化け狸 - "Таких, как я, врагов у государства нет!" Борис Стомахин – о тюрьме и мести

Jun. 5th, 2019

04:19 pm - "Таких, как я, врагов у государства нет!" Борис Стомахин – о тюрьме и мести

Previous Entry Add to Memories Tell A Friend Next Entry

– Как вы можете описать свой тюремный опыт? Что вы чувствовали, когда впервые попали в заключение? Каково было отношение к вам других заключенных? В чем проявлялась предвзятость к вам со стороны администрации колоний, о которой неоднократно сообщали правозащитники?

– Свой тюремный опыт я могу описать как крайне негативный и очень тяжелый, мучительный – но вряд ли это до конца поймут те, кто такого опыта не имеет. Постоянное нервное напряжение, невозможность ни на секунду расслабиться, постоянное ожидание какой-либо беды или как минимум неприятности, страшное, не отпускающее внутреннее напряжение, вызываемое этим ожиданием, – вот, пожалуй, самое худшее и тяжелое в тюрьмах и лагерях за уже отсиженные годы.

При этом, разумеется, администрации – если она не проявляет к тебе персональной агрессии – на тебя и твои права просто плевать. Зато на тебя не плевать, к сожалению, уголовникам: они активно давят на тебя, стараясь заставить жить по их омерзительным правилам. Впервые в заключение я попал в 2006 году, упав (при попытке бегства от полицейских в момент задержания – РС) с высоты четвертого этажа, сломав при этом позвоночник и получив сотрясение мозга. В результате я лежал два месяца, не вставая с кровати, в тюремной больнице в "Матросской тишине", и "радость" лежачего состояния наложилась для меня на "радость" первого попадания в тюрьму. Одним из главных было чувство полной беспомощности и тотальной зависимости от "ходячих" уголовников в камере. И от их наличия!

Как-то раз нас, двоих лежачих, пытались на выходные оставить в камере вдвоем. В дальнейшем же, после этой больницы, отношения с уголовниками складывались у меня в основном негативно, ибо они – даже те, кто за год или больше под одной крышей барак не обменялся со мной вообще ни словом – инстинктивно чувствовали во мне чужака. С одной стороны – я для них был и есть фраер, лох, тот самый, у кого на воле тырили из кармана телефон или обчищали квартиру, и уже одним этим они были мне омерзительны, как и их воровской образ жизни.

С другой стороны, еще большее омерзение у меня всегда вызывала их пещерная гомофобия, отвратительная кастовая система, от которой они сами же страдают, когда вертухаи ломают их угрозами загнать в "петушатник", – все их дикие предрассудки, как и, разумеется, кондовый запутинский патриотизм и шовинизм, имперство. Не то чтобы я говорил им в глаза о своих чувствах к ним и их укладу, но, видимо, помимо воли это отражалось у меня на лице, уголовники инстинктом чуяли во мне врага и старались сделать гадость или как-нибудь поглумиться себе на потеху. Кстати, свой первый срок я подробно описал в заметках под общим названием "Буреполомский дневник", который вел в лагере (первый тюремный срок Стомахин отбывал в исправительной колонии в поселке Буреполом Нижегородской области – РС).
https://www.svoboda.org/a/29320950.html

(Leave a comment)