это шельмование, это какое-то затянувшееся выяснение отношений, мне оно не нравится, конечно, но и делать вид, что его нет, я тоже не хочу.

Слишком много вот здесь, в этой среде — либерально-интеллигентской, как ее правильно назвать, — скопилось людей, наговоривших про меня столько всего, что исключает нормальное общение. На этой неделе количество этих людей и этих слов превысило, видимо, критический уровень, и мне захотелось посмотреть на этих людей не через монитор соцсетей, а из кабины бомбардировщика. В наших условиях кабиной бомбардировщика можно считать экран федерального телевидения, и я рад, что меня позвали именно в ту передачу, которую я всегда смотрю, которая мне нравится, и которую я много раз хвалил