Ты приходила и снимала платье...
...Да, это в нем меня и привлекало.
Когда мы были вместе, все вокруг
существовать переставало...
И. Б.

Ты приходила и снимала платье,
И мир переставал существовать,
И комната кренилась, и кровать
Куда-то уплывала вверх и вправо.
Всё превращалось плавно и лукаво
В немыслимое тесное объятье.

Ты не нуждалась в пошлости прелюдий
И сразу уносилась в жаркий рай;
Как согревает землю тёплый май,
Так страсть твоя меня отогревала,
И я, как рыцарь, опустив забрало,
Своё копьё вонзал в тугую плоть.

Я не питал бессмысленных иллюзий,
Не строил планов, гимнов не писал.
Всё, что хотел от жизни, всё, что ждал,
Всё растворилось в диком сладострастье,
В дыханье, стонах, криках, в этом счастье
Доступном слишком многим смертным людям.

О, это было чисто, непорочно -
Порока сладкий танец исполнять;
Так просто, как при встрече приобнять
Знакомого, меня ты забирала
В свой влажный плен. Я знаю, ты играла
Со мной. И это было не нарочно.

Непрочно встав над пропастью у края,
Я видел в исступленьи бытия -
Мгновений терпких буйная струя
Сквозь нас текла и в прошлое вливалась.
Смеялась ты, я плакал. Увивалась
Печаль за нами, нас с земли смывая.

Я отпускал себя на волю ветра,
Не в силах настоящее держать
В себе, с небес я падал в моря гладь.
И на берег выбрасывали волны
Двоих влюблённых, бедных и довольных,
Нас, без вести пропавших в складках лета.

Вот платье твое, брошенное на пол,
Вот ты нагая. Память сохранит
И икр твоих сияющий гранит,
И стан точёный. Ноги без изъяна
Переплелись с моими. Эта рана
Не заживает, сколько б дождь ни плакал.

Я понимал, уже не будет строже,
Чем есть сейчас, немая красота,
И сомкнутые в трепете уста
Уже не будут слаще. Что ж теперь,
Когда на дно я опускаюсь, дверь
Винить в том, что её ты не тревожишь...

Мне было душно. И всё было скучно,
Когда ты уходила. Я лежал,
И новый день меня уничтожал.
И в грусти, поворачиваясь влево,
В узорах на обоях видел древо
И плод запретный трогал простодушно.