Последние 2,5 года украинские беспилотники большой дальности наносят удары по российским складам, радиолокационным позициям с дорогостоящим оборудованием и «выводят из строя» аэропорты, что вынуждает противника затягивать работу ПВО, вкладывать ресурсы в защиту объектов и нести финансовые потери. В конечном счёте, это также имеет определённый психологический эффект, поскольку противник ощущает войну на своей территории.
Но особенно заметными стали удары по российской энергетической инфраструктуре в ответ на её террор с шахидами и ракетами. В течение 2023 года и в начале 2024 года украинские беспилотники методично наносили удары по энергетическим объектам, демонстрируя способность вывести из строя часть российской нефтепереработки и подорвать переговорные позиции Украины в преддверии «энергетического перемирия» весной 2025 года, которое пока ещё едва наступило.
«Взаимная» пауза в энергетических ударах сместила фокус дальних ударов на военно-промышленные объекты. Но столь же ли эффективны удары по оборонному комплексу, как удары по нефтепереработке?
Гораздо лучше защищённые российские оборонно-промышленные объекты уже меняют правила игры. Чтобы «выбить» их, нужно бить дальше, точнее и эффективнее. Сложная конструкция новых целей усложняет задачу. Повредить что-либо не значит вывести из строя.
Почему стало намного сложнее наносить эффективные удары по российским целям и какие технологические решения ищет Украина?
От нефтеперерабатывающих заводов до военных предприятий
В этой статье мы рассмотрим только те удары, которые были нанесены БПЛА большой дальности, а именно те, которые задокументированы в открытых источниках, визуально подтверждены как успешные (когда дрон действительно поразил цель) и осуществлены исключительно украинскими беспилотниками, а не баллистическими или крылатыми ракетами.
Подтверждение успешных ударов осуществляется с помощью геолокации общедоступных видео и спутниковых снимков. OSINT-аналитики «Киберборошно», «Гарбуз» и другие собирают видеоматериалы из социальных сетей, определяют координаты объекта методом триангуляции по характерным ориентирам (зданиям, рельефу местности, дорожной сети и т.д.). Они также обращают внимание на официальные заявления, которые сравнивают с собственными спутниковыми снимками.
Сравнение архивных и современных спутниковых снимков разного разрешения позволяет выявить следы пожаров и повреждений (разрушенные крыши, сгоревшие ангары и т. д.). Кроме того, анализируются публикации военных блогеров, Telegram-каналы и открытые базы данных – всё это в совокупности обеспечивает относительно высокую степень достоверности каждого задокументированного случая.
В то же время, не каждый удар может быть подтверждён либо из-за отсутствия видеоматериалов, плохой погоды и невозможности сделать спутниковые снимки, либо просто из-за секретности операции. Поэтому анализ не обязательно охватывает все удары, нанесённые по российским позициям.
С 1 января по 19 марта 2025 года Украина активно атаковала тыловую энергетическую инфраструктуру Российской Федерации, кульминацией чего стало последнее явно подтверждённое повреждение энергетического объекта — Кавказской АЭС .
Всего зафиксировано 32 успешных атаки, из которых:
- Энергетические объекты – 24
- Оборонная промышленность/оборонная промышленность – 7
- Военная инфраструктура (аэродромы, склады, воинские части) – 1
Этот период продолжался 78 дней или приблизительно 11,1 недель, что дает среднюю частоту успешных поражений 2,9 в неделю.
Во втором периоде – с 20 марта по 30 июня – динамика изменилась. Общее количество подтверждённых успешных ударов составило 24, но распределение было совершенно иным:
- Оборонная промышленность/оборонная промышленность – 19
- Военная инфраструктура – 5
- Энергетические объекты – 0
Энергетический сектор исчезает с карты ударов. Вместо него акцент смещается на производственную инфраструктуру оборонной промышленности: заводы по производству боеприпасов, взрывчатых веществ, электроники, оптоволокна, элементов артиллерийской и ракетной техники.
Этот период длится 103 дня (≈14,7 недель), поэтому средняя частота инсультов снизилась до 2,33 в неделю.
Другими словами, снижение числа подтверждённых атак заметно, но находится в пределах погрешности — с 2,9 до 2,33 атак в неделю. Другой вопрос, насколько велик реальный ущерб от этих атак.
Почему так сложно уничтожить военный завод?
Стоит отметить, что ожидания от украинских ударов со временем изменились. Сначала успехом считался сам факт того, что беспилотник пролетал мимо российской ПВО, заходил в тыл и оказывал определённое психологическое воздействие. Позже успехом стали считать поражение отдельных целей отдельными БПЛА.
Теперь полёты десятков украинских беспилотников в глубоком российском тылу и уничтоженная нефтебаза уже никого не удивят. Все ждут систематических ежедневных результатов, которые приводят к остановкам производства, пожарам, взрывам и т.д.
Такое изменение ожиданий в отношении дальних ударов вполне разумно, но оно существенно повышает планку сложности.
В случае нефтеперерабатывающих заводов таких критических и системных последствий достичь проще. Архитектура этих объектов открыта, тесно связана с технологическими цепочками, работающими под высоким давлением и температурой. Повреждение одного агрегата или резервуара часто приводит к эффекту домино: давление падает, возникает пожар, система аварийно останавливается – и производство останавливается.
С оборонно-промышленным комплексом всё сложнее. Это другой тип объектов — с другой структурой, уровнем защиты и стойкостью к повреждениям. Добиться заметного результата здесь гораздо сложнее.
Даже во время Второй мировой войны СССР сознательно вывел значительную часть своих оборонных предприятий как можно дальше от фронта, в глубокий тыл. Это закладывало системную логику: производство критически важного вооружения должно быть максимально защищено и удалено от потенциального противника.
Например, производитель танков Т-90М «Прорыв» и модернизированных Т-72 Б3/Т-72Б1 — Уралвагонзавод — расположен в Нижнем Тагиле, в 1700 км от российско-украинской границы.
В настоящее время, продолжая практику Советского Союза, в Татарстане, примерно в 1200 км от линии соприкосновения, на территории ОЭЗ «Алабуга» создана крупная экосистема по производству БПЛА типа «Шахед».
Чтобы понять, насколько сложно поразить такой объект, даже подлетев к нему, достаточно проанализировать генеральный план цехов Уралвагонзавода.
Завод собран, словно чешуйчатый организм. Каждый критически важный процесс здесь имеет свой «остров» — в случае пожара пламя запирается внутри и не распространяется дальше. Самые дорогостоящие цеха — шестой, десятый и одиннадцатый сборочные линии — спрятаны в «сэндвиче» вспомогательных зданий, так что до них ещё нужно добраться.
Энергетические и транспортные артерии дублируются: как минимум две котельные и три параллельные магистрали — даже если одна ветка «упадёт», остальные подхватят нагрузку. Стены между зданиями действуют как бетонные фильтры: взрыв в соседнем пролёте отсекается брандмауэром, а линии по обе стороны продолжают вращать конвейер.
И наконец, по периметру выстроен буфер из логистических и административных зданий, которые принимают на себя первый удар, чтобы «ядро» завода успело изолироваться и продолжить работу. Таким образом, УВЗ — это не крепость с одним разводным мостом, а целая система шлюзов: выбить один не означает затопить все.
Для ясности проанализируем по отделам:
|| || |Номер на схеме|Основная функция|Как они «застрахованы»?| |6, 10, 11 (желто-оранжевые «ядра» под синими и красными маршрутами)|Сборка + механическая обработка («сердце» конвейера)|остров в центре / брандмауэры / параллельные линии| |3, 8, 12, 17 (сине-серые блоки вдоль центральной оси)|Кузница, ремонт, силовые агрегаты|аксиально разнесенные / полуподземные| |20–23, 25 (большая бирюзовая «тарелка» справа)|Литейное и бронепрокатное производство|крайний тыловой район / собственный железнодорожный контур| |1, 2, 30–32 (клин по левому краю и «клюв» наверху)|Логистика + администрирование|«подушка» по периметру / дублированные ворота| |Маршруты 1‑3 (синий, пунктирная линия, красный)|Внутренние артерии|Три параллельных коридора/быстрое перекрытие|
Как защищены фабрики?
Но чтобы хотя бы попытаться уничтожить такой объект, нужно сначала к нему подлететь.
Классическая ПВО вдоль маршрута уже не единственный щит для россиян. Всё чаще мы видим, что критически важные объекты, особенно связанные с военно-промышленным комплексом, защищаются непосредственно на их территории. Речь идёт о размещении зенитно-ракетных комплексов непосредственно на заводах – как правило, это ЗРПК «Панцирь», которые зарекомендовали себя как одно из самых эффективных средств борьбы с украинскими беспилотниками.
Для увеличения обзора и сектора обстрела комплексы устанавливаются на специальных насыпях или вышках. На спутниковых снимках хорошо видны эти объекты – например, на территории особой экономической зоны «Алабуга», где базируется производство «Шахед»; отдельный «Панцирь» расположен в посёлке Кузьмино Гать прямо среди жилых домов – он прикрывает Тамбовский пороховой завод. Другой пример – вышка ПВО на территории в/ч 3058 или укреплённая насыпь в районе завода имени Я.М. Свердлова, где недавно появились два новых комплекса.
Размещение комплексов ПВО в жилых кварталах – распространённая практика. Недавний пример – город Зеленоград, где после усиления противовоздушной обороны на улицах были обнаружены фрагменты ракет ТКБ-1055 «Гвоздь», используемых в составе ЗРПК «Панцирь». Это ещё раз подтверждает размещение комплексов непосредственно в жилых кварталах.
Одним из характерных изменений, появившихся в ответ на массовое применение ударных БПЛА, стала установка сетчатых конструкций не только над крышами, но и по всему периметру зданий. Иногда это не классическая металлическая сетка, а лёгкие экраны из другого материала, но принцип остаётся прежним: создать физическое препятствие на пути БПЛА. Например, на заводе имени Свердлова такие сетки были установлены вокруг котельной и производственного цеха.
На первых этапах такие сети могли частично гасить кинетическую энергию дронов и снижать вероятность поражения. Однако сейчас они теряют свою эффективность в связи с модификациями наших ударных БПЛА. Более того, сети всё чаще выполняют противоположную функцию – демаскируют цеха, играющие важную роль в функционировании предприятия. Один из недавних примеров – удар по заводу «Энергия» в городе Елец в ночь на 15 июля. Несмотря на наличие защиты из сетей, здание было поражено.
Интересно, что Россия начинает перенимать украинскую тактику борьбы с БПЛА. В частности, в некоторых районах противник вводит мобильные огневые группы, аналогичные тем, что используют Вооружённые силы Украины. Кроме того, некоторые предприятия набирают добровольцев для формирования расчётов зенитных беспилотников FPV, которые должны сбивать украинские ударные БПЛА непосредственно вблизи объектов.
Так, в отличие от энергетических объектов, большинство предприятий российского оборонно-промышленного комплекса имеют системную архитектуру защиты, сформированную ещё с советских времён – от тылового обеспечения до глубоко продуманной внутренней логистики и структурной сегментации. Заводы спроектированы таким образом, чтобы даже в случае нападения критически важные процессы могли продолжать свою работу: цеха дублированы, энергетика и транспорт имеют несколько независимых филиалов, а межсетевые экраны минимизируют риск масштабного ущерба.
Этот исторический фундамент дополняется современными средствами – например, размещением ЗРПК «Панцирь» непосредственно на территории объектов, а также установкой противодроновых сеток по периметру ключевых зданий. Кроме того, Россия начала перенимать украинские подходы: внедряет мобильные огневые группы для перехвата беспилотников и формирует расчёты зенитных беспилотников FPV на самих предприятиях. Это позволяет оперативно реагировать на угрозы уже на конечном этапе маршрута атаки.
Однако эти меры не делают объекты полностью недоступными — они лишь меняют характер решаемых задач. И чтобы найти уязвимости в такой системе, необходимо тщательно изучать не только общую архитектуру, но и конкретные технологические и логистические узлы.
Новые вызовы для украинских дипстрайкеров
Успешность глубоких ударов зависит не только от технических характеристик БПЛА. На результат влияют: тактика применения, качество разведки и целеуказания, уровень подготовки операторов, погодные условия, время суток, сезонные факторы и т. д.
Сейчас мы наблюдаем расширение арсенала ударных БПЛА не только по типам, но и по функционалу: от взрывной массы до скорости и дальности. Если раньше основное внимание уделялось условно «универсальному» Ан-196 «Лихорадка» и более компактному «Бобёру», то теперь на сцену выходят новые образцы. Например, FP-1 — БПЛА, недавно успешно атаковавший Краснозаводский химический завод.
Помимо классических винтовых моделей, развивается сегмент реактивных беспилотников, которые по своей природе ближе к крылатым ракетам. К ним относятся, в частности, «Ад» и «Паляница». Эти изделия оснащены турбореактивными двигателями, что позволяет им развивать скорость более 600 км/ч и затрудняет перехват. Их применение менее медийно, но периодически появляются фотографии обломков на местах падения.
Параллельно ведётся доработка уже известных моделей. Например, у «Феба» снято шасси — вероятно, для уменьшения лобового сопротивления, освобождения места для дополнительного топлива или увеличенной боевой части. Запуски стали осуществляться не с аэродрома, а с полевых мобильных платформ, что позволяет минимизировать риски для экипажа.
Помимо технического совершенствования самих изделий, Украина совершенствует и тактические подходы к применению ударных БПЛА. Стоит помнить: факт сбития дрона не означает, что операция не удалась. Во многих случаях это часть общего плана.
В настоящее время всё чаще фиксируется использование ложных целей – недорогих БПЛА, имитирующих атаку для отвлечения ПВО. Также практикуется тактика «лобового удара»: один или несколько боевых дронов намеренно заходят в зону заведомого присутствия ПВО, чтобы вынудить её открыть огонь. В это время основная ударная группа заходит с флангов или в обход – и таким образом успешно достигает цели.
Другим элементом современной тактики является использование реактивных БПЛА. Благодаря высокой скорости они часто воспринимаются противником как крылатые ракеты, что делает их приоритетной целью для ПВО. В то же время, более медленные, но более мощные БПЛА проникают к цели с другого направления.
За последние два с половиной года украинские глубинные удары эволюционировали от «простых залётов в тыл» до «точечных ударов, останавливающих производство». Первый этап ознаменовался ударами по энергетическому сектору, где одна волна взрывов могла парализовать всю технологическую цепочку. Второй этап более сложный — атаки на оборонно-промышленный комплекс: по рассредоточенным, дублированным и многоуровнево защищённым предприятиям.
Украина планирует произвести около 30 000 ударных БПЛА в 2025 году. При этом у России, по данным Государственного комитета обороны, их как минимум вдвое больше . Такая разница в потенциальном количестве беспилотников ещё раз напоминает нам, что Украине следует не конкурировать за ресурсы, а искать технологические асимметричные ответы на угрозы и выявлять слабые места.
Но даже если дрон не уничтожает цель, операция все равно имеет многослойный эффект.
Психологические: после неожиданных попыток нападения наблюдаются случаи, когда некоторые российские военные объекты снижают свою активность, а мирное население начинает понимать, что «безопасного тыла» нет и война идет не где-то на Украине, а уже добирается до их городов.
Финансы: Каждая атака вынуждает Кремль тратить сотни миллионов долларов на ракеты ПВО, строительство дамб, противобеспилотные сети и реструктуризацию логистики. И это не считая «фиктивных» атак, которые вынуждают Россию постоянно реализовывать план «Ковер» в крупных авиаузлах, что приводит к миллиардным убыткам для авиакомпаний и аэропортов.
Военные : Силы ПВО отводятся, что открывает коридоры для нанесения других ударов.
Профилактика: в случае обострения можно немедленно вернуться к старым добрым энергетическим ударам.
Именно поэтому оценивать эффективность глубоких ударов только по «хлопковым» видео или сравнениям с неудачными примерами некорректно. Необходим комплексный анализ, сопоставляющий затраты (стоимость дальнобойных беспилотников постоянно меняется) со всеми видимыми и косвенными результатами. И только так можно сказать, выполняют ли украинские дальнобойные беспилотники свою задачу или утратили актуальность.
https://mezha.media/en/oboronka/ukrajinski-droni-b-yut-po-rosiyskih-zavodah-chomu-tak-skladno-znishchiti-virobnictvo-zbroji-rf-303521/
submitted by