Дойка
Был обычный пятничный вечер, и я привычно одурманивался в любимом ночном клубе, облюбованном такими же как и я офисными работниками средней руки.

Я уже немного выпил и расслабленно лежал на диване, радуясь долгожданному безделью. Ленивые мысли катались в моей голове, а правая нога легонько подрагивала в такт музыке. Кажется, я задремал.

Проснулся я оттого, что почувствовал как мой член обволакивает нечто влажное и тёплое. "Человеческий рот", — догадался я. Глаза открывать не хотелось — светомузыка била прямо в лицо.

Мужской рот? Женский? Это оставалось загадкой. Одно я знал точно — не детский, так как в заведение не пускали людей без вторичных половых признаков. Хотя какой-нибудь хитрожопый спиногрыз мог бы вшить импланты, конечно…

Рот был нежный, умелый, слюнявый. Даже сквозь шум кутежа я слышал доброе причмокивание!

Но кто же это? Я ведь здесь никого не знаю, просто зашёл выпить и нюхнуть.

Я с трудом поднял голову и разлепил глаза.

Это оказался секс-робот из новой линейки "Звёздные войны", стилизованный под r2d2. Из его открытого "лба" высовывался специальный шланг с пневмонасадкой, охватывающей мой эрегированный член.

Словно заметив взгляд, робот отключил насадку и противно проскрипел:

— Демо-услуга завершена. Для продолжения внесите предоплату.

Я колебался — услуга секс-робота в клубе была не из дешёвых. Но потом махнул рукой, все таки зарплатный день.

Я поднес запястье с вшитым зарплатным чипом к считывающему табло робота. Тот пискнул, списал необходимую сумму и манипулятором, высунувшимся из бокового отсека, протянул очки Google-V+.

"Кого бы выбрать? — думал я, рассматривая заставку. — Президента?"

Я хихикнул, но отбросил эту идею — можно было получить срок за экстремизм и осквернение символа Российской Директории. Лучше так не шутить, хотя заманчиво, чёрт возьми!

В итоге я решил авторизоваться через "Вконтакте". Нашёл Машу Сережину, которую я всегда хотел трахнуть, неизменно получая надменный отказ. Загрузил её профиль в программу. Секс-робот тут же обхватил мой член присоской.

Я нажал старт и посмотрел вокруг.

Окружающий вид не изменился — тот же клуб, только чуть затемнённый, будто смотришь через лёгкие солнцезащитные очки. Не изменилось ничего, кроме секс-робота. Он исчез, а на его месте сидела Маша с похотливым и веселым лицом. И с моим членом во рту.

Итак, процесс пошёл...

Надо заметить, минет (или "дойка", как это все называли) в исполнении секс-робота превосходил по остроте ощущений обычный женский. Существенно, причём. Это был плюс. Минус заключался в том, что "девушку" нельзя было схватить за волосы — я бы просто наткнулся на металлическую сферу "головы" робота.

Уже через несколько минут я был готов к оргазму. Я поднял голову, чтобы ещё раз посмотреть на виртуальную Машу, как вдруг что-то пошло не так.

Мне стало больно. Похоже, робот вышел из строя.

— Сука, блядь! — завопил я.

"Маша" продолжала преданно и сексуально смотреть в глаза.

Я же понимал, что вот-вот останусь без члена. Воздушная тяга засоса всё увеличивалась.

— Стоп! Отмена!!!

Мои истошные крики не помогали...

***

Уже в больнице я узнал про новое приложение "Вконтакте", позволяющее пресечь сексуальную эксплуатацию профайла пользователя. Теперь надо было устанавливать другое приложение. Платное, разумеется. Оно позволяло обойти запрет.


"Грёбанные приложения!" — подумал я, теряя сознание в очередной раз...

https://vk.com/wall-73664556_14957

(Read Comments |Comment on this)

Простая дробь
Дмитрий Ильич, Человек Труда, проработал на заводе 25 лет. Верой и правдой служил он Родине, выковывая щит Родины на секретном предприятии. И вдруг — сокращение!

Произошло это буднично. Просто в один прекрасный день власть в лице вечного орущего начальника цеха сообщила, что Дмитрий Ильич сокращен. Как простая дробь.

В первый день после сокращения Дмитрий Ильич не чувствовал ничего. Точнее сказать, чувствовал Ничто, гулкую Пустоту. И если бы читал он немецкого философа Хайдеггера, то, возможно, что-нибудь бы понял вдруг, некое озарение о природе Бытия поразило бы его. Но Дмитрий Ильич Хайдеггера не читал.

На второй день началась паника и страхи. Что теперь делать? Как быть? КАК быть? Ответов Дмитрий Ильич не находил.

На третий день пришла злость, беспредметная, направленная как на мир в целом, так и на неких либералов-вредителей, засевших за спиной Президента. Про либералов этих, коих Дмитрий Ильич сладострастно именовал “либерастами”, он слыхал много, причем, много плохого. А окончательно всё понял, когда посмотрел пару роликов с каким-то пухлым депутатом. Депутат был неприятен, но говорил приятные вещи — четко обозначал виноватых.

На четвертый день пустила первые робкие ростки депрессия или, проще говоря, извечная русская тоска.

Пить Дмитрий Ильич не мог по состоянию здоровью, да и денег было жаль — их оставалось всё меньше. Тогда Дмитрий Ильич начал думать, искать выход.

Работодатели, к которым обращался Дмитрий Ильич, не спешили брать на работу старого слесаря-сборщика, тем более, что был он на собеседованиях угрюм и враждебен, интересовался исключительно зарплатой. Смотрел Дмитрий Ильич на HR-щиков недоверчиво, исподлобья, теребя заскорузлыми руками свою пролетарскую кепку.

Дмитрий Ильич пробовал раздавать рекламные листовки на улицах, но продержался недолго — народ листовки не брал, а Дмитрия Ильича сторонился и хихикал.

Три дня проработал Дмитрий Ильич охранником в супермаркете, пока не подрался с бабулей-воровкой, которую все в округе знали и предпочитали не связываться. Бабуля, тоже Человек Труда, только выше рангом — Ветеран Великого Отечественного Труда, обладала холодными жестокими глазами и железной хваткой узловатых пальцев.

Через полгода мытарств Дмитрий Ильич совсем отчаялся и уже ничего не ждал, как вдруг судьба повернулась к нему мордой.

Зазвонил телефон и приятный, хотя и стервозный женский голос поинтересовался, все ли ещё он, Дмитрий Ильич, ищет работу.

— Да, ищу, — встрепенулся Дмитрий Ильич.

— Я правильно понимаю, что вы Человек Труда? — спросила барышня.

— Стопроцентный! — радостно выдохнул Дмитрий Ильич.

— Тогда у меня к вам есть предложение. Мы — сеть массажных салонов, и проводим набор массажистов из простого народа. Вы готовы рассмотреть такую направленность?

Дмитрий Ильич, мягко говоря, растерялся.

— Ну... готов. Только я ведь не умею...

— А ничего уметь и не надо, — мягко ответила барышня. Было слышно, как она курит, — мы проводим тренинги и полное обучение персонала. Для нас главное типаж. Наши клиенты хотят прочувствовать душу просто человека, хотят не только качественного массажа, но и душевной беседы…

Девушка все говорила, но Дмитрий Ильич не слушал. Он понимал, чем придётся заниматься. И с ужасом осознал, что уже согласен.

***

За несколько месяцев работы в салоне “Ветка вербы” Дмитрий Ильич неплохо заработал, поправился, купил дорогой пиджак и огромный телевизор. Теперь он мог себе это позволить.

Но душа заслуженного Человека Труда болела, и не отпускала серая свинцовая депрессия.

Однако Дмитрий Ильич находил в себе силы улыбаться богатым клиентам, ублажать и массировать их, говорить по душам и даже скрывать свою к ним ненависть. Платили клиенты хорошо и долларами.

Но однажды все закончилось.

***

Припозднившийся клиент по виду был типичный богач. Холеный, пухлый, с наглой сытой физиономией и бегающими глазками за стеклами дорогих очков. Был он нежным, теплым на ощупь. Вкусно пах.

Но что-то в нём сразу же насторожило Дмитрия Ильича. А вот что именно, он понять не мог.

В конце сеанса клиент, назвавшийся Евгением, лениво закурив, вознамерился побеседовать. Что Евгений беседы любит, Дмитрий Ильич уже понял, так как клиент все время шептал, тяжело дыша, Человеку Труда то какие-то сальности, то, наоборот, нежности. Словом, был до крайности разговорчив. Именно этого Дмитрий Ильич и не любил. Не считал он, что есть ему о чем говорить с подонками и кровососами, коими справедливо считал своих клиентов. Но говорить все же приходилось.

— А знаешь ли ты, Дима, про Суверенитет? — спросил Евгений, с интересом наблюдая за кольцами дыма, которые он мастерски, надо заметить, пускал, складывая губы уточкой.

— В смысле? — моргнул Дмитрий Ильич.

— Про Суверенитет России, — пояснил Евгений. — Он ведь у нас практически совсем утерян. Всё вокруг американцы контролируют.

Дмитрий Ильич вдруг внимательно посмотрел на клиента.

— А всё почему? — Евгений пустил очередное колечко и посмотрел на кончик сигареты. — Потому что держат нас всех за одно место. Даже конституцию написали, сволочи.

Внезапно Дмитрий Ильич вспомнил. Евгений, этот сластолюбец, был тем самым депутатом, обличавшим в видеороликах американцев, пятую колонну и пресловутых “либералов во власти”.

— Потому-то мы плохо и живем, — расслабленно вещал Евгений, — что дань им платим. Миллиард баксов в день, а сейчас, может, и больше уже. Надо будет перепроверить.

Трудно сказать, о чём думал в этот момент Дмитрий Ильич, что именно, какое чувство овладело простым доверчивым человеком. Повинуясь внезапному и страшному импульсу, Дмитрий Ильич схватил с журнального столика полуметровый черный резиновый член и с яростью обрушил его на голову депутата…

***

Когда красная пелена спала, Дмитрий Ильич обнаружил себя голым посреди комнаты релаксации. С окровавленным резиновым членом в руке стоял он, склонившись, над бездыханным телом позднего и, как оказалось, неудачливого клиента.

Судя по всему, Дмитрий Ильич бил депутата долго — тело превратилось в кровавый фарш и с трудом поддавалось опознанию.

“Господи!”

Дмитрий Ильич выронил смертоубийственный фаллос и закрыл ладонью лицо, густо испачкав его кровью жертвы. Простояв так минуту, Дмитрий Ильич опустил руку и воровато оглянулся. Затем быстро оделся, обшарил карманы Евгения, и, найдя там порядочно наличности, метнулся к ванную. Там он привел себя в относительный порядок.

“Надо быстро валить, — судорожно думал Дмитрий Ильич, разглядывая в зеркале своё испуганное лицо. — Сегодня Витькина смена. Никто не знает, что я его подменяю. А подменяю я его, потому что он забухал. Так что…”

Дмитрий Ильич сунул орудие преступление в пакет и на цыпочках прокрался мимо задремавшего администратора. Никто ничего не слышал — ради удобства и спокойствия клиентов в салоне была идеальная звукоизоляция…

Александр Блог, ”Простая дробь” — https://vk.com/wall-73664556_14929

(Read Comments |Comment on this)

Они живут
— Хде?!

— Что вы говорите? — Дмитрий Анатольевич старался сохранять спокойствие и доброжелательность, пожимая в толпе чью-то холодную скользкую руку.

— Хде яндексация? — старуха, похожая на Родину-Смерть с плакатов времен войны, дыхнула смрадно — разложение уже началось — прямо в лицо премьер-министру. Другие обступали со всех сторон. От них несло сладковатой кислятиной, средством от моли и ароматом чего-то трудноуловимого и оттого жуткого.

— Денег... э-э... денег нет, — Дмитрий Анатольевич старался дышать ртом, но получалось почему-то плохо, миазмы буквально душили его. — Но... денег нет.

— А хде же деньги, стервец?! — взвизгнула крупная старуха с залихватскими усами под носом. — Хде они? Я тебя спрашиваю.

Толпа забурлила. Глаза премьера заслезились как при острой аллергии. Охрана оказалась слабже премьера — здоровяки из хвалёной ФСО уже почти не держались на ногах, пребывая, видимо, в полубессознательном состоянии.

"Токсическое отравление", — механически отметил Дмитрий Анатольевич, сквозь клубы плотного страха и отвращения, застилающих мозг.

Слева возник тощий дедуля. Лицо его было туго обтянуто сухой кожей, настолько туго, что в некоторых местах она треснула и стала видна желтоватая кость.

— Я шестьдесят лет проработал, — неожиданно приятным баритоном шептал дедуля, — и где же теперь мои деньги? Денежки мои? Ась? — и вдруг он неистово рявкнул. — Они ж мне на огненное погребение надобны!

— Хде деньги? — волновался крымский пенсионный народ. — Были же еще в том году?!

— Деньги были. И будут потом, — премьер уже слабо соображал, что говорит. Перед глазами плясали цветные пятна. — Но вот прямо сейчас их нет... мы не можем всем... кому-то — да, а кому-то — нет... так делать не будем...

— Вот это правильно! — задушевным и одновременно торжественным голосом провозгласила ближайшая старуха с устрашающего вида катарактой на левом глазу, при этом правый глаз у нее был стеклянный. — Должны страдать все!

"Как же она видит? — мелькнула у Дмитрия Анатольевича тревожная мысль. — Она ведь прямо на меня смотрит..."

Пенсионеры дергали премьера за рукава, передвигавшиеся на четырех руках теребили за штанину. Некоторые приплясывали, что-то шептали, кто-то хихикал, другие бормотали какие-то странные то ли молитвы, то ли матерные частушки.

— Хде же золотишко? Хде ассигнации? — явно придуриваясь спрашивал один неестественно распухший дедуля, оказываясь то слева, то справа. — Неужто корупкционэры проклятые обчистили казну?

— Я ждал индексации год! — кричал на Дмитрия Анатольевича седой усач в тельняшке и матроске. — Я же подводник, офицер! Из самого города-героя Севастополя! И не дождался нихуя! Помер! И теперь червей кормлю, а какая-то сволочь...

"Да ведь они!…" — додумывать внезапную догадку премьер не стал, парализованный ужасом…

Он хотел только одного — развернуться и бежать. Бежать без оглядки. Бежать изо всех сил, выдавливая из лёгких смрад разложения. И забыть! Забыть бесовские гримасы и ухмылки!

Но так делать было ни в коем случае нельзя. Ядерный электорат мог обидеться, приняв это на свой счёт.

— Вы держитесь Здесь, — со всей бодростью, на которую был способен, промямлил Дмитрий Анатольевич, — И хорошего настроения!

А.Блог, “Они живут” — https://vk.com/wall-73664556_14831

(Read Comments |Comment on this)

Мысль
Мысль отдать Домбас поразила Президента. Поразила своей простотой и очевидностью. Всё это время она лежала на поверхности, но каким-то таинственным образом ускользала от сознания, отвлеченного суровой международной политикой Невозможного.

И теперь, словно проснувшись, Президент растерянно моргал и дивился.

“Что это я, в самом деле? Ношусь с этим Домбасом как с писанной торбой, ей богу. Прям помешательство какое-то”.

Президент начал было загибать пальцы, чтобы подсчитать все выгоды от владения Домбасом. Но как ни прикидывал он, как ни крутил варианты, ни одного пальца загнуть так и не смог. В конце концов Президент растерянно поглядел на бледную ладонь свою и недовольно хмыкнул.

“Это что же получается? Мы тут уже два года возимся с этим Домбасом, претерпеваем невзгоды и санкции, плевки в рожу получаем от международного сообщества этого треклятого, а профиту никакого и не имеем?”

Пришлось вызывать Володина.

— Вот скажи-ка мне, Вячеслав Викторович, нахера нам Домбас?

— Ну как же! — растерялся помятый после вчерашнего корпоратива Володин. — Это же наша исконная земля, Святая Керчь, то, сё.

— Керчь в Крыму, — сухо поправил Президент.

Володин глупо хихикнул, но тут же под суровым отеческим взглядом Президента собрался и грустно, с болью доложил:

— Там, Владимир Владимирович, на Домбасе нацисты и всякие кибер-фашисты безобразничать начали. Кабы бы не мы, был бы там сущий ужас фашизма.

Президента этот ответ явно не удовлетворил.

— Мы фашистов еще в сорок пятом победили, — холодно сказал он помятому и оттого туго соображающему администратору. — И никому историю переписывать не позволим, потому как ежели на Домбасе какие-то там фашисты орудуют, то что же — выходит, наши Деды воевали зря? Или, может, некачественно воевали, что не смогли всю эту заразу извести? А? Ты мне это брось, Вячеслав Викторович, — Президент угрюмо погрозил Володину пальцем.

Володин скукожился и нервно затеребил штанину.

— К тому же, — задумчиво продолжал Президент, глядя куда-то внутрь себя, — до 1939 года фашисты были вполне неплохими ребятами. Вполне даже приятными. Боролись, опять же, за Суверенитет. Потом, правда, в какую-то блуду втянулись…

Володин предпочел никак не комментировать, воспринимая слова Президента как новую вводную.

— И вообще, — продолжал Президент, — я же не предлагаю Домбас прям нацистам отдавать. Отдадим Вальцману. Надо только условие поставить. Мол, послушай, Вальцман, давай чтобы гуманно всё, без репрессий ваших фашистских и всяких таких безобразий. — Президент покусал губу. — Да и не факт, что возьмет. Может, еще и скидку на газ потребует, сволочь.

— А народ? — осторожно спросил Володин.

— А чего народ-то? — буркнул Президент. — Скажешь, Домбас — раковая опухоль на теле планеты.

Поняв, что слегка переборщил, Президент кашлянул.

— Нет, это чересчур, конечно.

Володин облегченно вздохнул.

— Скажи так: россияне! нет уже никаких сил терпеть этих алкашей и дегенератов! Гуманитарку на халяву жрут, против нацистов не воюют толком, кодироваться не хотят, а нам из-за них одни сплошные бедствия и невзгоды. Да еще и денег нет. Одно только хорошее настроение и осталось, — Президент шмыгнул носом и хмуро добавил. — На нем и держимся здесь.

— Разрешите идти? — спросил Володин, ерзая на стуле.

— Куда? — неопределенно спросил Президент.

— Обоснование разрабатывать. Тут мне все креативщики понадобятся. Задача масштабная.

— Ты вот что еще, Вячеслав Викторович. Займись прямо сейчас следующим Евровидением. Нам обязательно победить надо, — Президент значительно поднял палец вверх, — это дело Чести. Можешь отправить даже пидора туда, чтобы европейцам этим сраным угодить. Только не какого-нибудь извращенца, а крепкого патриотического гомосексуалиста. Сознательного. С хорошей биографией.

Володин кивнул и тихонько вышел.

Президент остался один на один со своею Мыслью.

Александр Блог, “Мысль” — https://vk.com/wall-73664556_14777

(Read Comments |Comment on this)

Русский лес
Здесь, среди родных сосен Дмитрий Олегович мог расслабиться, ощутить подлинную гармонию, отвлечься от суматохи государственных дел. Сегодня это было ему особенно необходимо: новый проект по внедрению космо-батутов "Прыг-Скок" полностью провалился, и теперь надо было ехать на позорный доклад к Президенту. И снова краснеть и потеть.

Дмитрий Олегович вздохнул, поднял с земли шишку и вяло бросил. Мягкая лесная тишина окутывала вице-премьера. Он закрыл глаза, вслушиваясь в лесные звуки: вот шумят кроны сосен, вот застучал дятел, вот хрустнула ветка.

"Эх, Русь моя, — подумал Дмитрий Олегович, ощущая мудрую светлую грусть. — Люблю тебя. Люблю до последнего деревца, до последней травинки".

Ветка хрустнула ещё раз. И ещё. Вице-премьер открыл глаза и огляделся.

"Может, зря охрану отпустил?" — спросил себя Дмитрий Олегович, ощущая нарастающую тревогу.

Но вокруг, конечно, никого не было. Дмитрий Олегович сошёл с небольшой тропинки и направился к большой старой ели, лениво попинывая шишки.

Неожиданно он заметил белку. Маленький зверек сидел на пригорке и с любопытством разглядывал человека.

— Ой какая прелесть! — умилился Дмитрий Олегович и, присев на корточки, зацокал, подзывая белочку.

Та не реагировала, лишь настороженно двигала ушками.

Дмитрий Олегович достал из кармана семечки. Он всегда лузгал их во время ракетных запусков, успокаивал нервы.

— Иди сюда, — позвал вице-премьер, — семечек дам.

Белка осторожно, то и дело замирая, подбежала наконец к Дмитрию Олеговичу, обнюхала его толстые пальцы и снова отскочила.

— Не бойся, дурашка, — ласково шепнул вице-премьер, стараясь успокоить зверька, — я тебя не обижу.

Белка замерла на пару секунд, вернулась. Ткнув носом в семечки, она неожиданно укусила Дмитрия Олеговича. Укусила больно. До крови.

— Ах ты блядина! — взвизгнул Дмитрий Олегович, вскочив на ноги.

Белка мгновенно исчезла, только хвост мелькнул.

— У неё же может быть бешенство, — с тревогой пробормотал Дмитрий Олегович, морщась и рассматривая окровавленный палец.

Бешеная белка тем временем опять слезла с дерева и мелкими прыжками начала приближаться к вице-премьеру.

— Иди на хуй! — прорычал тот и лопнул ногой в сторону белки. Зверек замер, но не убежал.

"Вот сука", — злобно подумал Дмитрий Олегович.

Он хотел было повернуть, чтобы выйти обратно на тропинку и возвратиться на трассу, где его ждал чиновничий автомобиль, но удивленно замер: рядом со сволочной белкой появилась ещё одна, больше и толще. У этой было оторванно ухо. Затем в паре метров от них бесшумно возникла третья, а с другой стороны дерева сидела четвёртая.

Чутье подсказало Дмитрию Олеговичу, что надо поскорее убираться с проклятой поляны. Он резко развернулся и попятился. Путь к тропинке преграждала целая стая белок. Не меньше двух десятков. Они медленно рассредотачивались, окружая оцепеневшего вице-премьера.

— Брысь! — взвизгнул он. Получилось жалко и испуганно. Белки, как и следовало ожидать, крик проигнорировали.

Дмитрий Олегович опять развернулся к поляне. Белки там просто кишели, подступая все ближе и ближе.

"Но ведь это же просто белки! — мозг чиновника отказывался верить в происходящее. — Орешки там, сухарики..."

Одна из белок прыгнула и вонзилась в руку. Дмитрий Олегович закричал, пытаясь оторвать от себя пушистый комок, но хватка была мёртвой. Другая тварь спланировала откуда-то сзади и вгрызлась в ухо. Третья цапнула за бедро, легко прокусив ткань дорогих брюк и повиснув на ноге.


Вице-премьер взревел и с хрустом сломал белке, болтающейся на ухе, позвонки, буквально смяв её в ладони, но в его тучное тело уже вцепилось несколько новых бестий.

— А, блядь! — боль была невыносимой. Дмитрий Олегович сорвал с себя пару белок и отшвырнул прочь. Но из леса к своей жертве стремились все новые и новые пушистики.

Обезумевший, весь облепленный рыжими тушками чиновник метнулся, уже не обращая на них внимания, к спасительной тропинке, но запнулся обо что-то и растянулся на земле. И тут же в лицо ему вонзились мелкие, острые как иглы зубки…

https://vk.com/wall-73664556_14743

(Read Comments |Comment on this)

Too many metamorphoses
Сначала был слышен звук — мерный гул, будто бьют в гигантский барабан. Потом в такт этого невидимого “барабана” задрожала мёрзлая земля. Дрожь была слабой, но достаточной, чтобы понять — приближается нечто огромное.

Спустя несколько минут в льдистом тумане проявился тёмный силуэт, поначалу аморфно-круглый. Затем стали различимы и детали: маленькая голова (голова ли?) на массивном туловище, из которого тянулись во все стороны, исследуя пространство, похожие на щупальца выросты.

Само туловище, не только безобразно массивное, но и какое-то кривое и кособокое, будто бы слепленное наспех из желеобразной грязи, вызывало подсознательное отвращение. Ноги, на которых передвигалась туша, казались худыми и слабыми: обманчивое впечатление, оптический эффект, вызванный их невероятной длиной, — не менее десятка метров каждая.

Многоходовка (giga cibum, лат., биол. — прим.ред.), а это, как уже догадался Читатель, была именно она, шла все медленнее и медленнее, с трудом перебирая многосуставчатыми ногами, коих было по шесть с каждой стороны. Казалось, собственная тяжесть давит на неё, вжимая в землю. Но дело, конечно, было не в этом.

Когда многоходовка вышла из тумана, стало заметно, что практически вся она облеплена аркашками (parasitus pinguis, лат., биол. — прим.ред.), также известными под названием Паразитарные Функционеры, как они сами себя называли. Именно аркашки медленно убивали многоходовку, высасывая из нее питательные слизь и жир, и впрыскивая взамен наркотические вещества, вырабатываемые специальными железами в организме паразитов. Вещества эти заставляли многоходовку терять ориентацию, брести навстречу галлюцинациям, не замечать аркашек и не чувствовать боль от вонзившихся в тушу острых хоботков.

Многоходовка тащилась на исходе своих сил. По аркашам, по их лоснящимся обвисшим тушам, становилось ясно, что процесс паразитарного функционирования длится уже несколько недель. Многие из паразитов выглядели насытившимися, даже пресытившимися, но странный инстинкт не позволял им отлепиться от своей жертвы, пока она еще жива. Страх Голода был сильнее, а зима — бесконечно долгой...

Внезапно многоходовка остановилась, издала низкий, полный смертной боли гортанный звук, и начала медленно, даже лениво, будто делая земной гравитации одолжение, заваливаться на бок.

Лишь малая часть аркашек успела вовремя среагировать, отцепиться и спикировать на землю, расправив кожистые прозрачные пленки между передними и задними лапами. Остальных либо придавила тяжелая многоходовка, либо, если они находились с другой стороны, убил удар туши о землю — он надломил хрупкие хоботки, что вызвало мгновенную гибель промежуточного мозга и паралич всего организма.
***
Один из аркашек, старый опытный самец (как известно, аркашки могут менять пол, но к концу своей биологической жизни становятся бесполыми — прим.ред.) первым почувствовал неладное.

“Надо валить”, — подсказал ему внутренний голос, натренированная годами система выживания, и он, выдернув из туши заскорузлый хоботок с обратными зацепами, услужливо предусмотренными эволюцией, стремительно спикировал на мёрзлую землю.

Аркашка знал, что сейчас нужно как можно дальше и как можно быстрее удалиться от мёртвой плоти многоходовки — скоро появятся падальщики, возможно даже, стая диких рамзух (scavenger cucurbitula, лат., биол. — прим.ред) Кроме того, теперь следовало избегать и своих собратьев.

Аркашка рванул через лес, стремясь покинуть открытое пространство. Бежать было тяжело — аркашка сильно обожрался, а короткие толстые лапы увязали в снегу. К счастью, совсем рядом оказалось шоссе.

Притворившись человеком (homo sapiens, лат., биол. — прим.ред.), аркашка вышел на дорогу в надежде поймать машину, но шоссе было пустым. Трясясь от страха, Аркашка подумал, а не припустить ли по дороге самостоятельно...

“Так легче и быстрее… хотя в лесу безопаснее”, — размышлял замерзающий аркашка, с тревогой вглядываясь то в зубчатую стену леса, то вдоль шоссе, теряющегося в льдистом тумане. Темнело, проклятый вездесущий туман казался всё более плотным.

Наконец на дороге показалась машина, старенькая красная Дэу Нексия.

“Такси!” — обрадовался аркашка.

Машина остановилась, и водитель медленно опустил стекло. Сморщенное старушечье лицо, лысая голова в синих прожилках и совершенно пустые глаза — тип казался крайне неприятным. Даже с точки зрения человека неприятным.

Водитель молчал и насмешливо рассматривал аркашку, которому приходилось прилагать титанические усилия, втягивая в себя жировые выросты, чтобы не терять сходство с человеческим существом.

— Мне бы в аэропорт, — деловито сказал аркашка.

— Аэропорт далеко, — скрипучим голосом ответил водитель и визгливо хохотнул.

— Так я заплачу, сколько скажешь, не обижу.

Нагнувшись к водителю, аркашка заметил на переднем пассажирском сидении новенький модный некрофон — он был полностью обмотан скотчем и скотчем же прикреплён к креслу. Некрофон тихонько стонал, бешено вращал глазами и будто бы пытался дотянуться языком до зазубренного металлического стилуса, воткнутого в лоб.

“Ничего себе у нас таксисты зарабатывают, раз могут себе последний некрофон позволить”, — подумал аркашка и, не дожидаясь ответа водителя, запрыгнул на заднее сиденье, громко хлопнув дверцей.

***

Ехали долго.

Мимо бежал бесконечный лес, полный отвратительных и злобных тварей похуже рамзух. Потом долго тянулись заброшенные деревни, какие-то блокпосты и бензозаправки, уничтоженные временем и голодными многоходовками.

На всем протяжении пути водитель молчал, либо шептал непонятное на непонятном языке:

— Аырх.. Пхы аырх… Иш’х р’хых Аошр… Ых Пхы… Шрх… Аых Пхы…

"Молится, наверно, — подумал аркашка. — Странно, а на вид вроде русский ".

А за окном всё тянулись и тянулись безжизненные пейзажи...


***

Ещё не полностью стемнело, когда из-за покосившегося двухэтажного домика, одиноко стоящего у дороги, наперерез машине выскочил когда-то здоровенный, а теперь совсем отощавший бюджетожор-шатун (scavenger caecum, лат., биол. - прим.ред.). Клацая редкими, длинными и желтыми клыками, он кинулся к автомобилю, странно раскачивая на бегу огромной плешивой головой.

Нексия сбила его, отбросив в сторону, но бюджетожор тут же вскочил и бросился за автомобилем.

“Давно таких не видел”, — испуганно подумал аркашка, наблюдая за зверем через заднее окно.

Бюджетожор бежал за ними еще минут пять, постепенно отставая. Догнать машину он, конечно, не мог. Тем более, что бюджетожор, как заметил аркашка, был жестоко искалечен. Скорее всего, в схватке с другим, более сильным бюджетожором. Свежие, зияющие его раны истекали мутной слизью, оставляя на дороге тёмно-желтую дорожку, мгновенно застывающую на морозе, а некогда большие и яркие погоны (гордость каждого бюджетожора-самца, служат для определения положения в стайной иерархии и привлечения полового партнера — прим.ред.) теперь болтались жалкими кровавыми ошмётками.

Когда зверь почти исчез в тумане, показалось аркашке, что он увидел стаю рамзух, появившихся из леса и кинувшихся к бюджетожору.

— Крэ-эм! — донёсся из тумана безнадежный вой. И резко оборвался…

***
Некрофон время от времени диктовал заказы. Обычно женским голосом, реже мужским. После чего начинал хрипеть и пускать изо рта кровавую пену.

Таксист не обращал на заказы никакого внимания, а через некоторое время и вовсе переключил модный гаджет в режим полета.

***
Уставший и отяжелевший от еды аркашка заснул, видимо, так как, очнувшись от резкого толчка, заметил, что за окном совсем темно.

— Приехали, — проскрипел водитель, разглядывая растерянного аркашку в зеркало. — Вылазь.

Аркашка передал водителю мятые доллары и вышел из машины.

— Погоди-ка, — возмутился аркашка, — ты куда меня привез?

Автомобиль стоял посреди бескрайней холодной степи. И никакого аэропорта рядом не было.

— Ты куда меня привез, мудак? — аркашка резко крутанулся к водителю, сжав от ярости жевала под хоботком, отчего его “лицо” несколько расплылось.

Водитель молча кивнул вперед. Вначале аркашка ничего не увидел, но потом понял, что находится метрах в десяти от края гигантского Карьера, а фары выхватывают из темноты лишь мизерную его часть.

Аркашка медленно развернулся и, словно одурманенная многоходовка, поплелся к Карьеру.

— Кто же это сделал?.. — изумленно прошептал аркашка, вглядываясь вниз. — Это ведь… это..

Трудно сказать, что так поразило старого самца, но он ещё минут пять стоял и просто молча смотрел в чёрную пустоту бездонной ямы.

— Это… я же не.., — страшная догадка крутилась в голове аркашки, но осознать, осмыслить её он не мог, — я не…

Огромная бесформенная Тень медленно вынырнула из Карьера и зависла, слегка покачиваясь, над изумлённым, задравшим голову вверх аркашкой, которому совсем не было страшно. Наоборот, свинцовое спокойствие окутало всё его существо.

“Я же Аркадий Романович, — понял вдруг аркашка. — Я не аркашка, притворяющаяся человеком. Я и есть…”

Тень бесшумно обрушилась на аркашку, отключив мыслепередачу…

Александр Блог, “Too many metamorphoses” — https://vk.com/wall-73664556_12884

(Read Comments |Comment on this)

Суровые годы уходят
— Кризис, Филипп Филиппыч.

— Что такое этот ваш Кризис? Обама со своим долларом? Боевик Навального, который выбил все стекла, потушил все лампы? Да его вовсе и не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? А это вот что: если страна, вместо того чтобы улучшать свой правовой имидж, начнет травить людей полонием где-нибудь в Лондоне, в ней настанет Кризис. Если вместо того чтобы конкурировать на международном рынке товаров и услуг, страна начнет жечь персики и давить гусей тракторами, то в стране начнется кризис. Если Президент страны начнет строить, извините за выражение, Энергетическую Сверх-Державу, вместо того чтобы диверсифицировать экономику, то в стране начнется Кризис. Следовательно, Кризис не в ценах на нефть, а в головах…

А. Блог, "Суровые годы уходят" — https://vk.com/wall-73664556_12849

(Read Comments |Comment on this)

Destroy for Сreation
— Я вам точно говорю. Это был Он!

Пожилой бизнесмен Павел И. не очень разговорчив. Это и неудивительно, учитывая, что ему пришлось пережить этой ночью. Но от сказанного нам вчера по телефону Павел не отказывается.

— Я завесил ларек иконами. Потом подумал и повесил портрет Президента. Надеялся, это поможет, — Павел устало машет рукой. — Но когда увидел их, сразу понял, что всё бесполезно.

— Расскажите подробнее, — осторожно прошу я, стараясь говорить тише. Руки Павла дрожат до сих пор.

— Сначала я их услышал.

— Услышали?

— Да. Этот ужасный тяжелый рок. Они смонтировали на крыши мощные колонки, как я позже заметил… потом я увидел машины: экскаватор-дробилку и Devastator. А после них подъехал каток. Он был уже весь в кровище... Devastator, кстати, тоже.

Павел закуривает.

— Вот за рулем Devastator'а и сидел мэр.

— Мэр Собянин?

— У вас какой-то другой мэр? — раздраженно отвечает Павел. — Он это был, сука. В маске какой-то ебанутой... но я его по глазам узнал.

— Вы уверены, что это был он?

— Конечно! Я же за него голосовал! Я ему еще закричал: "Сергей Семёнович, что вы делаете, пидор!" А он в ответ только дико захохотал и прибавил громкости в колонках.

— Ну хорошо. Что было дальше?

— Дальше они начали крушить все вокруг. Devastator за пару минут разрушил мой ларек, а меня пытались задавить катком...

Павел вздыхает.

— Я убежал, а вот Михайловна, которая косметикой на розлив торговала, не успела. Ее Devastator достал... А потом собаки набежали. Они как раз из разваленной шаурмяшной сбежали. Голодные были...

А. Блог, "Destroy for Сreation" (реконструкция по заказу мэрии муниципального образования города Москвы).

https://vk.com/wall-73664556_13270

(Read Comments |Comment on this)

История болезни Николая Л.
Слово...

Слово.

Слово!

Чёрт побери. Так как же оно звучит? Как?!

Пока я думаю над этим, начинаю забывать само значение это проклятого слова. Просто невыносимо! Проклятые доктора! Ничем не могут помочь, только врут, врут и врут. Бездари!...

... Нет, они не бездари. Они... Кто? Как я их называю? Вот это слово русское… Ах ты чёрт! Что же за проклятие с этими словами! Короче говоря, эти доктора не бездари. Нет, они притворяются. И делают то, что им скажет Коба. Или Яков...

Яков? Но ведь мертв. Он умер два года назад. Или три... Как же я мог забыть? Как же я мог...

Что же это было за слово? Без него не получится написать речь — такую речь, что сможет убедить ЦК. Это какое-то ключевое слово. Или можно обойтись без него?...

Я замечаю записку. Вон она. Еле заметный краешек торчит из щели между половицами. Кто её написал? Кто подложил? Друзья? Сознательные люди из партии? Может, козни Якова, этого мерзавца? Коба для таких игр слишком прост, он действует прямо. Наводнил всю дачу своими людьми...

Я достаю записку, обращая внимания на свои руки. Какие же они старые! Старческие! А ведь, кажется, только вчера были молодыми, энергичными. Проклятые доктора.

Я достаю записку и… Это же моя собственная записка! Но когда я ее успел написать и что за каракули?

“Товарищу Ленину!
Лично.

Сообщаю Вам, что доктор И. травит Вас цианидом, который предлагает под видом пилюль.

Берегитесь.

В. И. Ивановский

П.C. Не верь Ему — Он лжет!”

Мне страшно...

Проклятые врачи! Они подмешивают мне, подмешивают мне...

— Здравствуйте, внимательно вас слушаю.

Сегодня Гостей двое. Сидят в своих простынях и слушают. А я бы хотел поговорить. Но они редко говорят. Больше слушают.

— Не знаю, — я прокашливаюсь, — ошибок нельзя избежать. Но я опасаюсь, что одна из них может стать роковой для партии. Я тут речь готовлю... только вот слово забыл...

Они слушают. Кивают. А я ловлю себя на мысли, что не хотел бы заглядывать под простыни. Страшновато.

… Я возле стола, полного исписанных бумаг, полного исчерканных бумаг. Я хватаю чёрный телефон.

— Слушаю, — раздаётся в трубке спокойный бесцветный голос.

— Соедините меня с Кремлем, с товарищем Сталиным. Очень срочное дело.

— С кем я говорю?

Я молчу, опешив от такой наглости.

— С кем я СЕЙЧАС говорю? — повторяет голос.

— Соедини меня с товарищем Сталиным, сволочь!

— Товарищ Сталин сейчас на совещании. Он перезвоните вам позже.

— Вранье, — шепчу я. — Вранье! — истошно кричу я и бросаю трубку.

Я возвращаюсь к Гостям. Руки мои дрожат.

— Так на чем мы остановились?... Ах да, слово... Слово это, которое я забыл, чрезвычайно важно. Оно сможет убедить членов партии в том, что...

В чем? Логическая цепочка рушится, пока я отвлекаюсь, чтобы построить предложение...

Гости молча смотрят на меня. И ждут. Тикают часы. Тик-так. Тик-так. Тишина и часы. Тик-так! Тик-так! Как же громко! Просто невыносимо!

Внезапно один из Гостей плотно и тяжеловесно говорит:

— Это слово — Безумие.

Точно!

— Точно! — радостно вскрикиваю я. Затем хватаю блокнот и начинаю накидывать тезисы...

Александр Блог, “История болезни Николая Л.” (реконструкция по свидетельствам очевидцев) — https://vk.com/wall-73664556_13422

(Read Comments |Comment on this)

Внутренняя Рыба в Бледном Лесу
Рыба медленно плавала по Бледному Лесу в поисках девочки.

Она была толстая и неуклюжая. С трудом удавалось ей шевелить белесыми плавниками, медленно перемещаясь между деревьями. Беззвучно шевелила она ртом и лениво водила бесцветными глазами. И казалось, что девочку Рыба ищет по какой-то давней привычке, нежели действительно в охотку.

Девочка, маленькая и тоненькая, без особого труда пряталась за деревом. Но Страх, куда спрячешься от Него? Липкий и цепкий, хватал он прямо за душу и не желал отпускать. А Рыба все плавала и плавала. Совсем рядом.

“Надо вспомнить, как учила бабушка”.

Но легко сказать, и совсем не легко сделать.

Девочка села, опершись спиной о холодный ствол Бледного Дерева. Ей хотелось заплакать, но делать этого как раз не стоило. Рыба глуха, но остро чует Она реализованные человечьи эманации.

“Я не здесь, я — Далеко, — шептала про себя девочка. — Я это не Я. Я та, кого не видит Рыба”.

Сначала не происходило ничего. Но затем девочка увидела, как пространство Бледного Леса вокруг неё обрастает призрачным кубическим силуэтом, он становился все более и более реальным.

Неожиданно мимо проплыла Рыба. Зависла на мгновение над девочкой, но тут же, устало махнув хвостом, поплыла дальше, не увидев и не почуяв её.

А силуэт превращался в комнату. Большую, полутемную и холодную комнату. И чем реальнее становилась она, тем иллюзорнее был Бледный Лес и Рыба. И Страх понемногу отступал, оставляя лишь холодные следы в сознании.

Девочка оказалась за большим деревянным столом посреди комнаты. Стол показался ей красивым, но был отвратителен. Как и все остальное в комнате, наполненной злобой, страхом и самообманом. И даже удобное кожаное кресло, на котором сидела девочка, будто бы угрюмо молчало под ней.

В комнату вошел человек. Смешной рыжий человек с рыжими усами.

Он медленно подошел к столу и осторожно посмотрел на девочку. Прокашлялся и тихо сказал:

— Владимир Владимирович. Что насчет заявления по Роснефти?

Помолчал немного и добавил:

— Вы просили зайти.

Девочка испугалась. Нет, это был не тот Страх, что преследовал ее в Лесу, это была неуверенность, и боязнь, что ее прогонят.

— Дяденька. Я вас не знаю, — тихо сказала девочка смешному человеку. — Знаю только, что ваше имя Песков.

Смешной человек внимательно и немного устало слушал девочку. И почему-то совсем не удивлялся появлению незваной гостьи, лишь пристально разглядывал ее руки и покусывал губу.

— Я тут посижу немного и уйду, — жалобно продолжала девочка. — Я просто подожду, пока Рыба уплывет, а Бледный Лес закончит проявляться. Дяденька, не выгоняйте меня. Пожалуйста.

Смешной человек вздохнул, покосился на часы и тихо пробормотал:

— Я попозже зайду. Отдыхайте, Владимир Владимирович.

После чего вышел из комнаты, тихонько притворив Дверь.

Девочка успела заметить, что за Дверью всё так же виднелся Бледный Лес. А, значит, где-то среди Его Деревьев по-прежнему плавала Рыба.

Александр Блог, “Внутренняя Рыба в Бледном Лесу” — https://vk.com/wall-73664556_13532

(Read Comments |Comment on this)

Воронежский инцидент
Андрей, отец семейства, расслабленно сидел в кресле и щелкал по каналам. Он устал после работы и хотел потребить максимально комфортный контент. Идеально подошел бы спортивный канал, но жена Даша, устроившаяся на диване и лениво листающая какой-то сомнительный глянец, была против.

— Давай что-то такое посмотрим, что интересно всем.

"То есть тебе, — злобно подумал Андрей, — потому что нас тут всего двое".

Шестилетнего Пашку отец семейства в расчёт не принимал, так как сын почему-то любил смотреть исключительно рекламные ролики, а все остальное, включая мультики, упорно игнорировал.

— Вот, интересно, — Андрей отложил пульт. — Поляка какого-то привели. Щ-щас наши его разделают под орех, пидо…

Он осекся, посмотрев на сына. Тот увлеченно играл солдатиками и фигуркой Бэтмена.

— Что это? — вяло спросила Даша.

— Дебаты, — ответил Андрей. — Соловьев ведет. Сегодня про Сирию. Специально НАТОвца позвали, чтобы объяснить ему, кто он есть. Будем смотреть?

— Давай, — было понятно, что Дашу устроит любой вариант, кроме спортивного канала.

***

Пашка чувствует, приближается Минута Оцепенения. Слово это он услышал совсем недавно, и теперь точно знает, что оно означает.

Паша не любит эту Минуту. Ему страшно, противно и как-то холодно. Он ждет только одного — чтобы ЭТО скорее кончилось.

И вот гаснет свет, лишь телевизор продолжает работать. Словно завороженные, родители не отрываясь смотрят на экран. Молчат, не двигаются, даже не моргают. И кажется Паше в эту минуту, что и не дышат они. Их глаза пусты, их лица бесмысленны.

— Мама, — тихо зовет Паша. Но мать не отвечает. Ее взор не обратится на сына. Ее руки безвольно лежат на журнале.

— Папа, — зовет малыш. Но папа молчит и не слышит. Только смотрит на светящийся в темноте экран.

Словно злой волшебник подменил родителей Паши. И сидят рядом не живые родители, а восковые фигуры, точные и мертвые копии.

Телевизор показывает помехи, которые время ото времени сменяются черным экраном с белой дергающейся надписью. Каждый раз разной и непонятной, хотя смышленый Паша уже умеет читать. И хоть ему противно и боязно смотреть на экран, но детское любопытство берет верх. Каждый раз.


"Пхы любит тебя. Пхы ждет тебя"

Помехи.

"Мы рядом. Мы внутри"

Помехи.

"Тень всплывает на поверхность.
Не противься"

Помехи.

"Радость через Ненависть"

Помехи.

"Крым наш"

Помехи.

"Мы у порога. Мы наблюдаем"

Помехи.

"Пхы это смысл"

Помехи.

"Мы просто хотим исправить тебя.
Мы просто хотим помочь тебе"


Холодные тени скользят по лицам родителей. Странные слова отражаются в их остекленевших глазах. И проникают сквозь них куда-то Внутрь.

Паша больше не может смотреть в телевизор. Не может смотреть на восковые куклы. Он закрывает глаза и ждет. Просто ждет, когда все это кончится. Скоро свет снова загорится, надписи с экрана исчезнут, а родители ничего не будут помнить, будто ничего и не было. Они никогда не помнят.

***

— Скукотища, — Андрей зевнул и ощутил острое желание выпить пива.

Участники телешоу сегодня были какие-то вялые и хотелось ткнуть в них палкой, разозлить как бойцовских собак.

— Поищи погоду на завтра, — вяло попросила Даша. — Вроде потепление обещали.

Андрей принялся азартно щелкать пультом...

Александр Блог, “Воронежский инцидент” (из цикла “Mass—Umbra is coming…”): https://vk.com/wall-73664556_13805

----



Монетизация “лайков”: (https://vk.com/topic-73664556_32308359)

(Read Comments |Comment on this)

Шаги истории
Памяти Димы Г.

"Когда закончилась еда...

То есть когда она закончилась СОВСЕМ.
А это значит, что Он доел какие-то древние крупы, непонятные рожки и макароны, хранившиеся на дне кухонного шкафа с незапамятных времен. Такие запасы есть у каждого постсоветского человека, обычно о них забывают.
Потом Он перегрыз весь жёлто-зелёный горох, притаившийся там же, и совершенно истлевший лавровый лист.

Так вот, когда еда действительно закончилась — закончилась окончательно — Он принялся за растения в горшочках. Совсем немного чахлых растений нашлось на подоконнике. И от них, признаться, был изрядный понос. Но Он их все-таки употребил. До конца.

Потом Он стал приманивать тараканов. У него сохранилась горсть сахара — Он размачивал немного в воде и клал ("Клал как кал!" — приговаривал Он, хихикая) на обрывок обоев. И ждал. Но тщетно — тараканы ушли из города. Ушли много лет назад. Одни говорили, что тараканов спугнули сигналы сотовой связи, опутавшей город. Другие намекали на зловредные эксперименты с химическим оружием, курируемые американскими наймитами. Крайние пессимисты намекали на скорый приход Пхы. Но такие быстро исчезали.

Вместо тараканов время от времени прилетали осы. Эти тоже годились. Правда, осы иногда жалили, да и появлялись нечасто. В итоге Он плюнул на затею с сахаром и съел его сам.

Он пробовал прикармливать жирных и сочных навозных мух при помощи определенной методики, но в конце концов счел это слишком непристойным. Тельца насекомых заманчиво блестели на солнце, но Он всё же ценил свою Честь.

Обои. Ему казалось, их вкус зависит от рисунка. Он посмеивался, понимая, что это всего лишь иллюзия. "Бытие определяет, создает Смыслы...", — бубнил Он с набитым ртом.
Потом Он обнаружил в кладовке старый обойный клей. Он разводил его в воде и несколько недель питался им и теми немногими книгами, что у Него были.

Однажды Он наткнулся на консервную банку. В незапамятные времена, ещё при живом Родителе, она закатилась далеко за кухонный шкаф. И лежала там лет двадцать или больше.

Он обрадовался, но когда вскрыл банку, обнаружил, что био-масса преобразовалась, усложнилась, трансфигурировала по законам жизни. Или, напротив, вопреки им.

Внимательный и, казалось, испуганный глаз наблюдал за Ним из раскрытой банки. Глаз лежал точно посередине био-массы (говядина тушеная с капустой), от него отходили многочисленные белесые нити. Глаз щурился на яркий свет. Глаз хотел жить.

Целый день Он мучился, не зная, что делать. Пожрать эту неведомую форму жизни? Или выкинуть в открытую форточку? В конце концов Он выбрал первое, хоть и сочувствовал несчастному.

Он продержался бы еще какое-то время. Круговой цикл, хоть и не в силах был сделать его полностью автономным от внешней еды, позволял экономить жизненную энергию. Он протянул бы еще довольно долго. Но удар пришел с неожиданной стороны — отключили интернет. И одновременно кончились деньги на карточке. Где-то лежали, конечно, и бумажные. Но чтобы ими воспользоваться, надо было выйти не только из квартиры — из дома! Он не мог этого сделать. Просто не мог.

Отложенный платеж продлил Его жизнь — реальную жизнь, жизнь в сети и в борьбе — еще на пять дней, в течение которых Он сражался. Сражался, ощущая всем своим естеством то, что чувствовали ополченцы Славянска и Краматорска в последние часы обороны родных городов.

Он был обречен. Он понимал это. И это понимание давало Ему силы бомбить бандерложьи группы мегабайтами правды: ссылками, демотиваторами, видеороликами и комментариями. И от Его брызжущего напора разбегались по своим вонючим интернет-норам проклятые либералы и геи.

А когда все было кончено, Он надел дедовскую форму и ордена, нарисовал на лбу православный крест и, прижав к груди портрет Президента, сделал шаг в Историю из окна своего десятого этажа. Навстречу Бессмертию.

Мы всегда будем помнить Тебя, соратник. СССР 2.0 уже близко".

Из стенгазеты "Суть времени. Шаги истории" (июль, 2014) — https://vk.com/wall-73664556_13934

(Read Comments |Comment on this)

Танец Шивы
...На вытянутой ладони Натараджи беззвучно пульсировал Дамару. Первозвук озвучивал его, извлекая из маленького барабанчика чарующую Музыку Распада, становившуюся все громче...

... Вселенная достигла дна инволюции. Махаюга подошла к концу. И теперь следовало восстановить Равновесие..

... Миллионы лет сидевший в позе лотоса Натараджа встал, расправил плечи и медленно выставил вперед левую ногу. Замер, прислушиваясь к Музыке Распада, что пронизывала собой теперь уже весь проявленный мир...

... Натараджа раскрыл ладонь верхней левой руки, и на ней загорелся тоненький язычок пламени. Того пламени, в котором суждено сгореть всему сущему...

... Натараджа закрыл глаза. Смотреть больше было не на что. Мир, сотрясаемый Скрипами и Вибрациями Музыки Распада, покрылся трещинами и разломами Небытия...

... Натараджа пустился в безумный, полный ярости и неистовства, пляс. Экстаз его танца стал единственной реальностью. И лишь карлик Апасмара, персонификация вселенского невежества, корчился и стонал под ногой Великого Танцора...

***

— ... А потом он начал танцевать, — Саша Бовдунов грустно прижимал к лицу тряпку с завернутым в нее льдом. — Мне в нос дал, когда я успокаивал. Но мне еще повезло. На Паше Канищеве он вообще прыгал.

— В смысле прыгал? — округлил глаза Валера Коровин.

— В прямом. Дал ему по уху, тот упал. Пнул по ребрам, а потом прыгал. Чудом ничего не сломал, не успел просто — подбежала охрана и всех нас из клуба выкинули...

Валера задумчиво теребил бороду.

— Хорошо хоть ментов не вызвали. Вот был бы срам... Надо его как-то в чувство привести и забрать домой.

Он склонился над спящим мужчиной помятого вида, в котором сейчас было трудно узнать известного патриотического мыслителя и идеолога, и тихонько потряс его за плечо.

— Александр Гельевич... Александр Гельевич, вы меня слышите?

— Не слышит он нихера. В отключке, — злобно пробурчал Бовдунов, явно обиженный за разбитый нос.

— Александр Гельевич, проснитесь, — Коровин не обратил внимания на реплику Саши и продолжил попытки достучаться до отключенного сознания.

Внезапно Александр Гельевич, будто увидевший страшный сон и оттого проснувшийся, широко раскрыл глаза и безумно уставился на склонившегося над ним молодого соратника. Издав стонущий вздох, Александр Гельевич резко цепко вцепился в бороду Валеры и с силой потянул ее вниз. От боли из глаз Коровина брызнули слезы.

— А-а!... Саша помоги! — заверещал он. Бовдунов, однако, помогать не спешил. Он с ужасом наблюдал за происходящим, совершенно растерявшись.

Хватка у философа, надо заметить, была железная. Разжать ему пальцы никак не удавалось.

— Александр Гельевич!... Александр Гельевич, отпустите, блядина!

То ли услышав матерное, но сакральное русское слово, то ли от нового витка биохимических процессов, происходящих в мозгу, но Александр Гельевич вдруг отпустил Коровина. Выпученные глаза мыслителя мгновенно заволокло дымкой. Голова его расслаблено упала обратно на кушетку. Раздался храп.

— Не трогал бы ты его, — нервно сказал Бовдунов. — Он ведь не только водку пил. Он таблы жрал. Мало ли что у него сейчас в голове...

— Где Коваленко? — шмыгая носом спросил Коровин, бережно ощупывая бороду. Ему больше не хотелось будить Александра Гельевича.

— Коваленко? Не знаю. Он Катасоновой все названивал, орал, что она потаскуха и еще что-то про боевиков Навального. Потом убежал куда-то... Он тоже...

— Что тоже?

— Тоже таблы жрал.

В кабинет вошли дежурный врач и санитар.

— Ну что? Забирать будете? Или оформляем? — буднично уточнил врач, скептически разглядывая Александра Гельевича.

Александр Блог, "Танец Шивы" (из цикла "Психонавтика на страже Евразийской империи"): https://vk.com/wall-73664556_14156

(Read Comments |Comment on this)

Как два пальца
... Итог под всеми обсуждениями подвел почетный гость форума — простой шахтер-тракторист, майор армии ДНР, ополченец по кличке Митрич.

— Вот мы все обсуждаем чего-то, ставки какие-то учетные, субсидии, мультипликаторы, — заявил он. - Критикуем центробанк, либералов энтих, пендосов с их банкирскими жидами. Черт ногу сломит. Простой человек запутается да и не поймет ничего.

Зал внимательно слушал голос русскоязычного народа. Народный президент Новороссии Царев согласно кивал.

— А что надо-то? — задал риторический вопрос Митрич. Грозно, но с народной мудростью в глазах смотрел он на собравшихся. — Надо все взять! И поделить!

Грянули аплодисменты...

Отчет о Московском Экономическом Форуме (Uncensored)

https://vk.com/wall-73664556_14182

(Read Comments |Comment on this)

Афанасий Михайлович вздрогнул и проснулся. С трудом разлепив глаза, он обнаружил перед собою одинокого посетителя. Посетитель этот сразу вызвал в душе старого смотрителя (и по совместительству экскурсовода) музея "Поле чудес" смутное беспокойство и некую растерянность.

Посетитель, одетый в строгий черный костюм, был высок, лыс, морщинист, но при этом, как подумал Афанасий Михайлович, на самом деле молод. Чёрные глаза его буравили лицо смотрителя, отчего тот окончательно проснулся и внутренне подтянулся.

— Здравствуйте. Вы в музей? — надеясь на отрицательный ответ, спросил экскурсовод.

— Да, Афанасий Михайлович.

Афанасий Михайлович поежился — показалось, что посетитель его знает. Хотя имя и было написано на бейджике, никто никогда смотрителя по имени-отчеству не называл.

Афанасий Михайлович покосился на часы.

— Только имейте в виду, музей через двадцать пять минут закрывается.

— Ничего-ничего, — проскрипел посетитель, — я ненадолго. Меня интересует только один экспонат.

С вас 200 рублей за билет, — вздохнул Афанасий Михайлович.

***

Бесконечные ряды музея напоминали огромных размеров мрачный склад. И лабиринт, заблудиться в котором, как представлялось, не составит труда.

Впрочем, Афанасий Михайлович чувствовал себя здесь более чем комфортно. За долгие годы он изучил в музее каждый закоулок, помнил, где лежит каждый экспонат.

— А что вас интересует? — спросил он неразговорчивого посетителя, практически неслышно передвигавшегося рядом.

Старый экскурсовод решил почему-то, что странный посетитель полезет в карман за блокнотом или запиской, но тот помнил наизусть.

— Номер 849-94. Банка трехлитровая с томатами и перцами маринованными от Альбины Ивановны Заболотной из посёлка Хорошовка Краснодарского края.

Посетитель помолчал и зачем-то добавил:

— Она забрала Приз. Утюг.

— Ого! — присвистнул Афанасий Михайлович. — Номер 849-94. Это ж 1994 год.

— Да, — безучастно отозвался посетитель.

Идти пришлось около десяти минут. Все это время Афанасий Михайлович злился, осознав, что закрыть музей вовремя не получится.

***

На нижней полке стеллажа стояла трехлитровая банка, покрытая солидным слоем пыли. Никаких томатов внутри видно не было, а виднелась какая-то бурая жижа — время не пощадило соленья канувшей в Лету Альбины Ивановны.

— Вот она, — Афанасий Михайлович надеялся, что посетитель утратит всякий интерес к экспонату и уберется восвояси.

Тот, однако, наклонился и стал пристально рассматривать банку, что-то нашептывая.

— Аых.... Шых'рх, Пхы ых, фхо аых, — доносилось до Афанасия Михайловича.

"А не псих ли он?" — подумал старик. Ему вдруг стало жутко находиться с этим человеком один на один в полутемном и гулком ангаре музея.

Посетитель наконец выпрямился. Полуобернувшись к Афанасию Михайловичу, он протянул непонятно откуда взявшуюся купюру в пять тысяч рублей. Афанасий Михайлович был человеком честным, но рефлекторно схватил купюру и, не зная, что с ней делать, вопросительно уставился на гостя.

— Я покупаю её, — проскрипел тот, не отрывая взгляда от банки.

— Извините, но экспонат не продаётся, — возмущенно ответил старый экскурсовод, с болью посмотрев на деньги, зажатые в руке.

Посетитель повернул лысую голову и с ухмылкой глянул на Афанасия Михайловича.

Афанасий Михайлович отшатнулся. Что-то нечеловеческое почудилось ему в лице гостя. Что-то Чуждое.

"Пусть забирает, лишь бы ушел", — услышал Афанасий Михайлович собственные мысли.

Посетитель наклонился и, подняв пыльную банку на уровень глаз, начал пристально в неё всматриваться.

— Это ведь ваш новый пастушок подрастает, — проскрипел он, обращаясь, судя по всему, к смотрителю.

Афанасий Михайлович взглянул на банку и застыл в изумлении. Внутри банки — старой пыльной банки, стоявшей здесь с 1994 года! — что-то шевелилось. Что-то белесое периодически то касалось стёкла с той стороны, то пропадало в бурой жиже.

Трудно описать чувство, охватившее Афанасия Михайловича. Он вдруг отчётливо понял, что должен прекратить все это, прервать чудовищный сон. Сон, потому что реальностью происходящее быть не могло. Афанасий Михайлович неожиданно для самого себя подскочил к посетителю и выбил банку из его рук. Банка — мучительно медленно, как показалось Афанасий Михайлович — начала падать.

Достигнув пола, она разлетелась на тысячи осколков, но Афанасий Михайлович этого уже не увидел, так как посетитель сильно и больно ударил его, отбросив к противоположному стеллажу.

Жижа в банке оказалось вовсе не жидкой, а желеобразной и довольно густой. И вот из этого сгустка, как потом с трудом вспоминал Афанасий Михайлович, и выбрался Эмбрион.

Бледное существо напоминало не младенца, а скорее маленького унылого человечка с уродливым болтающимся хвостиком и непропорционально большой головой, покрытой редкими волосиками. Неуклюже вскочив на тоненькие ножки, Эмбрион забулькал, повернув личико к старому экскурсоводу, затем завизжал и с невероятной прытью бросился прочь. Посетитель погнался за ним.

Странная парочка исчезла в сумраке музея.

Афанасий Михайлович, стремительно теряя связь с реальностью, подумал, что лицо Эмбриона было очень знакомым. До боли знакомым...

“Не может быть!”

И озарённый страшной догадкой смотритель провалился в коллективное бессознательное.

Александр Блог, “Оккультные корни Великой Энергетической Сверх-Державы. Часть тридцатая: Эмбрион” — https://vk.com/wall-73664556_14206

(Read Comments |Comment on this)

Мой друг Олег Царёв
... И вот теперь мой друг Олег Царев умирал у меня на руках. Подлое политическое убийство, удар в спину Новороссии.

Он посмотрел на меня своими чистыми, полными боли глазами и что-то прошептал.

Я наклонил свое ухо к его губам.

— Ордынская возня.., — донеслось до меня.

— Может, Волынская резня? — слезы наворачивались на мои глаза.

Но народный президент Новороссии был тверд.

— Ордынская возня... ШТО! — тело Олега выгнуло дугой, а затем оно безвольно обмякло в моих руках. Его глаза захлопнулись, а мочевой сфинктер расслабило.

Я выл от ужаса и тоски, а обыватели равнодушно шли мимо.

***

На этот раз все обошлось. Паленый напиток вызвал лишь острую умственную недостаточность и временную кому. Но расслабляться не стоило. Это было уже не первое покушение подобного рода.

— Кто-то очень не хочет, чтобы я выступал на Московском Экономическом Форуме, — говорил позже Олег. Он лежал на медицинской койке и устало глядел в потолок.

— Седьмая колонна? — понимающе спросил я.

Народный президент Новороссии лишь грустно кивнул. Он еще не восстановился после покушения, и даже говорить ему было больно.

Я быстро засунул чекушку ему под одеяло и спешно покинул пределы наркологии...

Из автобиографической книги А.Блога "Как мы спасали Новороссию".

https://vk.com/wall-73664556_14237

(Read Comments |Comment on this)

Кастинг
— Глотай, курва! Глотай! — доносилось из телевизора.

— Господи Исусе! — прошептала Зинаида Ивановна, судорожно нащупывая очки.

— Смотри, что творят, — Игорь Васильевич ошарашенно икнул свежевыпитым пивом.

Зинаида Ивановна наконец нашла очки и теперь с ужасом и завистью взирала на происходящее на экране.

— Жесткий кастинг провел известный оппозиционер своей соратнице, — вещал диктор. — Нельзя смотреть на происходящее равнодушно…

— Это точно Касьянов? — с сомнением спросил Игорь Васильевич.

— Нет сомнений, что это Касьянов, — словно услышав Игоря Васильевича победно провозгласил диктор. — Но интересен не жесткий секс в стиле “хардкор”, а то, что происходит в коротких перерывах…

— Раздвинь, сука! Oui*! — остервенело кричал Касьянов с каким-то странным французским акцентом.

— Смотри, мать, что делает, а? — Игорь Васильевич хлопнул себя по колену. — Как он ее дрючит! Красавец!

— Что же он ее так хлестает-то? — всплеснула руками Зинаида Ивановна, пытаясь погасить растущую где-то глубоко в подсознании зависть.

— Так оппозиционер же, — ответил Игорь Васильевич, вытирая вспотевшую ладонь о штанину домашних треников.

— Прогнись, сука! — Касьянов тем временем не унимался, сладострастно мучая оппозиционерку сзади.

“И откуда только силища у него?” — Зинаида Ивановна тоскливо покосилась на мужа. Тот заворожено смотрел в телевизор, забыв про пиво…

***

Двадцать девять минут так называемого “кастинга” пролетели незаметно. Зинаида Ивановна и супруг молча наблюдали за происходящим. Только в момент так называемого “deep throat” Игорь Васильевич буркнул:

— Ну, что-то он совсем звереет. Задохнется же баба-то его.

— А сейчас будет то, что в оппозиционных кругах именуется словом “камшот”! — диктор сделал интригующую паузу и продолжил. — Но по этическим соображениям мы вынуждены оставить только звук, ведь нас могут смотреть дети и ветераны.

Экран стал черным.

— А-а-а! Сука-а! Oui! — то ли стонал, то ли вопил бывший премьер-министр, разбавляя крики французскими словами. — Putain**! А-а! Putain! Глотай!..

— Про Путина что-то орет, — заметил Игорь Васильевич . — Что ж ему так президент-то наш дался, а?

Зинаида Ивановна грустно молчала.

Александр Блог, “Кастинг” — https://vk.com/wall-73664556_14299

*Oui! (фр.) — Да!

**Putain! (фр.) — шлюха, проститутка, блудница.

(Read Comments |Comment on this)

Суть времени
Для Миши это была первая карательная акция, и он немного нервничал — боялся подвести боевых товарищей. Командир группы по кличке Шарик (тут надо пояснить, что опричники просто обожали собачьи клички, такую ещё надобно было заслужить) старался приободрить необстрелянного новичка.

— Ты, главное, помни — Они не то, чем кажутся, — говорил Шарик, ободряюще поглаживая Мишу по коленке.

— Я помню, — напряженно шептал Миша. — Все помню.

— И про лавандосик помни, — Шарик перешёл на игривый тон. — Никого не кинут. Всем отбашляют. Баксами.

— Да я ж не за-ради денег, — насупился Миша.

Шарик удивленно поднял брови.

— Ты это брось! Мы тут все не за-ради денег, а ради России! Но ведь и жить на что-то надо.

***

Микроавтобус остановился напротив школы. Во дворе дети играли в салочки и прыгали через скакалку.

— Вот они, — прошептал Полкан, высокий и очень худой юноша, похожий на наркомана со стажем.

— Это же... дети, — Миша почувствовал себя неуверенно.

— Они с виду дети, — жёстко ответил Шарик, — а на деле... Гимназия эта грант получила.

Командир многозначительно посмотрел на Мишу и добавил:

— От Израиля. Да и от америкосов, скорее всего, тоже. И у "детей" этих мозги-то уже капитально промыты.

— Да-да… я понимаю, — Миша взял себя в руки. — Это я так, минутная слабость.

— Все бутыльки взяли? — спросил Полкан, ответственный за зеленку.

Бутыльки взяли все. Шарик взял два.

— Ну, ребята, — выдохнул Шарик. — За Родину! Как деды!

Бойцы повалили из микроавтобуса.

***

"Дети" оказались очень резвыми тварями. Они мгновенно разбежались, удивительно ловко уворачиваясь от зеленки и противно визжа.

— Суки фашистские! — заревел Шарик, в очередной раз промахнувшись. — Выкормыши еврейские!

Миша замер с зеленкой в руке. Дети бегали вокруг него и противно гоготали. Присмотревшись, молодой боец похолодел. Шарик оказался прав — это были уже не дети, а какие-то мерзкие карлики в платьицах и шортиках, но с бородатыми лицами. Лица скалились в отвратительных ухмылках.

Миша поднял руку к сердцу и нащупал георгиевскую ленточку, но священный предмет не помог, "дети" продолжали бесноваться.

— Не спасти!

— Россию!

— Вам!

— Пам, парам!

— Парам!

— Парам!

Скрипучие голоса выкрикивали омерзительную считалочку со всех сторон, и у Миши закружилась голова.

— Чего ты стоишь?! — раздался далекий истошный крик. — Поливай их! Поливай зеленкой!

Миша поливать не стал, а просто кинул в "детей" бутыльком. Промахнулся, но бесовские отродья пустились врассыпную и разбежались.

Миша медленно опустился на колени, а затем резко рухнул на бок, потеряв сознание.

***

Недалеко от школы стояла полицейская машина с двумя стражами порядка в своём чреве.

Стражи равнодушно, со скучающим видом наблюдали за происходящим и даже не думали вмешиваться.

Они тонко чувствовали Суть времени.

А.Блог, "Хроники борьбы за Священный Суверенитет" — https://vk.com/wall-73664556_14441

(Read Comments |Comment on this)

Русский миллиард
Марфуша не могла поверить в свою удачу. Она и не ждала, что сможет выиграть поездку на ферму. Но учителя признали лучшим сочинением на тему "Что для меня значит быть Носителем" именно её сочинение.

"Быть Носителем это истинное предназначение и радость каждой Русской Женщины. Только будучи Носителем, женщина действительно может называть себя женщиной. Но быть Носителем — не только радость. Это, в первую очередь, долг перед своим народом, государством и Президентом. А, как известно, долг красен платежом".

И Марфуша, стоит заметить, действительно так считала, и выводила эти строки своей детской рукой не ради приза в конкурсе, а чтобы окончательно упорядочить собственное Мировоззрение.

Мудрые учителя заметили девочку, заметили её искренность и зрелость суждений.

И вот Марфуша здесь, на ферме — одной из многих, раскинувшихся по всей нашей необъятной Родине.

Приветливо встретил Марфушу Александр Игнатьич, директор фермы. Расцеловал в обе щёки, профессионально ощупал жировой слой на её животе и, довольно крякнув, подарил тёплый пуховый платок.

— Хочешь ли ты стать Носителем, Марфуша? — спросил Александр Игнатьич, хитро прищурившись.

— Да, хочу, — Марфуша зарделась и потупила глаза.

— Коли хочешь — будешь! — весело сказал директор фермы и залихватски хохотнул. — Ну, пойдём. Покажу тебе ферму да познакомлю с передовыми Матками-Носителями.

***

Сначала Александр Игнатьич показал Марфуше свой кабинет и похвастался первым эмбрионом, полученным на ферме.

— По традиции, — объяснял директор, — первенца мы сразу кладем вот в такую банку и заливаем специальным раствором. На удачу, как говорится.

В руках Александр Игнатьич держал самую обыкновенную трехлитровую банку из-под бирюзового сока, наполненную какой-то зеленоватой жидкостью. В ней плавал жирный, кормовой, судя по всему, эмбрион. Выглядел он вполне живым. Казалось, стоит его вытащить, эмбрион сразу закричит, требуя питательную смесь.

Затем директор повёл Марфушу в лабораторию.

— Тут у нас оптимизируются образцы, проводятся тесты. Лучшие биотехнологи и программисты работают именно здесь. Вот на той неделе им удалось закрепить очередное достижение: выведен кормовой эмбрион с повышенной массой тела, — Александр Игнатьич поднял указательный палец и значительно добавил, — почти десять кило!

— А программисты зачем? — моргнула Марфуша.

Директор улыбнулся.

— А затем, что мы внедряем новую Президентскую программу по чипизации. Кормовым эмбрионам чипы ни к чему, а вот рабочим и ополченцам они необходимы для устойчивости к вражеской пропаганде. Правда, чипы китайского производства, но это временно.

Директор с надеждой посмотрел куда-то в пространство и торжественно заявил:

— Думаю, года через три уже импортозаместим.

После лаборатории Александр Игнатьич привёл Марфушу на склад и стал хвалиться новыми мостовыми кранами с удивительной грузоподъемностью, но девочке это было неинтересно и она быстро заскучала.

— Ну что, — подмигнул директор, — пойдём в Маткам?

— Пойдёмте! — радостно отозвалась Марфуша. Ей не терпелось посмотреть вживую на то, что до сего дня она могла видеть только в учебных фильмах.

***

Большое помещение основной фермы освещала тусклая лампа. На стене, прямо напротив входа, висел большой транспарант. "Даёшь русский миллиард!" — призывал он, придавая помещению праздничный вид.

Навстречу Марфуше и Александру Игнатьичу попался священник. Он был невероятно худ и бледен, чем изрядно удивил Марфушу, привыкшую к толстым и розовым б-гослужителям.

Священник остановился и перекрестил сначала директора, затем гостью. Он задержал на ней свой холодный и при этом слегка, как показалось Марфуше, шальной взгляд, будто потрогал. Девочка поёжилась.

— Здравствуйте, отец К'хипри'анкх, — слегка поклонился директор. — Освятили?

— И тебе здравия, Олександр, — скрипучим голосом отозвался б-гослужитель. — Освятил. Не изволь беспокоиться. — он ещё раз поглядел на Марфушу и пошёл к выходу.

— Это наш штатный священник, — пояснил Александр Игнатьич. — Раз в месяц проводит обряды освящения супротив нечистой силы. Наш духовный помощник, так сказать.

***

Уже спустя минуту Марфуша забыла про странного б-гослужителя. Она восторженно шла меж рядов Маток, с интересом их рассматривая.

Неимоверно тучные, массивные матки, подвешенные над полом на специальных сверхпрочных ремнях, чуть заметно покачивались. Бо́льшая часть спала, прикрыв накрашенные, заплывшие жиром глаза. Некоторые что-то жевали и смотрели телевизор. Экран был у каждой Матки свой, закреплённый на уровне глаз. А одна, по виду старше других, читала какую-то книгу. Она тоже жевала.

— Ух ты! — вырвалось у девочки. — Какие они большие!

— Специальная диета, — гордо отозвался Александр Игнатьич.

Услышав директора, ближайшая Матка-Носитель лениво приоткрыла глаз и одобрительно покосилась на девочку.

— Это Даша, наша рекордсменка, — прошептал директор на ушко Марфуше. — В одном помёте не меньше пяти эмбрионов. Правда, в основном рабочие.

— А где они дозревают? — спросила любопытная девочка. — Где-то здесь?

— Нет, мы для них построили специальный корпус, куда свозятся рабочие эмбрионы с ближайших десяти ферм. Там они ускоренно дозревают и уже через четыре года отправляются на Карьер.

— А девочки?

Лицо директора приобрело скорбное выражение.

— Всех девочек мы пока отправляем на экспорт. Трудные времена. Стране нужна валюта...

— А это что такое? — спросила Марфуша, указывая на толстую пластиковую трубу, присоединенную к выходному отверстию Матки.

Это пневмо-труба, — ответил директор, обрадовавшись, что щекотливая валютная тема сошла на нет, — новая технология. Она помогает отсасывать эмбрионы, чем облегчает и ускоряет процесс родов. Кстати, сзади есть ещё одна, но поменьше. Для отходов. Отходы идут на глубокую переработку. Таким образом нам удаётся поддерживать отчасти замкнутый цикл...

Директор все говорил и говорил, а Марфуша ходила туда-сюда и восхищенно рассматривала Носителей.

"Тоже хочу, — с грустным нетерпением думала девочка. — Скорее бы".

Тем временем к директору подошёл человек помятого вида, одетый в грязную зеленую военную форму и резиновые сапоги, густо испачканные помётом. На груди его висел какой-то орден и заселённая черно-оранжевая ленточка — символ борьбы за Священный Суверенитет.

— Игнатьич, — просипел он, — у меня талоны кончились.

— И? — хмуро спросил директор. — Опять двадцать пять?

— Я так-то полторы смены отпахал, — насупился подошедший. — Ещё и коллектор почистил. Кто мне премию обещал?

— Так премия будет со следующим расчетом, — не сдавался Александр Игнатьич.

Лицо "помятого" стало умоляющим.

— Тяжко мне, Игнатьич. Я же каждый день сны вижу, как наши ребята в Горловке...

— Ладно, Митрич, зайди в бухгалтерию, — раздраженно перебил директор. — Скажи, в счёт следующего месяца. Передай, что я разрешил.

Митрич отправился восвояси, а директор шепотом выругался.

— Кто это, Александр Игнатьич? — спросила Марфуша.

— Да это наш осеменитель, — директор с сожалением посмотрел в спину быстро удаляющемуся Митричу и значительно добавил, — между прочим, герой Новороссии, орденоносец. Только пьёт, сволочь...

Воцарилась пауза. Александр Игнатьич кусал губу и что-то обдумывал. Затем его лицо прояснилось.

— Пойдём покажу, где у нас кормовых эмбрионов отбирают. Ты про Кормление уже слышала?

— Да, — с гордостью ответила Марфуша, — нам зимой на обществоведении рассказывали.

Директор ласково потерпел её по голове и они отправились дальше.

А ферма продолжала жить привычной жизнью, полной радостной борьбы за рождаемость.

И лишь где-то грустил, вспоминая своих боевых товарищей, герой Новороссии осеменитель Митрич...

Александр Блог, "Русский миллиард. Великая русскоязычная мечта" — https://vk.com/wall-73664556_14461

(Read Comments |Comment on this)

Вечный парад
В этом году народу на Параде было особенно много. Причина тому — невероятно насыщенная программа гуляний. Тут и побивание камнями чучела Темного Обамы-Чёрта, и молитвенное поношение инаковых и заблудших, и многочасовое жутковатое шествие Священных Ветеранов под тягучие удары огромных барабанов, и демонстрация новейших, не имеющих аналогов в мире, сверхтяжелых "летающих" танков "Орда" на человечьей тяге. И многогое-многое другое.

И над всем этим высился гигантский голографический лик Президента, внушавший оптимизм и гордыню за Родину.

Несколько автобусов подвезли иностранных туристов, и те, не решаясь выйти, фотографировали из окон.

Тем временем Парад продолжался. Нарядным полицейским с трудом удавалось сдерживать одурманенную радостью Победы толпу, которая стремилась увидеть следующий номер программы — взятие Берлина.

Берлин построили в этом году на славу! Видно было, что валюты не пожалели. Резные черные башенки, высокие остроконечные шпили со свастиками, аккуратные мрачные домики с разнообразным добром и алкогольными напитками, запрятанными внутри. Вдоль крепостной стены вражьего логова важно прогуливались лицедеи с муляжами автоматов, переодетые фашистскими карателями и охранниками.

— Ты смотри! — раздавалось со всех сторон. — Какие довольные ходят, сволочи! — в порыве праведного гнева изнуренные Парадом люди забывали, что перед ними простые актеры.

Наконец на горизонте появились Ночные Волки. Байкеры гордо неслись вперед, развевались над их головами черно-оранжевые флаги. Народ оживился.

— Ну, сейчас наши ребята им покажут!

Но всё оказалось не так просто. Откуда-то словно из-под земли навстречу байкерам выехали мотоциклисты в немецких плащах и касках, на рукавах — повязки со свастикой и надписью “Polizei”. Это были сотрудники московского полка ДПС, исполнявшие роль немецкой дорожной полиции ради дополнительных дней к отпуску.

— Гаишники фашисткие, — послышался чей-то недовольный голос. — Завсегда мешают Волкам Берлин брать. Пытаются оштрафовать и депортировать, суки.

Но помешать байкерам "фашистские гаишники" не смогли. Волки легко обгоняли их, поливали из водяных ППШ и даже метко плевались под улюлюканье толпы.

Берлин был уже близко. Стражники подняли было автоматы, но потом, струсив, естественно, кинулись наутек. Вслед полетели пустые бутылки и проклятия, густо сдобренные искренним русским матом. Одна бутылка попала фашистскому стражнику аккурат в голову, но надежная немецкая каска спасла его, к счастью.

Байкеры на полном ходу ворвались в Берлин, сделали по нему несколько кругов, после чего диктор объявил, что город готов для разграбления и что Президент дарует всем счастливчикам их добычу.

Народ с ревом кинулся внутрь…

***

Паша был еще слишком мал, чтобы участвовать в ритуальном взятии Берлина. Да и сделалось ему, откровенно говоря, страшновато. Каждый год при разграблении погибало несколько десятков человек, задавленных толпою. Таких сразу официально объявляли ветеранами, записывали в бессмертный полк, а родным полагалась пенсия и дополнительная пайка био-массы. Но Паша все равно почему-то боялся.

— Ничего, — утешал его старший брат Леха, всегда возвращавшийся с трофеями, — подрасти тебе надо чутка. И все отлично будет. Вместе пойдем… Гляди, чего урвал! Часики! С жида какого-то фашистского, поди!

И Леха показал изумленному Паше новенькие китайские часы.

Кутерьма в Берлине продолжалась ещё долго. Голографическое лицо Президента с умилением взирало на происходящее, слегка искажаясь помехами.

Паша огляделся в поисках брата, но Леха уже куда-то убежал. Сделал он это явно не вовремя — над площадью появились самолеты.

“Наконец-то!” — обрадовался Паша.

С неба лениво, точно снег, посыпался Священный Прах — пепел сожженных прадедов-ветеранов.

Паша зажмурился от удовольствия и стал ловить Прах языком.

Холеные интуристы изумлённо фотографировали…

А.Блог, “Вечный Парад (Проклятие последнего рейхсмага)” — https://vk.com/wall-73664556_14539

(Read Comments |Comment on this)