Рем Вяхирев: Может, я дурную вещь сделал, но не нравилась мне структура министерская — вроде и не чиновники, но и не производственники. Вот я и говорю — дайте нам место, чтобы людей посадить концепцию концерна писать. Нам выделили одну из подмосковных дач, которую раньше какой-то вождь военный занимал. Старшей Черномырдин назначил [Евгению] Селихову (отвечала за экономические вопросы в министерстве — Forbes). И вот они там сидели несколько месяцев, даже домой не ездили. Крикнут — я к ним бегу. Они что-то расскажут, а я к Черномырдину докладывать. Хороший документ у нас получился, я считаю. Там все основные вещи корпоративные были расписаны, устав. Но на совете министров нам эту идею пришлось раза четыре защищать. [Николай] Рыжков (председатель Совета министров СССР в 1985-1990 годах — Forbes) все не понимал, чего мы добиваемся — ведь вот же министерство, а тут какой-то колхоз хотят сделать. Но, в конце концов, махнул рукой: «Черт с вами, делайте, что хотите».
(Рыжков не понимал и очень скоро слетел со своего места. А вот Ельцин всё правильно понял.)Справка Forbes: Борис Ельцин подписал указ о приватизации «Газпрома» в 1992 году. В федеральной собственности Ельцин закрепил только 40% акций концерна (из них право голосовать 35% получил менеджмент «Газпрома»), около 48% было продано населению (из них около 15% приобрели работники газовой отрасли), еще 10% за приватизационные чеки выкупил сам «Газпром» (этот пакет концерн должен был продать для финансирования строительства газопровода «Ямал-Европа»).
У нас было напрямую 35% акций «Газпрома», ну и еще акции, которые мы рассовывали по своим. В разных местах прятали, потому что в государстве были жулики Чубайс, Немцов и прочие — они же первые все отняли бы.
Мне кажется, что вреднее Чубайса человека для государства российского не было, и не скоро появится, наверное. Они все [реформаторы — Forbes] хотели разодрать «Газпром», у них два действия в голове — отнять и разделить.
http://www.forbes.ru/sobytiya/lyudi/116511-eksklyuzivnoe-intervyu-rema-vyahireva-putin-kogda-uslyshal-chto-ya-uhozhu-tak-?page=0,1Владимир Потанин: Ваучерная приватизация была попыткой дать людям собственность, но люди не поверили этому, поэтому пропили, продали и так далее. Залоговый аукцион — это попытка устроить конкурентную борьбу за крупную собственность, но она была в руках не у государства. Мы ее не у государства выкупали. Мы ее у «красных директоров» отбирали.
http://www.forbes.ru/sobytiya/lyudi/83751-vladimir-potanin-kakaya-strana-tak-i-privatizirovali?page=0,2Ну, в общем, понятно. Перестройщики планировали, что собственность достанется «красным директорам». Пришел Ельцин, привел «молодых реформаторов». И те стали отжимать собственность у «красных директоров». Вот это и был основной конфликт первой половины 90-х. Отсюда и октябрь 93-го. Реформаторы таки одолели красных директоров. Инфляцией, вымыванием оборотных средств, отменой госзаказа, в конце концов, расстрелом Верховного Совета, где последние имели большинство. Если бы красные директора победили, мы бы имели совершенно иную структуру экономики. Либерализм реформаторов и государственичество оппозиции 90-х, объясняется тем, что первым нужна свобода продавать сырье за рубеж. Швейной же фабрике нужна защита рынка, дешевое финансирование и платежеспособный спрос внутри страны. Неудивительно, что реформаторы нашли поддержку на Западе и на все их проделки там смотрели сквозь пальцы. Чубайс и Черномырдин могли ненавидеть друг друга, но объективно их интересы совпадали. И Газпром был бы «приватизирован», если бы Черномырдин и Вяхирев вовремя не подсуетились и не преобразовали Министерство в Концерн. Разумеется, делали они это для себя любимых. Но те, кто не успели или не захотели пойти по этому пути, уповая на мудрость властей, потеряли всё. Потому как в 90-х государство из учреждения, защищающего собственность, превратилось в учреждение, её перераспределяющую в пользу тех, кто находился в данный момент у власти, при власти или рядом с властью. Впрочем, и сейчас это имеет место быть. Но функция защиты всё же вышла на первое место.