[Most Recent Entries] [Calendar View]
Monday, May 23rd, 2022
| Time | Event |
| 10:05a | Воспоминания о будущем Очередное путешествие во времени назад, навеянное новостями о возвращении фастфудов под новыми вывесками. После Перестройки в Петербург первым с бургерами пришел не МакДональдс, а Кэрролс из Финляндии. Он открылся на улице Восстания, почти напротив нынешнего Стокманна в 1995-м году. Очередей, как в московский МакДон, туда не было, он был дорог и туда ходили новые хозяева жизни. Мы же питались шавермой, которая продавалась повсюду, и один из ларьков стоял на углу Невского и Марата у метро. Сеть расширилась - второй Кэрролс открылся на углу Рубинштейна и Невского, на месте бывшего Гастрита, а теперь - МакДональдса, еще один - на Невской линии Гостинки. А потом рестораны стали чахнуть на глазах, я застала уже все признаки деградации - на дверях туалета появилось слово "хуй", размашисто написанное фломастером, за стойкой - ларёчный электрогриль для жарки сосисок, соответственно и в меню - хотдоги и сосиски в тесте. В 2000-м Кэрролc закрылся окончательно, не пережив последствий дефолта 98-го года. К тому времени это уже была франшиза, во всяком случае, управление уже перешло от финской Sentra Fairfield местной компании "Кивасет". "Заместитель директора ООО "Кивасет" Александр Тысячный рассказал, что "Кэрролс" работает на импортном сырье, поэтому после финансового кризиса 1998 года рестораны стали менее рентабельными. "Мы пытались перейти на отечественное сырье, однако безуспешно", - сказал Александр Тысячный. Кроме того, платить за использование торговой марки "Кэрролс" ее владельцу - фирме KESKO - становилось все труднее." ("Деловой Петербург", 16.08.2000)Как всё знакомо, не правда ли? Переход на местное управление, проблемы с импортным сырьем, упадок. Повторно похожую депрессивную картину я видела уже в доживавшем последние дни московском "Русском бистро", но там "дары смерти" были заложены изначально: из раритетной заметки Эдуарда Дорожкина за 1997-й год я узнала, что там еще и наливали, а потом туда просто приходили распивать, причем, вместе с персоналом. Надо сказать, Кэрролс сдулся и в Финляндии, хотя я успела застать в Хельсинки последние рестораны. Пока у нас остается финский же Хесбургер, живы KFC и Бургер Кинг, но последний уже вызывает опасения с тех пор, как я в одном из заведений застала курящую в зале бомжицу. Тут штука не в том, что она спокойно там курит, а что никому нет до этого дела. Агония местного Кэрролса для меня началась с того, что некому было стереть слово "хуй" с двери туалета. Всем стало всё равно. Наступила административная апатия.  |
| 10:05a | Приметы времени Снимать, конечно, надо не красивые открытки и цветочки, а приметы времени. Вот реклама в метро:  Да, правильно, её нет. А это в вагоне:  Кроме Рутюба есть еще постеры ВК и празднования Дня Города. ВК явно сделана лишь бы отвязаться, даже по сравнению с их телерекламой, которую они сейчас крутят. Остаточно еще есть "продажа квартир от застройщика", но в целом заметно, что рекламный рынок сжимается. |
| 10:05a | Кэрролс Не нашла пока фотографий Кэрролса в Петербурге, но зато нашлось фото очереди в только что открывшийся Кэрролс в Хельсинки, 1980-й год:  |
| 12:00p | Книга, которую надо перечитать Сейчас, наверное, уже прошел период перечитывания Ремарка, и пора почитать Паркинсона. "Законы Паркинсона" описывают жизнь и смерть учреждений и организаций, но общие положения легко накладываются на происходящее, а мы сейчас проходим стадию беспомощного самодовольства, за которой последует та самая апатия: "И наконец: "Столовая у нас прекрасная. И как они ухитряются так кормить буквально за гроши? Красота, а не столовая!" Фразы эти произносятся за столом, покрытым грязной клеенкой, над несъедобным безымянным месивом, в жутком запахе мнимого кофе. Строго говоря, столовая говорит нам больше, чем само учреждение. Мы вправе быстро судить о доме, заглянув в уборную (есть ли там бумага); мы вправе судить о гостинице по судочкам для масла и уксуса; так и об учреждении мы вправе судить по столовой. Если стены там темно-бурые с бледно-зеленым; если занавески малиновые (или их просто нет); если нет и цветов; если в супе плавает перловка (а быть может, и муха); если в меню одни котлеты и пудинг, а сотрудники тем не менее в восторге - дело плохо. Самодовольство достигло той степени, когда бурду принимают за еду. Это предел. Дальше идти некуда. На третьей, последней стадии самодовольство сменяется апатией. Сотрудники больше не хвастают и не сравнивают себя с другими. Они вообще забыли, что есть другие учреждения. В столовую они не ходят и едят бутерброды, усыпая столы крошками. На доске висит объявление о концерте четырехлетней давности. Табличками служат багажные ярлыки, фамилии на них выцвели, причем на дверях Брауна написано "Смит", а на Смитовых дверях - "Робинсон". Разбитые окна заклеены неровными кусками картона. Из выключателей бьет слабый, но неприятный ток. Штукатурка отваливается, а краска на стенах пузырится. Лифт не работает, вода в уборной не спускается. С застекленного потолка падают капли в ведро, а откуда-то снизу доносится вопль голодной кошки. Последняя стадия болезни развалила все. Симптомов так много и они так явственны, что опытный исследователь может обнаружить их по телефону. Усталый голос ответит: "Алло, алло..." (что может быть беспомощней!) - и дело ясно. Печально качая головой, эксперт кладет трубку. "Третья стадия, - шепчет он. - Скорее всего, случай неоперабельный". Лечить поздно. Можно считать, что учреждение скончалось." А начинается гибель с вот этого: "... штаты постепенно заполняются людьми, которые глупее начальника, директора или председателя. Если он второго сорта, они будут третьего и позаботятся о том, чтобы их подчиненные были четвертого. Вскоре все станут соревноваться в глупости и притворяться еще глупее, чем они есть." |
| 2:46p | 10 дней до начала 3-й сезон уже скоро: |
| << Previous Day |
2022/05/23 [Calendar] |
Next Day >> |