Культовый Журнал's Journal

Великая утопия - ч.2

Третья Программа КПСС - наверное, один и самых курьезных документов советской эпохи. Вайль и Генис в книге "60-е: мир советского человека" писали, что он был воспринят, исключительно как художественный текст, и к нему в официальной прессе спокойно применяли термин "утопия" без презрительно-саркастической интонации.

"Характерно, что обсуждения Программы в советской периодике практически не обходились без этого слова – «утопия», – хотя оно прежде носило явно негативный оттенок. Теперь слово и само понятие были реабилитированы: то, что раньше обозначало «несбыточную мечту», оставило за собой только значение «изображения идеального общественного строя». Вовсю мелькали имена Томаса Мора и Кампанеллы."

Сейчас этот документ видится в двойном преломлении - и с позиции 80-х, когда должен был наступить обещанный коммунизм, и с позиции современности. В последнем случае целый раздел Программы, посвященный борьбе СССР за мир во всём мире, является абсолютной крамолой, хотя и тогда это была демагогия, до Чехословакии оставалось несколько лет. А писали красиво:

Но тема моего исследования, если так можно назвать эти записки, не критика СССР с последующим разоблачением, в конце концов, "она развалилась", да и всё это вне границ моего интереса и компетенции, а истоки народного мифа, как было сказано в самом начале. Поэтому всё, что нужно знать о Программе, это что в ней было объявлено наступление коммунизма через 20 лет (то есть, к 80-му году, чтоб понимали те, кто тогда уже был в сознательном возрасте), а для этого нужно лишь построить материально-техническую базу, что реально при таких темпах развития и доказывается цифрами, и воспитать советского человека нового типа согласно разработанному тогда же Моральному кодексу строителя коммунизма, поскольку человеческий фактор слабое звено в любой системе. Ну и мир во всем мире. И еще обязательно перегнать Америку.

Как отмечали Вайль с Генисом, никого не интересовали цифры и теоретические построения (во многом противоречивые), но всем было интересно, что именно будет, особенно после прочтения раздела "Задачи Партии в области подъема благосостояния народа", где во первых строках было сказано, что "КПСС ставит задачу всемирно-исторического значения - обеспечить в Советском Союзе самый высокий жизненный уровень по сравнению с любой страной капитализма". И дальше там уже начинается художественная литература. Вот тут, наконец-то, можно перейти к труду академика Струмилина ""Наш мир через 20 лет", в котором он более подробно описывает декларированное в Программе. Америку обгоним обязательно, потому что у неё и так рост замедляется:

"По общим масштабам всей промышленной продукции Советский Союз еще отстает от США. Но по самым осторожным расчетам он уже в 1960 году достигал 60 процентов индустриального уровня США, в 1970 году превзойдет 108, а в 1980 году достигнет свыше 170 процентов уровня США при планируемых темпах его роста в этой стране. Но замедление этих темпов в США, по признанию самих американских экономистов, неизбежно. А стало быть и отставание США от СССР по объему промышленной продукции будет к 1980 году гораздо значительнее. "

А жить будем вот так:

"Одновременно с сокращением рабочего времени в разных производствах до 5-6 часов в день уже за ближайшие десять лет КПСС ставит своей задачей обеспечить в Советском Союзе самый высокий жизненный уровень по сравнению с любой страной капитализма. С этой целью реальные доходы рабочего и служащего — с учетом общественных фондов — будут повышены в среднем за десять лет почти в два раза, за двадцать лет — примерно в три — три с половиной раза, а доходы колхозников — более чем в четыре раза. Каждая семья будет располагать благоустроенной квартирой, причем во втором десятилетии пользование жилищем, а также коммунальными услугами и коммунальным транспортом станет постепенно бесплатным для всех граждан. Улучшенное и удешевленное общественное питание через десять-пятнадцать лет займет преобладающее место по сравнению с питанием в домашних условиях, а во втором десятилетии начнется переход и к бесплатному снабжению обедами всех занятых на предприятиях и в учреждениях, а также в колхозном производстве."

Бесплатными жильем, едой, транспортом и образованием людей обеспечат, но что делать с вещами не первой необходимости, "ненужностями", по выражению Струмилина. У него, между тем, одновременно уживается самый высокий уровень жизни, изобилие всего и тут же "сверхочереди" на остродефицитный баян, не говоря уже у радиоле и телевизоре (массовое производство цветных телевизоров в СССР началось только в 1967 году):

"Понятно также, что всякое производство новинок техники и науки приходится долго осваивать и невозможно сразу развернуть в таких масштабах, чтобы удовлетворить ими немедленно, скажем, все 220 с лишним миллионов населения СССР... А между тем. с ликвидацией платности всех благ всякий пожелает получить и новый мотоцикл, и автомобиль, и баян, и радиолу, и цветной телевизор, и всякие иные остродефицитные новинки производства далеко не первой необходимости. А в результате этого образуются лишь новые сверхочереди за получением безмездно тех или иных привлекательных ненужностей, и люди будут бесплодно терять в них уйму драгоценного времени, вместо того чтобы творчески создавать новые ценности."

Хотя приятно, что тогда руководство считало телевизор ненужностью.

Тема экономии времени на разных бесполезных глупостях, вроде подбора одежды или приготовления еды, была и у Кассиля. Хотя при пятичасовом рабочем дне почему бы и не потратить немножко свободного времени на творческую готовку или выбор одежды. Сейчас стилисты и кулинары - одни из самых популярных профессий. Время вносит свои коррективы. Но тогда Струмилин решительно выступил против бесплатности модной одежды и предметов роскоши (надо понимать, что раздаваемая бесплатная одежда по определению была не модной, а функциональной, как у Кассиля сказано - её вам подберет само общество):

"Еще меньше оснований было бы торопиться с ликвидацией платности в области распределения предметов моды. Говорят, что даже в нашей советской демократии можно было изредка увидеть прекрасных дам, которые в угоду нелепой моде самоотверженно потели в театральных ложах, нацепив на себя по семи чернобурок зараз. В условиях бесплатности всех благ для насыщения одной лишь этой потребности не хватило бы, конечно, даже всего чернобурого населения сибирской тайги. Но следует ли в условиях коммунизма поощрять такого рода моды? "

Но взволнованную общественную дискуссию вызвал не вопрос платности баянов и чернобурок при коммунизме (в конце концов, на подобные вещи предлагалось вводить "именные талоны"), а личная и немного частная собственность, два столпа крохотного советского благосостояния - дача и машина. Вы скажете - квартира, но квартира не была в собственности, квартира сдавалась государством квартиросъемщику. Граждане писали письма в газету "Известия", ставшую в 1960-м полем дачного боя, защищая дачи, как результат труда, а автомобили - как средство передвижения. Но Струмилин был неумолим - это явления вредные и нажиты нечестным трудом:

"Мы уже не говорим о таких случаях, когда самый заурядный завхоз или завмаг, зарабатывая 60—70 рублей в месяц, покупает себе автомобиль за 4000 рублей, приобретает дачу за 8000 рублей или даже строит себе двухэтажный особняк ценою в 43 200 и обзаводится в нем обстановкой в 10 000 рублей. К таким случаям и ныне вполне подходит то старое определение, по которому собственность — это воровство."

И тут моментально в памяти всплывает фильм "Берегись автомобиля" 1966 года. Злодеи - продавец комиссионки, заведующий пивной, прибалтийский "пастор", машины и дачи - результат хищений и взяточничества. Хотя Рязанов рассказывал, что в основе сюжета городская легенда, но одобрение ЦК на съемку фильма он получил после публикации в 64-м году одноименной повести в "Молодой гвардии", которая пришлась очень ко двору. Прям легла в строку.

Как граждане не напирали, что это ж место отдыха, владелец дачи, даже если он не завхоз-пройдоха, всё равно человек подозрительный:

"Иначе обстоит дело с потребностью в летнем отдыхе на лоне природы трудящихся больших городов. Она сохраняется и в условиях коммунизма. Но едва ли и для этой цели лучшим средством можно признать индивидуальное строительство дач на правах личной собственности отдельных граждан. И прежде всего потому, что такое строительство не обеспечено в наших планах ни рабочей силой, ни материальными фондами. И если даже в этих условиях у нас все же строится по частной инициативе немало дач, то нельзя забывать, что такое строительство очень редко обходится без так называемого «блата» — заведомо воровской термин — или без мелких взяток и крупных злоупотреблений таких строителей своим служебным положением и общественным доверием. Вместе с тем такие дачи с приданным им земельным участком легко обращаются в орудие частной спекуляции и наживы их собственников. Дачные помещения сдаются в аренду, продукция дачных садов и огородов поступает на рынок, да и сами дачи то и дело перепродаются с огромной прибылью. Значит, и личная собственность в больших дозах, на службе обогащению, может выполнять роль капитала. И это заставляет нас с особым вниманием отнестись к вопросу о судьбах даже такой личной собственности — на предметы длительного пользования в сфере потребления — при всем изобилии их в условиях коммунизма. "

И опять, как с баяном, изобилие есть, а стройматериалы только по блату или за взятку. Но хотя сознательные граждане даже требовали продажу частных автомобилей запретить, а дачи реквизировать, Станислав Густавович предложил с этим не спешить, ведь через 15-20 лет эти пережитки сами отомрут, а все будут отдыхать в бесплатных зонах отдыха, некоторые даже и пожизненно.

Вместе с дачами отомрет и, тут просится - прочая, мелкая преступность - воровство, жульничество, и другие, как выразился Струмилин в другом фрагменте, плутни. Да и что красть, когда у всех будет только самое необходимое, ведь много вещей не надо, несмотря на столь часто упоминаемое изобилие:

"Располагая всем необходимым из общественных фондов, коммунарам не к чему будет накоплять у себя излишнее добро. В общественной кухне и столовой и так всего довольно: ешь — не хочу. В личном гардеробе лишнее — моль съест. Продать — некому. Припрятать на черный день — незачем. Зарыть .в землю — даром сгниет. Превратить свое личное жилье в музей изящных искусств общего пользования, при наличии гораздо более пригодных для этого общественных,— неразумно. А обратить его попросту в плюшкинское хламохранилище всякого накраденного добра — и себя стеснишь, да и «засыплешься» на людях сразу с такой необычной коллекцией. В таких условиях и профессиональный жулик и вор предпочтут другие, более благородные специальности. "

Продолжение следует...