: Два пути
Продолжаю наблюдать за священниками в ЖЖ. Порой это очень страстные натуры. В повседневной жизни такое не очень заметно, но здесь - да. С уважением отношусь к этому виду служения, как и вообще с любовью к РПЦ. Даже думаю, что ничто по-настоящему плодотворное, не укорененное в Церкви, на русской почве не может произрастать.
Но общение с самими православными людьми меня порой просто убивает. Все эти пристальные непрошенные вопросики маловоцерковленным людям: "Когда это вы, матушка, причащаться придете?", и без малейшей иронии обсуждение, достаточно ли постные соевые конфеты и резюме - "условно постные", и платочки в светских местах, и "спаси Господи" вместо "спасибо". От подобной лексики становится тоскливо и хочется, как тут говорят, "курить и две осколочные гранаты".
Не все люди таковы в этой среде. С моими двумя хорошими знакомыми произошло чудо - они приняли ангельский образ. Оба закончили гуманитарные факультеты нашего университета, оба хороши собой, при этом они дружили - впрочем, на том и заканчивается их сходство. Они представляют как бы реализации образа искателя-путника, только на двух разных путях. Один хорошо социализован, был всегда ровен, из хорошей столичной семьи, входил во все спокойно и неуклонно. Другой происходил скорее из маргиналов, приехал из неведомых тридевятых мест, был женат, развелся, то начинал читать и ходить на все подряд, то пускался в загул. В итоге к настоящему моменту первый пострижен и принял сан в одном из крупных монастырей, который называют "центром влияния", где пребывает на редакторских послушаниях, другой - истопником в Оптиной пустыни, то есть в безветренном пристанище весьма отдаленном от всего того, что он некогда знал и любил, и на такой работе, которая человека с образованием удовольствовать не может. Он пишет письма, настоящие апостольские послания - "брате", "друже", "твой о Господе". Второй путь, наверное, характерней, в нем есть что-то такое чисто русское и православное в самом лучшем смысле слова, но, конечно, у всех свои дороги.
Как-то мы еще говорили с одним из них, что у каждого народа - свои особенности служения. В русской традиции, например, получило особенный блеск и цвет такое явление, как юродство, а сербы, возможно, не столь благоговейны, но подъемлют мученический крест.
Продолжаю наблюдать за священниками в ЖЖ. Порой это очень страстные натуры. В повседневной жизни такое не очень заметно, но здесь - да. С уважением отношусь к этому виду служения, как и вообще с любовью к РПЦ. Даже думаю, что ничто по-настоящему плодотворное, не укорененное в Церкви, на русской почве не может произрастать.
Но общение с самими православными людьми меня порой просто убивает. Все эти пристальные непрошенные вопросики маловоцерковленным людям: "Когда это вы, матушка, причащаться придете?", и без малейшей иронии обсуждение, достаточно ли постные соевые конфеты и резюме - "условно постные", и платочки в светских местах, и "спаси Господи" вместо "спасибо". От подобной лексики становится тоскливо и хочется, как тут говорят, "курить и две осколочные гранаты".
Не все люди таковы в этой среде. С моими двумя хорошими знакомыми произошло чудо - они приняли ангельский образ. Оба закончили гуманитарные факультеты нашего университета, оба хороши собой, при этом они дружили - впрочем, на том и заканчивается их сходство. Они представляют как бы реализации образа искателя-путника, только на двух разных путях. Один хорошо социализован, был всегда ровен, из хорошей столичной семьи, входил во все спокойно и неуклонно. Другой происходил скорее из маргиналов, приехал из неведомых тридевятых мест, был женат, развелся, то начинал читать и ходить на все подряд, то пускался в загул. В итоге к настоящему моменту первый пострижен и принял сан в одном из крупных монастырей, который называют "центром влияния", где пребывает на редакторских послушаниях, другой - истопником в Оптиной пустыни, то есть в безветренном пристанище весьма отдаленном от всего того, что он некогда знал и любил, и на такой работе, которая человека с образованием удовольствовать не может. Он пишет письма, настоящие апостольские послания - "брате", "друже", "твой о Господе". Второй путь, наверное, характерней, в нем есть что-то такое чисто русское и православное в самом лучшем смысле слова, но, конечно, у всех свои дороги.
Как-то мы еще говорили с одним из них, что у каждого народа - свои особенности служения. В русской традиции, например, получило особенный блеск и цвет такое явление, как юродство, а сербы, возможно, не столь благоговейны, но подъемлют мученический крест.