| 4:11a |
я выполнил домашнее задание по испанскому языку
умиротворенный результатами своих усилий ,с нетерпением ожидаю урока ,что бы успеть продемонстрировать усвоенные языковые навыки
преподавательница мечется по сумеречной веранде
я падаю навзничь в темноту
на лоб ложится прикосновение чьи тактильные свойства незнакомы по яви и по другим снам
вкрадчивая мягкость ужасает
сквозь бархат который ничто иное как мох потустороннего времени я чувствую кости пальцев руки
вслед нездешней ладони к моему лицу приближается дыхание
молекулы шорохов срастаются в слово muerte
я тяну руку к учительнице испанского ,что бы она подняла меня выхватив от грозящего приближения
занятая своим смятением она не замечает моего жеста
я мотаю головой из стороны в сторону на подушке
просыпаясь
вскакиваю с дивана бросившись к выключателю |
| 4:41p |
чтение после побега от путешествия в стоматологию
Всё началось с любопытства, которое, если (не смотря ни на что всё-таки продолжать) верить твоим словам, свидетельствует о страстности, и, согласно уже моей самодиагностике, бередит моё воображение и бог знает куда его водит, пока я скучаю.
Мне зачем-то показалось, что твой псевдоним полностью совпал с чьим-то настоящим именем. Мои заблуждения не прожорливы – этому было достаточно мысли о твоей фобии предсказуемости (посредственности?) и того, что такое идеальное совпадение было бы слишком просто для тебя. Когда я нашла эти руны тексты – впрочем, они лежали (твоя любимая поза) на поверхности – они были изощрённо прикрыты (теперь уже подозрительной для меня и) бутафорской атрибутикой выхода в свет переводного издания – и в этом мне уже видилась лёгкая рука одного бесспорно гениального мистификатора, в таланте своём соперничающего с самим автором…
Чёрт знает зачем, я стала распознавать тебя в них – но, если бы это был ты, то мог бы теперь гордиться обладанием почерка. Из улик на руках у меня было еврейство (не то!), имена из разговорчивых пристрастий (но этого слишком мало, ибо имён этих слишком много), кричащие твоим голосом характерные осечки десятерых пулемётчиков (это уже кое-что) и, наконец, видение умирания (и вот тут-то, думаю, я окончательно подсела на мысль о том, что «ты попался»). Но главной уликой для меня стало твоё презрение к пунктуации… (это, видимо, такая форма верховного снобизма). Я стёрла знак копирайта и расставила знаки препинания – извини, но это удовольствие, в котором сложно себе отказать. Я отредактировала ещё пару мест – таких, что за это ты простишь меня сам... – и сочла свой пассаж законченным.
После расследования мне снилась фраза, в которой старческие пальцы стали греческими – и я поняла, что в красивых песнях на смешном мне и чужом тебе языке статую фемиды отлили вверх ногами: это я вспоминаю себя в твоих текстах. Но зачем тебе это лицедейство? Поговори со своим стыдом – и прекрати – я всё равно уже не верю в твои недуги, расстрелянные виртуозностью пулемётных очередей… |