Правдоподобность беллетристики Мне на День Рождения подарили много художественной литературы. Ну как много — на английском «Преступление и наказание» и «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» и на русском «1984», «Скотный двор» и «О дивный новый мир». Про янки я пока не начинал, антиутопии уже прочёл, сейчас на середине Достоевского (хотя в раннем возрасте я читал много его, именно «Престуление и наказание» как-то миновал).
Можно было бы написать какие это всё крутые книги и как сильно я их рекомендую (кроме дивного нового мира), но я вместо этого хотел бы поделиться наблюдением.
Когда я шел по улице я вдруг понял, что меня всегда, хоть я этого и не осознавал, смущала в художественной литературе слишком высокая интеллектуальность героев. Причем в любой литературе и любых героев. Даже в падении пьяного Marmeladoff под лошадь больше интеллектуальности, чем в повседневном быте подавляющего большинства людей. Все эти начальницы отделов 40+ по возрасту и 90+ по массе тела имеют несравнимо меньше интеллекта чем самый ссаный гамма-минусовик из Дивного Нового Мира.
А всё потому что если бы художественные романы писали бы действительно в духе реализма со всеми подробностями, то их было бы совершенно неинтересно читать.
— Эта, ну а Венц короче говорит ей такой: «Шлюха, ты чо, конченная?», прикинь?
— Ахахахах, на ваще, да, офигеть, это жесть короче.
— А она ему: че, думаешь ты больше на проекте по времени и думаешь тебе всё можно? Прикинь?
— Ну а они в итоге типа поругались что ли или чо?
— Не, че им ругаться. Там Бородулька всё разрулила.
— Ладно, ребят, я пойду, бывайте! — как-то не к месту вставил Виктор.
Виктор протянул руку и попрощался, дебиловато улыбнувшись, будто бы смутившись, что вынужден прервать диалог. Рабочий день подошел к концу, сегодня он заполнил 50 документов и еще 10 документов отдал начальнику Сан-Санычу, который подписал шаблонные бумаги не читая, поскольку даже если бы он их прочитал, он бы всё равно не понял что там написано. В конце концов не для того эти самые документы пишут в отделе методологии, чтобы их кто-то читал — это было и не нужно, так как подпись всё равно за собой ничего не влечет, кроме присвоения документу порядкового номера.
Когда Виктор выходил из офиса, в дверях случилась заминка, поскольку грузный бухгалтер, разговаривая по телефону, почему-то решил остановиться в проходе без видимых на то причин, не давая никому пройти лишних 15 секунд.
Миновав препятствие, Виктор направился в Торговый центр, чтобы посмотреть на витрины. Он ничего не выбирал специально, поскольку выбор подразумевает напряжение, а ему это не свойственно. Он не думал, он покупал.
Дома Виктор сразу же лёг спать. Засыпая, он не думал ни о чём.
Вот это было бы правдоподобно, это был бы самый настоящий реализм. Максимум сюжета — пьяная драка без причин и без драмы. Максимум переживаний — переживания потребителя. Максимум раздумий — раздумья в какую сторону открывается дверь в столовую.
Но читать такой роман конечно же никто не стал бы и писать такое тоже никто не будет. Потому что про дебилов (настоящих, которые почти все на улице, а не художественных), читать совершенно не интересно. Ровно так же как не интересно смотреть непрерывно в зеркало несколько часов не отрываясь.