Косиков меня очень печалит, что с некоторых пор смерть стала главной темой. И я даже пообещала себе, что при всякой возможности воздержаться от некрологов - воздержусь. Но тут - возможности нет, умер мой Учитель,
Георгий Константинович Косиков. Я была во всех его семинарах и не пропускала ни одной его лекции, он читал литературу Возрождения и спецкурс по истории литературоведения, по сути это была история мышления, понятному мне правильно/ неправильно он противопоставлял постулат, что у каждой культуры своя система координат, этических и эстетических. Учил думать, учил писать. У меня до сих пор хранится где-то курсовая работа, каждый машинописный лист которой с обратной стороны полностью исписан его рукой, то есть он написал текст той же величины, что моя курсовая, разобрав каждую фразу. Одно замечание помню до сих пор: "У Вас получается чем красивей, тем непонятнее". Я привыкла, что всем нравилось, как я пишу, а Георгий Константинович ловил на неточности ради красного словца или ни ради ничего, просто потому что, скажем, "ни у кого не вызывает сомнения" - привычная формула. Он пресекал выражения типа "считается" (кем считается?), учил отвечать за каждое написанное слово. Как правило, после окончания занятия мы не прерывали диалога, курили на лестнице, шли вместе к метро - хотелось говорить с ним бесконечно, он открыл для меня структурализм, постструктурализм, антропологию, да массу всего. И при том, что мы вот так "дружили", если можно назвать дружбой отношения педагога и студентки, разговоры наши касались только идей и текстов, разговоров "о жизни" он не поддерживал, был таким интеллектуалом в чистом виде. Когда я писала дипломную работу (он был моим научным руководителем, естественно), то всё время пропускала срок сдачи глав, который он мне установил. Я начинала жаловаться (маленький ребенок, большой объем литературы...): "Хочется же написать хорошо". Он отвечал: "Если вы не можете написать в срок хорошо, напишите плохо, но сдайте вовремя". И я всю жизнь сдаю тексты в срок, вне зависимости от обстоятельств. Как-то мы курили на переменке, и у меня было истерическое состояние, которое я на него обрушила: "Георгий Константинович, мне уже 19 лет, а я еще ничего не сделала в жизни!". Он засмеялся: "Что же говорить мне, мне-то целых 29, а я всё еще не сделал того, что хотел".
Не знаю, сделал ли он все, что хотел, но сделал очень много. Ему было всего 65 лет.
UPD:
его портрет, запись его ученицы. Отпевание в четверг в 12 ч. в церкви Косьмы и Дамиана