спешите видеть: bufo rapto vipera

читал
потому и смешно

He had a gay lover named Moptuk, but later Moptuk left Myrzin and begin to fuck Xaliavchik and other gays. That's why Myrzin began to drink and worship Alina. He hopes Alina will fuck him in the ass by strap-on just as Moptuk did.
And his "book" is basically written by Moptuk or describes love speeches which Moptuk said when Myrzin sucked his cock.
Moptuk (Моптюк, ﾓﾌﾟﾁｭｸ) is only a gay Khokhol with big yeldak. 90% of his philosophy is dedicated to ass-fucking and 10% to drinking horilka. "Chaos" is a special termin designating perdak in Mopruk's teachings.

ОРУ В ГОЛОСИНУ
Ну точно "підарас Вєня, сільський недоумок."

Это каждый день надо здесь постить на страх ласосю.

Как-то проснулся однажды Ариман и прямо таки оцепенел. Орёл из его волшебного сна оказался обыкновенным кровавым ангелом-ренегатом с соседней планеты в Очке ужаса, что будил его каждое утро пуская шептуна в варп, а Император — Магнусом, его отцом. "Я думал, что Малкадор это я!" — завопил Ариман спросонья, уставившись слегка помятой своей физиономией в зеркало. Но оттуда на него испуганно глядел обычный, слегка придурковатого вида постаревший космодесантник с выпученными глазами. "Но ведь я столько колдовал!", — продолжал кричать в пустоту Ариман. "Колдовал он блядь, колдун хренов, лучше бы рубрику отменил вовремя, глядишь поменьше бы братьев в големов превратилось!" — бросил Магнус, проходя по коридору на капитанский мостик за мастер-посохом. "Жениться тебе пора, сыночка, на крепкой слаанешитке, а не пиздостраданиями в варпе заниматься!", — вздохнул Магнус и с укором поглядел на своё нелепое порождение. "И верни сосуд!", — подытожил отец в дверную щель ванной, где затаился Ариман. "А то как лосось там бултыхаешься уже целых полтора часа! Десять тысяч лет пидарасу! А я, между прочим, примарх", — язвительно добавил Магнус. Ариман искренне верил в то, что так не могло продолжаться долго. По крайней мере после прочтения всех поддельных копий книг из Чёрной Библиотеки необходимо было начинать действовать. Но Ариман не знал, что именно ему следовало делать. И без того суровая обстановка в ордене Тысячи Сынов продолжала накаляться.