Комментирует научный руководитель Института прикладного востоковедения и африканистики Саид ГАФУРОВ.

– Ситуацию с ГЭС в Таджикистане можно понять только с учётом комплекса проблем, возникших в Центральной Азии.

Там, по сути, возникли два блока. Один – Таджикистан и Киргизия – горные страны, где можно строить большие ГЭС. Другой – низинные Казахстан, Узбекистан и Туркмения, не заинтересованные в строительстве ГЭС из-за вреда, наносимого ими водному балансу и сельскохозяйственным землям.

Новые ГЭС в Таджикистане ещё больше усложнят жизнь казахским и узбекским крестьянам. Вопрос чрезвычайно важный. Даже, наверное, важней, чем вопросы промышленности. Потому что земля при дефиците воды превращается в пустыни и солончаки.

Оптимального решения, которое устроило бы всех, наверное, нет. Какой-то компромисс сложно представить, потому что ГЭС или есть – или её нет. Хотя, конечно, важны высота плотины и объём искусственного водоёма.

Узбекистан, борясь с ГЭС, начал своего рода блокаду Таджикистана. Узбеки требуют предоплату за железнодорожные перевозки и газ, на что у таджиков нет денег. Кстати, никто в мире таких требований не выдвигает.

А у Нурекской ГЭС в Таджикистане сильная «сезонность». Полгода она даёт очень много энергии (раньше её продавали узбекам), полгода – очень мало, даже не хватает на Таджикский алюминиевый завод. И тогда таджики покупают газ в Узбекистане. А сейчас надо за него платить предварительно.

Алюминиевый завод таджики хотели приватизировать и продать «Русалу». Но долго торговались в надежде, что заводом заинтересуются другие – возникла бы конкуренция и удалось бы продать подороже. Иранцы и китайцы заинтересовались – но понимали, что соревноваться с «Русалом» тяжело.

И вдруг президент Рахмонов, в противовес прежним заявлениям, выступил против приватизации, сказав, что завод должен остаться государственным. Кстати, это последний алюминиевый завод, который был построен в СССР.

А Сангтудинская ГЭС–1 очень интересует «Интер РАО ЕЭС».

Таджикистан долго пытался экономически лавировать между Китаем, Россией, Ираном, Узбекистаном, Западной Европой, США. Но эта политика не принесла никаких успехов. И тогда президент Рахмонов начал делать шаги в нашу сторону. Если он действительно хочет значительно улучшить отношения с Россией, ему надо договариваться с «Русалом» и «Интер РАО ЕЭС».

Ещё одна важнейшая проблема связана с урановой рудой.

Недавно премьер-министр Казахстана Масимов побывал с визитом в Китае, где провёл много важных переговоров. Соглашения касались и атомной промышленности.

Речь обязательно шла о поставках казахского урана в Китай. А России это невыгодно очень – у нас большой дефицит урановой руды. Мы сами закрываем лишь на 20% наши потребности в ней. Почти всю остальную завозим из Казахстана.

За урановую руду сейчас идёт сильное соперничество. Китаю уран жизненно необходим – они широко развернули программу АЭС. Да и западноевропейцам он нужен.

Министр Лавров сейчас дал, несомненно, сигнал Китаю – «мы с вами будем продолжать дружить, но если вы будете вести себя неконструктивно, то мы примем соответствующие меры».

Но соперничество за уран не влияет на нашу геополитическую дружбу с Китаем. Это не стоит расценивать как угрозу ухудшения отношений с Китаем. Это нормальная экономическая конкуренция на большом уровне политическими средствами.

Китайцы, кстати, ведут себя очень лояльно. В 90-х годах у них был период, когда они пытались вытеснить нас из Центральной Азии. Сейчас они от этой идеи, в общем-то, отказались.

Все геополитические проблемы Центральной Азии надо решать в комплексе. С учётом интересов России, КНР, Ирана. С учётом атомных ресурсов Казахстана. С учётом водных интересов Казахстана и Узбекистана. С учётом экономических интересов Киргизии и Таджикистана…

И, конечно, любой мир всегда лучше любой ссоры. 

http://file-rf.ru/context/1550