| 12:40a |
Я понимаю, что прийти, скрепя сердце, в отвратительную публичку на Московском за книжкой, которая там должна была лежать сегодня на моем номере, и обнаружить, что ее нет и нет никаких следов ее, и идти несолоно хлебавши обратно, мимо мерзких жизнерадостно-хтонических скульптур, мимо всей гнусной эстетики захолустного крематория - это какой-то знак судьбы. Но какой? Чего она от меня хочет? Что говорит таким способом? Что надо перекрасить волосы в другой цвет? Что надо незамедлительно изменить режим и распорядок дня? Я ведь не понимаю. Хотя понимаю, конечно, что живу неправильно. Наверно. |