Теория и практика свободы | Oct. 28th, 2014 @ 12:56 pm |
---|
Известный и всегда мной уважаемый анархистский публицист Александр Володарский написал длинный текст, обозначающий меня как «постмодернистскую фашистку».
На весь этот текст, проникнутый духом идеологической нетерпимости с одной стороны и доброжелательной трансфобии – с другой, можно было бы и не отвечать, если бы не необходимость внести некоторую ясность и поправки, в отношении того мировоззрения, которое приписывает мне Александр Володарский.
Его взгляд и его мировоззрение – типичны для мировоззрения бескомпромиссного левацкого революционера – веруя в квазирелигиозную идеологию «утопии равенства и сотрудничества», Александр предпочитает отметать то, что это равенство и сотрудничество и делает возможным – не в Небесной Анархии, но здесь и сейчас – дружелюбие, готовность к взаимодействию и поддержке, уважение к Другому – неважно какому – во всей его сложности, удаленности, различии.
Моя позиция иная – я не верю в утопии, в Революцию – нет, не перевороты и локальные победы и поражения в тех или иных боях разного смысла, а в Революцию-построение Небесного Анархического Рая.
Но я верю, впрочем, что значит, верю – пытаюсь реализовывать равенство, сотрудничество и свободу – здесь и сейчас – практикой своей жизни.
Революции не будет. Рая не существует. Будущее призрачно.
Но жизнь и мысль, жизнь и мысль здесь и сейчас, данная в конкретном, мгновенном, ускользающем моменте – у нас есть. И в этом ускользающем моменте – можно, а, применительно к требованиям адресованным себе – и должно – реализовывать эти ценности равенства, сотрудничества, свободы.
Равенства, сотрудничества и свободы – которое принимает другого – не как представителя той или иной группы, не как биологический организм – но, прежде всего, как другой, отличающийся от тебя быть может во всем «мыслящий тростник».
Возможность диалога с которым отнюдь не зависит от того, насколько этот «мыслящий тростник» близок – но настолько, насколько сам этот диалог оказывается «возможным» – настолько, насколько тот другой – на практике, а не в теоретических конвенциях, готов признать твое право на существование, право на существование, как равно_й и имеющей равный голос и право на себя. На себя – как личность, а не как набор биосоциальных характеристик – который сам по себе не значит ровно ничего.
И это единственное право на существование себя как мыслящей личности – я готово отстаивать до конца. И именно последовательную практическую реализацию этого права для себя и других те, кто становятся моими противниками называют провокациями и конфликтами.
Но, уважая другого – я лично, не кто-то другой, в рамках своей собственной этики -- не вправе применять к нему насилие и «освобождать его/ее» силой, против его_ее воли, не спрашивая.
Насилие властью, насилие просвещением, насилие «революцией». Я могу лишь – и считаю важным для себя – подать руку помощи тем, кто готов «быть свободн_ой», кто готов взять себя, свою волю, свое право на мысль и на голос для себя самостоятельно.
Кто готов_а – самостоятельно – жить, сотрудничать, бороться, творить. Остальные – не мое дело. Их существование – не мое существование. Их жизнь – не моя.
Это, наверное, и есть «сила» и «слабость» в понимании Володарского – сила и слабость, которые не зависят от принадлежности к тем или иным группам, но лишь от желания быть.
Я не верю в изоляцию и исключение. Не верю в насильственное изменение чужих мыслей, чужой воли, чужой природы и не считаю это морально возможным – потому что именно это отнимает право бытия – право которое не сводимо, и даже не связано с правам говорящими о биологическом, социальном, экономическом существовании.
Зато я верю в вечно ускользающую возможность полилога и-- в необходимость самозащиты от происходящего не в теории и идеях, но здесь и сейчас – насилия.
Когда самозащита завершена – бывший противник становится таким же участником взаимодействия каким был и до этого – и здесь необходимо и возможно – лишь выстраивание протоколов взаимодействия, которые смогут продлить эту ситуацию равенства и сотрудничества, ситуацию равноправного полилога, в которой позиции и образ экс-атакующ_ей могут измениться. Ситуацию полилога всегда временную, конечную, ускользающую. Наверное это и есть оправдание насилия и постмодернистский фашизм – но я не боюсь любых имен.
Имена – это лишь красивые картинки для коллекций.
Атакующ_ей и исключающ_ей могу быть и я – ничто не вечно и никто не совершенно, и никто не соответствует декларируемому. Именно этот вечный разрыв между декларацией и действием и делает возможным изменение, развитие, свободу и мысль как таковую, именно он, делающий любое описание неполным – и определяет бытие кажд_ой, бытие данное в его динамике.
Конечно и это мое заявление о позиции – неточно, локально, противоречиво и ложно – как и любая «изреченная мысль», как бы она ни была проявлена.
Но здесь и сейчас – оно есть.
Революции не будет. Другой мир возможен. Иногда. Только здесь и только сейчас. |
|
From: | antonim |
Date: |
October 31st, 2014 - 01:02 am |
|
|
|
(Link) |
|
Цитата из его текста:
"Вроде бы противниками СФ были откровенные гомофобы, а используемые ими методы (физическое насилие, травля, унижения) были совершенно неприемлемыми, но вот та методика которую использовало СФ (намеренная провокация и обострение конфликта, принудительное вовлечение в него других людей) была достаточно манипулятивной и плохо пахла".
Что за чушь он написал?! Провокация - прекрасный и правильный метод информационной борьбы. Вроде Pussy Riot он поддерживает.
|
|