Ко мне на следствие в 37-38 годах односельчане из моей родной деревни стали попадать, в том числе родственники, Карташовы. Дядья там, племянники, братья всякие. Ну, чтобы в деревне разговоров не было, я их всех под расстрельные статьи подводил. А вот дядю одного своего пожалел. В детстве он меня на охоту брал, учил охотиться. В общем, пожалел гада, вместо расстрела срок ему, 20 лет накрутил. Думал, что за столько лет в лагере подохнет, а у меня совесть будет чиста. А жалости в нашем деле не должно быть. Вот и пострадал за свою доброту. Дело было так. Когда Берию разоблачили, стали искать стрелочников на местах. Многих из органов вычистили. Меня тоже уволили. Это в 1957 или 1958 год был. Куда податься? Я все-таки был в звании майора. Образования, специальности никакой, только ТГУ неоконченный и межкраевая школа НКВД в Новосибирске за плечами. Оказался я на улице, но нашлись добрые люди, направили меня в родную деревню председателем колхоза. Предложение было такое, а так по детству помню, хорошие места, где можно поохотиться. Я и согласился. Приехал, в должность вступил, работа пошла. Как-то раз краем поля верхом на лошади ехал, поля объезжал. Вдруг выстрел из кустов. Стреляли в меня, а попали в лошадь. Лошадь упала, я кустами, лесочками бежать, аж до самого Томска. Понял, что кто-то про меня прознал. В обком партии пошел, там мне работу подыскали, адвокатом устроился работать. Так до пенсии и проработал. Стрелял кто? А я потом узнал, что это дядя мой, 20 лет отсидел и вернулся. Убить хотел. Вот он и стрелял, которого я в 37 году пожалел. Вот так он отблагодарил меня. Ну, конечно, доказать мне ничего против него не удалось, улик никаких. А в родные края, пока он не умер, я не рисковал появляться, да и вообще меня туда не тянет.