Раз пошли картинки из прошлого, то вот видео 2001 года, программа "Антропология", на которой недавние коллеги по НТВ ругают Парфёнова за его позицию в разгар захвата НТВ. Через неделю после разгрома он вернется и будет работать до 2004-го.
, опубликованное в "Коммерсанте" 7 апреля 2001 года. Текст целиком:
Женя, мне лучше обратиться письменно, к тому же я сорвал голос, споря с Максимовской еще третьего апреля.
Я не могу более находиться в положении человека, за которого принимают решения. То, как ты назначил членов согласительной комиссии,— последний раз я видел подобную процедуру при избрании членов партбюро. К твоему списку Сорокина предложила Миткову, ты ответил: "Не стоит". Впервые за восемь лет НТВ на предложение взять куда-либо этого человека отвечено отказом, да еще и в присутствии Тани. Ребята-корреспонденты стерпели, и, значит, нет шансов дождаться их скорого повзросления. У меня не остается другого выхода.
Мне даже не интересно, по приказу ли ты, уходя, сжигаешь деревню до последнего дома или действуешь самостоятельно. Ты добиваешься, чтобы "маски-шоу" случились у нас в "Останкино", ты всеми средствами это провоцируешь. Ты держишь людей за пушечное мясо, пацаны у тебя в заложниках, потому что не знают другой жизни, кроме как быть привязанными пуповиной к "Итогам", и значит, то, что делаешь ты,— это растление малолетних.
На нашем восьмом этаже, из окна которого развевается флаг НТВ, нет уже ни свободы, ни слова. Я не в силах больше слушать твои богослужения в корреспондентской комнате — эти десятиминутки ненависти,— а не ходить на них, пока не уволюсь, я не могу.
Считай это заявлением об уходе, формальную бумагу пришлю по факсу. На телевидении мне уходить некуда: ухожу в никуда. Комментарии по поводу этого обращения я готов дать только в эфире родного канала НТВ."
И от этого письма, и от эфира сейчас только одно впечатление - бессвязный набор слов. Что они друг другу доказывают, и что хотел сказать Парфенов в своем письме (какая пуповина, какие малолетние) понять решительно невозможно, если не знать событий до и после. И зная-то, с трудом.
А люди тогда переживали, на митинги ходили.
И еще удивительно, что газета публиковала такие частные записки друг другу.