| 8:50a |
Письмо с надеждой когда-то еще раз увидеться.
...человек неизменно ищет смысл жизни, будто принимая за непреложное, что смысла в смерти нет, и искать его бесполезно... будто лицо важнее изнанки, а тень не имеет значения... только свет, солнечный свет разлит кругом... ослепленные этим светом жизни, стараемся быстренько перешагнуть темные полоски, поскорее похоронить своих мертвых, пореже вспоминать их постепенный или мгновенный уход в никуда... заранее отстранившись от момента этого великого одиночества перед собой и миром, человек прививает себе равнодушие, высматривая в окошке телевизора зрелища групповой гибели вида гомо сапиенс... в массе смерть обесценивается, превращается в пустой факт на длинной ленте информационного агенства, засиженной трупными мухами - буковками где-то разлагающихся тел... желание любым способом убежать от страха... в семилетнем возрасте я каждый раз, ложась спать, представляла себе, что это мой последний вздох, последняя минута, последняя картинка перед глазами... что я засну и мир навсегда уйдет... и, поскольку атеистическое воспитание не допускало присутствия никаких ангелов-архангелов и, тем более, света в конце тоннеля, это было неизменным кошмаром моего детства... я отворачивалась, проезжая мимо кладбищ, а звуки похоронного оркестра где-то рядом портили мне весь осенний день, который, казалось, тянулся все мое раннее детство... потом умирал дедушка, меня не пускали в больницу, рассуждая, что я слишком ранима для присутствия при чьем-то уходе... а меня ранили их циничные слова про покупку новой рубашки, в которой они будут его хоронить... меня ранило, что меня не пустили на похороны... и где-то уже в этом возрасте стало зарождаться сомнение в бессмысленности смерти, сомнение в самой смерти, как финальном аккорде... хотя сама традиционная религия, бозя в простынке, устрашающий своей властью, рай с праведниками, играющими, закатив невинные глазки, на арфах и флейтах, уже тогда смешили меня своей явной несуразностью, а библия воспринималась не иначе чем через ее пересказ лео таксилем, то есть забавным сборником сказочек, я чувствовала, что надо выбираться из этого страха перед будущим... иначе все казалось мне бессмысленным в этой жизни, если в любой момент можно было умереть, причем очень даже нелепо... следующим светлым пятном было одно интервью, которое я мельком смотрела, готовясь к сессии... молчанов выспрашивал одну очень старенькую монахиню в наряде матери терезы, как она относится к смерти, боится ли ее... старушка улыбнулась радостно, вплеснула, будто прошуршала, сухими маленькими ладошками и воскликнула *ах, я ее жду с нетерпением, какое великое приключение ждет меня!*... я подумала, что лучше - прожить в счастливом заблуждении или великом страхе?... как говорят испанцы, кто боялся - тот не жил... желание жить в 17 лет огромно... и оно победило... не могу похвастать, что смотрю на свой страх с высоты его полного преодоления, ведь смерть была рядом, побеждала и пугала... красивые девушки, только вчера примерявшие обновки, которые они наденут после родов, умирали нелепо и как-то покорно... мы ходили помогать на похороны, кто-то завивал волосы мертвой девушке с грубо зашитым до самого горла телом... кто-то ходил покупать новые туфли покойнице (подешевле, ведь ей уже в них не ходить)... убивали пацанов по соседству, выраставших рядом так стремительно, с такой спешкой жить... цена жизни подростка очень невысока... потом этот дима, писавший тетради бездарных стихов про разные мрачные вещи, про смерть, склепы и всякие ужасы... а я думала, был ли хоть кто-то рядом с ним, когда его компания позволила ему так нелепо умереть от приступа астмы... ника турбина, прожившая так быстро, на моих глазах, всю жизнь - до последней капельки, так щедро обтрепавшая блестки своего пронзительного таланта... у смерти был замечательный пиар... особенно хороши были ужастики типа *крика* или *пункта назначения*, где она пугала в открытую, предписывала следить за знаками и обещала взять свое рано или поздно... мысль о том, что смерть настигает человека в момент, когда он наиболее полон жизни, мешала дышать полной грудью... бессмысленно тревожиться о неизбежном, а все ж тревожимся, все ж прислушиваемся, что происходит а недрах такого непредсказуемого тела... то оно растет черт знает куда, то начинает увядать именно тогда, когда кажется, что только начинаешь жить... и с самого рождения оно потихоньку начинает умирать... многие носят свою смерть в себе, не подозревая о маленьких клеточках, начавших жить и расти неправильно, не подозревая, что сердце устало или поизносились почки... эх, сердце, - бомба с часовым механизмом... хочется оторваться от этого телесного, и, как в снах, вырваться из зависимости страха перед бесконечной темнотой после такого краткого мига бытия... быть живым хотя бы этот миг, но весь... может, в этом и есть смысл смерти?... на небе икают звезды, посылая сигналы из далекого прошлого... я чихнула, - небось перо ангела щекотнуло ноздрю, - верная примета, что я не ошибаюсь, что я еще вернусь на этот балкон, под эти звезды, усядусь на ветку ореха прозрачной тенью... и захочу прожить еще одну жизнь только для того, чтоб опять найти Тебя. |