9:42a |
Я УХОЖУ Осенний дождь. Тумана паутина. Депрессия в груди моей поёт. А вместе с ней в груди поёт ангина. А вместе с ней… Да кто их разберёт.
Сдавили тучи задубевший город. Ползёт по крышам сорванным угар. Кто умирал – давно уже не молод, А тот, кто нет - он и подавно стар.
Застыло время. Нет прямой дороги. В кольцо отныне связаны пути. Хохочут бесы (или это боги?) И это значит, нужно мне идти.
Я ухожу – почти что не утрата - Живущим оставляя боль и грусть. Я ухожу, как все уйдут когда-то. Я ухожу... Но может быть вернусь. |
9:45a |
ПУРГА Воем разбужена зимняя ночь; Вихорь безумья уносит нас прочь. Злится зима, накликает конец, Льдом покрывая огарки сердец. Белые армии движутся вспять, Холод внутри нам, увы, не унять; Холод из снега сготовит нам плов, Выстудит сны, остановит любовь. Дико всхрапнет осмелевшая тьма; Будем смеяться, сошедши с ума, Будем смеяться у края ночей В мертвенном отблеске бледных свечей. Город пытался заставить нас спать В этом гробу, что зовется «кровать», Но растревожил простуженный вой. Бросимся вслед за старухой-зимой, Сквозь пелену положений и норм К месту, где нет состояний и форм, К месту, где нету пространств и времён В точке, где смертью становится сон; К чёрному капищу, к бездне без дна, К дому, где Бога убил Сатана. |
9:46a |
ЧЕЛОВЕК Жесток и неразумен человек; Деяния его необъяснимы. Зачем, скажите, он из века в век Извилины заклеивает дымом? Зачем живьём сдает себя в музей, Свой мозг траве отдав на поруганье, И всех знакомых, близких и друзей Он мучает своим существованьем? Зачем встаёт на инфернальный брег И перманентно пребывает в глуме? Наверное затем, что человек Поистине жесток и неразумен. |