| 9:32p |
из жизни слов
новое дыхание открывалось при смене носителя: глиняные таблички, буковые, папирус, пергамент, бумага, монитор (бук-книга - от бука-дерева);
ну и палочка, кисточка, перо, клавиша (палочка называлась "стиль");
ну и один экземпляр (книга как текст и как предмет тождественны), остальное - копии, как копии картин;
ну и напевание стихов под гусли, мандолину, гитару;
революция, сродни гуттенберговской - магнитофон;
за ней - компьютер (больше не надо замазывать слова белой краской, запечатывать буквы белой пыльцой, резать и переклеивать страницы или... черт с ним, оставить как есть, или... как в тире: не попадаешь в мишень - значит, катаешься на колесе обозрения);
за ней - интернет: общее хранилище текстов, нью-александрийская библиотека. Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь, не вырубишь топором, да и рукописи не горят.
Количество текстов превышает население планеты, они сливаются в океан, слипаются в мозгу, слово - песчинка, песок превращается в зеркало, изобилие песка - пустыня. Пустыня всегда наступает, она сильнее воды и аффилированной с водой жизни, у инфляции и девальвации больше энергии. Сорняки наступают коллективно, прихотливый цветок рассчитывает только на садовника. Молчание - золото, от него, небесного, ждут единственного и любого слова.
Да-нет? |