой Въ лето 6767 [1259]. Куремьса поиде на Данила и на Василка без вести. Приеха Василко же сбирашеться во Володимере, а Данило в Холме. Посласта ко Лвови, абы поехалъ к нимъ. Куремьсе же не перешедшу Стыра, посла люди к Володимеру. Выехавшимъ же ратнымъ вои к городу, изиидоша на не гражане пешьци, и бившимся с ними крепко. И выбегоша из града, идоша к Курьмсе, исповедаша, яко: «ГражанЕе крепце борються с нами». Данило же и Василко одинако сбирастася хотяща битися с татары... Потом же Ехаста в Володимерь, и собравша мало дружины, и молящася богу о нашествии татарь, да богь избавить я. Не могуща же дружины собрати, сласта семо и онамо. Прилучи же ся Василковымъ людемь выехати и обретше татаръ биша я, и колодники имаша. (Галицко-волынская летопись www.bibliotekar.ru/rus/86.htm) Победа Дмитрия Переяславского над приведённым Андреем Городецким татарским "царевичем" В лето [1285] ... того же лета приведе князь Андреи цревїча . и много зла сьтвори крстьӕномъ . князь же великии Дмитрїи съчтасѧ съ братєю царевича прогна . а боӕры Анд[р]еєвы изыма krotov.info/acts/12/pvl/lavr34.htm Были и народные восстания, одно из которых, самое мощное и победоносное, было организованно в 1262 году Александром Невским "Того же лета съвет бысть на Татарове по всемъ градомъ Русскимъ, ихже посажа властелей царь Батый по всемъ градомъ Русскимъ, и по убиении Батыеве сынъ его Сартакъ и по семъ инии. Князи же Русстии согласившеся межи собою, и изгнаша татаръ изъ градов своихъ, бе бо отъ них насилие, откупаху бо богатыя у Татаръ дани и корыстоваахуся сами и мнози люди убозии въ ростехъ работаху. И тако князи Русстии изгнаша Татаръ, а иных избиша, а инии от нихъ крестишася во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Тогда же убиша в Ярославле и Изосиму отступника..." (Никоновская летопись. ПСРЛ, т. Х. стр. 143 psrl.csu.ru/toms/Tom_10.shtml ) «И прииде на Устюг грамота от Великого Князя Олександра Ярославовича, что татар побивати» (Устюжский летописец, ПСРЛ, т. 37, стр. 70). Конечно, тогда ещё было далеко до полной победы и освобождения, раздробленная на десятки самостоятельных княжеств Русь, в то время ещё не могла противостоять единой и сильной Орде. И большинство наших князей (кроме тех, чьи княжества перешли под власть Литвы), вынуждены были с этим считаться и признавать власть Орды. Но тем не менее, и героическое сопротивление Русского народа во время нашествия Батыя, и эти победы над отдельными татарскими отрядами, и последующие за ними выступления народа и князей, имели огромное значение для национально-освободительной борьбы Русского Народа. Именно благодаря, непрекращающемуся сопротивлению, Русь сохранила свою государственность, не вошла непосредственно в состав Орды, ханы поняли, что даже раздробленная и разорённая их нашествиями Русь, не имевшая в первые полтораста лет ига достаточных сил для освобождения, не смирилась с игом и сохранила волю к Свободе и Борьбе. И именно эта воля и стремление к Свободе Русского Народа и привели к объединению Руси и освобождению от ненавистного ига, Великой Победе на Куликовом поле, победам под Алексином, на Угре и при Молодях, и в конечном итоге разгрому и ликвидации в 16-18 в. всех татаро-монгольских орд, что явилось окончательной Победой в почти полуторотысячелетней борьбе славян, Руси и России с "Евразией". P.S. Побеждали врага тогда, победим и сейчас! Слава Русским Победам! Слава Русской Нации! Слава России! (Comment on this)
3:01p	Миф о "традиционном русском" разгильдяйстве Продолжаем разоблачать русофобские мифы. На этот раз предлагаю вниманию уважаемых читателей моего ЖЖ статью опровергающую ложь врагов Русской Нации о якобы присущему нашему Народу разгильдяйству Д.Калугин Настало время окончательно развеять очередной миф... ...Миф о традиционном русском разгильдяйстве. Помнится, в разгар ельцинских Реформ на одном из телеканалов зарвавшийся диктор, глумливо описывая очередную чрезвычайную ситуацию, сказал что-то о традиционном русском разгильдяйстве. Ничего удивительного, ещё не такое глотаем и проглотим, но неожиданно выступила какая-то совершенно нерусская организация – не то Федерация народов Кавказа, не то Татарское землячество – не помню, короче говоря, подала эта организация в суд на диктора и телеканал. Иск за унижение национального достоинства. С одной стороны, как ни удивительно, иск был принят и удовлетворён (если бы в суд подали сами русские – то вряд ли), с другой стороны, во время всего этого скандальчика наша “элита” вволю поиздевалась и над нерусскими народами, и над русским разгильдяйством, которое, естественно, на самом-то деле реально существует и действует, только какие-то ханжи и лицемеры боятся произнесения правды вслух. При этом само собой подразумевалось, что больше никакого традиционного разгильдяйства, кроме русского, на свете нет и быть не может. Педантичные немцы, пунктуальные англичане, деловые американцы и трудолюбивые японцы с разгильдяйством ничего общего не имеют, потому и живут хорошо, богато. А русские живут плохо, хотя и сидят на богатейших природных ресурсах, исключительно по своему разгильдяйству. И это не относится к какому-то определённому историческому периоду – социализм, застой, феодализм и т.п., это есть природная сущность самих русских, проявляющаяся во все времена и при всех политических режимах. В тот момент многие верили. И сейчас слишком многие верят этой лжи, несмотря на многочисленные факты, никак в эту схему не укладывающиеся. То есть факты-то все знают, а вот применить их к мифу о традиционном русском разгильдяйстве не каждый может сообразить. Но это дело поправимое. Не претендуя на серьёзность и полноту исследования, можно привести только часть общеизвестных фактов, которые получены из самых неангажированных источников, чтобы всё стало ясно. Нам 15 лет подряд твердят о том, что русские – самый ленивый в мире народ, ведь производительность труда в США выше, чем в России, в несколько раз. Допустим, простой обыватель, телезритель и любитель перекуров, в это верит. А потом происходит трагедия 11 сентября 2001 года. Уничтожены два огромных офисных центра с персоналом около 50 000 человек, не считая посетителей и гостей. Однако, количество жертв несопоставимо мало с количеством персонала! То, что банкирско-торгашеская верхушка не пострадала в этой катастрофе, объясняется просто: своих предупредили, но простые служащие откуда могли знать? Полсотни тысяч осведомлённых о готовящейся провокации – это нереально. Потом в сообщения СМИ стали появляться простые и доходчивые объяснения причин этой странности: народ на работу попросту опоздал. Кто-то попал в пробку, кто-то застрял в метро, кто-то плохо себя почувствовал и решил на работу не идти – нормальные, человеческие причины, счастливая случайность, в которую невозможно не поверить. Но, господа, позвольте, это что же такое получается? Служащие мирового финансового центра, расположенного на территории экономической столицы страны с высочайшим уровнем производительности труда, получается (барабанная дробь) просто так вот взяли и опоздали на работу? Причём существенно больше половины всего персонала? Тут одно из двух: либо катастрофа 11 сентября состояла из двух частей: первая – невероятное и из ряда вон выходящее опоздание тысяч сотрудников на работу, а вторая часть – разрушение небоскрёбов. Либо, как ни трудно в это поверить, опоздания в США – нормальное и не вызывающее удивления явление. Верится с трудом, правда? Но, зато когда поверится, возникает простой вопрос: откуда же тогда берётся богатство США, если все точно также, как и в СССР-России, опаздывают, а может быть, даже и бездельничают? Откуда неимоверная производительность труда в США? Ответы простые: богатство – от грабежа и махинаций любыми методами, от провоцирования мировых войн вплоть до бомбёжки мелких государств в районе проживания конкурентов, а производительность труда – приписки. Да и массовое применение рабского труда играет какую-то роль: труд десятка мексиканцев без документов “делят” на одного бездельника-надсмотрщика, вот вам и рекорд. Кстати, Вашингтон находится на широте Ташкента (Ню-Ёрк – ещё южнее), климат там морской, влажный, так что втыкаем в землю лопату, и через неделю получаем урожай бананов. Даже по-честному не разбогатеть там трудно. Кстати, о провоцировании мировых войн: один мой знакомый российский моряк прочитал книжку про боевые действия США против Японии во годы 2-й Мировой, и поразило его больше всего одна подробность, которая неспециалисту (телеобывателю) вообще незаметна. Достаточно большое количество кораблей США погибло из-за одной трагической, но типичной мелочи: кто-то из команды открывал иллюминатор в своей каюте или боевом помещении для проветривания, во время боя происходил крен, и вода быстро, без пробоин и усилий со стороны японцев, заливала часть трюмов корабля через этот открытый иллюминатор. Двух любителей свежего воздуха и одной небольшой пробоины обычно хватало для затопления целого корабля. Что тут такого, спросите вы, в тропиках же жарко, надо как-то воздух освежать! А то, что в советском ВМФ отрывать иллюминаторы во время боевого похода во все времена строго-настрого запрещалось. Хоть варись живьём, а открывать не смей. И ни один наш корабль не утонул из-за такого разгильдяйства. Тут как раз по лентам новостей пришло сообщение о том, что боевой корабль ВМФ Великобритании сел на мель в районе Австралии. Господа, вы представляете, как тяжело сейчас сесть на мель боевому кораблю? Сейчас не XIX век, Марк Твен с палочкой на носу миссиспского парохода. Эхолоты, GPS, спутниковая навигация, автоматика – всё это надо как-то побороть, чтобы добиться заветной цели… До сих пор удивительно, как Англия ухитрилась в своё время победить Аргентину в боях за Фолкленды. Числом задавили. И эти достаточно показательные и распределённые в истории, чтобы была понятна их традиционность, прискорбные случаи происходят не в каких-то экзотических и малоизученных англосаксами областях человеческой деятельности. Флот, а особенно – военно-морской флот, это основа существования и Британии, и США. Несмотря на то, что А.Дугин за последние годы несколько опошлил эту мысль, это ведь действительно так. Основа экономики и Британии, и США – это морские перевозки, которые, хочешь-не хочешь, надо прикрывать. От военно-морского разгильдяйства перейдём теперь к воздушному. Интереснейшее, показательнейшее сообщение пришло из США: В США за несколько минут до рейса с борта сняли двух пьяных пилотов Самолeт должен был взлететь из аэропорта Майами. На борту было 120 пассажиров. И когда лайнер уже выруливал на взлетную полосу, экипажу приказали вернуться к терминалу. Пилоты арестованы. Тест показал, что уровень алкоголя в их крови превышал норму в два раза. Этот инцидент уже расследуют правоохранительные органы. Казалось бы, что тут такого – бывает. Редко, но бывает. Случайность. Хотелось бы верить, но эта “случайность” случилась сразу же после столкновения двух самолётов в небе Германии, в тот момент, когда вся цивилизованная общественность по привычке обвинила во всём русских пилотов. Вероятно, в США на всякий случай, с испугу, решили проверить своих – и вот двое попались. Хоть бы “антиполицай” догадались пожевать. Наверное, все остальные пьянчуги так и сделали, и летают до сих пор. Да, швейцарцы в этой катастрофе показали себе не с лучшей стороны. Нас уже не 15, а все 150 лет подряд убеждают, что уж кто-кто, а швейцарцы – самые правильные, самые педантичные, самые аккуратные и скурпулёзные люди на земле, что всё у них всегда, как надо. И автоматическая система у них была отключена без предупреждения соседей. И телефонные линии они тоже поотключали. И диспетчеры у них на перекур разошлись, кто куда. Прям Урюпинск какой-то. Только не надо сейчас говорить, что это было трагическое совпадение обстоятельств, что у них обычно всё нормально – и линии с системами включены, и диспетчеры не курят – никак невозможно в это поверить. Любой специалист в этой области может сказать, что такие катастрофы, чаще всего, это не результат неудачного стечения обстоятельств, когда в идеально работающей системе происходит сбой. Нет. К катастрофам закономерно приводит как раз неидеально работающая система, система, где люди надеются, как говориться, на “русский авось”, и какое-то время им сходит с рук. Можно отключать аварийные системы хоть на год, можно курить и пить кофе всей диспетчерской хоть весь день, можно опаздывать на работу каждый день, можно открывать иллюминаторы в подводной лодке, можно делать всё, что угодно, и никто об этом знать не будет до тех пор, пока что-нибудь не случится. Например, пока не погибнут люди. И вот тогда весь мир и узнаёт, что такое традиционное английское разгильдяйство и старый добрый швейцарский “авось”. Ну а если и сейчас кто-то не верит в традиционное всеобщее и международное разгильдяйство, которое ничем не отличается от традиционно русского, могу предложить для самостоятельного изучения следующие темы: 1. Статистика железнодорожных катастроф в Англии и Германии. 2. Статистика употребления алкоголя и уровня смертности, связанной с его употреблением, в Европе (как ни странно, в Лихтенштейне пьют больше, чем на Украине) Занимательные случаи из жизни наших соотечественников “за рубежом”. Чтобы не было совсем грустно, вот один образчик подобного творчества (автор и источник неизвестны) “Вот любят у нас порассуждать о "западной аккуратности" да "западной педантичности". Сейчас я вам историю расскажу. Про них, родимых. Работаю я в западноевропейском университете, в лаборатории электронной микроскопии. Как следует из названия, у нас стоит пара электронных микроскопов по лимону баксов каждый. Лаборатория размещается в подвале, чтобы микроскопы трясло поменьше. У микроскопов есть воздушная вытяжка для охлаждения, которая проходит через потолок комнаты, вдоль стены комнаты на 1-ом этаже, и потом на улицу. Вытяжка сделана из такой серой пластиковой трубы диаметром 150 миллиметров. Так вот, на 1-ом этаже рабочие делали ремонт, вскрыли коробку в стене и нашли эту серую пластиковую трубу. Аккуратным и пунктуальным западноевропейским рабочим лезть в планы помещения или измерять диаметр было, разумеется, лень. Они подумали, что эта серая пластиковая труба есть ничто иное, как выход канализации (серая пластиковая труба диаметром 140 мм). Hу, и недолго думая подключили сортир 2-го этажа к этой серой пластиковой трубе. Представьте себе состояноя завлаба, когда, придя утром, он обнаружил не только полностью сгоревший микроскоп, но еще и кучу г…а в блоке электроники” http://www.ruskolan.xpomo.com/liter/mif_dop2.htm (Comment on this)
3:02p	Антинорманизм Антинорманизм Сборник Русского исторического общества Том 8 (156) под редакцией А.Г. Кузьмина М.: "Русская панорама" 2003г. www.box.net/shared/xk5p96m6gx (Comment on this)
3:03p	Миф о пьянстве русского народа В начале года я размещал в ЖЖ выдержку из исторического источника, опровергающего русофобскую пропаганду о якобы присущей нашему народу склонности к пьянству.: slovenorus14.livejournal.com/388175.html И вот сегодня новый материал на эту тему. Читаем, распространяем и опровергаем русофобскую ложь. Миф о пьянстве русского народа Повсеместно мы слышим утверждения, что русские - самая невоздержанная в употре**ении спиртных напитков нация, и так, якобы, повелось испокон веков. Часто мы и сами повторяем утверждения об "исторической предрасположенности" русских к алкоголю. Однако сама история России опровергает этот миф. Известно, что в Древней Руси пьянства не было вовсе. Население Древней Руси не выращивало виноград, и вино для Причастного таинства привозилось из Византии. Хмельными напитками были сбродивший мёд и пиво. В Ипатьевском списке (XII век) - древнейшей русской летописи - рассказывается, как совершил свой побег из плена князь Игорь Всеволодович. В тот вечер все в лагере напились кумыса, захмелели и уснули. Игорь же не стал пить этот напиток и потому смог беспрепятственно выбраться из лагеря и уйти так далеко в степь, что его даже не пытались отыскать. Вино же на Руси служило в лечебных целях и появилось при следующих обстоятельствах. Олег, вернувшись в 907 году из Царьграда, привёз в Киев кроме злата и роскошных тканей много разновидностей греческого вина. В начале XVI века россияне отведали бургундское вино, а затем - Канарское. Этими винами угощали только почётных гостей: наливали одну, реже - две крохотные рюмочки и подолгу смаковали. Кроме того, мальвазия почиталась как лечебное вино от разных болей. Таким же лекарством считалось и вино церковное, красное , которое привозили из Греции. Одним из излюбленных напитков русского народа издавна был квас, который был очень полезен и использовался не только как питьё. Уже в X столетии квас не просто пили, но поддавали им пару в русской бане, а также обливались им для здоровья. Общеупотребимым квас стал после того, как епископ новгородский Нифонт дозволил монахам пить в праздничные дни и в пост квас и мёд, так как он очень полезен для здоровья. Исследователь старины Прыжов в "Истории кабаков в России", доказывает, что у наших предков пьянства не было. "Питие не было пороком, разъедающим народный организм. Оно составляло веселье, удовольствие, как это видно из слов, вложенных древнерусским граматником в уста Владимира: "Руси есть веселие пити - не может без того быти". Но прошли века, и ту же поговорку дилетанты от науки стали приводить в пример русского пьянства. В "цивилизованной" Европе с пьянством дела обстояли иначе. По словам Тацита, римские легионеры одерживали победы над германцами часто благодаря лишь тому обстоятельству, что последние предавались пьянству, и добычей римского оружия становился пьяный лагерь противника. В свою очередь, римские легионы по той же причине потом терпели поражения от тех же германцев. В конце XIX века русский исследователь Брандт писал: "Два наиболее передовых современных народа - немцы и англичане - не могут похвастаться своим прошлым по отношению к страсти к хмельным напиткам. Что касаемо немцев, то ещё в VIII веке Карл Великий вынужден был воспрещать тяжущимся и свидетелям являться в суд пьяными и самим же судьям напоминать, чтобы они заседали не иначе как совершенно трезвыми, равным образом приказывать священникам при совершении таинства покаяния отнюдь не угощать вином кающихся". В своей книге "История пьянства в Англии" Артур Шодуэлл пишет: "В VI веке мы находим указание на существование этого порока (пьянство) среди духовенства. В 570 году правитель Гольдас Мудрый издал декрет, коим "каждый монах, напившийся до того, что не в состоянии будет петь во время службы - будет оставаться без ужина". Пьянство всегда считалось пороком на Руси, а злоупотре**ение спиртным осуждалось и вышучивалось. Одной из любимых в русском застолье была шутка с раками, которые подавались невоздержанному в питии гостю, дабы более так себя вести было не повадно. Огромное серебряное блюдо, на котором располагалась изрядная горка красных раков, посыпанных зеленью, мгновенно привлекало внимание. Стоило нерадивому, напившемуся гостю попытаться вывернуть клешню или переломить панцирь, как рак начинал активно шевелиться, пугая гостя. Остальные же гости от души смеялись над его криками. Секрет такого розыгрыша довольно прост: раков незадолго до подачи клали в водку, где они и засыпали, меняя при этом цвет панциря на красный, будто его уже сварили. Если исторически пьянство не являлось отличительной чертой Руси, как же появилась на Руси водка, которую многие ошибочно считают русским изобретением? Впервые Русь познакомилась с водкой во времена правления Василия I - сына Дмитрия Донского (к тому времени "просвещённая" Европа употре**яла этот напиток уже более ста лет). Но, встретив отчаянное сопротивление православной церкви, этот напиток поначалу не прижился в народной среде, предпочитавшей традиционные мёд и пиво. К производству водки на Руси привели печальные исторические события. В 1460 году крымские татары захватили Кафу - генуэзскую колонию в Таврии, после чего на Русь прекратился ввоз итальянских и испанских сухих вин. На медовуху не хватало мёда, а против браги и пива как языческих продуктов сильно возражало духовенство. Всё это вынудило русских перестать употре**ять свои традиционные и полезные напитки. Но и водку наши предки не пили вольготно - многие русские правители боролись с употре**ением спиртного на Руси. Иван Грозный строго ограничил питьё спиртных напитков. В 1565 году в столице открылся первый "царёв кабак", входить в который могли лишь люди из царского круга, в первую очередь, опричники. Для пития простому люду были жёстко определены лишь праздники Рождества, Дмитриевская суббота да Святая неделя. За употре**ение водки в иное время наказывали плетьми, батогами и даже тюрьмой. "Винные статьи" по "кабацкой части", действовавшие в Сибири при Петре Первом, свидетельствуют о том, что он к пьяницам также не благоволил и присвоил им специальное название "питух". В регламенте он делил их на три категории: "питух" из простого народа наказывался битьём палками; "питух" из чиновных людей наказывался наставлениями воевод; "питух" из людей гулящих наказывался принудительными работами. При таких ограничениях о каком постоянном пьянстве вообще может идти речь? Церковь тоже не оставалась в стороне от антиалкогольной кампании: Митрополит Киево-Владимирский Кирилл в XIII веке активно проповедовал против пьянства: "Пьяницы - все отвергаются, ибо лучше один достойный служитель алтаря, чем тысяча беззаконных". В XIV веке митрополит Алексей Московский пишет: "Смотрите дети. Отчего нам всё это приключилось? От нашей неисправности перед Богом. Ещё, дети, пишу вам о том, чтобы вы отсекли от себя корень зла, возбуждающий всякое беззаконие - пьянство. Оно, во-первых, погубляет душу, отнимает зрение очей, тело делается бессильным, сокращает жизнь телесную, истре**яет в человеке страх Божий, отделяет его от Бога и доводит его до нищеты душевной и телесной. Смотрите же, дети, сколько зла в пьянстве". О том, как обстояло дело с пьянством в Европе, можно прочесть у знаменитого французского писателя эпохи Возрождения Франсуа Рабле. В своём романе "Гаргантюа и Пантагрюэль" он рисует картину современного ему общества, главные герои произведения постоянно пьют вино, объедаются и справляют естественные нужды. Вот лишь некоторые названия глав или цитаты: "Разговоры в подвыпитии", "Едва родившись, он не закричал, как другие младенцы: "Уа!", но громким голосом заорал: "Пить, пить, пить!" - будто всех приглашал выпить", "Таких именно жирных быков зарезали 367014 штук с целью засолить их во вторник на первой неделе поста... чтобы вначале обеда, приложившись к солёненькому, получше выпить". Цитат можно привести ещё множество, но возникает проблема - мало цензурных. В XVI веке в Германии всё обстояло ещё хуже, водка продавалась буквально на каждом углу. Этот век немцы даже прозвали "пьяным столетием". Основатель лютеранства Мартин Лютер, между прочим, сам завзятый любитель пива, писал в 1541 году: "К сожалению, вся Германия зачумлена пьянством; мы проповедуем и кричим, но это не помогает". В унисон ему с горечью вторит другой деятель Реформации Ф. Меланхтон: "Мы, немцы, пьём до полного обессиливания, до потери памяти и здоровья". Аналогичное положение было в Англии. В 1570 году пастор Уильям Кет жаловался: "Мои прихожане каждое воскресенье все смертельно напиваются". В Лондоне на каждом углу располагался трактир. Вывески гостеприимно приглашали посетителей, обещая "простое опьянение - за пенс, мертвецкое - за два пенса и солома даром". Мало кто знает, что на Руси порой наблюдалось коллективное воздержание от употре**ения алкоголя. В конце 1850-х годов "завязала" Ковенская (территория нынешней Белоруссии) губерния, к ней присоединились Виленская, Гродненская, другие соседи. Некоторые зарекались не пить до определённого срока, скрепляя свой зарок грамотой. Другие давали клятвы перед иконой. В одной из российских губерний в конце XIX в. появился Союз чаепитников. Перед въездом в зону Союза стоял огромный самовар, и любой путник мог бесплатно выпить чашку хорошего чая. Найти же там стакан водки либо вина было невозможно. В соответствии с местными законами на пьяниц в зонах трезвости налагался штраф и телесное наказание - до 25 ударов. Половина штрафа шла в мирскую казну, другая - в приходскую. В июле 1889 года крестьяне деревни Ново-Сиверской Царскосельского уезда обратились с ходатайством о закрытии питейных заведений на территории их деревни. Крестьяне сами осознали вред и всё зло, наносимые их имущественному и нравственному благосостоянию питейными заведениями; и хотели запретить торговлю и употре**ение спиртных напитков в своей деревне. Так боролся с употре**ением алкоголя сам народ. Боролась с алкоголизмом и русская аристократия. Лев Сергеевич Голицын, представитель древнего княжеского рода, после получения блестящего образования в Сорбонне и Московском Университете неожиданно увлёкся винодеием. Цель своей деятельности он видел в прививании русскому народу любви к хорошим виноградным винам. В 1890 году в местечке Абрау-Дюрсо он начал промышленное производство шампанского, а в 1900 году получил Гран-при на Всемирной дегустации в Париже. Голицын прививал народу культуру пития красного вина, активно выступая против употре**ения водки. Православная церковь тоже не оставалась в стороне. Священный Синод Указом от 5 июня 1 889 года призывал духовенство "путём живого и ближайшего воздействия на население способствовать к отвлечению его (народа) от питейных заведений и от употре**ения вина". Духовенство начало организовывать церковно-приходские общества трезвости, которых к 1890 году насчитывалось до 900. В православные братства и общества в поддержку благочестия и народной трезвости вступали десятки ты­сяч человек; строились храмы, приюты, больницы и библиотеки. Так, Александро-Невское братство трезвости, лишь в Петербургском своём отделении имевшем около 70 тысяч членов, построило Воскресенскую церковь, школу, приют и многое другое. Что же происходило в "просвещённой Европе"? Достаточно привести одну цифру. В течение августа 1887 года в Лондоне было составлено 3000 протоколов о публичном пьянстве и столько же было произнесено судебных приговоров. Так почему же считается, что именно русские - традиционно пьющая нация? Миф этот, придуманный не нами, продолжает вредить здоровью нации и нашей репутации в мире. Может, пора покончить с ним? Миф о том, что русские - самая пьющая нация на свете, пожалуй, самый устойчивый. Причём миф, родившийся не в России, почему-то хорошо прижился у нас, став чуть ли не предметом национальной гордости. Наверно, ни один народ не любит так рассказывать о собственном пороке, порой преувеличивая его, как мы. Русское пьянство - излюбленная тема для анекдотов и отечественных кинокомедий. Говорить о традиции русского пьянства стало чуть ли не признаком хорошего тона. «Пьяная испокон века Россия», как её любят представлять на Западе, в начале 20 века по количеству выпитых вёдер водки скромно стояла в хвосте ведущих держав Европы и CШA, занимая десятое место: · Франция - 4,76; · Бельгия - 2,49; · Англия - 2,05; · Германия - 1,87; · Италия - 1,87; · Австро-Венгрия - 1,76; · США - 1,43; · Швеция - 0,71; · Россия - 0,53. В начале 20 века в Швеции сложилась такая сложная ситуация с поголовным пьянством населения, что власти вынуждены были пойти на крайние меры. В 1919 году вводится карточная система, ограничивающая потре**ение семьей спиртных напитков 4 литрами в месяц и создаётся "шведский департамент трезвости". Сегодня больше всего пьют (от 10 до 12 литров алкоголя на душу населения) в Ирландии, Португалии, Франции, Германии, Чехии и Румынии. В России, по официальным и неофициальным данным, потре**ение алкоголя составило 8,6 литра. Люк Биль, автор широко известного во Франции юридического справочника "Кодекс питейного заведения", так оценивает алкогольную ситуацию в мире: "Сегодня рекорд потре**ения алкогольных напитков принадлежит Люксембургу: каждый житель этой маленькой страны ежегодно выпивает 18 литров (в пересчёте на чистый спирт). Следом идёт Франция - 13,5 литров в год, Португалия - 12,8 литров, и в сторону уменьшения - Италия, ФРГ, Бельгия, Дания, Норвегия, СССР". В СССР на пике потре**ения алкоголя, в 1984 году, приходилось всего по 8,4 литра на человека в год. А вот что говорит статистика конца 20 века: Сотрудники издания World Drink Trends , пишущего на околоалкогольные темы, занимаются тем, что подсчитывают количество галлонов, пинт и литров, потре**яемых гражданами разных стран мира. Затем данные систематизируются и публикуются в виде графиков, схем и таблиц на страницах ежегодника. Так вот, согласно WDT , Россия в рейтинге бутылкоприкладства занимает всего-то 19 место. Как видно из описанного, на протяжении всего 20 века, как и всей истории России, наша страна никогда не занимала ведущее место по употре**ению спиртных напитков. В нашей стране никогда не создавалось такого критического положения с пьянством, как во многих других странах Европы. В России всегда присутствовала вековая культура употре**ения алкогольных напитков, чего так недоставало другим странам, которые в результате этого скатывались к банальному пьянству. Об этом могут многое рассказать жители Санкт-Петербурга, которые из года в год наблюдают алкогольные экскурсии наших финских соседей в город на Неве... Миф о русском пьянстве не только задаёт определённую модель поведения, служа оправданием для любого рода излишеств, но и продолжает вредить международной репутации нашей страны. И бороться с ним нужно не меньше, чем с самим алкоголизмом... Список литературы: 1. Б.Ф. Брандт «Борьба с пьянством за границей и в России" Киев, 1 896 2. А. Б. Горянин «Мифы о России и дух нации» М., 2001 3. И.Р. Григулевич «Инквизиция» М., 1985 4. М.М. Громыко «Мир русской деревни» М., 1991 5. «Домострой» М., 2001 6. «Ипатьевская летопись» М., 1998 7. «История винопития», составитель Б. Матвеев, Спб. 1994 8. В.О. Ключевский «Курс русской истории» М., 1914 9. Л.В. Милов «Великорусский пахарь и особенности российского исторического прогресса» М., 1998 10. Н.Я. Новомбергский «Освобождение печати во Франции, Германии, Англии и России», «История печати» М., 2001 11. «Повесть временных лет», пер. Д.С. Лихачева М., 1950 12. И.Р. Прыжов «История кабаков на Руси» Спб. 1 868 13. А.В. Терещенко «Быт русского народа» М., 2001 14. Дж. Хейнз «Пролетарии всех стран объединяйтесь и переставайте работать» Спб. 1993 15. «Энциклопедический словарь Русского библиографического института» Спб. 1911 http://marula.ucoz.ru/publ/3-1-0-4 (Comment on this)
3:04p	китайцы Заживо сваренные кошки стали новым блюдом в ресторанах Китая О странных вкусовых пристрастиях китайцев ходят чуть ли не легенды, однако порой они просто поражают своей жестокостью. Последний писк в ресторанах Гонконга – кошки, сваренные вживую. Способ, которым повара расправляются с несчастными кошками, возмущает отсутствием какой-либо жалости к животным. Как рассказал местным СМИ шеф-повар одного ресторана, "чем больше кошки мучаются перед смертью, тем вкуснее получается их мясо". На заднем дворе ресторанов находятся специальные дворы "милосердия", где бродячих кошек регулярно подкармливают, а потом ловят и варят. В кипяток попадают не только дворовые коты – порой блюдо удается приготовить из породистых представителей, например, персидских. Клиентам ресторана предоставляется возможность самостоятельно выбрать, какую именно кошку они хотят увидеть у себя на столе. Для этого они идут на задний двор и выбирают жертву, которую шеф-повар избивает палкой до полусмерти, а затем заживо варит. Странно, но безжалостная кулинария ресторанов практически никого из клиентов не отталкивает. Придя в заведение, они с удовольствием выбирают блюда, предложенные в меню: мозг, кишки или мясо кошек, сваренных вживую. Самым дешевым является мясо, оно стоит $1,25 за 1 фунт (0,45 кг), самыми дорогими – кишки ($6,4 за фунт). Сообщает РБК. 2007-11-26 источник: http://www.yoki.ru/ www.gotovim.ru/news/2007/11/svarkoshka.shtml (Comment on this)
3:05p	Горский А. Москва и Орда Горский А. Москва и Орда 24 мая, 17:15 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение 3 Глава первая Между Сараем и Исакчой: Даниил Александрович (70-е годы XIII в. — 1303) 12 Глава вторая Ослушник двух ханов: Юрий Данилович (1303—1325) 42 Глава третья Расчётливый вассал: Иван Данилович (1325—1340) 60 Глава четвёртая Приращение сил: Семён Иванович (1340—1353) 68 Глава пятая Сохранение позиций: Иван Иванович (1353—1359) 77 Глава шестая К победам военным и дипломатическим: Дмитрий Иванович (1359—1389) 80 Глава седьмая Отцовская стратегия, собственная тактика: Василий Дмитриевич (1389—1425) 119 Глава восьмая В преддверии решающих перемен: Василий Васильевич (1425—1462) 141 Глава девятая Обретение суверенитета: Иван Васильевич (1462—1505) 153 Заключение 187 Приложение 1 А. Д. Горский. Отражение русско-ордынских отношений в духовных и договорных грамотах великих и удельных князей XIV — начала XVI века 190 Приложение II Послания правителей Орды в Москву 196 Список сокращений 201 Указатель имён 202 Указатель географических и этнических названий 203 год издания — 2003, кол-во страниц — 214, ISBN — 5-02-009838-8, язык — русский, тип обложки — твёрд. 7БЦ матов., издательство — Наука Рецензенты: член-корр. РАН Я. И. Щапов, кандидат исторических наук И. Г. Коновалова Утверждено к печати Учёным советом Института российской истории РАН (Comment on this)
3:07p	Материалы о преступлениях большевизма Материалы о преступлениях большевизма (Любителям ленина читать обязательно) 19 июня, 12:21 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова Красный террор в годы гражданской войны ——— • ——— Содержание По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков www.swolkov.narod.ru/doc/kt/index.htm С.П.Мельгунов. "Красный террор" в Россiи 1918 -- 1923 --------------------------------------------------------------- * Подготовка текста: С. Виницкiй. Орфографiя и пунктуацiя оригинала, сквозная нумерацiя сносок по главам (сноски в концe каждой главы), курсив, разрядка, {нумерацiя страниц}. -------- Красный террор в Россiи 1918 -- 1923 Изд. 2ое дополненное Берлин 1924 lib.ru/POLITOLOG/MELGUNOW/terror.txt (Comment on this)
3:07p	Изгнание норманнов из русской истории Изгнание норманнов из русской истории Коллектив авторов. Изгнание норманнов из русской истории. М.: Русская панорама, 2010 В сборнике представлены монографии и статьи русских историков разных поколений — кроме новых исследований публикуются также работы русских историков, составивших золотой фонд отечественной исторической науки. В публикуемых работах затрагиваются практически все аспекты сложнейшего и столь важного для русской исторической науки варяго-русского вопроса и показываются истинные истоки Руси, тенденциозно трактуемые норманистами. Для специалистов и всех, кто интересуется родной историей. Оглавление: Сахаров А.Н., Фомин В.В. Слово к читателю Ильина Н.Н. Изгнание норманнов. Очередная задача русской исторической науки Краткая биография Н.Н. Ильиной Вступление Глава первая. Призвание варягов Глава вторая. Кто были варяги? Глава третья. Новая власть и быт славян Глава четвёртая. Славяне Варяжского моря Глава пятая. Русь и руотси Глава шестая. Пороги Днепра Глава седьмая. Бертинская летопись Глава восьмая. Южная Русь Глава девятая. Норманны и Приладожье Глава десятая. Ложное воззрение на древних славян Глава одиннадцатая. Славяне на русской равнине Глава двенадцатая. Пути к иноземцам Глава тринадцатая. Духовные силы русской древности Глава четырнадцатая. Мистерия жизни и культ природы Глава пятнадцатая. Русалии и русалка Глава шестнадцатая. Обрядовая песня Глава семнадцатая. Русь Заключение Кузьмин А.Г. Тайны рождения русского народа Часть первая. Этническая природа варягов Глава первая. Разные версии летописей о начале руси Глава вторая. «Варяги» русских источников Глава третья. «Варяги» иностранных источников Часть вторая. Этноним "Русь" от Балтики до Меотиды Глава первая. Сведения о Причерноморской и Салтовской Руси Глава вторая. Сведения о Балтийской Руси Часть третья. Становление древнерусской цивилизации Глава первая. Следы взаимодействия Приднепровской Руси с Прибалтикой и Причерноморьем Глава вторая. Имена социальной верхушки древнерусского государства Глава третья. Внутреннее и внешнее положение руси в IX-X вв. Сахаров. А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности Грот Л.П. Утопические истоки норманизма: мифы о гипербореях и рудбекианизм Фомин В.В. Варяго-русский вопрос и некоторые аспекты его историографии Глава первая. Фальшивый старт норманской теории Глава вторая. Как норманисты-«словопроизводители» дискредитировали лингвистику Глава третья. Почему норманисты изгоняют Синеуса и Трувора из русской истории? Глава четвёртая. «Откуда есть пошла Русская земля» Глава пятая. Зачем историку нужно знать историографию? Перевезенцев С.В. Летописец земли русской (очерк-воспоминание памяти Аполлона Григорьевича Кузьмина) Список сокращений statehistory.ru/books/11/Izgnanie-normannov-iz-russkoy-istorii/ (Comment on this)
3:08p	Очередное опровержение русофобской лжи о нашей истории При сборе материала для своего нового очерка о борьбе Московской Руси с "евразийскими" ордами, обратил внимание на интересное свидетельство средневекового итальянского автора об Астрахани второй половины 16в., т.е. речь идёт о первых годах после ликвидации Астраханского ханства и включения Астрахани в состав Руси. ФРАНЧЕСКО ТЬЕПОЛО О ДЕЛАХ МОСКОВСКИХ (отрывок) Читракан—область не очень большая, прежде — царство, заимствует [свое] имя от города того же [имени], находящегося у устьев Волги. В прошлом она была общим рынком всех и северных и южных народов, до тех пор пока европейские купцы посещали город Тану, куда привозились пряности и разные другие товары из Индии и иных южных стран. Но после того как по разным причинам венецианские и генуэзские купцы перестали торговать в Тане, Читракан стал мало посещаться персами и другими им соседними народами. Поэтому с прекращением торговли, область в большей части и почти целиком потеряла прежнюю славу и величие, пока, наконец, не была покорена татарами. Однако, потом, после того как она попала под власть московитов, открылось плавание по Волге, до тех пор очень затрудненное, а поэтому персы и армяне снова стали возить пряности и другие товары, которые оттуда переправляют дальше вверх по Волге, Оке и Моско в Моску. Границы этой области: с востока — Волга, отделяющая ее от ногаев, многочисленного и храброго племени, с юга — море Каспио и часть большой горы Кокас, где она граничит с аланами, прежде называвшимися альбанами; с запада — чиркассы, с севера — Кумания. От двух последних она отделена бесплодной степью. http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Tiepolo/frametext.htm Как видно из данного сообщения, одним из результатов завоевания Русскими Астраханского ханства было возрождение и развитие торговых отношений и превращение Астрахани в крупный центр международной торговли. Так что все разговоры татарских сепаратистов, всяких либерастов и прочих русофобов о "геноциде" русскими "варварами" "мирных" ордынцев, "уничтожении" "высокой культуры" и "разорении" Поволжья после присоединения к Руси, являются обыкновенной русофобской ложью (Comment on this)
3:09p	О моральном облике "строителей коммунизма" Долой стыд и срам! Сергей Глезеров О своеобразной морали некоторых атеистов. Одной из форм послереволюционной борьбы за «освобождение женщины», за «новый быт», против отжившего «старого мира» являлось движение нудизма. Зародилось оно еще на рубеже XIX - ХХ веков в Европе, потом просочилось и в Россию, но воспринималось как благородный порыв к полному сближению с природой и попытка отбросить ханжеские нормы морали. Теперь же нудизму придали ярко выраженный политический характер. Летом 1925 года в Москве появилось общество «Долой стыд!». Его участники решили бороться со стыдом как с буржуазным предрассудком. Группы людей по шесть-десять человек совершенно голыми маршировали по улицам, а на лентах, надетых поперек обнаженного тела, было написано: «Долой стыд - это буржуазный предрассудок». На дамах не было ничего, кроме обуви и сумочек для документов. Причем они ходили в таком виде в кино, в столовую для рабочих и даже ездили в трамвае. Правда, затея не вызвала понимания в обществе: говорят, бабушки, видя их, крестились, дети бросали в них камнями и гнилыми овощами. Бельгийский консул в России Жозеф Дуйе впоследствии вспоминал: «В 1925 году при покровительстве советского правительства образовалось общество «Долой стыд!». Члены этого общества обязались отказаться от одежды и ходить голыми. Для пропаганды некоторые члены этого эксцентричного общества были посланы в поездки: в Харьков, Ростов, Минеральные Воды и т. д. Я видел их в костюме Адама и Евы в Ростове». По воспоминаниям писателя Варлама Шаламова, «мальчишки, зеваки шли толпами за адептами этого голого ордена. Потом московская милиция получила указания - и нагие фигуры женщин и мужчин исчезли с московских улиц». Народный комиссар здравоохранения Семашко от имени правительства осудил попытки ходить голыми «по московским изогнутым улицам». При этом он выдвигал главным аргументом следующий: «неподходящий климат, слишком низкая температура Москвы, грозящая здоровью населения, если оно увлечется идеями общества «Долой стыд!». Далее говорилось, что наркомат здравоохранения выяснил, что воздух городских улиц перенасыщен пылью и бактериями, вредными для человеческой кожи. Поэтому Наркомздрав рекомендовал не появляться на городских улицах без одежды, а полезный свежий воздух и солнечный свет искать на окраинах города и берегах водоемов... Приложение:(Из статьи А.Бунге «Брак и положение женщины» в сборнике «Мир перед пропастью» под ред. И.Ильина (Берлин, 1931, на немецком языке). Русский перевод издан в Москве в 2001 г. Хотя в русском издании это прямо и не оговорено, все цитаты из советской прессы в русском издании даны, по-видимому, в обратном переводе с немецкого.) «…Известная коммунистка Смидович кратко изложила суть сексуальной морали, царившей в то время среди коммунистической молодежи: «Кажется, наша молодежь уверена в том, что она призвана решать все вопросы, связанные с любовью, самым грубым и грязным способом; иначе она нанесет ущерб достоинству коммуниста. Нынешняя мораль нашей молодежи в кратком изложении состоит в следующем: 1.Каждый, даже несовершеннолетний, комсомолец и каждый студент «рабфака» (рабочий факультет) имеет право и обязан удовлетворять свои сексуальные потребности. Это понятие сделалось аксиомой, и воздержание рассматривают как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению. 2.Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой…» («Правда», 21 марта 1925 г.) Правильность этих формулировок подтверждалась письмами, пришедшими в ответ на ее статью. Так, например, одна студентка пишет: «Студенты косо смотрят на тех комсомолок, которые отказываются вступить с ними в половые сношения. Они считают их мелкобуржуазными ретроградками, которые не могут освободиться от устаревших предрассудков. У студентов господствует представление, что не только к воздержанию, но и к материнству надо относиться как к буржуазной идеологии» («Правда», 7 мая 1925 г.). Другая студентка, по фамилии Рубцова, рассказывает, что коммунисты рассматривают любовь как нечто очень скоро преходящее, долгую любовь они считают скучной; а понятие «супруга» для них — буржуазный предрассудок. В ответ на вопрос: «Где работает ваша жена?» — они рассмеялись и спросили: «Какая?» «Один известный коммунист сказал мне: «В каждом городе, куда я езжу по работе, у меня есть временная жена». «Муж моей подруги, — продолжает Рубцова, — предложил мне провести с ним ночь, так как его жена больна и этой ночью не может его удовлетворить. Когда я отказалась, он назвал меня глупой гражданкой, которая не способна постичь все величие коммунистического учения» («Правда», 7 мая 1925 г.). Следует заметить, что все эти женщины — настоящие коммунистки, которые никоим образом не сомневаются в правоте коммунистических взглядов, а жалуются лишь на ужасный цинизм в поведении коммунистов и ущемление их женского достоинства (См. также вышеупомянутый стенографический отчет пленарный заседаний ВЦИК, стр. 155, 169). (…) У коммунистической молодежи преобладает мнение, что между полами могут существовать лишь сексуальные отношения. Так, «Правда» пишет (9 января 1928 г.): «Между мужчиной и женщиной у нас существуют только сексуальные отношения». И героиня популярного рассказа известного писателя Пантелеймона Романова «Без фигового листка» говорит: «Мы не признаем любви. Мы знаем только сексуальные отношения, потому что любовь презираема как нечто психологическое, а у нас имеет право на существование только физиология. Всех, кто видит в любви что-то кроме физиологии, высмеивают и считают импотентами и ненормальными». Изнасилование женщин Согласно этим взглядам коммунистов каждая женщина и каждая девушка, как говорилось, «обязана» удовлетворять сексуальный инстинкт мужчины. Конечно, это не всегда происходит беспрепятственно. В таком случае иногда прибегают к изнасилованию. Изнасилование стало просто бедствием в советском государстве. Суды полнятся соответствующими исками, число таких исков постоянно растет. Одним лишь Московским судом рассмотрено в 1926 году 547 случаев изнасилования; в 1927 году это число (для Москвы) увеличилось до 726; в 1928 году до 849. В других судах — то же самое. Это явление в советской жизни получило особое наименование — «чубаровщина», по названию Чубаровского переулка в Петербурге, где в 1926 году двух женщин насиловала целая банда молодых коммунистов. Тогда этот случай вызвал большой резонанс, так как в этом принимали участие исключительно рабочие и преимущественно члены партии и комсомольцы. Этот процесс был весьма характерным для нравов коммунистов и их отношения к женщине. По показаниям обвиняемых и свидетелей на процессе было установлено, что у молодежи в Петебурге существует следующее главное мнение относительно женщин: «Женщина — не человек, а всего лишь самка. Каждая женщина — девка, с которой можно обходиться, как вздумается. Ее жизнь стоит не больше, чем она получает за половое сношение» («Комсомольская правда», 18 декабря 1926 г.). Главные обвиняемые упорно твердили, что ничем не отличаются от остальных членов комсомола. «Все комсомольцы так же настроены и живут таким же образом, как мы». «Самым скверным, — замечает по этому поводу «Комсомольская правда», — является то обстоятельство, что этот ужасный случай не представляет собой в нашей жизни никакого особого преступления, ничего исключительного, он — всего лишь обычное, постоянно повторяющееся происшествие» (там же). Обыденность этого судебного дела ярко характеризуется и показаниями одного комсомольца, который видел, как совершается насилие, но спокойно прошел мимо. Вопроса прокурора, почему он не позвал на помощь, он просто не мог понять… Казалось, ему вполне достаточно, что он сам не участвовал в деле. Один из обвиняемых даже утверждал, что изнасилования и вовсе не было: дело происходило лишь без согласия женщины… Страницы коммунистической печати полны материалами о подобных случаях, красноречиво свидетельствующих о невероятном цинизме большевистских взглядов по отношению к женщине. «Освобождение женщины» … Положение освобожденной и уравненной во всем с мужчиной женщины в советском государстве и вправду тяжко и унизительно. Общее обнищание, безработица и тяжелейшие условия труда привели к возникновению в стране нового явления — полной зависимости женщины от начальства и вследствие этой зависимости — «взятке натурой», или как это там называют, «женским чаевым». Мы часто встречаем в советской печати описания таких требований и печальные последствия отказа в удовлетворении подобных амбиций (см. раздел «Коммунизм как господство чиновников» в ч. I данной книги). Коммунистические начальники стараются полностью использовать экономическую зависимость женщины и теорию свободного удовлетворения сексуального инстинкта. Верховный суд принимает в апреле 1929 года решение возбудить уголовные дела против тех мужчин, которые требуют от женщин «из благодарности» вступать с ними в половые отношения. По этому решению против председателя исполкома в Дербенте было возбуждено уголовное дело по 14 искам за принуждение к сожительству женщин, которые обратились к нему за работой («Известия», 6 июля 1929 г.). Один директор больницы, коммунист Гульбатов, под угрозой увольнения требовал от женщин, своих подчиненных, вступать с ним в половые отношения (там же). Особенно тяжелым здесь представляется положение учительниц. «Следует положить конец “чубаровщине” на ниве народного образования. Работники комиссариата просвещения нередко забывают о своей ответственности, своей должности и своем авторитете и без всякого стыда накидываются на молодых учительниц. Вначале они пытаются уговаривать, затем требуют под угрозой увольнения; а если все это не помогает, прибегают к насилию. Так поступают все, от молодых комсомольцев до поседевших членов партии. Всякая юная учительница считается блудницей: это входит в ее обязанности. Коммунистическая партия по этому поводу отмалчивается, а отдельные ее члены участвуют в этих делах и требуют от молодых учительниц беспрекословного исполнения этой естественной повинности» («Труд», 23 декабря 1928 г.). Еще одна, «Рабочая газета», сообщает, что в Сибири внезапно уволено много учительниц. Восемнадцати из них удалось доказать, что их увольнение последовало лишь по причине непокорности домогательствам начальства; вслед за этим их вновь приняли на работу («Рабочая газета», 12 сентября 1929 г.). «Мы отмалчивались, так как жили в нужде и не хотели лишиться своего куска хлеба. Так как мне известно, что приходится выносить моим товаркам по несчастью, я, чтобы предотвратить новые жертвы, решилась открыто написать обо всем», — пишет учительница Тарасова, руководитель начальной школы в Рязанской губернии («Известия», 6 июня 1929 г.). Немногим лучше и положение работниц, женщин, принадлежащих к классу людей, которым в советском государстве оказывается особое предпочтение. На фабрике «Катушка» Смоленской губернии целому ряду мастеров и рабочих, а также председателю профсоюза, сплошь коммунистам, предъявлено обвинение в злоупотреблении служебным положением. Они требовали от женщин, чтобы те вступали с ними в половые отношения, а непокорных увольняли («Труд», 22 мая 1928 г.). Женщины, посещающие биржу труда, чтобы получить работу, должны соглашаться на сексуальные домогательства председателя («Труд», 15 июня 1928 г.). Коммунисты пытаются даже ввести кое-где феодальное право «первой ночи». Главная коммунистическая газета повествует о том, как директор одной из фабрик в Туркестане, коммунист Петровский, потребовал от вахтера фабрики, узбека, который собирался жениться, предоставить ему невесту на первую ночь после свадьбы. Так как он предупредил, что не простит и не забудет отказа, то жених после недолгого сопротивления согласился. Труднее было, пишет «Правда», получить согласие невесты, но в конце концов и это удалось («Правда», 25 апреля 1928 г.). Проституция Коммунисты любят указывать на то, что результатом свободных сексуальных отношений в советском государстве стало полное исчезновение совершенно позорного социального явления проституции. Это утверждение наивно повторяется и иностранцами. Однако официальные данные Советов полностью опровергают это утверждение. Да, исследованиями, проведенными Институтом венерических болезней, установлено, к сожалению, без приведения точных цифр, что проституция неизменно растет; это легко объяснить при чрезвычайно тяжелом положении в СССР вообще и женщин в частности. На вопрос, что, собственно, побудило их пойти на улицу, 95% этих женщин дали один и тот же ответ: безысходная нужда в результате долгой безработицы, сокращение, развод, бедственное положение родственников и т.п. Среди проституток — до 40% дочерей прежней аристократии, купечества и чиновников. В то же время до 27% здесь составляют дочери рабочих (данные Исследовательского института венерических болезней, см. также у Залкинда: Новая половая мораль, Москва, 1927 г.). Резюме Так выглядят итоги освобождения женщин и коммунистической борьбы с семьей. Эти итоги вынуждены признавать сами коммунисты. Так, например, центральная газета среди прочего пишет: «Есть люди, которые утверждают, что подобные итоги вызваны именно нами через нашу пропаганду свободных сексуальных отношений. Эти люди заявляют: “Вы пожинаете именно то, что сами посеяли! Вот вам ваша молодежь! Посмотрите на ваших молодых коммунистов”». Вслед за этим газета смущенно заключает: «Надо признать, что в здоровой пролетарской атмосфере подобные явления недопустимы» («Известия», 6 июня 1928 г.)". ====== В этом свете становится понятна ностальгия уцелевших и постаревших "первых комсомольцев", когда они в семидесятые годы вспоминали свою молодость: "Эх, весёлое было время, романтическое... Не то что сейчас..." http://www.ateismy.net/content/spravochnik/kritika/doloi%20stid.html (Comment on this)
3:10p	Об Иване Калите и евразийско-либеральном вранье о нём "Москва - "союзник" Орды" - вот обычный штамп, который используют евразийцы и либерасты с "национал"-деРЬмократами", когда речь заходит о татаро-монгольском иге и в частности об отношениях с Ордой русских князей первой половины 14 в., при этом первые оценивают этот мифический "союз" положительно, а вторые отрицательно, но по сути и евразийцы и либерасты признают наличие каких-то особых отношений Московского княжества и Орды. Особое внимание наши евразийско-либеральные "друзья" уделяют Ивану Калите, считая его "союзником" (евразийцы) или "холопом" (либерасты и "национал"-деРЬмократы) Орды. Давайте же посмотрим что думают о Калите не всякие безграмотные, не имеющие исторического образования, болтуны, а профессиональные историки. "Иван Калита в историографии традиционно оценивается как верный вассал Орды. При этом одни авторы смотрят на это с осуждением, другие "оправдывают" такую политику, считая, что она объективно способствовала усилению Москвы (что в перспективе вело к освобождению от ига)50. Действительно, Иван Данилович в период своего княжения соблюдал полную лояльность к хану (резко отличаясь в этом отношении от старшего брата). Но следует учитывать, что реальной альтернативы признанию ордынской власти в то время не видел никто. Тверское восстание 1327 г. не было продиктовано сознательным стремлением Александра Михайловича свергнуть власть хана, в 30-е годы не было даже стихийных проявлений непокорности. Вообще сопротивление иноземной власти в первой половине XIV в. вовсе не шло по нарастающей. Скорее наблюдается обратное: если до 1327 г. сильнейшие князья Северо-Восточной Руси время от времени позволяли себе неподчинение ханской воле, то позже этого не наблюдается. Очевидно, своеволие Даниила и Юрия (как и тверских князей) в какой-то мере было наследием эпохи двоевластия в Орде конца ХIII в., когда князья могли выбирать себе сюзерена и оказывались соответственно в конфронтации с его противником. С укреплением единовластия в Орде при Узбеке это своеволие сошло на нет. Что касается общей оценки эпохи Калиты в московско-ордынских отношениях, то полагать, что именно в его правление была заложена главная основа будущего могущества Москвы (а так традиционно считается в историографии, в том числе и в работах, где ордынская политика Калиты оценивается негативно) — значит впадать в преувеличение51. Иван Данилович стал первым московским князем, который до конца своих дней сохранил за собой великое княжение владимирское. Но это не означает, что оно уже закрепилось за московскими князьями. Семен Иванович получил в Орде по смерти отца великокняжеский стол, но с утратой Нижнего Новгорода, а в 1360 г. ярлык на Владимир был передан иной княжеской ветви. Нельзя сказать, чтобы территориальный рост владений московских князей при Калите намного превзошел сделанное его предшественниками. Даниил присоединил к собственно Московскому княжеству Можайск и Коломну; Юрий овладел Нижегородским княжеством и (впервые) великим княжеством Владимирским; Иван закрепил достижения брата и расширил территорию великого княжества за счет Дмитрова, Галича, половины Ростова и, возможно, Углича52; но эти приобретения не были прочны: они зиждились на зыбкой основе принадлежности великого княжения московским князьям, основе, которая в любой момент могла рухнуть по воле хана. При Калите усилился приток в Москву служилых людей из других княжеств53, но он шел и ранее, и особенно важный прилив такого рода произошел на рубеже ХIII-XIV вв. (см. гл. 1). Родоначальником династии московских великих князей с большим основанием следует считать Даниила Александровича. Юрий Данилович был тем князем, при котором Московское княжество стало одним из двух (наряду с Тверским) сильнейших в Северо-Восточной Руси. При Иване Калите ситуация сложилась благоприятно по отношению к Москве, но нельзя сказать, что за относительно небольшой срок — 12 лет его великого княжения — Московское княжество окончательно вышло на первенствующие позиции. Едва ли меньше было сделано для этого в почти двадцатилетний период правления сыновей Калиты, а окончательное закрепление за Москвой главенствующей роли (когда последняя уже не зависела от воли того или иного ордынского правителя) произошло при Дмитрии Донском." Горский А. Москва и Орда www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/gorsk/03.php Итак, в период правления Ивана Даниловича Калиты положение Московского княжества практически ни чем не отличалось от положения иных княжеств. Никаким "союзником/холопом" ордынского хана Калита не был. Да, он не предпринимал попыток свержения ига, но также и другие князья северо-восточной Руси, не помышляли тогда ещё об этом. Организованная национально-освободительная борьба началась позже, при Дмитрии Ивановиче Московском (Донском) и при этом именно московские князья привели Русь к освобождению. Заслуга же Ивана Калиты состояла в том, что в условиях непрекращающейся борьбы за власть и жесточайшего иноземного ига, он смог сохранить и укрепить своё Московское княжество, которое впоследствии и возглавило освободительную борьбу Русского народа против "евразийского" ига. (Comment on this)
3:11p	Иосафат Барбаро о Московской Руси Всем хорошо известно, как либерасты, широпаевцы и прочие русофобы "любят" Русскую историю. Особенно достаётся московскому периоду истории нашей Родины: от этих деятелей можно услышать и об "азиатчине", и об "ордынской московии", ну и конечно же о "нищете" в которой по их мнению пребывало население Московской Руси. Что ж, от русоненавистников другого ожидать просто не приходится... Однако мы, Русские обязаны знать свою историю и основываясь на документах разоблачать русофобскую ложь. Предлагаю уважаемым читателям моего ЖЖ ознакомится со свидетельством венецианца Иосафата Барбаро, оставившего ценную информацию о жизни населения Московской Руси времён Ивана III. § 54. Если плыть по этой реке и направляться на северо-восток и на восток, следуя пути в Москву, то в продолжение пятнадцати дней вдоль берегов будут встречаться бесчисленные племена Тартарии. Направляясь к северо-востоку, достигают пределов России; здесь находится городок, называемый Рязань. Он принадлежит родственнику русского великого князя Иоанна. Все население — христиане, по греческому обряду. Страна обильна хлебом, мясом, медом и другими полезными вещами. Приготовляют «бузу», что значит пиво. Повсюду много лесов и деревень. Немного дальше находится город по названию Коломна. Оба города имеют деревянные укрепления; также и дома все деревянные, потому что в этих местах нет достаточно камня. § 55. В трех днях пути протекает превосходная река Москва, на которой расположен город, называемый Москвой, где живет русский великий князь Иоанн. Река проходит посредине города и имеет несколько мостов. Замок стоит на холме и [вместе с городом] со всех сторон окружен лесом. Изобилие хлеба и мяса в этом месте можно представить себе по тому, как продают мясо: его дают не на вес, а просто на глаз, причем не менее четырех фунтов за один маркет. На один дукат получают семьдесят кур, а один гусь стоит три маркета. Мороз там настолько силен, что замерзает река. Зимой [на лед] свозят свиней, быков и другую скотину в виде ободранных от шкуры туш. Твердых, как камень, их ставят на ноги, и в таком количестве, что если кто-нибудь пожелал бы купить за один день двести туш, он вполне мог бы получить их. Если предварительно не положить их в печь, их невозможно разрубить, потому что они тверды, как мрамор. Фруктов там нет, за исключением кое-каких яблок и волошских и лесных орехов. Когда там намереваются ехать из одного места в другое — особенно же если предстоит длинный путь, — то едут зимним временем, потому что все кругом замерзает и ехать хорошо, если бы только не стужа. И тогда с величайшей легкостью перевозят все, что требуется, на санях. Сани служат там подобно тому, как нам служат повозки, и на местном говоре называются «дровни» или «возы». Летом там не отваживаются ездить слишком далеко по причине величайшей грязи и огромнейшего количества слепней, которые прилетают из многочисленных и обширных тамошних лесов, в большей своей части необитаемых. Там нет винограда, но одни изготовляют вино из меда, другие варят брагу из проса. И в то и в другое кладут цветы хмеля, которые создают брожение; получается напиток, одуряющий и опьяняющий, как вино. § 56. Нельзя обойти молчанием одного предусмотрительного действия упомянутого великого князя: видя, что люди там из-за пьянства бросают работу и многое другое, что было бы им самим полезно, он издал запрещение изготовлять брагу и мед и употреблять цветы хмеля в чем бы то ни было. Таким образом, он обратил их к хорошей жизни. § 57. Сейчас прошло, вероятно, лет двадцать пять с тех пор, как русские платили за плавание [по Волге] дань татарскому хану. В настоящее время они подчинили себе город, который называется Казань. На нашем языке это значит «котел». [Город] находится на берегу реки Ледиль по левую руку, если плыть к Бакинскому морю; он удален от Москвы на пять дней пути. Это — торговый город; оттуда вывозят громадное количество мехов, которые идут в Москву, в Польшу, в Пруссию и во Фландрию. Меха получают с севера и северо-востока, из областей Дзагатаев и из Мордовии... § 60. Великий князь [московский] покорил также Новгород, что на нашем языке означает «девять замков». Это громаднейший город, отдаленный от Москвы на восемь дней пути в северо-западном направлении. Раньше он управлялся народом, и люди жили там без всякого правосудия; среди них было много еретиков. Теперь понемногу переходят они в католическую веру, хотя одни верят, а другие нет; но они живут по закону, и у них есть судопроизводство. http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Barbaro/frametext.htm (Comment on this)
3:12p	Русский Царь против алчных иностранцев Русский Царь против алчных иностранцев Проблемы защиты национальной экономики осознавались в России ещё в 17-м веке. Не только современные патриоты понимали, насколько недопустимо паразитирование иностранцев за счёт отечественного хозяйства. Главное, конечно, чтобы власть обращала это понимание в конкретные мероприятия, с чем сейчас в России ситуация хуже некуда. Но обо всём по порядку. Смутное время начала 17 века было для России огромным, страшным бедствием. Смута вовсе не закончилась избранием Михаила Романова на царство в 1613 году, а продолжалась ещё до 1618 года. Последствия её были ужасными: целые области оказались разорены и обезлюдели, многие города лежали в руинах, хозяйство страны полностью разрушено. Власть едва могла контролировать ситуацию на местах. А ведь ещё в те времена в Европе знали о несметных природных богатствах Русской земли. Закончившиеся в конечном итоге неудачей политические интриги и военная интервенция из-за рубежа сменились экспансией экономической. Естественно, под предлогом «заботы» о России (как и сейчас, разумеется). Ещё на Русских полях грохотали сражения, а ушлые иностранцы уже потянулись в нашу страну. В августе 1614 года английский посол Джон Мерик от имени короля Якова 1-го добивался перед недавно избранным молодым Царём Михаилом Фёдоровичем для английских купцов права на беспошлинную торговлю и беспрепятственный провоз товаров по Волге в Персию и по Оби на пути в Индию. Англичанин красочно расписывал выгоды этого предложения для царского правительства, а заодно намекнул, что Англия могла бы поспособствовать заключению мира с Польшей и Швецией. Отчаянно нуждавшееся в прекращении затянувшейся Смуты правительство было вынуждено пойти на уступки. В том же 1614 году голландским купцам была выдана жалованная грамота, подтверждавшая прежние права голландской компании на торговлю в Архангельске и Коле всякими товарами по свободной цене. В возмещение убытков, понесённых в Смуту, голландцам была разрешена беспошлинная торговля в течение трёх лет, а затем позволялось платить пошлины только в половинном размере. В 1619 году, уже после заключения Столбовского мира со Швецией и Деулинского перемирия с Речью Посполитой, привилегии английских купцов на беспошлинную торговлю были подтверждены при условии поставки в царскую казну сукна, материи и прочих товаров по ценам, по которым они продавались в самой Англии, хотя им было отказано в праве свободного транзита товаров в Персию. Русские купцы относились к наделению иностранцев привилегиями отрицательно, но патриотические чувства в данном случае оказались сильнее: когда правительство обратилось к ним за советом, то получило ответ, что «им для собрания государской казны на время и потерпеть можно, хотя и убыточно». В 1629 году получить льготы на транзит через Россию в Персию хотело французское посольство, но получило отказ. Голландское посольство в 1630 году вышло с просьбой разрешить своим купцам приезжать в Архангельск и Москву, чтобы «торговать повольной торговлей и пошлину брать умеренную», производить беспошлинную торговлю с Персией через Россию в течение 30 лет, за что вносить в царскую казну ежегодно 15 тысяч рублей. Сверх того, голландцы ходатайствовали о позволении голландским торговым людям распахивать пустующие земли в Московском государстве. Но в Боярской думе решено было «в пашне отказать» и разрешить приезд только тем из голландских торговцев, список которых будет заранее представлен. С похожей просьбой к царскому правительству в 1631 году обратился датский посол, пожелания датчан были удовлетворены частично. Среди всех иностранцев наибольших успехов в продвижении своих интересов достигли англичане. Льготные условия торговли позволяли им искусственно поддерживать низкие цены на вывозимое из России сырьё и одновременно высокие цены на готовые изделия из-за границы. С английской торговой компанией начали сотрудничать и другие иностранцы, понявшие, что, действуя совместно, можно получить больше прибыли на местном рынке, чем конкурируя друг с другом. А прибыль их в торговле некоторыми товарами достигала 100%. Хуже того, англичане при заключении сделок с мелкими торговцами обязывали их не вести торговлю ни с кем, помимо английской компании. Результатом такого предоставления льгот иностранцам стало их господство на Русском рынке, что самым плачевным образом отразилось на положении Русских купцов. На Земском соборе 1642 года торговые люди били челом Государю, говоря, что «через то в городех всякие люди обнищали», что иностранцы завладели их тяглыми дворами, не платя с них податей. «Да они же, иноземцы, разъезжают по волостям и покупают у волостных крестьян скот, рыбу и всякий харч, пошлины не платят, а у нас, сирот твоих, не покупают… И от того мы, сироты твои, от них, иноземцев, совсем погибли», и что «русским торговым людем в заповедех в промытех многие убытки и домовые разорения учинились». В самой Москве дело обстояло не лучше, отчего в 1646 году московские гости подали челобитную, в которой говорили, что «англичане засели в Москве без съезду», и Русским купцам приходится у них покупать «худые товары по высокой цене». Как же реагировало Русское правительство на жалобы своих подданных? У нас порой складывается впечатление, что Государь Алексей Михайлович был ярым ревнителем всего Русского. Это, к сожалению, не совсем так. Алексей Михайлович был отнюдь не чужд западничества, при нём в Москву проникает польское влияние, появляются первые обожатели всего иностранного. Достаточно лишь сказать, что Государь заставил своих сыновей учить польский и латинский языки. Но здравый смысл не изменил Алексею Михайловичу и отмахнуться от настоятельных просьб Русских людей он не пожелал. Поэтому правительство начало действовать. В 1649 году алчность англичан сыграла против них – им было запрещено торговать во всём Русском государстве, исключая Архангельск. Примечательно, что формальным поводом для запрета явились английская революция и убийство короля Карла 1-го. Но и после восстановления монархии льготы англичанам так и не вернули. В 1653 году московские гости и торговые люди добиваются очередного успеха в противостоянии иностранному давлению: пошлина на иностранные товары доводится до 2-х алтын с рубля (шесть копеек - ред.), а с 1667 года со всех товаров, ввозимых в Россию и вывозимых из неё, сверх того уплачивалась проездная пошлина по гривне с рубля (десять копеек - ред.). А в 1667 году произошло законодательное закрепление того, что сейчас бы назвали защитой национальной экономики: в этом году был принят Новоторговый устав, призванный пресечь положение, когда «великому государю в таможнях в сборех его великого государя казне чинятся большие недоборы, а русским людям в торгах их помешка и изнижение чинится». Согласно нему розничная торговля иностранцев в пределах Московского государства была окончательно запрещена под страхом изъятия товаров в казну. Как было бы правильно и сейчас запретить розничную торговлю в России различным китайцам, азербайджанцам и прочим пришельцам из независимых и не очень государств! Привозимые в Архангельск заграничные товары должны были подвергаться строгому таможенному контролю с записью всего привезённого в таможенные книги. Эта мера нужна была, чтобы оградить Русский рынок от привоза «худых и воровских товаров». Оказывается и в 17 веке ушлые иностранцы были не прочь привезти в Россию разнообразное барахло! «А за таким бережением и крепкой запиской по клеймам и по печатем сыщется воровство подделкою товаров, ведомо б было в то государство писати, чтоб впредь худых товаров в отпуск в Московское государство заказ учинили под жестокою заповедью и посылать перестали б; а те худые товары обличив и во весь свет огласив, отослать с нечестием с ярманки, чтоб впредь таких худых не возили добрым товаром цены не портили», - говорит устав. Нынешние хозяева страны десяток раз подумают, прежде чем отошлют «с нечестием с ярманки» недобросовестного иностранца – яркий пример тому - история с американскими куриными окорочками весьма сомнительного качества. Все привезённые товары иностранные торговцы могли продавать только жителям того города, в котором им был разрешён торг. Торговые сделки иностранцев с купцами других городов или с другими иностранными торговцами были запрещены. В Москву допускали только тех иностранных купцов, которым были выданы жалованные царские грамоты. Таким образом, иностранцы могли вести дела только в Архангельске и других порубежных городах, при том, что Русским купцам разрешалось там торговать вольно. Помимо Новоторгового устава Русское правительство использовало свою власть для пресечения и других невыгодных для России предприятий. Так, в 1649 году был запрещён вывоз хлеба в Швецию. В 1673 году были ограничены привилегии армянской компании, которая пыталась захватить в свои руки транзитную торговлю с Персией. Во второй половине 17 века хозяйство России оправилось от разорения, причинённого Смутой. Развивалась торговля, открывались новые промыслы, росли старые города и основывались новые, население прибывало. И не в последнюю очередь это стало результатом активной защиты интересов отечественной экономики от экспансии иностранных торговцев, в первую очередь англичан. Хотя экономическую политику Государя Алексея Михайловича отнюдь нельзя назвать безупречной, но Россия достигла известных хозяйственных успехов. Австрийский посол Августин Мейерберг, посетивший Россию в 1661-1662 годах, отмечал, что «в Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да ещё покупаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире, хоть бы и с лучшим климатом, с плодороднейшими пашнями, с обильнейшими земными недрами или с более промышленным духом жителей». И вывод из этого прост и незатейлив: либо ты будешь хозяином своей страны, либо на роль хозяина найдётся множество пришлых алчных претендентов. Алексей Пушкарёв http://www.sotnia.ru/tocsin/2011/nom_35-36/35-03.htm (Comment on this)
3:13p	О битве под Оршей. Часть 2 Оршанская битва 1514 года: военно-исторический аспект. Часть вторая 12 ноября 2009, Николай Амбражевич Битва под Оршей Битва под Оршей произошла 8 сентября 1514 года. Полки Московского княжества вступили в битву под белым и светло-красным флагом с изображением Георгия Победоносца и архангелов. Полки были выстроены в «классический» боевой порядок: впереди – полки левой и правой руки под командованием М.Голицы-Булгакова, сзади – полки тыловой охраны [4,9]. Все полки были конными и не имели артиллерии [6,7,8,10]. Единого «сапрауднага кiраунiка у рускiх не было, бо Чаляднiн з’яуляуся толькi фармальным галоунакамандуючым, а кожны з галоуных ваяводау камандавау сваiм палкам асобна» [4, 7, 8, 9]. Вооружены русские полки были «пераважна лукамi, сякерамi, невялiкiмi шчытамi» [5]. В свою очередь, королевское войско было вооружено тяжелыми пушками, самопалами, ручницами (небольшие пушки, использовавшиеся пехотой), длинными пиками и мечами [4,5,6,7,8,9,10]. На миниатюре из Патриаршей рукописи (2-я половина XVII века), приведенной в «Энцiклапедыi гiсторыi Беларусi» [11, с.187] хорошо видно, что русские воины (в островерхих шлемах) из стрелкового оружия вооружены в основном луками. В то же самое время, воины Сигизмунда (в «прямоугольных» касках) вооружены исключительно огнестрельным оружием. В отличие от русских конных полков, войска Сигизмунда были разнородной и высокоспециализированной армией, состоявшей не только из конницы, пехоты и артиллерии, но также из саперов с понтонами и оборонительного обоза. 7 сентября, ночью, обманув московские дозоры, часть польской конницы «без страт пераправiлася цераз Днепр. Вышэй па цячэнню ад месца пераправы коннiцы праз патаемна наведзены мост раку перайшлi пяхота, коннiцаi i артелерыя [14]. Пехота и артиллерия воспользовалась мостом, наведенным на огромных бочках под руководством Яна Башты [15]. Встав напротив русских полков они выстроились в порядок называвшийся «старым польским»: передовой полк включал основную часть пехоты с артиллерией, имея по бокам отряды легкой конницы, главный полк состоял из тяжеловооруженного рыцарства (gravioris armaturae), также с отрядами легкой конницы на флангах. За правым крылом, в еловом перелеске, была приготовлена засада из части пехоты с артиллерией. (Этот маневр, прозванный ad hoc, впоследствии имел большое значение для победы). Польско-литовское войско первым атаковало боевые порядки русских после того, как ксендзы отслужили молебн. [4]. Сам Острожский «перебывши Березину, ръку з гарматами и гаковницами», также «напал на войско московское» [10]. Тактический замысел Челяднина предполагал окружение противника и отбрасывание его в реку, но это приводило к чрезмерному растягиванию линии фронта. И «бысть побоище великое Москвичем с Литвою под городом под Оршею, и вскричаша, и возопиша жены Оршанки на трубы Московския, и слышати было стуку и грому великого между Москвич и Литвою. И удариша Москвичи на Литву..., и треснули копья Московския... И бысть непособие Божие Москвичам». Острожский умело использовал распри и отсутствие единоначалия у московских воевод. Первоначально гетман предложил Челяднину мирное решение. Пока тот раздумывал над предложением, отряды польской тяжелой конницы под командованием Самполиньского внезапно напали на полк правой руки под командованием Михаила Голицы-Булгакова. По словам летописца, Челяднин «в зависти не поможе» князю Михаилу [7]. Тому пришлось отступить, чтобы привести свои войска в порядок. Тогда поляки и литовцы обрушились на самого Челяднина, а «разобиженный князь Булгаков-Голица в свою очередь не пришел уже ему на помощь» [2]. Битва складывалась крайне неудачно для русских войск «з прычыны не столькi палкаводчага генiя Астрожскага, колькi выключна бездарнага кiраунiцтва бiтвай» московскими воеводами [8]. В целом гетман «использовал и повторил тактику московских воевод» (Д.Щени), разбивших его у р.Ведроши в 1500 году [6]. Когда неприятель напал на войска Голицы в третий раз, Челяднин вновь не помог ему. Вместо этого, он сам попробовал атаковать противника полком левой руки. Некоторые русские летописцы прямо объясняют неудачу в битве изменой Челяднина [17]. Острожский начал «с умыслом отступать» и подвел атаковавшую конницу прямо под огонь спрятанных в лесу пушек [9]. Польская артиллерия обрушила основной удар на дальние ряды московских воинов, которые вместе с «фармальным галоунакамандуючым» дрогнули и побежали. Передовые русские отряды, не знавшие, что происходит за их спиной, продолжали сражаться. Именно в этот момент ударил засадный польский полк, состоявший из 800 всадников. Он полностью отрезал авангард московского войска [6]. Русские полки были смяты. Оршанская битва была выиграна войском короля Сигизмунда. Много шума из ничего Миф об «огромных потерях московитов» начал создавать сам польский король, в своем письме ливонскому магистру сообщивший, что «русские из 80.000 потеряли: 30.000 убитыми, взятыми в плен – 8 верховых воевод, 37 начальников второстепенных и 1.500 дворян» [2,7]. Впрочем, он тут же сам опроверг свою версию о «30 тысячах погибших московитов». По свидетельству, приводимому историком Е.И.Кашпаровским, Сигизмунд «прыватна паведамiу арцыбiскупу Яну Ланскаму у Рым аб гiбелi толькi 16 тысяч масквiчоу» [8]. Но и это было, мягко говоря, преувеличением. И дело не только в том, что в те времена никто никогда не считал погибших простых ратников [7]. Существует и ещё один, чисто технический аспект. Артиллерия поляков не могла нанести большого урона русским полкам по той причине, что пушку в те времена заряжали от 3-5 до 8-10 минут, и абсолютно невероятно, чтобы конные русские воины находились под огнём пушек более 3-5 минут. То есть поляки могли реально успеть дать только 1-2 залпа рассеявших конницу. Это вполне могло стать решающим фактором в битве, но никак не могло нанести существенного урона в живой силе. Учитывая незначительную дальность стрельбы и малые поражающие способности тогдашней артиллерии, цифра потерь наверняка завышена в несколько раз. В личном послании самому римскому папе Льву X от 18.09.1514 г. польский король, после традиционного верноподданнического обращения, пишет, что «московиты собрав много (?) сил» и имея «поддержку у схизматиков» (так Сигизмунд именовал своих православных подданных), довольно легко вторглись в пределы его княжества. Эти земли король именует в послании Ruthenorum Russiam, t.e. Staroj Ruthenorum Russiam, т.е. Старой (древней) Русью. О количестве воинов, участвовавших и павших в битве с той и другой стороны, в послании ничего не говорится. Разве что, король в заключение заявляет, что он «победил всех врагов и недругов Священного римского престола» (Annales Ecclesiastice – римские летописи, т.37, с.76-77). Послание короля было в том же году опубликовано. По всей вероятности, с этой публикацией был знаком и С.Герберштейн (личный посол и шпион Максимилиана I). Кроме того, он беседовал в Вильне с Острожским, Булгаковым и Челядниным. Из публикации и бесед, судя по всему, Герберштейн и составил ту картину боя и количественного соотношения войск, которое он опишет в своих «Записках о Московии», которые и являются первоисточником в описании битвы у последующих историком. В то же время первоисточники – литовские письменные перечисления – т.н. «Кёнигсбергские акты», свидетельствуют, что «всех пленных, как взятых под Оршей, так и в других местах той войны, шедшей уже более дух лет (с 1512 г.), было только 611 человек» [2,7]. По московским же источникам, под Оршей в плен попало и вовсе только 380 «детей боярских»* [2]. «Срам» под Смоленском Воодушевленное победой в битве, польско-литовское воинство под предводительством гетмана Острожского двинулось к Смоленску, надеясь взять город и выиграть затянувшуюся на три года войну. К Смоленску гетман подошел с 6-тысячным войском [2]. Возникает вопрос: куда девались остальные примерно 30 тысяч королевской армии? Остались ли они навечно на месте битвы? Тем более что данные о потерях воинов-победителей практически отсутствуют. «Разойтись по домам» они также не могли – целью войны было оставление за собой Смоленска, а не победа в одной из битв. Узнав о приближении королевской армии к Смоленску, Острожскому сдались Дубровна, Мстиславль и Кричев. Мстиславский князь Михаил Ижеславский отправил Сигизмунду «грамоту с обещанием верности, с извинением, что только по необходимости служил некоторое время великому князю московскому» [7]. То же самое собирались сделать и знатнейшие жители Смоленска во главе с епископом Варсонофием. Епископ отправил к польскому королю своего племянника с письмом гласившим: «если пройдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда взять город». Предательский замысел верхушки был сорван простыми людьми, так как «бояре смоленские и мещане хотели остаться за Москвою». Они выдали заговорщиков наместнику русского государя – князю Василию Шуйскому. Шуйский приказал повесить всех изменников (кроме Варсонофия) на городских стенах, на виду у королевского войска. С.Соловьев пишет: «который из них получил от великого князя шубу, был повешен в этой самой шубе; который получил ковш серебряный или чару, тому привесили на шею эти подарки и таким образом повесили» [7]. Все горожане Смоленска встали на защиту города. Константин Острожский «замку не взял, але коло Смоленска попустошивши все, отъишол до короля». [10]. Его преследовали и отбили почти весь обоз: «Острожский у града Смоленска не успев ничтоже возвратился с великим срамам, абие (тогда) же из града вышедшие многие люди, и литовских людей многих побиши, а иных многих панских детей и гетманов поимаше, а князь Константин побеже, многие возы и телеги со скарбом оставише», - писал летописец [2]. Итоги войны 1512-1522 гг. В результате военной кампании 1512-1514 гг. Смоленск вновь стал русским. Это была непоправимая потеря, угрожавшая существованию всей политической системы ВКЛ. Польский хронист М.Меховский горестно констатировал: «Ничего более ужасного не было причинено королю Сигизмунду и литовцам» [6]. Напрасные «спробы Жыгiмонта (Сигизмунда – прим. авт.) дабiцца хоть якой-небудзь перамогi у вайне у далешым прымусiлi яго шукаць мiру або перамiр’я з Васiлiем III. З такой мэтай у красавiку 1517 г. у Маскве i з’явiуся пасол Максiмiлiяна I.С.Герберштэйн» [8]. Иначе говоря, не добившись решающего перевеса в битве с московским княжеством военным путем, Сигизмунд предпринял попытку добиться главной цели войны – возврата Смоленска и Смоленщины – на дипломатической поприще. Однако дипломат Василия III не только «катэгарычна адмовiуся вярнуць Смаленск, але заявiу паслам ВКЛ, якiя прыехалi у Маскву: «А которые городы государя нашего отчина от прародителей его Киев, Полтеск, Витебск и иные городы – государя нашего отчину – Жигимонт король держит за собою неправдою, и он бы тех городов государю нашему поступился...». Это же самое требование было предъявлено литовским послам в 1520 году. Оно было подкреплено общим наступлением от Новгорода, Пскова, Смоленска и Стародума Северского и опустошением в 1519 году 50-тысячным русским войском ВКЛ «аж до Крэва». Тогда армия Москвы «з вялiкiм палонам вярнулася без страт» [8]. А король польский был вынужден начать мирные переговоры с великим князем Московским. В итоге «прынцыповая пазiцыя Васiлiя III перамагла». 14 сентября 1522 г. Сигизмунд «вымушаны быу згадзiцца на 5-гадовае перамiр’е на умовах «государя всеа Русии»: Смаленск и Смоленшчына канчаткова засталiся у рускай дзяржаве, што знайшло адлюстраванне у тагачасным тытуле Васiлiя III: Великий господар... Божьею милостью господар всеа Русии и великий князь володымерский, московский, новгородский, псковский, смоленский, тверский, югорский, пермский, болгарский и иных...». Невзирая на то, что «нiбыта «25 тысяч беларускiх ваяроу перамаглi i ушчэнт разнеслi 80-тысячнае войска маскоускага уладара», менавiта яно i далей не толькi зрывала усе спробы саюзных войск, якiм да таго ж сiнхронна не раз дапамагалi полчышчы крымскiх татар, адваяваць хаця б адзiн з тых населеных пнктау (акрамя Дуброуны, Крычава i Мсцiслава, якiя пакiнулi рускiя войскi), што пры Iване III i Васiлi III былi далучаны да Рускай дзяржавы, але i рабiла глыбокiя рэйды па тэрыторыi ВКЛ», а «мiф аб гiбелi неверагоднай колкосцi i нават аб поуным разгроме войска Рускай дзяржавы стварау i усiмi даступнымi яму сродкамi распаусюджвау Жыгiмонт, якi пасля страты Смаленска такiм чынам спрабавау падмацаваць мiжнародны аутарытэт сваiх дзяржау» [8]. Как создаются мифы Что касается легенды о беспримерном масштабе «оршанского триумфа» и потерях противника, то создавать ее, как уже говорилось начал сам Сигизмунд I, рассылая послания с обширным опи¬санием победы к папе Льву X, венгерскому королю Владиславу, венецианскому дожу Вавжинцу Лауредано, воеводе Трансильвании Яну Заполии, а также ряду других монархов и сановников Апостольской столицы... Широко разрекламированная в Европе в XVI-XVII веках Оршанская победа польского в своем большинстве войска над «еретиками и схизматиками московитами» была всего лишь победой в проигранной войне. Выпячивание роли в битве православного князя К.Острожского было хитрым информационно-пропагандистским ходом Ватикана*. Рим начал затушевывать участие в Оршанской битве войск католического польского королевства и выдвинул на первый план воинов ВКЛ и их православного командующего. При папском дворе шли церемонии в честь «небывалой победы». «Паэты пiсалi вершы у гонар К.Астроскага, мастакi стваралi гравюры i маляунiчыя карцiны [5, 16]. С подачи римского папы и польского короля события битвы проигранной войны были запечатлены (около 1520 г.) на большом полотне – 1,5 х 2,5 метра. (Сейчас она хранится в национальном музее Польши в Варшаве) [5, 16]. В 1514 г. в Нюрнберге «па свежых слядах быу выпушчаны спецыяльны артыкул вайскавых навiнау, прысвечаны апiсанню бiтвы пад Воршай» [5, 16]. Такого международного резонанса не было даже в честь Грюнвальдской битвы [6, 16] . Католические иерархи были крайне заинтересованы не только в поднятии авторитета Польши и ВКЛ (будущей Речи Посполитой), проигравшей войну за духовное главенство в славянском мире Русской державе, но и в том, чтобы как можно сильнее замолчать это поражение. В целом в то время, по словам польского историка И.Граля [16], влияние оршанской пропаганды в значительной степени сказывалось на формировании нелестного образа «Москаля», да¬вая мощный импульс для развития теории о «восточной угрозе». Аналогичное, хотя и несравненно более сильное влияние ока¬зала она на польское общество, до той поры отдаленное от «мос¬ковского» вопроса. Пересказ оршанской победы был широко распространен чуть ли не во всей историографии ХVI – начала ХVII вв.: выпущенные краковскими типографиями труды Андрея Кшицкого, Кшиштофа Сухтена, Валентого Экка и Яна Дантишка; Па¬негирик» Бернарда Ваповского, «Ода на триумф...» Транквилла Андроника, «Еоиграмат» папского легата в Польше Якова Пизона, гимн Каспара Велиуса «Во славу коро¬ля Сигизмунда»; работы Мартина Бельского, Экта Дециуша, Станислава Ожеховского, Кшиштофа Варшевицкого; напечатанные в Кракове, Риме и Нюренберге брошюры и листовки на латинском и немецком языках, ставшие первыми материалами такого типа, использован¬ными польской дипломатической службой и т.д. и т.п. Сам князь Острожский за победу над православными единоверцами получил монарший привилей на возведение двух камен¬ных православных церквей в столичном Вильно! Нельзя не согласиться с польским ученым, в том, что этот акт, кроме того, что «удовлетворял радость победителя», являлся остро политическим. По задумке королевского двора он должен был «дока¬зать единство приверженцев православия и католицизма в борьбе с общим врагом». В роли этого «врага» для православного населения нынешних Беларуси и Украины тогдашние польские короли хотели видеть «московитов». Причем уже одним этим названием жителей возрождавшейся Руси они стремились вбить клин между своими православными подданными («настоящими» русинами-русскими) и их единокровными братьями по вере («азиатами» из «Московии»). Недаром гетман Острожский даже сыскал себе в то время сре¬ди краковских гуманистов прозвище «Сципион Русский». Соответствующий ренессанс пережила «оршанская тематика» в Речи Посполитой во время ее войны с Россией в начале - первой полови¬не ХVII века, т.е. во времена Смутного времени, когда поляки вновь осадили Смоленск и даже оказались в Москве. После разгрома и изгнания поляков ополчением Минина и Пожарского тема «великого триумфа» столетней давности, зазвучала при королевском дворе еще актуальнее: во-первых, надо было «смазать» позор поражения нанесенного гордой шляхте «мужиками-лапотниками»; во-вторых, взбодрить приунывшее воинство; в-третьих – попугать Европу «угрозой с Востока». Некоторые историки считают, что «оршанская пропаганда», дескать, была настолько эффективна, что способствовала разрыву политического союза Московской Руси и Священной Римской империи. Якобы римский кесарь Максимилиан настолько поверил развернутой поляками в Западной Европе пропагандистской кампании, что разорвал отношения с Василием III. В данном случае уместно вспомнить пословицу о том, что самая эффективная ложь – это неправильно понятая правда. Дело вовсе не в легковерности кесаря и пропаганде Ватикана. Не сбрасывая эти факторы со счетов, причину разрыва политического союза с Москвой целесообразно искать в нежелании Максимилиана способствовать дальнейшему усилению своего недавнего союзника, взявшего Смоленск, - геополитический «ключ-город» к русским землям ВКЛ. Тактически императору было выгодно ослабление польского короля и великого князя литовского в непрерывных войнах за наследство Киевской Руси с восточным соседом. Однако стратегически Максимилиану, как католику и императору Священной Римской империи, вовсе не улыбалась перспектива появления на Востоке православного Третьего Рима. Именно поэтому вроде бы союзник Василия, Максимилиан, вместо того чтобы воевать против Сигизмунда, взял на себя роль посредника и прислал в Москву в 1517 г. своего личного посла и шпиона С.Герберштейна. Основной целью будущего автора «Записок о Московии» было – уговорить Василия III вернуть Смоленск Сигизмунду I. Поскольку, как известно, это Герберштейну не удалось, его хозяину не оставалось ничего иного, как, довольствуясь малым – пресловутыми «Записками», включиться в пропагандистскую кампанию, развернутую вокруг битвы под Оршей Ватиканом. Именно Максимилиан удержал тевтонского магистра от войны с Польшей, написав тому, что «нехорошо будет, если польский король унизится, а московский возвысится». Таким образом, подводя итоги, можно выделить следующее: 1) В Оршанской битве принимали участие приблизительно равные по силам войска. Армия польского короля и великого князя литовского Сигизмунда состояла в большинстве из поляков и была вооружена новейшим (на то время) оружием. Русские войска были вооружены гораздо хуже. В их составе воевало гораздо больше выходцев из земель ВКЛ (православные жители Смоленска и близ лежащих княжеств Белой Руси), чем в армии противника. 2) Поражение потерпела не вся армия, а лишь некоторая часть войск Великого княжества Московского, состоявшая из нескольких полков, прикрывавших Смоленск. Простой народ отреагировал на нее появлением поговорки: «Кепско у Витебска, у Орши горше, а у Минску по свинску». 3) Большинство пишущих об Оршанской битве старательно стремится умолчать о потерях королевского войска, от которого осталось в живых после «блистательной победы» около 6 тыс. человек, т.е. потери составили более 85 % воинов! В том числе и поэтому не «победитель» Сигизмунд-Август, а «побежденный» Василий диктовал условия мира. Так что «великие воители» Я.Свирщевский и К.Острожский могут, в лучшем случае, претендовать на сомнительные лавры царя Пирра, примерно с такими же (в процентном отношении) потерями победившего римлян в своей предпоследней битве. (В последней Пирр, у которого практически не осталось воинов, был убит). Впрочем, даже на лавры Пирра победители под Оршей могут претендовать с очень большими оговорками – у эпирского царя Античности не было столь внушительного перевеса над противником в виде тяжелой артиллерии и огнестрельного оружия. 4) Польский король и великий князь литовский Сигизмунд и его гетманы выиграли битву под Оршей, но в то же время, проиграли всю военную кампанию 1514 года. Свидетельство этого – потеря Смоленска и части земель Смоленского княжества. Победа под Оршей, - пишет Н.Карамзин, - «не имела военных следствий, была рядовой битвой во все разгоравшейся борьбе Москвы и Литвы за воссоединение русского народа». Он приводит заявление Василия III: «Доколе конь мой будет ходить и меч рубить, не дам покоя Литве». 5) Первенство в славянском мире после этой войны, начало переходить от католической польской державы и вассального ей ВКЛ к православному Великому княжеству Московскому. Его князь – Василий III – стал победителем и воссоединителем древних русских земель. Оршанская победа польско-католического в своем большинстве войска над «еретиками и схизматиками московитами» была всего лишь победой в проигранной войне за контроль над этими землями. Несколько слов в заключение К сожалению, как уже указывалось в начале, одновременно с развалом единого государства и на белорусской земле появились направленные на разжигание национальной и религиозной нетерпимости и вражды националистические пасквили превратившие созданный в средневековой Польше миф о битве под Оршей в «значимый» для белорусов. Очень не хотелось бы, чтобы сомнительный средневековый триумф польского короля (им же самим созданный и распропагандированный) выдавался политиканами от истории, преследующими свои узкокорыстные цели, за «историческую победу» белорусов над россиянами. Именно поэтому данная работа написана не для «Москвы» (она и сама разберется), а для Беларуси, по земле которой прокатывалось множество различных битв и войн, которые люди, ее населяющие, прочувствовали на себе. Роль и место населения княжеств Белой Руси в тех войнах можно рассматривать лишь в общем русле политики Польши и Великого Княжества Литовского (де-факто связанных с конца XIV века личной унией через династию Ягеллонов) того времени, но никак не защитниками собственного Отечества. Территории же нынешней Беларуси отводилась в тех войнах роль плацдарма, на котором столкнулись католическая Польша и православная Русь. http://www.imperiya.by/theory5-6589.html (Comment on this)
3:15p	О битве под Оршей. Часть 1 Оршанская битва 1514 года: военно-исторический аспект. Часть первая 10 ноября 2009, Николай Амбражевич Одним из наиболее раскручиваемых с начала 1990-х гг. в Республике Беларусь мифов т.н. «национального возрождения», является миф об Оршанской битве 1514 г. По сути дела, это один из краеугольных камней того явления, которое именуют белорусским национализмом. В определенной мере с этим можно согласиться. Недаром европейские мыслители еще позапрошлого века утверждали, что «патриотизм – это любовь к своим, а национализм – ненависть к чужим». Наиболее «накаленным» сторонникам «незалежнасцi» очень хотелось чтобы подобного сорта «националистами» стало как можно больше белорусов. Тем более что чужим для «тутэйшых» националистов стал русский народ. Одним из наиболее эффективных способов психологической обработки масс являются политические мифы. Дело в том, что такие мифы, по мнению специалистов, не поддаются разрушению с помощью рациональных аргументов, и поэтому вполне правомерна их оценка как ненаучного знания. Для распространенности мифов, как и любой идеи, очень важно, чтобы он был максимально прост, т.е. нес в себе информацию, но не очень объемную. Любопытно, что аналогичная закономерность характерна не только для распространения идей, но и для распространения … вирусов. Вирусы, как и идеи, представляют собой, по сути, информацию, точнее – одну или несколько молекул РНК, где запрограммирована информация, необходимая для серийного воспроизводства вирусов. При этом, чем сложнее вирус, тем, с одной стороны, он устойчивее к внешним воздействиям, а с другой – тем сложнее происходит заражение организма. В этом смысле мифы можно считать политическими вирусами (мифологическое мышление заменяет причинно-следственные связи самим прецедентом и смешивает причину явления с его сутью). Человек, зараженный тем или иным националистическим мифом, сам становится источником распространения подобного рода политических вирусов (аналогично клетка организма, пораженная вирусом, меняет генетический код и начинает «штамповать» новые вирусы). Именно таким политическим вирусом и стал миф о битве под Оршей 1514 года, который с упрямством, достойным лучшего применения, пытаются привить Беларуси. Хотя прошло уже почти два десятилетия, структура данного мифа практически не претерпела никаких изменений в сторону усложнения. Поэтому рассмотрим его основные составляющие. - великий князь Московский Василий III во главе огромного 80-тысячного войска вторгся на белорусские земли, собираясь их завоевать; - под Оршей московские завоеватели были остановлены армией ВКЛ во главе с гетманом Острожским и разбиты; - битва стала «классикой средневекового воинского искусства» [5]; - «белорусская» армия была в несколько раз меньше московской – 30.000 против 80.000; - войско Великого Княжества Московского понесло огромные потери; - победителем московских/русских «завоевателей» был православный «белорус» князь К.И.Острожский; - произошедшая пятьсот лет назад битва под Оршей стала чем-то «небывалым» и «выдающимся» в истории нынешней Республики Беларусь (если верить пропаганде и попыткам некоторых националистов, стремящихся с начала 1990-х гг. превратить дату битвы в «свята (праздник) нацыянальнага войска» [3, 4, 5, 9]). Это составные части мифа. А теперь обратимся к фактам. Русь Литовская и Русь Московская В древние времена, китайцы, оскорбляя своих врагов, желали им «жить в интересное время». Под этим они подразумевали время перемен, время усобиц и гражданских войн. Становление Русской державы – наследницы Киевской Руси, шло именно в такое время. Киевская Русь пала под ударами внешних врагов. Врагов шедших и с востока, и с запада. Единое древнерусское государство было подорвано внутренними усобицами. Многочисленные князья и их дружины не раз сходились на поле брани. Впрочем, в этом не было ничего нового. Столетьями воевали между собой греческие города-полисы. Заливались кровью междоусобиц германские княжества. Десятками тысяч жизней платили простые люди за сепаратизм светских и духовных правителей Италии, Франции, Британских и Японских островов, Китая… К моменту падения Золотой Орды (конец XV в), на славянских землях сформировалось два центра религиозной духовности. Каждый из них претендовал на первенство в славянском мире и на земли Киевской Руси. Одним центром была поддерживаемая Ватиканом католическая Польша, сумевшая фактически подчинить себе Русь Литовскую – Великое Княжество Литовское, Русское и Жамойтское. Подчинить, в первую очередь, духовно – при помощи католической церкви [5]. К началу XVI века ВКЛ представляло собою государство «галоуным чынам лiтоускiх каталiцкiх феадалау», в котором «вядучую ролю ва унутранай и знешняй палiтыцы iгралi буйнейшыя зямельныя уласнiкi (Гаштольты, Кязгайлы, Радзiвiлы i iншыя)» [8]. Именно эти феодалы, принявшие католицизм, стали главным союзниками Ватикана. В то время, как подавляющее большинство населения оставалось верно Православию. К началу XVI века православный люд на территории ВКЛ, по свидетельству С.Герберштейна, стал «жалок и угнетен тяжелым рабством». О этно-конфессиональной «терпимости» на землях ВКЛ ярко свидетельствуют слова Ст.Ожеховского, писавшего в 1564 г. православному шляхтичу: «Ты, литвин, ходишь в ярме от рождения или, как скованная узой кляча, носишь на своем хребте своего господина, а я, поляк, парю, как орел без привязи, на моей прирожденной свободе под моим королем... [12]. То, что северо-западные и южные земли Киевской Руси на которых «пазней узнiклi Беларусь i Украiна», по словам белорусского историка М.Спиридонова [8], составляли «большую частку тэрыторыi ВКЛ, а «Русь», «люди русские» - большую частку яго насельнiцтва, не рабiла гэту полiэтнiчную дзяржаву нi «лiтоуска-беларускай», нi тым больш «беларускай». Дело в том, что «люди русские» ВКЛ гаварылi на «русской» («московитской» або «рутенской») мове, вызнавалi праваслауную («русскую») веру и захоувалi iстотную этнiчную еднасць з рускiм народам Рускай дзяржавы («…очень многие до этого времени считают за одно московитян и россов или рутенов, основываясь на том, что они говорят на одном языке и исповедуют одну веру» - пiсау А.Кампанэзе у 1524 г.) и таму у тыя часы не сталi нi беларусамi, нi украiнцамi». Светские и духовные феодалы Великого Княжества Литовского так же «не усведамлялi сябе нi беларусамi, нi украiнцамi; iгралi у ВКЛ другарадную палiтычную ролю, сумленна выконваючы волю правячай лiтоускай каталiцкай дынастыi». Этнические и религиозные противоречия «не гаворачы ужо пра класавыя и iншыя», были «асноунымi фактарамi палiтычнай, перш за усе ваеннай, слабасцi ВКЛ, што ужо не магло без дапамогi феадалау каралеуства Польскага, якiя у прынцыпе iнiцыiравалi многiя унутры- и знешнепалiтычныя акцыi ВКЛ, абараняць сваю тэрыторыю, на частку якой у канцы XV ст. пачала прэтэндаваць Руская дзяржава». Русская держава, наследница Православной Византии и Киевской Руси, была другим духовным центром, претендовавшим на первенство в славянском мире. Центром возрождавшейся Святой Руси стало Великое Княжество Московское. Начиная с Даниила – младшего сына Александра Невского – князья московские стали превращать его в ядро будущего Русского государства. На землях современной Белой Руси разница между тогдашними Польшей и Москвой состояла в том, русское войско приходило на свои исконные земли, где жили единокровные братья и единоверцы, которые рано или поздно, но вернутся в общее государство. Поэтому население страдало мало. Напротив, поляки, вторгаясь на западные и окраинные земли Руси, жгли и грабили «схизматиков». Фактически они были оккупантами и вели себя в соответствии с известной пословицей: «Коль не съем, то хоть понадкусываю». Великое Княжество Московское К началу XVI века, Великое Княжество Московское (ВКМ) превратилось в мощную Православную державу, которая «у той жа час складалася амаль выключна з этнiчна рускiх зямель, хаця i не усiх». Будучи прямыми потомками и наследниками династии Рюриковичей – создателей и властителей Киевской Руси - «яе гасудары у поунай адпаведнасцi з нормамi тагачасгнага мiжнароднага феадальнага права заявiлi аб сваiх гiстарычных правах на былыя земли Старажытнай Русi, што рознымi шляхамi апынулiся у складзе ВКЛ» [8]. Идея собирания всех русских земель была поддержана рядом монархов европейских держав и «перш за усе, iмператарам Свяшчэннай Рымскай iмперыi Максiмiлiянам», официально назвавшим в договоре 1514 г. Василия III «царем». Иначе говоря, с точки зрения тогдашнего международного права «Руская дзяржава паставiла знешнепалiтычную задачу уз’яднання тых рускiх зямель, што былi у складзе ВКЛ i не сталi яшчэ нi беларускiмi, нi украiнскiмi, цалкам законна» [8]. Таким образом, войны Русского государства против фактического сюзерена ВКЛ - королевства Польского, ведшиеся в конце XV - первой половине XVI вв., были «па сваёй аб’ектыунай сутнасцi вызваленча-уз’яднальныя». Это были войны за возврат земель, считавшихся историческим наследством и с «безумоуна этнiчна i рэлiгiйна роднасным насельнiцтвам» [8]. Роль и место населения княжеств нынешней Белой Руси в тех войнах «можно рассматривать лишь в общем русле политики Польши и Великого Княжества Литовского (связанных с конца XIV века личной унией через династию Ягеллонов) того времени, но никак не защитниками собственного Отечества» [2]. Территории же нынешней Белой Руси отводилась в тех войнах роль плацдарма, на котором столкнулись католическая Польша и православная Русь. Войны за «ключ-город» Геополитическим «ключом» к славяно-русским землям ВКЛ был город Смоленск. Одним из крупнейших сражений за его присоединение была битва у реки Ведроши на Митьковом поле близь Дорогобужа, положившая начало воссоединению русских земель . Она произошла в годовщину Шелонской битвы - 14 июня 1500 года [6]. Войска ВКЛ возглавлял, назначенный великим князем литовским Александром Казимировичем, гетман Константин Острожский. Сражение началось удачно для литовских войск. Гетману удалось разбить передовой отряд противника. Преследуя его остатки, Острожский с главными силами, переправились через реку Тросну. Там воинство ВКЛ попало в засаду, устроенную основными силами русского войска во главе с князем-воеводой Д.Щеней, которые внезапным ударом смяли неприятеля и решили исход битвы. В результате длившейся почти шесть часов битвы, был уничтожен цвет литовского воинства, а сам гетман К.Острожский взят в плен и увезен в Москву, как отступник от Православия, воевавший против единокровных единоверцев* [5, 6]. Там он «весьма неискренно» присягнул в верности русскому государю. За это Острожскому дали чин воеводы и земли. Будучи на службе у русского государя он даже «был послан на татар, которых победил». Однако Острожский, сам бывший крупным православным «олигархом», мечтавший стать великим князем Литовским, Русским и Жамойтским и претендовавший на роль объединителя православной Руси, как показывают дальнейшие события, не простил своих победителей и жаждал реванша. Современник битвы, германский посол С.Герберштейн писал: «…через одно только сражение… владыка московский достиг того, чего великий князь литовский Витовт добивался в течение многих лет и с превеликими усилиями» [6]. Опытный дипломат лукавил. Хотя битва была выиграна, цели войны достигнуты не были. Главная цель Ивана III – Смоленск – возвращен не был. Ключ к освобождению княжеств Северо-Западной Руси по прежнему оставался в руках польских королей и литовских князей. Начавшаяся в 1500 году война закончилась в 1503 году подписанием перемирия между Александром Казимировичем и Иваном III и признанием за великим князем Московским титула «Государь всея Руси». «На вечные лета» к Русскому государству отошли Стародубское княжество, 20 городов (Новгород-Северский, Чернигов, Брянск, Мценск, Дорогобуж, торопец, Гомель и др.) и 70 волостей [13]. После поражения на Ведроши, в ВКЛ «дзе выявiлiся недохопы паспалитага рушэння» (в основном православного и упорно не желавшего воевать против единоверцев) «былi праведзены некаторыя вайсковыя рэформы. У практыку увайшлi «попiсы» служылых людзей, а у войску з’явiлiся наемнiкi. Жыгiмонт (Сигизмунд сменивший Александра – прим.авт.) давеу колькасць апошнiх да 5 тысяч. Апроч ардыншчыны з насельнiцтва пачалi збiраць падаткi на утрыманне рэгулярнага войска. Заканадауча зацверджвалася, што той, хто у вызначаны тэрмiн не з’явiцца на месца збору войска, падлягае штрафу у сто рублеу. Спазненне на тыдзень, самавольны адыход з войска пад час вайны цягне за сабой пакаранне смерццю*[13]. В результате «ваенная напружаннасць пряводзiла, з аднаго боку, да мiлiтарызацыi свядомасцi, з другога – стварала падставы для паланiзацыi. (недаром начиная с XV века «за выключэннем невялiчкага перыяда з 1492 па 1501 гг.» король польский был одновременно и великим князем Литовским. Кроме того, «наумысна цi выпадкова, галоуным дваром зрабiуся кракаускi, а гэта прымушала лiтоускае, беларускае, украiнскае панства да карыстання польскай мовай. Аляксандр I Жыгiмонт Стары атрымалi каталiцкае выхаванне... нават такi шчыры абаронца праваслауя, як князь К.Астрожскi, пiсау свае лiсты па-польску... Да таго ж неабходную выщэйшую адукацыю большасчь здольных да навукi ураджэнцау Лiтвы I Беларусi магла атрымаць у кракаускiм унiверсiтэце, якi апекавала каталiцкая царква [13]. В 1507 г. началась еще одна война за Смоленск, закончившаяся 8 октября 1508 г. подписанием «вечного мира» и признанием присоединения к ВКМ Северских земель. Накануне его подписания, как одно из свидетельств доброй воли, из московского плена были отпущены К.Острожский и другие, пожелавшие вернуться в ВКЛ знатные пленники. (Любопытно, что Острожские, происходящие от Рюриковичей, имели изначально свой русский герб – Св. Георгия, убивающего копьем дракона. Но по возвращении из московского плена Константин сменил свой герб, взяв знаки дружественной польской родни, Лелевитов-Тарновских и Огоньчиков-Косьцелских). Ватикан против Третьего Рима В 1510-1511 году Запад узнал, что кроме Руси Литовской, духовно подчиненной Риму и Польше, есть еще одна Русь – Московская – независимая, сильная и самостоятельная. Князья которой, начиная с Ивана III, становятся государями, собирателями и представителями всей земли Русской. В эти годы появились послания монаха псковского Елизарова монастыря Филофея к князю ВКМ Василию III, в которых он обосновал идею мирового значения – «Москва – Третий Рим»: «Блюди и внемли, благочестивый царю, яко все христианские царства снидоша в тое едино, яко два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не бытии». За всем происходящим на землях восточных славян внимательно следили из Ватикана. Там прекрасно понимали, что доктрина Филофея, овладев умами патриотов возрождавшейся православной Руси станет предметом верования, способного осветить восточным славянам высокие, мировые задачи их существования. «Первый крестовый поход германцев против славян» римский папа Евгений III благословил еще в 1147 году. Целью его было «обращение схизматиков» и возврат их «в лоно истинно апостольской католической церкви». После разгрома германских рыцарских орденов под Грюнвальдом, проводниками католицизма на русские земли стали короли и феодалы Польши. (В начале XIII века именно они пригласили крестоносцев на восточнославянские земли). В 1512 году римский папа Юлий II отправил к польскому королю и одновременно новому великому князю литовскому Сигизмунду I («Старому») послов с большой суммой «на заплату войску полскому» [10]. Часть денег была потрачена на то, чтобы нанять в Польше и в Западной Европе несколько тысяч конных и пеших воинов. В то же время был объявлен сбор войск из поветов ВКЛ. Местная православная шляхта «не спяшалася выконваць свой адзiны абавязак перад дзяржавай», поэтому «сеймы прынялi жорсткiя меры пакарання (ад канфiскацыi маенткау да смяротнай кары) дэзерцiрау, якiх хапалi» [8]. Другую часть денег польский король использовал для подкупа окружения крымского хана, чтобы «подущать их против Москвы» [7]. Это дало необходимый результат – при посредстве поляков, в том же 1512 году, между Крымским ханством и ВКЛ был заключен договор, направленный против Русской державы [7, 8, 10]. Заключение этого союза послужило причиной для упразднения мирного договора 1508 года между ВКЛ и ВКМ. «И бысть радость правоверным христианам, избыв латыньства…» В 1512 году началась новая война, спровоцированная польским королевским двором. Однако поляки перехитрили сами себя. Крымский хан Менгли-Гирей, взяв папские деньги, вместо того, чтобы при поддержке королевского войска идти на Москву, стал грабить украинные (окраинные) земли. Кроме того, набегам подверглись города: Белев, Одоев, Козельск, Алексин, Рязань и др. Хотя это оттянуло значительную часть русских войск, зато союзникам хана, не ожидавшим подобного «вероломства», вместо «победоносного похода на грады восточных схизматиков» в обозе огромной крымской орды, пришлось оборонять «ключ-город» (так его называют и некоторые летописцы) – Смоленск. Первое окружение и шестимесячная осада города русскими войсками длившиеся с ноября 1512 по январь 1513 гг. оказались неудачными для ВКМ. Второй поход на Смоленск (лето-зима 1513 г.) также не увенчался успехом. (Разве, что в состав Русской державы вошло Волоцкое удельное княжество). После примерно двух лет боевых действий, ведшихся с переменным успехом, 29 июня 1514 года великий князь московский Василий III в третий раз осадил город. Жители Смоленска не стали дожидаться помощи Сигизмунда, который «зобрал войско польское, литовское и руское и ишол боронити Смоленска, и поддалися князю московскому з городом и замком Смоленским» [10]. 30 июля 1514 года Василий III «послал воевод своих, князя Даниила Щеню с товарищами, дьяков и подьячих, велел им переписать всех жителей и привести к присяге – быть за великим князем и добра ему хотеть, за короля не думать и добра ему не хотеть; перепись и привод к присяге кончились 31 июля. 1 августа после водосвящения Василий вступил торжественно за крестами в Смоленск вместе с владыкою и был встречен народом; после молебна и многолетия в соборной церкви владыка сказал ему: «Божиею милостию радуйся и здравствуй, православный царь Василий, великий князь всея Руси, самодержец, на своей отчине, городе Смоленске, на многие лета!» [7]. По словам современника – смоленского летописца – «смольняне, весь народ... биша челом, называюще себя государем и самодержцем всея Руси... И бысть радость правоверным христианам, избыв латыньства» [8]. В честь присоединения Смоленска в Москве был основан Новодевичий монастырь. После этого Василий III выступил в обратный поход к Дорогобужу. Помимо жителей Смоленска, ему присягнул князь Мстиславля Михаил Ижеславский. То же сделали жители Кричева и Дубровны [7]. Фактор «православных олигархов» Для защиты Смоленска от приближавшегося со стороны Минска войска короля Сигизмунда, великий князь московский отправил свои войска во главе с князем М.Глинским, воеводами братьями Булгаковыми (Михаилом Голицей и Дмитрием Ивановичем), и конюшим И.А.Челядниным. Их войска должны были прикрыть Смоленск со стороны Борисова, Орши, Минска и Друцка. Польский король и его армия двигались первоначально из Минска к Борисову, т.к. надеялись на очередное предательство М.Глинского [7,10]. Честолюбивый Глинский, за несколько лет до этого поднявший мятеж против польского короля (намереваясь оторвать от короны земли населенные православными и стать их правителем) и после его неудачи перешедший от на сторону Москвы, в очередной раз «задумал измену»: он начал сноситься с королем, уверившим его в своей милости. Глинский был очень обижен. Он строил далеко идущие планы создания собственного государства – т.н. «герцогства Борисфенского» в латинской транскрипции. Император Священной Римской империи Максимилиан у которого в молодости служил Глинский тайно обещал ему в последующем признать это государство на международном уровне. Столицей должен был стать Смоленск. Во взятии этого города Глинский и нанятые им для московского князя в Священной Римской империи военспецы (прежде всего артиллеристы) сыграли большую роль. Глинский также обеспечил Великому князю Московскому поддержку своих тайных сторонников в самом городе. Взамен за это Василий III обещал ему отдать город в управление. Однако своего слова не сдержал. И даже открыто посмеялся над честолюбивым князем. Тот решил отомстить, переметнувшись обратно к Сигизмунду и сделав уже того орудием реализации своих смелых планов. В частности, по его совету король сделал одним из руководителей своей армии племянника Глинского князя К.И.Острожского. По предварительному сговору, королевское войско повернуло к Днепру. Когда оно было уже недалеко от Орши, Глинский ночью бежал к Сигизмунду, однако один из его слуг известил об этом Михаила Булгакова-Голицу, который перехватил беглеца и отправил к Великому князю Московскому. Пойманный не отрицал измены: у него нашли письма Сигизмунда, в которых он приносил повинную за прежнее, предлагал свои услуги, обещал вернуть Смоленск королю и «подвести на погибель московское войско». Не надо забывать, что Московская Русь только несколько десятилетий назад сбросила с себя татарское иго. И ее правителей, бывших данников хана, многие православные магнаты ВКЛ ведшие свои родословные от Рюрика считали ниже себя. Пример - тот же Острожский, прямой потомок Галицко-Волынских князей, к тому же известный как удачливый полководец благодаря десяткам побед над татарами. Он был вторым по количеству подданных землевладельцем ВКЛ (в его владении находилось 25 городов, 10 местечек и 670 селений, дававших ему ежегодный доход в 1.200.000 злотых), одним из самых влиятельных православных магнатов, который также претендовал на роль объединителя и покровителя православного люда. Кроме того в его владениях находился Киев – де-юре по-прежнему считавшийся столицей Руси*. В то же время существовала и набирала еще больший вес мощнейшая католическая партия. Однако спесивых поляков в роли правителей также вряд ли хотели видеть многие. Тем более что даже крупная польская шляхта, в сравнении с православной магнетерией ВКЛ, выглядела просто безродной голытьбой. Поэтому та часть православных магнатов-«олигархов», вроде Олельковичей, Бельских, Гольшанских и т.д. которая, с одной стороны, не желала расставаться с верой предков, с другой – не стремилась идти «под руку» великого князя Московского, стремилась сама выступить роли объединителей православных земель бывшего Древнерусского государства – Киевской Руси. Но православную партию раздирали постоянные внутренние склоки, т.к. претендентов на роль главного объединителя было с избытком. Например, в начале XVI века знать ВКЛ сильно опасалась того, что после смерти бездетного Александра Ягеллончика, захватить власть в свои руки, перенести столицу в Русь (имеются в виду земли современной Беларуси – прим. Авт.) и опереться на нее может дядя Острожского - все тот же Михаил Львович Глинский. Его сестра Анна была матерью Константина Ивановича Острожского. Честолюбивый Глинский иногда напоминал, что является потомком хана Золотой Орды (некоторые авторы полагают, что одним из полководцев Мамая) перешедшего на службу ВКЛ и принявшего православие. Проще говоря, давал понять, что не прочь возглавить государственный симбиоз из земель бывшей Киевской Руси и Золотой Орды. Единственное, чего не хватало православной партии и ее лидерам для достижения цели, - четко сформулированной доктрины, которая появилась у Василия III. Речь идет об идее мирового значения «Москва – Третий Рим», сформулированной монахом псковского Елизарова монастыря Филофеем в посланиях к Василию III. (Отсутствие подобной «стержневой» идеи впоследствии с неизбежностью приведет Русь Литовскую к политическим, а затем к конфессиональной унии с Польшей и ополячиванию и окатоличиванию ее православного населения). Соотношение сил накануне битвы И историки, и первоисточники расходятся в цифрах, когда пытаются определить количество воинов Сигизмунда, оказавшихся под Оршей. Обычно называют заниженное число – 30 тысяч [3,5,10,7]. В то же время польские первоисточники (например, хроника И.Деция) исчисляют их в 42 тысячи человек [6]. Из наиболее точных цифр приводятся [1,8,9,11] также следующие: 15.000 – 16.000 всадников феодального ополчения ВКЛ; 14.000 польской конницы; 3.000 наемной польской пехоты; около 2.500 всадников мелких феодальных отрядов Малой Польши и шляхты – добровольцев из Великопольши и наемников и искателей приключений из Европы. Всего около 36 тысяч воинов. Таким образом, войско Сигизмунда «нават умоуна нельга вызначыць як беларускае» [8]. Что же касается 15-16 тысяч феодального ополчения, то «у складзе войска ВКЛ, сабранага з усiх паветау, фактычна немагчыма выдзялiць тых, хто з’явiуся у вайска з, умоуна кажучы, беларускiх паветау, i якiх лiчыць беларусамi няма нiякiх падстау», т.к. «аутары мясцовых летапiсау вызначаюць гэта войска як «польское» i «литовское» (у сэнсе ВКЛ), альбо «литовское», «русское» i «польское», што i адпавядае сапрауднасцi» [8]. Если же рассматривать всю армию короля польского и великого князя литовского Сигизмунда в целом, то большую его часть – не менее 56% составило «полское войско, над которым был гетман Ян Свирщевский*» (наемниками командовал Войцех Самполиньский) [6,8,10]. Оставшиеся около 40% приходятся на выходцев из земель нынешних Прибалтики, Беларуси, Украины. Ими командовали второй из трех гетманов* К.И.Острожский и воевода Ежи Радзивилл. В свою очередь, численность войск московского княжества принято определять в 80 тысяч [3,4,5,7]. Многие историки считают эту цифру, по меньшей мере, «сильно завышенной» [7]. Дело не только в некоторых «огрехах» литовских летописцев. Например, автор «Хроники литовской и жамойтской» (на основании которой С.Соловьев описывал Оршанскую битву) на одной странице называет цифры 80.000 и 30.000 [10, c.104] и тут же на другой пишет, что «Москвы было пятькрот болш, ниж поляков, руси и литвы» [10,с.105]. Королевское войско шло в битву под знаменами с изображением Девы Марии и орла – герба Польского королевства. Польские орлы на знаменах короля хорошо видны на гравюре XVI века (cм. картинку 2). Русское войско, оказавшееся у Орши, насчитывало намного меньше ратников, чем 80 тысяч. Необходимо учитывать, что большая часть армии Великого княжества Московского во главе с лучшим полководцем – Даниилом Щеней - стояла гарнизоном под Смоленском . Там же находилась и вся русская артиллерия. Часть сил находилась в Дарогобуже в ставке великого князя Василия III. Кроме того, московские войска, только на западном направлении, как уже было сказано выше, действовали, по меньшей мере, по четырем направлениям. Одна рать прикрывала юго-восток державы от Орды заволжских татар (её значительно позднее разбил и усмирил царь Иван Васильевич VI «Грозный»), а еще одна - охраняла южное порубежье от союзных полякам крымских татар. У Орши оказались только полки Челяднина и одного из братьев Булгаковых – Михаила Голицы-Булгакова (при которых были воеводы Григорий Федорович Давыдов и Иван Темкин-Ростовский). Вступление этих полков в генеральное сражение явно не предполагалось и не планировалось. Это были легко вооружённые конные полки, предназначенные для разведки и набеговых операций. Тяжёлое, неудобное огнестрельное оружие тех времён в подобных операциях было полностью непригодно. Именно поэтому они не имели артиллерии и, из стрелкового оружия, были вооружены в основном луками. Следует указать, что описание битвы содержится, помимо хроник и в ряде летописей. Наиболее подробное описание содержит Воскресенская летопись (ПСРЛ, т. VIII, с. 257-258). Однако подробного указания количества воинов и потерь обоих сторон ни одна из них не имеет. Польский исследователь М.Гембарович считает, что под Оршей «пацярпела параженне не утрая большае захопнiцкае войска Маскоускага княства, а толькi 40-тысячнае рускае войска», т.к. именно «такая колькасць яго паказана на вядомай карце ВКЛ, якая была створана у канцы XVI стагоддзя па iнiцыятыве Мiкалая Крыштафа Радзiвiла Сiроткi у Несвiжы» (см. картинку 1) [8]. Таким образом, если и был численный перевес русских над поляками, то весьма небольшой – максимум 4-5 тысяч. А с учетом полного отсутствия артиллерии он сводился на нет. Тем авторам, которые с упоением описывают «огромное войско» Московской Руси якобы напавшее на «маленькую Беларусь», не мешало бы знать, что в начале XVI века земли ВКЛ (даже без польского королевства), находившиеся под управлением польского короля, значительно превосходили ВКМ - и территориально, и количеством населения. Исторические кальки XIX-XX вв. использовавшиеся националистами и так сказать либеральными государственниками от истории (типа Н.Карамзина, С.Соловьева и др.) в огромных Российской империи и СССР, где великороссы были доминирующим этносом, не совсем уместно применять к реалиям пятисотлетней давности. Для сравнения: если к началу XVI века в Италии и германских княжествах жило по 11 миллионов человек, во Франции – 15 миллионов, то население Руси Московской даже спустя полтора столетия (!) к середине XVII века составляло всего 4,8 миллиона, плюс 0,8 миллиона человек присоединившейся тогда же Левобережной Украины. Людей катастрофически не хватало. Их зазывали в ВКМ практически на протяжении всей его истории, всевозможными способами. Для сравнения: население Речи Посполитой (даже без Украины) состовляло на тот момент 11,5 миллионов человек. Продолжение следует... http://www.imperiya.by/theory5-6575.html (Comment on this)
3:16p	О рабочих и "гражданской" войне Б. Сенников В КОГО СТРЕЛЯЛА АНКА ПУЛЕМЕТЧИЦА? В 1917 г. в октябре при помощи кайзеровской Германии* большевики самозвано от имени рабочих и крестьян, провозглашают в Петрограде т.н. "Рабоче-крестьянское правительство", которое уже в январе 1918 г. расстреливает на улицах Петрограда 60-тысячную демонстрацию рабочих в поддержку Учредительного Собрания России. Спустя некоторое время, тайно, под покровом ночи, спрятавшись за штыки и пулемёты наёмных латышских стрелков, которые за деньги продались большевикам, это "правительство" бежит в Москву. Там оно и остаётся у власти более 70 лет, совершив в стране невиданный в истории человечества геноцид русских. Ленин с большевиками пообещали крестьянам землю, а рабочим - заводы, фабрики и шахты. Но обманули и тех, и других. За своё правление "Рабоче-крестьянское правительство" утопило в крови более тысячи крупных крестьянских восстаний, уничтожив миллионы крестьян. Это же правительство расстреливало рабочих Екатеринослава, Астрахани, Тулы, Уфы, Омска, Ижевска, Сарапула, Воткинска, Новочеркасска, Александрова, Мурома и других городов нашей страны. Миф о том, что рабочие и крестьяне были опорой Советской власти, выглядит довольно смехотворным. В Белой Армии адмирала Колчака сражался с большевиками 150-тысячный Рабочий стрелковый корпус, сформированный из рабочих Сибири. Это были золотые кадры потомственных высококвалифицированных и высокооплачиваемых русских рабочих, которым было непонятно, от чего их собираются освобождать большевики. После расстрела в Екатеринбурге семьи Императора восстания против самозваной власти большевиков прокатились почти по всему Уралу. Это были действительно народные восстания. Самые крупные волнения рабочих тогда произошли на ижевских военных заводах. Рабочие выступили против расстрелов, чинимых повсюду большевиками, против широкой распродажи спиртных напитков Советской властью. Ижевские рабочие передали Воткинском рабочим 50 тыс. винтовок:; 60 тыс. - восставшим уральским крестьянам и 15 тыс. - армии генерала Болдина. При отступлении адмирала Колчака из Ижевска ему было передано 100 тыс. винтовок. Патронов, правда, у ижевских рабочих не хватало, и они их добывали в боях у красных. Когда началось восстание ижевских рабочих, красноармейцам зачитали приказ Троцкого о том, что в Ижевске восстали буржуи и дворяне. Но когда они приблизились к городу, там вдруг взревели заводские гудки. Навстречу красным из города шли цепи людей в рабочих спецовках с винтовками наперевес. Среди рабочих многие побывали на фронтах 1ой Мировой войны, немало среди них было и георгиевских кавалеров, получивших свои кресты и медали за храбрость в боях. Именно они шли в первых рядах контратакующих рабочих, надев на свои спецовки все свои боевые награды. Цепь за цепью, без единого выстрела (не было патронов), со сжатыми зубами и глазами, полными ненависти и гнева, прямо от станков, плечом к плечу шли в свою психическую контратаку рабочие Ижевска. А позади передовых цепей рабочих шли несколько десятков гармонистов, которые играли знаменитый тамбовский марш "Прощание славянки". Всё это привело в смятение красных, они дрогнули и побежали, преследуемые рабочими, а многие из них стали переходить на сторону ижевцев. В полном своём составе перешёл и Петроградский рабочий полк, которым так гордились большевики. В этих летних боях рабочие разбили две армии красных, отбив у них много боеприпасов и патронов. Небезызвестный у нас на Тамбовщине палач Антонов-Овсеенко тогда еле унёс свои ноги от рабочих. А будущий красный "маршал" Блюхер два дня прятался в лесу. События принимали очень серьёзный оборот. Троцкий был вынужден бросить против рабочих отборные части латышских и китайских стрелков, части наёмников из бывших военнопленных мадьяр, австрийцев, немцев и турок, а также чекистские соединения из Москвы, Рязани, Смоленска, Тамбова, Саратова и Н.Новгорода, несколько бронепоездов и матросов Ф.Раскольникова с Волжской военной флотилии. Впоследствии участник этих событий писал в одной из харбинских газет: "Большевистские латыши и китайцы приближались к городу. Тогда там рабочие останавливали свои станки, брали тут же рядом стоящие винтовки и шли в бой. Разбив латышей и китайцев, они опять становились к станкам и продолжали работать". Красные, удивлённые стойкостью рабочих бросили против них ещё целых три армии. С каждым днём блокада Ижевска сужалась и становилась всё более невыносима. Тогда рабочие, взяв своих детей, жён, домочадцев и окружив их плотным кольцом, пошли опять в психическую атаку на врага. В этой отчаянной атаке они прорвали кольцо красных, навеки уложив в русскую землю тысячи "военных специалистов" из бывших военнопленных, которые так и не вернулись из русского плена. Прорвав кольцо красных, рабочие двинулись на восток, к Белой армии Колчака. Сначала там отнеслись к ним очень насторожённо, но посланный к ним с инспекцией генерал Тихмеев вскоре докладывал, что рабочие представляют собой великолепную боевую единицу и горят желанием бить большевиков. Ижевские рабочие были сведены в одну стрелковую дивизию, и у них была особая форма с синими погонами и выпушками. На их погонах была буква "И". Такая же форма была и у рабочих Воткинской и Сарапульской дивизий с буквами на погонах соответственно "В" и "С". Были у Колчака ещё три дивизии, сформированные преимущественно из рабочих Урала и Сибири, а также отдельный Петроградский рабочий полк. Всем рабочим Корпусом командовал генерал-лейтенант Молчанов родом из г. Елатьма Тамбовской губернии. Генерал Молчанов был боевым офицером старой Русской армии и внешне ничем не отличался от своих солдат-рабочих. Он носил серую солдатскую шинель синими солдатскими погонами, на которых белыми нитками был прострочен генеральский зигзаг. Генерал ходил со своими солдатами в штыковые атаки на красных, взяв в руки винтовку, ел с ними из одного котла и делил с ними все радости и невзгоды. Многие офицеры рабочего Корпуса были сами потомственными рабочими, которые свои офицерские погоны получили на фронтах I Мировой. Особым почётом пользовались поручики Ладыгин, штабс-капитаны Калашников, Мудрынин и Стелянин, ротмистр Агафонов, капитан Селезнёв и многие другие. Были в Корпусе и кадровые офицеры Русской армии и даже аристократы: полковники Ефремов, Федичкин и князь Ухтомский. Дисциплина в рабочем стрелковом Корпусе была железной, и рабочие на своих офицеров смотрели не только как на начальство, но и как на товарищей по оружию. Корпус был награждён за храбрость Георгиевским знаменем, которое лично вручил адмирал Колчак. Многие видели фильм-боевик "Чапаев". Там советские киношники-идеологи сняли эпизод психической атаки Каппелевского офицерского полка. Это вымысел. В то время офицеров Каппелевского полка не было на этом участке фронта. На Чапаевскую дивизию тогда наступали рабочие Ижевской дивизии, и Анка-пулемётчица стреляла не по офицерам, а по нашим русским рабочим. Впоследствии "легендарный Чапай" был ими разбит и утоплен. Рабочий стрелковый Корпус прошёл весь свой тернистый путь от гор Урала до Тихого океана, окропив своей святой кровью белые снега необъятной Сибири. Все оставшиеся в живых его солдаты-рабочие были награждены знаком "За великий Сибирский поход". На этом знаке, сделанном из серебра, был изображён терновый венец, на котором лежал обнажённый меч. Носился он вместе с другими боевыми наградами на Георгиевской чёрно-оранжевой ленте. В том, что тогда Белое движение России потерпело неудачу, нет их вины. Они сделали всё, что только могли, сражаясь до самого конца за свою поруганную Мать-Россию. Генерал Молчанов увёл своих солдат-рабочих во Владивосток, откуда они были переправлены в Маньчжурию. С Маньчжурии он делает попытку вернуться на Родину. В 1921 г. он переходит границу и занимает Хабаровск, Волочаевку и Спасск. Но, встретив на своём пути в десятки раз превосходящие его силы большевиков, вынужден был вернуться в Китай. Там, в Харбине и Шанхае, рабочие Корпуса создают "Ижевско-Воткинское промышленное товарищество". Многие ещё в 20-х гг. уехали в Америку, где в Сан-Франциско создали филиал "Товарищества", поражая американцев своей высокой рабочей квалификацией, которой, по признанию американцев, не имели их рабочие. Полковник Федичкин, командир Ижевской дивизии, и генерал Молчанов, командир стрелкового рабочего Корпуса, жили в эмиграции своим трудом, деля с рабочими, как и прежде, поровну все радости и печали. Совсем недавно они умерли в Америке, дожив до глубокой старости. Последние рабочие покинули Харбин и Шанхай в 1945 г., в связи с приходом в Китае коммунистической власти. Они уехали в Америку к своим товарищам и друзьям по оружию, некоторые перебрались в Австралию, а другие поселились в странах Европы. Сегодня их потомки ежегодно съезжаются вместе 16 августа - в День начала рабочего восстания на Урале против большевиков. http://izhzavod18.narod.ru/sennikov.htm (Comment on this)
3:17p	Новые опровержения русофобской лжи о нашей истории Всем известно, что всякие либерасты, евразийцы и "национал"-деРЬмократы считают Московскую Русь "азиатским" и "ордынским" государством. Ну а если, правители и народ Московской Руси были "азиатами", то стало быть с точки зрения евразийцев-либерастов-"нац"демов, "московиты" "дружили" с Ордой (о том, что с последней четверти 14в. и до конца 17 века, т. е. на всём протяжении своей истории, Московская Русь почти ежегодно(!!!) воевала с Ордой и образовавшимися в результате её распада татарскими ханствами, наши либеральные и евразийско-"национал"-демократические "друзья" почему-то "забывают") и "ненавидили" Европу. Конечно, история взаимоотношений Руси, России и Запада была непростой, были в ней и жестокие войны, и неоднократные попытки европейских стран подчинить нашу Родину, захватить Русские земли. Нельзя забывать и то, что являясь частью Белой европейской и Христианской цивилизации, Православная Русь в то же время обладает значительным своеобразием по сравнению с остальными европейскими странами. Но несмотря на религиозные и культурные особенности и политические противоречия, никакой ненависти или какой то особой отчуждённости русские люди, в том числе и во времена Московской Руси, к Европе не испытывали. Вот что говорить об отношении "московитов" к Западу Иоанн Кобенцель, посетивший Русь в 70-х годах 16в. ИОАНН КОБЕНЦЕЛЬ ПИСЬМО ИОАННА КОБЕНЦЕЛЯ О РОССИИ XVI ВЕКА "Прежде всего, не подлежит сомнению, что Московский Государь, (как и сам он обнаруживает), весьма желает союза с Цесарским Величеством, с Его Святейшеством, с Королем Католическим (Испанским) и с другими Христианскими Государями, и нет сомнения в том, что к этому желанию подвигло его само Небо. И хотя (что прежде, в самом деле, походило на правду) некоторые писали, что Москвитяне весьма неприязненны к нам, последователям Римской Церкви; тем не менее, могу я сказать, что этого теперь вовсе нет 5 . Каждый из Москвитян желает побывать в Риме, посетить Святые Места, где, как они достаточно знают из Истории, претерпели мученическую смерть и погребены многие Святые, которых они чтут и прославляют более, нежели мы." www.vostlit.info/Texts/rus10/Kobenzel/text.phtml Вот так, господа евразийцы и "нац"демы, ведя тяжёлую, кровопролитную Ливонскую войну с Польско-литовским государством, союзниками которого, кстати были тогда азиаты - крымские татары, Русский царь в то же самое время стремится к союзу с другими европейскими державами, а Русские люди, несмотря на религиозные противоречия Православия и Католицизма, стремятся посетить Святые места Европы, фактически осознавая себя частью европейского, христианского мира, а не пресловутой "евразии". И ещё одна весьма интересная информация о Московской Руси того же автора. Я уже размещал материалы, опровергающие заявления русофобов об "отсталости" и "нищете" Руси www.statehistory.ru/34/Mif-o-vekovechnoy-bednosti-prostogo-russkogo-naroda/ , slovenorus14.livejournal.com/432676.html , и вот очередное опровержение этой лжи: "Пространство Московии занимает в длину шестьсот, а в ширину четыреста миль и орошается многими великими реками; из них главнейшие: Большая и Меньшая Двина, изливающиеся в Океан и в Ледовитое море 28 ; Волга, текущая в Kaспийское море; Дон, впадающий в море Азовское или Черное, и Днепр, текущий в то же море; все они судоходны и протекают на значительном пространстве. На днях Государь учредил на Ливонской границе большие кладовые для соли, что будет приносить ему миллион талеров ежегодного дохода и причинит великий ypoн Франции, которая прежде сбывала там свою соль. В Швецию, Данию и в окрестные Государства, также в земли около Каспийского и Черного морей, отправляет он огромные запасы хлеба и других произрастений. Туда же посылает он железо, воск, сало, пеньку, поташ и разной доброты мягкую рухлядь, имея все это в излишестве. Но сам он в чужеземных произведениях надобности не имеет: все нужное получает он дома. Словом, Московский Государь до того могуществен, что тот, кто не бывал в его владениях, не в состоянии будет постигнуть его величия, в особенности же примерной покорности его подданных, из которых каждый почитает себя счастливейшим, находя возможность жертвовать за него жизнью и кровью, — уже не говорю о имуществе." www.vostlit.info/Texts/rus10/Kobenzel/text.phtml Таким образом, даже во время тяжелейшей войны на два фронта (с Речью Посполитой и её союзником - Крымским ханством), Московское государство продолжает вести активную международную торговлю, "не имея надобности в чужеземных произведениях", "получая и имея в излишестве всё нужное дома". (Comment on this)
3:18p	Как усмиряли Чечню белые Как усмиряли Чечню белые Сергей Балмасов 20 Июня 2011 комментариев: 10 Анархия - мать беспорядка Осенью 1917 г . на Кавказе сложилась ситуация, близкая к анархии. Край превратился в кипящий котел противоречий. Терская область, имевшая очень пестрый национальный состав, оказалась в наиболее неблагоприятной ситуации. Большевики привлекли большую часть чеченцев на свою сторону проведением политики геноцида в отношении терского казачества, передачей значительной территории Терского войска горцам и обещанием предоставить независимость. Поздней осенью 1918 г . белогвардейские войска вступили в Чечню. Здесь им противостояли объединенные силы чеченцев и Красной Армии. После ряда неудач 23 января 1919 г . белогвардейцы взяли Грозный. Во главе операции против чеченцев и остатков Крас­ной Армии, укрывшихся в аулах за рекой Сунжа, был поставлен генерал Шатилов. Силами подчиненной ему 1-й конной дивизии он попытался в феврале 1919 г . овладеть укрепленным аулом Гойты, но потерпел тяжелое поражение и с большими потерями отошел в Грозный. Желая лично ознакомиться с местностью, Шатилов через несколько дней отправился на рекогносцировку и был ранен. Его сменил полковник Пушкин, который в точности повторил путь Шатилова, попытавшись взять Гойты в хо де обычной наступательной операции. Затея, естественно, с треском провалилась, сам Пушкин был убит в бою. Попытки овладеть аулами Алхан-Юрт, Гехи, Урус-Мартан оказались неудачными. Эти бои показали, что чеченцы являются серьезным противником. Победы подняли их боевой дух. Невыполнимая задача Задача покорения Чечни, поставленная Деникиным, по мнению многих экспертов того времени, была почти невыполнимой. Деникин не мог снять войска с фронта. Донские казаки из последних сил сдерживали напор Красной Армии под своей столицей Новочеркасском, и им требовалась не отложная помощь. Царицынское направление также испытывало дефицит войск, которые были необходимы для окончательного разгрома сил красных, отходивших с Кавказа на Астрахань и Царицын. Бросить же Чечню в том со­стоянии, в котором она находилась, было нельзя: это означало оставить у себя в тылу очень опасный очаг нестабильности, сепаратизма и большевизма. Кроме того, терские казаки, чьи полки успешно дрались с большевиками, отказались бы покидать родные станицы и идти на войну против большевиков за пределы Терской области: они не хотели бросать на произвол судьбы свои дома и семьи. В то время все, кто мог держать в руках оружие, день и ночь охраняли свои станицы, так как поселения терцев Сунженской линии постоянно подвергались вооруженным налетам чеченцев. Некоторые из них, например станица Кахауровская, были сожжены, а жители - перебиты. В России - брат на брата, в Чечне - сосед на соседа Генерал-майор Даниил Павлович Драценко, поставленный во главе войск для подавления Чечни, пришел к выводу, что обычными операциями горцев не одолеть. Особенно если учесть, что в крае свирепствовала эпидемия тифа, которая выкосила Белую армию на Кавказе почти наполовину. Первое, что сделал Драценко перед началом спецоперации, - пригласил в Грозный представителей чеченской интеллигенции и попытался выяснить, что же представляло на тот момент чеченское движение. Интеллигенция прямо заявила, что «движение чеченцев нельзя рассматривать как явление большевизма, ибо горцы, будучи мусульманами, по своей природе враждебны атеистическому коммунизму». В то же время чеченские представители не считали движение сепаратистским: ненавидеть российскую власть в то время у них не было повода. Чеченцам были открыты двери высшей и средней школы. Освобожденные от обременительной воинской повинности, они тем не менее могли по своему желанию служить в Русской армии. Словом, горцы пользовались всеми правами российских граждан. В ходе прошедших консультаций Драценко понял главное: сопротивление чеченцев белым силам - не что иное, как следствие гражданской войны по всей России, но со своими специфическими особенностями - если в России «брат шел на брата», то в Чечне - «сосед на соседа», во многом из-за земельных споров. В роли таких «соседей» выступали сами чеченцы и терские казаки. Кроме того, важную роль играли и особенности «чеченского национального характера» - воинственного, склонного к жизни абрека, живущего в атмосфере «сильных ощущений». Говоря проще, в условиях отсутствия сильной центральной власти чеченцы почувствовали себя хозяевами положения и стали самостоятельно обустраивать свою жизнь за счет соседей. Поставщики разбойников По имевшимся данным, горское население Чечни превысило тогда 200 тысяч человек. Исходя из мобилизационных возможностей они могли выставить против Драценко 20-тысячную армию. Однако генерал отдавал себе отчет, что чеченцы как единая сила на тот момент не выступали: они разделялись на тейпы, подчас враждующие между собой. В то же время у них было важное преимущество - отличное знание местности. Участник спецоперации по подчинению Чечни полковник Писарев рисует нам «психологический портрет» горцев того времени, который и сегодня почти не изменился: « Будучи одарены богатым воображением, как большинство восточных народов, чеченцы впе­чатлительны, отсюда - малейший успех окрыляет их надежды, но и сильный удар по этому воображению мог привести к скорым и положительным результатам. Их положительные черты- храбрость и выносливость, отрицательные - коварство, вороватость. Идеал чеченца - грабеж, и они действительно были поставщиками самых значительных кавказских разбойников. Горцы консервативны, у них до последних дней существовала кровная месть. Религиозный культ доведен до высокой степени и у некоторых переходит в состояние фанатизма». Своеобразной границей тогда между чеченцами и белогвардейцами служила река Сунжа. На левом берегу ее были казачьи станицы, на правом - чеченские аулы. К тому времени Драценко восстановил большую часть разрушенной горцами железной дороги, которую они воспринимали как «символ порабощения Чечни русскими». Эта дорога позволяла в кратчайшие сроки подвезти помощь гарнизонам, подвергшимся нападениям. Кроме того, курсировавшие по ней бронепоезда заметно охладили желание чеченцев осуществлять налеты на станицы. Основными центрами мятежа были аулы Шали и Ведено. В них скрывались лидеры повстанцев, а также красный комиссар Гикало, через которого горцы поддерживали связь с Москвой. С нами не шутят Действия Драценко были направлены на то, чтобы подготовить войска для предстоящей карательной экспедиции, которая ставила целью «показать чеченцам нашу силу и разрушением нескольких аулов доказать им, что с ними не шутят, а говорят языком железной действительности». Выбор стратегии борьбы против повстанцев был обусловлен полученным Драценко опытом войны против курдов в Иране в 1912 - 1913 гг. В то же время генерал учитывал, что многие чеченцы были знакомы с современной тактикой боя, пройдя школу первой мировой войны. Кроме того, принимался во внимание факт, что значительная часть территории Чечни была покрыта густым кустарником и таким образом идеально подходила для скрытного перемещения даже крупных кавалерийских масс противника, который мог внезапно появиться в том или ином месте в самое неподходящее время. Опыт первых боев в таких условиях показал, что чеченцы применяли особую партизанскую тактику применения небольших по численности групп, использовавших лошадей для быстрого передвижения на поле боя и находящихся в постоянной живой связи. Драценко учитывал опыт кавказской войны и поэтому отказался от проведения длительных карательных экспедиций, помня печальный опыт разгрома еще в прошлом веке тех войсковых колонн, которые удалялись от своих баз на большие расстояния. В итоге генерал остановился на следующей тактике: не распыляя сил, короткими сильными ударами атаковать сначала один аул, потом другой, после чего возвращаться на базу и пытаться через переговоры добиться желаемых результатов, угрожая в случае отказа чеченцев уничтожать аул за аулом. Отказ Драценко от обычных войсковых операций обуславливался тем, что «при наличии даже сильнейшего отряда, превосходящего силы бело гвардейцев в несколько раз, правильная операция по всем методам современной тактики в лучшем случае могла привести к затяжной войне, которая только ожесточила бы горцев. Вторжение наших войск в саму Чечню, оставляя целыми взятые аулы, было бы равносильно удару бича в пространство». Мудрость генерала Драценко подсказала ему подобное развитие ситуации еще тогда, в начале 1919 г ., и заставила найти более эффективное решение чеченской проблемы. Драценко отказался от «правильной атаки» на аулы еще и потому, что, преследуя взятие их «в целости и сохранности», следовало ожидать потерь при штурме на порядок выше, нежели при выбранной новой тактике. Генерал знал, что его отряд ждут при штурме аулов подвижные засады, меткие чеченские пули и гибкая линия боевых конных групп, настроенных фанатично и готовых легко умереть. Весь этот кошмар неотступно преследовал бы белые войска и в случае захвата аулов целыми. В этом случае они находились бы в постоянном напряжении в условиях фронта на все 360 градусов, так как бандитам, базирующимся на «живом» ауле, не надо было бы далеко от него уходить, чтобы вредить «белым гяурам». Поэтому Драценко сразу отказался от занятия аулов - он решил просто сровнять с землей бандитские гнезда. Перспектива потерять «отеческий дом», как знал Драценко, приводила горцев в шоковое состояние и лишала воли к дальнейшему сопротивлению. Главный вывод генерала о менталитете чеченцев сложился к началу спецоперации такой: «горцы, как и все восточные народы, презирают слабость и глубоко уважают силу. Малейшие проявления слабости в их глазах могут испортить все планы, хотя бы и проводимые в их пользу. Излишняя строгость никогда не повредит и не сделает курда, чеченца вашим врагом, наоборот, она возвысит вас в его глазах и при известной тактичности может привязать его к вам и сделать верным и преданным человеком». После февральских поражений 1919 г . Шатилова и Пушкина подразделения доукомплектовывались новобранцами, которых усиленно готовили ведению боя в условиях гор и предгорий, проводилась мобилизация терских казаков. В итоге к 20-м числам марта 1919 г . Драценко сосредоточил в станице Ермоловской ударную группу войск, включающую 1-ю конную и терскую казачью дивизии (3 конных полка, пеший пластунский батальон, терская конная батарея), 7-й кубанский пластунский батальон, 2-ю и 3-ю конные бата­реи 1-го конно-артиллерийского дивизиона, отдельную конно-горную батарею и гаубичную батарею 48-линейных гаубиц. Всего - до 4 тысяч человек (из них менее 1 тысячи пехотинцев) при 12 орудиях и около 50 пулеметах. В отличие от прежних неудачных операций белогвардейцев главную силу удара должны были обеспечивать пехота и артиллерия, конница же играла вспомогательную роль. Первый удар Объектом первой атаки стал Алхан- Юрт. В ночь на 23 марта 1919 г . казаки- пластуны навели мост через Сунжу и переправились по нему на чеченский берег с конно-горной батареей, которая должна была с короткой дистанции обеспечивать наступление пехоты на аул. Другие батареи были выставлены на высотах для обстрела Алхан-Юрта. Конные подразделения в это время надежно блокировали аул, чтобы не допустить подхода к нему подкреплений и предотвратить бегство из него. Еще до начала операции было учтено то, что Алхан-Юрт разделяется ручьем, впадающим в Сунжу, на две части. Этот ручей стал разграничительной «чертой» для кубанского и терского казачьих пластунских батальонов. Кубанцы должны были как обладавшие большим, нежели терцы, количеством штыков и пулеметов в батальоне наступать на главную часть аула. Оборона Алхан-Юрта, по данным участников спецоперации, была великолепно выстроена. Перед аулом, представлявшим собой разносторонний треугольник, на 1,5- 2 километра была вынесена 1 -я линия обороны; 2-я линия располагалась на окраине Алхан-Юрта. Первая и главная линия представляла собой сильно разомкнутую и отлично примененную к местности цепочку постов, хорошо замаскированных. На рассвете пластуны начали наступление. Они сразу встретили яростное сопротивление. Даже наблюдая за ходом боя в сильнейшие бинокли Цейса, белогвардейцы так и не смогли увидеть ни одного чеченца из числа тех, кто вел по казакам губительный ружейный огонь с дистанции 500 метров . Позиции чеченцев, искусно оборудованные применительно к складкам местности для перекрестного огня, были так хорошо замаскированы, что долгое время артиллерия белогвардейцев била по ним «вслепую», оказывая, очевидно, на оборонявшихся лишь «звуковое воздействие». Вскоре меткий чеченский огонь замедлил продвижение пластунов. Они стали нести тяжелые потери - почти все ранения казаков были смертельны. Пластуны теперь передвигались по одному быстрыми короткими перебежками, прячась от пуль там, где это было возможно. «Чеченцы со всех сторон..,» Чтобы одновременно накрыть огнем все пространство, откуда велся огонь, требовалось орудий в 3-4 раза больше имевшегося количества. Точно артиллерия также не могла стрелять опять-таки по причине невозможности ясно определить позиции врага, на вопросы артиллеристов, откуда ведется огонь, пластуны отвечали: «Со всех сторон»... Особенно большие потери понесли кубанцы, наступавшие на самом опасном направлении справа. В этих условиях командовавший артиллерией отряда полковник Долгонов массировал артиллерийский огонь последовательно то на одном, то на другом участках наступления батальонов. Таким образом удалось сломить сопротивление врага. К 14 часам дня казаки приблизились на 250 - 300 метров к северной окраине аула. Первая линия обороны чеченцев была прорвана и уничтожена. Бросалось в глаза то, что горцы гибли на своих позициях, но не покидали их, сражаясь до конца. В 14 ч 45 мин пластуны атаковали северную и северо-восточную окраины аула. «Ворвавшимся в аул пластунам приказано было зажигать все, что могло гореть, - линия пожара должна была служить артиллерии указанием места нахождения наших цепей». Во многих местах на окраине аула закипали короткие рукопашные схватки. Здесь отдельные чеченцы с криком «Аллах акбар!» бросались с шашками и кинжалами в руках на целые группы пластунов. Такие атаки в большинстве случаев кончались для фанатиков плачевно: казаки, обозленные потерями при прорыве 1-й линии обороны аула, просто поднимали их на штыках винтовок, уничтожая без пощады. Пленных не брали. К вечеру того же дня весь Алхан- Юрт был в руках белогвардейцев. По приказу Драценко конные сотни выпустили нескольких чеченцев из аула, чтобы было кому рассказать о печальной судьбе упорствующих и тем самым нанести «психологический удар» по настроению врага. Аул весь был предан огню и горел всю ночь и следующий день, освещая ночью далеко равнину Чечни, напоминая непокорным, что их ожидает. «Психическая атака» На следующий день рано утром отряд провел демонстративную психическую атаку на соседний аул Валерик. Артиллерия вновь заняла господствующие высоты, но огня не открывала. Конница так же блокировала селение, как и Алхан-Юрт. Пластунские батальоны шли в бой шеренгами, как на параде. Лишь с дистанции в 200 метров по ним открыли огонь, который был во много раз слабее, чем во время атаки Алхан-Юрта. Оказалось, что Валерик обороняли лишь немногочисленные добровольцы из числа его жителей, в то время как большая часть населения была против этого и ушла из селения накануне его штурма. Пластунов чеченцы на этот раз задержать не смогли, и казаки быстро ворвались в аул, поджигая все, что могло гореть. К полудню с Валериком было покончено. К вечеру того же дня отряд Драценко вышел из сожженного аула и рассредоточился в Ермоловской и Грозном. После этого был недельный перерыв в боевых действиях, так как между командованием Добровольческой армии и чеченцами начались переговоры. На этот раз горцы сами прислали своих представителей. Отряд Драценко в это время был занят боевой под­готовкой, учениями и отработкой взаимодействия между разными родами войск. Конница отряда Драценко осуществляла сторожевое охранение Грозного со стороны проявлявших явную враждебность аулов Гудермес и Устар-Тардой. Белогвардейское командование, зная коварство горцев, опасалось осуществления с их стороны провокаций. Вернуть все награбленное! В Грозном же 29 марта 1919 г . был собран Съезд чеченского народа, к которому обратились Деникин и представитель Великобритании в Закавказье генерал Бриггс. Деникин призвал чеченцев подчиниться власти белогвардейцев, выдать красных комиссаров и наиболее одиозных лидеров бандитов, а также имеющуюся кое-где артиллерию и пулеметы, вернуть все на грабленное красными терцам, обещая в этом случае пощадить авторитетных чеченских лидеров, захваченных в плен - Сугаиб-муллу и Ибрагим-ходжу. В этом случае Деникин соблюдал тактичность. Говоря о необходимости вернуть награбленное имущество казакам, он сформулировал это так: «Возвратить жителям Грозного все свезенное в Чечню на хранение их собственное имущество». При этом ответственность за грабежи белогвардейское командование возложило на большевиков, с которыми оно просило чеченцев разорвать всяческие отношения, говоря, что красные «не признают ни Бога, ни закона, ни порядка», тем самым укоряя горцев в связях с атеистическим Интернационалом. Деникин обещал чеченцам, что, несмотря на верховную власть Добровольческой армии в крае, Чечня сохранит свое внутреннее самоуправление. Необходимость подчинения Чечни белогвардейскому командованию подчеркивалась как Деникиным, так и Бриггсом на основании того, что на Кавказе в условиях относительно небольшой территории и проживания на ней большого числа разных народностей, в условиях огромного количества взаимных претензий друг к другу, без наличия единой мощной власти, играющей одновременно роль сдерживающей силы, кавказским народам угрожает самоистребление. В итоге чеченцам были обещаны и предоставлены максимальные автономные льготы: правителем Чечни и одновременно помощником главноначальствующего краем генерал-лейтенанта Ляхова горцами был избран генерал Алиев, при котором действовало своеобразное правительство - Горский совет, которые следили за соблюдением интересов чеченцев. В итоге все требования белогвардейского командования, поставленные перед съездом, были выполнены. Представители аулов Мискер-Юрт, Геремчук, Белгатой, Новые Атаги, Дуба-Юрт, приехавшие на съезд, организовали Чеченский конный полк из своих жителей, который впоследствии был развернут в дивизию. Эта дивизия сражалась в составе Кавказской армии и против банд Махно. Несмотря на успех данных переговоров, значительная часть Чечни отказалась признать требования Деникина. Наибольшую враждебность проявляли аулы Цацен-Юрт и Гудермес. Против них требовалось проведение карательной экспедиции. По данным контрразведки, жители аулов к югу от Алхан-Юрта и Валерика были сильно подавлены разгромом, который учинил им Драценко, и заняли выжидательную позицию в дальнейшей борьбе. Прекрасная цель для артиллерии В начале апреля 1919 г . отряд Драценко выступил против Цацен-Юрта. Из его состава к тому времени была выведена и направлена на фронт борьбы против Красной Армии 3-я конная батарея. Опасаясь подвергнуться неожиданной атаке противника со стороны Шали и Гудермеса, Драценко был вынужден выдвинуть на эти направления для прикрытия значительные силы своей конницы с конно-горной батареей. Таким образом, в распоряжении главной части отряда для проведения операции оставались лишь 3 артилле­рийские батареи общей численностью 7 орудий, что было почти в два раза меньше, чем при проведении штурма Алхан-Юрта. С соблюдением всех мер предосторожности на случай неожиданного нападения чеченцев, выставив сторожевое охранение из конных терских казаков, отряд двинулся к Цацен-Юрту. Аул представлял собой четырехугольник, три стороны которого были прикрыты огромным кукурузным полем, и лишь с одной стороны к Цацен- Юрту примыкал луг. По данным разведки, чеченцы здесь хотели повторить оборону Алхан-Юрта, считая местность под Цацен-Юртом очень удобной для отражения атаки «белых гяуров», и нанесением тяжелых потерь штурмующим, вынудить их отказаться от дальнейших операций подобного рода. Чеченцы не учли того, что отряд Драценко не пойдет через кукурузу на пролом, а скрытно выдвинувшись лесом, на три километра не доходящим до Цацен-Юрта, двинется по лугу. Перед началом операции Драценко оборудовал наблю дательный пункт на стогу сена, откуда руководил боем. Если под Алхан-Юртом чеченские позиции были скрыты от глаз наступающих, то здесь их окопы были хорошо видны на открытом лугу, представляя собой прекрасную цель для артиллерии. В течение получаса первая линия обороны аула была сметена орудийным огнем. Особенно хорошо действовала гаубичная батарея, каждый из снарядов которой разносил вдребезги целые окопы врага вместе с находящимися в них защитниками. В итоге цепи пластунов встретили очень слабое сопротивление. Там же, откуда шел особенно сильный огонь, командиры останавливали пластунов и передавали указание целей артиллерии, быстро уничтожавшей сопротивляющихся. Таким образом казаки успешно овладели первой линией обороны противника и продолжали наступление на аул, уже не встречая сопротивления. При осмотре убитых выяснилось, что вооружены они были не только винтовками, но и берданками и даже старинными кремневыми ружьями, на всех телах были шашки и кинжалы. Горцы, видимо, надеялись на рукопашный бой... По всем признакам, жители не успели оставить аул - по нему бродил скот, из труб шел дым. Драценко заявил, что он не остановится перед уничтожением аула вместе с его жителями в случае его дальнейшего сопротивления. В это время артиллерийские батареи были передвинуты поближе к аулу, чтобы чеченцы почувствовали то, что Драценко готов довести дело до полного разгрома Цацен-Юрта. Восточнее аула с наблюдательного пункта белогвардейцы заметили огромную митинговавшую толпу из местных жителей. В 100 метрах от селения Драценко остановил наступление - горцы выслали делегатов, выражая полную покорность. Драценко в этом случае запретил входить в аул и что-либо уничтожать там. Вскоре отряд, соблюдая все меры пре досторожности, отошел в Грозный. «Хитрый» Гудермес После этого несколько дней шли переговоры с аулом Гудермес. Как оказалось, его жители намеренно затягивали переговоры, в то же самое время укрепляя оборону селения. Поняв это, Драценко организовал карательную операцию. Отряд, выступив из Грозного, переночевал в станице Ильинской и на следующий день появился вблизи Гудермеса, пройдя развалины сожженной чеченцами станицы Кахауровской. Тем самым белогвардейское командование провело «наглядную агитацию» личного состава и настроило его про­тив мятежников, Гудермес был самым большим и самым богатым из всех аулов, которые штурмовал отряд Драценко. К западу от него находилась господствующая высота, с которой простреливались все подступы к селению. На ней были оборудованы окопы, отвечавшие требованиям современной тогда огневой тактики: «...в местах, где была вероят ность флангового обстрела со стороны белогвардейцев, были построены траверсы. В общем было видно, что постройка производилась под наблю дением офицера, отлично разбирающегося в требованиях современной тактики к инженерному искусству». Река Сунжа, преграждавшая путь к аулу, в это время вышла из берегов, превратившись в бурный поток, создавая таким образом естественную и трудно проходимую преграду. Все говорило за то, что лобовой удар по Гудермесу должен был обернуться для наступавших огромными потерями и, скорее всего, неудачей. Однако чеченцы не учли возможностей артиллерии и современной техники. Когда пластуны подошли на километровую дистанцию, по ним стали стрелять с высоты. В это время по высоте открыла уничтожающий огонь артиллерия. Он был так меток, что вскоре чеченцы повыскакивали из окопов и «рассыпались», надеясь, что теперь огонь артиллерии их не достанет. Однако они просчитались: скат высоты был обращен к белогвардейской артиллерии, а силуэты людей хорошо просматривались на почти голой поверхности. Под прикрытием артиллерии казаки просто выкосили до последнего человека оборонявшихся там горцев. В тот самый момент, когда одна часть пластунов заняла высоту, другая ворвалась на окраину аула и подожгла его. Сразу после этого оборонявшиеся на шестах подняли белые тряпки. Вскоре к Драценко привезли с завязанными глазами двух чеченских парламентеров, и дальнейшее уничтожение Гудермеса было остановлено. Как оказалось, горцы были согласны на все условия Драценко и умоляли об одном: не жечь аул. Терские казаки, говорившие о Гудермесе как о чем-то страшном, ожидая в нем самого кровопролитного боя, увидели, что вышло все наоборот: потери при его взятии были самыми минимальными. На другой день отряд вернулся в Грозный. Этой операцией завершилось умиротворение Чечни, которая пала к ногам малоизвестного генерала Драценко всего за 18 дней. И это с учетом того, что половина данного времени ушла на переговоры. Итоги Подводя итоги спецоперации марта-апреля 1919 г . в Чечне, белогвардейское командование отмечало: «Если припомнить детали боев с чеченцами, то и в данном случае они проявили дух своих предков, Алхан-Юрт стоил нам дорого, но несоразмеримо он стал дороже чеченцам, в этом и заключается секрет дальнейших успехов. Алхан-Юрт сильно ударил по воображению чеченцев; они на собственной шкуре испытали ударную силу Добрармии; они убедились, что вожди армии не остановятся перед самыми крайними мерами. Мы видим, как в каждой последующей операции сила их сопротивления падает». Кроме того, большую роль в быстрой победе белогвардейцев над Чечней сыграла разумная дипломатия Драценко, в результате чего многие аулы отказались выступить на помощь тем чеченским селениям, которые испытали на себе действие карательной экспедиции. Обычно в таких случаях ставка делалась на тейповую разобщенность чеченцев. Кроме того, удержанию в повиновении подчинившихся белогвардейскому командованию аулов способствовало и то, что Драценко брал в каждом чеченском населенном пункте за­ложников. Источник http://www.rusimperia.info/catalog/1226.html (Comment on this)

<< Previous Day

2011/07/03 [Calendar]

Next Day >>