| |||
|
|
Аверченко А.Т. ПРИКЛЮЧЕНИЕ АКТЕРА БРОНЗОВА Перебравшись через большевистскую границу, актер Бронзов встряхнулся, как собака, выпрыгнувшая из холодной воды на берег, выпустил из себя сжатый большевиками воздух и, радостно фыркнув, въехал в земли украинские. -- Ф-фу!! Растянувшись на мягких пружинах купе спального вагона, мечтал по-карамазовски -- сладострастно: -- Вот приеду в Киев -- будет что порассказать! Удивлю. И обыскивали, и чуть было не арестовали, и костюм новенький забрали. Прямо граф Монте-Кристо! Тысяча и одна ночь! Приключения Ливингстона в Центральной Африке! * * * Весь Крещатик кипел и бурлил, как раскаленный дьяволом гигантский котел. Внутри афишных тумб наскоро устраивали новые паштетные. В проезжавшем автомобиле испортился механизм. Автомобиль остановился и, пока его чинили, в кузове наскоро открыли паштетную. На тротуаре валялась брошенная кем-то коробка от гильз. В ней пробегавший мимо мальчишка устроил паштетную. Три знакомых москвича окружили ошарашенного суматохой Бронзова. -- Давно из Москвы? Как добрался? -- Ах, это целый роман! -- отвинтил Бронзов невидимый кран. -- Прежде всего, в Зернове большевики меня задержали и стали осматривать вещи... Один высокий, черный такой, с усами... -- Короче! -- лениво перебил его киевский старожил (он жил в Киеве уже 2 месяца). -- Догола раздевали? В волосах бриллианты искали? Золотые зубы изо рта вынимали? -- Н-нет, -- с сожалением вздохнул Бронзов. -- Не раздевали. Не вынимали. А только один такой, маленький, бритый, арестовать хотел, но я... -- Так чего вы лезете со своими рассказами? Надоело! Что же это за переезд через границу: "чуть-чуть не обыскали", "чуть-чуть не арестовали"... Пресно, голуба! Киевляне покатили дальше, а Бронзов угрюмо усмехнулся и проворчал: -- Ишь, черти. Не проберешь. Обыска им мало, выбрасывания из вагона мало. Заелись. Он ухватил за пуговицу пробегавшего мимо знакомого: -- Куда вы? -- В паштетную. Пирожное с белым хлебом есть. А вы? -- А я из паштетной. Кекс ел с белым хлебом. Что же вы не спрашиваете, как я доехал? -- А что? Разве в дороге случилось что-нибудь особенное? -- Ну! Шутка ли, -- загорелся священным огнем Бронзов. -- Большевики дорогой три раза арестовывали. В волосах бриллианты искали! Зуб золотой вынули!! Знакомый лениво потянулся, зевнул... -- Тек-с! тек-с. Бывает. Штыками в спину кололи? На рельсы перед маневрирующим паровозом клали? -- Что вы? -- испугался Бронзов. -- Разве можно? -- А меня клали! Так черт ли я буду слушать ваши пошлейшие бриллианты в волосах?! Задерживают зря на тротуаре! А я как раз спешу по делу. Тут один дом снарядом попорчен. Так мы с приятелем в дырке паштетную открываем... Убежал. Полупогасший Бронзов схватил за руку полузнакомого москвича. Залепетал, а глаза кротко молили: "удивись, скотина!". -- Стойте! Ехал. Через большевиков. Штыками кололи. На рельсы клали. Дочиста. В чем мать родила вырвался. Скальп сняли. Оброс, слава Богу. Вам только одному и рассказываю. Доверительно. -- У стенки стояли? -- скучающе осведомился полузнакомый. -- Пулю в лоб имели? Поймите, что все остальное приелось. Все рассказывают одно и то же. * * * Только к вечеру в пивной "Утешение" Бронзов имел некоторый успех. Слушали благосклонно с некоторым почтением и даже слегка удивлялись: -- На Орше поставили меня к стенке. Пли! шесть пуль в груди, одна так, кое-где. Падаю! три штыковых раны. Кладут в могилу. Засыпают. Засыпался я, но потом думаю: "нет, шалишь! Еще польска не згинела". Была у меня в кармане пилочка для ногтей... Разрыл пилочкой с трудом могилу, вылез, выковырял пули, украл аэроплан, вырезал все население, да и сюда. Над Фундуклеевской мотор стал давать перебой, да наплевать уж... Хе-хе, не страшно. Прямо на паштетную трах, уселся и конец. Человек! Еще дюжину пончиков и фунт белого хлеба с маслом! Получите, кстати, и за пирожные сто сорок два с полтиной. Добавить комментарий: |
|||