trefyl's Journal

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ.
Способна ли наша планета справиться с глобализацией? Любой серьезный и здравомыслящий человек должен поставить под сомнение ее способность выдержать современную добывающую, промышленную и сельскохозяйственную деятельность, современный уровень потребления и наши недальновидные атаки на биосферу. Все лучшие товары в мире не могут компенсировать будущее, которое обещает вымирание растений и живых существ, разрушение пахотного слоя почвы, исчезновение тайги и тропических лесов, обилие напичканных пестицидами монокультур, разработанных в лабораториях пищевых монстров и климатические катаклизмы, вызванные глобальным потеплением. Несомненно - глобализация приводит некоторые страны и социальные группы к относительному богатству, но это процветание может оказаться экологической бомбой замедленного действия, если западная модель безудержного потребления будет просто воспроизведена в глобальном масштабе.
На первый взгляд можно считать странным то, что многие правительства осознают опасность нарушения биофизических пределов, нарушение которых может вывести из строя космический корабль "Земля", но не могут позволить себе игнорировать существующую модель глобализации, не могут выработать волю к организации и самостоятельному управлению моделью. Все становится понятным, когда взглянешь на всемирные регулирующие организации, такие, как ВТО, которые отказываются от прогрессивных экологических стандартов многих западных стран, называя это ограничением торговли. Глобальная экономика создает все более и более благоприятный климат для того, чтобы ненасытные мультинационалисты и коррумпированные местные чиновники наращивали темпы расхищения, как раз потому, что они действуют в международном масштабе, который почти невозможно регулировать. Некоторые оптимисты при этом полагают, что передовые технологии спасут нашу эпоху, не видя при этом, что многие из уже существующих "мягких" технологических решений экологических проблем остаются неиспользованными из-за корпоративного сопротивления и политической традиции.
Всемирная экономическая глобализация может оказаться пагубной для всего человечества в целом, но в первую очередь для той половины человечества, которая никогда не снимала трубку телефона. Во всех обществах растущий разрыв между бедными и богатыми приобрел такую неофеодальную напряженность, что наше будущее, если в нем не произойдут революционные перемены, можно будет назвать Новым Средневековьем. Самые характерные примеры мрачного будущего можно наблюдать на примере бандитско-бюрократического капитализма в России и странах Восточной Европы. В развитых странах завоеванные условия труда и сеть социальной безопасности подрывается во имя эффективности и прибыли. Многие страны, перекошенная экономика которых оказалась под пятой алчных мировых инвесторов, пришла к такому состоянию вследствии совершенно искусственной долговой политики; один раз попав в рабство к Всемирному банку или МВФ, правительства развивающихся стран вынудаются соглашаться с неолиберальной рыночной политикой, которая набивает карманы международного банковского сообщества, вместо того, чтобы заниматься социальными, политическими и экологическими потребностями.
Транснациональная элита олигархов потеряла окончательную связь с местной культурой, реальными работниками и конкретной экосистемой до такой степени, что могла бы с успехом жить на орбите или в отгороженной от мира крепости. Не нужно быть научным фантастом, чтобы представить, насколько катастрофичным может быть это глубоко неуравновешенное состояние.
Не пора ли спросить у самих себя, что за монстры взращиваются в нашей среде? Это всемирные и транснациональные финансовые рынки. Свыше миллиарда долларов проходит через рынки иностранной валюты ежедневно, и менее 5% этой деятельности представлены реальными сделками за наличный расчет. Остальная часть проносится через абстрактное цифровое пространство неуловимых петель обратной связи, чья нестабильность и взаимозависимость делает их одновременно прибыльными и потенциально катастрофическими. Деньги стали виртуальными, отдаляясь от материальной основы - материальных товаров и производств, превратились в метафизический хаос чистой информации. Странная идея, если экономики целых государств могут разрушаться за несколько дней и как эта деятельность может связываться с обещанием построения лучшего мира?
Одной из жутких сторон такой экономической политики является постмодернистское возвращение социального дарвинизма, пагубной философии ХIХ века, которая использовала идею "выживания сильнейшего" для оправдания магнатов грабежа и ужасающих условий труда индустриальной революции. Сегодня к "эгоистическим генам" и к аморальному стремлению стать "сильнейшим" прибегают, чтобы оправдать социальную политику технокапиталистической эволюции. Однажды освободившись от социальных иллюзий, рынок начнет действовать как огромный механизм отбора, естественным образом отсеивающим людей-новаторов от тех, кто лишен амбиций, расторопных от ленивых, трансчеловеческое от неудачного и "слишком человеческого".
То, что мрачная доктрина начала возвращаться в опутанный цифровыми технологиями мир, только подтверждает, как отчаянно мы нуждаемся в возрождении социального воображения - возрождении, которое должно потребовать оживление и обновление некоторых базовых анархических и либертарных убеждений, касающихся общественного устройства, цели жизни и ценности индивидуума. И тогда процесс эволюции человеческого общества из медлительности, беспорядочности и излишеств естественного отбора с его своенравной жестокостью, слепотой и автоматичностью станет сознательным, тогда станет возможным ввести в эволюцию веру, мужество, любовь к истине, добродетель - одним словом, моральные цели.

"Выход для мира, двери для будущего,
вход в сверхчеловечество открываются
вперед не для нескольких привелигиро-
ванных лиц, не для одного избранного
народа! Они откроются лишь под напором
всех вместе и в том направлении, в
котором все вместе могут соединиться
и завершить себя в духовном обновлении
Земли"

Тейяр де Шарден.

АНАРХИЗМ И ОСТАЛЬНЫЕ ...ИЗМЫ.

Недавний спор товарищей о соотносительности понятий анархизм и социализм подтолкнул меня разобраться не толко в этом вопросе, но и на размышления: а есть ли точки соприкосновения анархизма с идеями либерализма, демократии и иже с ними, или же этого соприкосновения не может быть в принципе? Одновременно возникло и желание определить то же самое внутри самой идеи анархизма. Размышления эти не претендуют на истину в последней инстанции, мало того - могут изменяться, как под воздействием "извне", так и "изнутри". Перечитав ряд работ и размышлений на эту тему попробую изложить свою позицию на текущий момент.

Идея анархизма в последнее время, на мой взгляд, переживает ренессанс, связанный с разочарованием людей в политике и идеологии всякого рода социалистов, либералов, демократов, консерваторов и других сторонников этатического обустройства общества. Анализ происходящего делать я не собираюсь, этого предостаточно в мире массмедиа, выбирай себе на вкус. Повторяюсь: пытаюсь лишь высказать наводящие на взаимоотношение анархизма с другими ...измами частные размышления. Кроме этого вкратце попробую изложить прнципы, которые должны объединить "пестрый зоопарк" внутри самого анархического движения. С этого и начну.

АНАРХИЗМ И .....АНАРХИЗМ.

В безрелигиозном и религиозном развитии мира только анархизм пытается отвергнуть всякую государственность, всякую власть и насилие. Только анархизм решительно формулирует заветную мечту человеческого сердца - соединение людей не насильственное, а свободное, не внешней необходимостью, а внутренним влечением человеческой природы. Кто не анархист в душе своей, тот любит насилие и власть как цель. Кто свободу любит больше насилия, любовь ставит выше власти, внутренне - организованное общество предпочитает всякому внешне - организованному государству, тот должен признать себя анархистом, хотя бы в мечте. Ведь анархизм как радикальное отрицание власти не есть непременно хаос и беспорядок.

Анархические учения очень разнообразны, часто противоположны так, что само понятие анархизма колеблется. Как, кажется, мало общего между анархистом действия и Львом Толстым, в своем роде не менее крайним анархистом, как не похож революционный и коммунистический анархизм Кропоткина и буржуазный анархизм Таккера, как различны анархизм Штирнера и анархизм Прудона, есть ли хоть какое-нибудь сходство в настроении между анархизмом рабочих с их экономической борьбой, анархизмом недоедания, и анархизмом декадентов, бросающих вызов всей системе мироздания, анархизмом переедания. И все же возможно найти общие признаки, по которым глубоко противоположные явления мы определяем одним именем - анархизм. Анархистов всех оттенков прежде всего объединяют отрицательное отношение к государству, радикальное отвержение суверенности государства, хотя бы и для разных целей. Все анархисты ненавидят насилие и власть над личностью и все хотят организовать общество из свободных стремлений личностей, хотя бы одни, как Толстой, представляли это стремление в христианской морали, другие, как Штирнер,-в эгоизме, третьи, как Прудон,- в присущей человеку справедливости и т. д.

Это мое краткое изложние основных принципов, объединяющих все течения анархизма, достаточных, на мой взгляд, для объединения усилий, направленных на борьбу с государством и его институтами насилия и принуждения.

АНАРХИЗМ И СОЦИАЛИЗМ.

Сразу оговорюсь, что под словом социализм имею в виду собирательный термин, включающий в себя все виды уравнивания людей и командного распределения благ на этатическом принципе.(марксизм, большевизм, маоизм, троцкизм, чучхе и т.п.). С небольшой натяжкой исключу из этого определения сторонников либертарного социализма, это отдельная тема для исследований.
Невежественные и пугающиеся всяких крайних учений люди нередко смешивают и отождествляют социализм и анархизм, где анархизм является радикальным течением социализма. В действительности же между этими двумя течениями существует глубокая противоположность и вражда, социалисты терпеть не могут анархистов, и наоборот. Пафос социализма - равенство, пафос анархизма - свобода; социализм исходит от общества, анархизм - от личности. Социалисты полагают, что равные люди будут людьми свободными, анархисты полагают, что свободные люди будут людьми равными, что только свободная личность создает справедливое общество. Мечта социализма есть всемирное соединение, мечта анархизма - всемирное освобождение. Социализм в конце концов всегда государственен, заменяет только старую власть новой властью; анархизм прежде всего антигосударственен и отвергает всякую власть, хотя бы то была власть народа или пролетариата. Социализм поклоняется большинству, анархизм берет под свою защиту меньшинство. По учению социалистическому - сначала уравнять, потом освободить; по учению анархическому - сначала освободить, потом сделать равными. В идеях свободы и личности гораздо больше положительного содержания чем в идеях равенства и общества. Равенство - довольно-таки абстрактная, бессодержательная и в некотором случае отрицательная идея, в лучшем случае она обозначает, что свобода для всех должна быть завоевана, в худшем, - что для всех должно существовать рабство. Здесь важно о равенстве кого и чего идет речь. Равенство нулей есть важная арифметическая истина, но вряд ли можно признать эту истину социальной и моральной правдой. Равенство должно быть подчинено идеям свободы и индивидуальности, то есть допустимо и желательно только равенство свободных индивидуальностей (мы разные, но равные), которые должны существовать прежде, чем будут уравнены в своих правах. В этом преимущество анархической постановки проблемы перед социалистической. Анархизм берет своей отправной точкой вековую распрю между личностью и обществом, справедливо указав, что вражда эта не может быть замирена и в обществе социалистическом, так как лежит глубже противоположности классов (что не всегда понимается даже некоторыми анархистами). Анархический индивидуализм пытается заглянуть в метафизическую поднаготную социальной действительности и увидеть в глубине раздор не социального уже порядка, усматривает борьбу иных, сверх-социальных и над-социальных сил. Существует противоположность и вражда не только между обществом и государством, не только между одними общественными силами и другими, но и между началом личным и началом общественным, между личной свободой и всякой общественной властью. Анархизм вплотную подходит к вопросу об общественности личностей, о свободном соединении личностей, и этим радикально отличается и от социализма и от всех других учений, положивших в основу общественность безличную. Социализм не понимает, что не только всякая власть, хотя бы и всенародная, но и всякое общественное соединение не выносимо для личности, враждебно ей и отвратительно, если соединение это не на личном начале стоит, не поставило личность во главе угла. Но общество социалистическое так же враждебно личности, так же безлично, как и общество буржуазно-капиталистическое.
Анархизм понимает отрицательную сторону вопроса и потому идет дальше социализма, смотрит глубже. В нем нет этого беса устроения, затемняющего сознание. Очень наивно было бы думать подобно некоторым попыткам соединить и примирить, что анархизм есть только дальнейшая ступень социализма: сначала де пройдем этап социализма, а затем и анархизм наступит. Нет, уж если вы до последнего конца проидете путь социализма, то до анархизма никогда не дойдете, поздно будет думать об анархической свободе и личном начале, слишком далеко зайдет победа одного из начал противоположных. И это уже не теория, а аксиома, доказанная исторической практикой.
То, что мы называем утопией социализма, и то, что называем утопией анархизма, - противоположны: первая упирается в окончательную связанность и порабощенность, вторая - в казалось бы - в окончательный распад и атомизированность, как многие считают и чего боятся. Но анархизм на самом деле не отвлеченная и не самодавлеющая идея. Его правда соединена с правдой нейтрального (непартийного, неидейного) социализма, основанного на принципах добровольной взаимопомощи.

АНАРХИЗМ И ЛИБЕРАЛИЗМ.

Анархизм находится в глубоком идейном родстве не с социализмом, а с либерализмом, даже тождественен с ним по своей идейной сущности. Сопоставляем с анархизмом не историческое искажение либерализма, не буржуазную эксплуатацию принципов либерализма, а его действительные принципы. В основе как анархизма, так и либерализма лежит идея самоопределения личности, прав личности, ограничивающих всякую общественную власть, им одинаково присущая страсть к свободе. Но тактика либерализма борьбы с насилием не есть необходимый признак анархизма и чаще всего анархизмом не одобряется. Настоящий, идейный либерализм всегда антигосударственен, анархичен по своей основной тенденции, а столь распространенный тип государственного либерализма, с любовью прибегающий к крепкой власти, по сути своей жалкий компромисс, постыдное прикрытие либеральными словами самых эксплуататорских желаний. Либералы панически боятся социалистов, мотивируя свой страх тем, что социализм уничтожает свободу, совершает насилие, усиливает деспотизм государства, и по этому случаю сами готовы совершить над социалистами любое насилие, отменить все свободы, призвать государство к военной диктатуре. Германские либералы дошли до такой низости, что привели к власти Гитлера, чилийские - хунту Пиночета, российские - режим "суверенной демократии" Путина, Лера Новодворская договорилась до оправдания апартеида в ЮАР и диктатуре элиты над быдлом. Современные либералы дрожжат не за судьбу свободы, а за судьбу своего привелегированного положения в обществе и за свою собственности. Иначе бы либералы либерально бы боролись бы против социалистов, идеями боролись бы, свободу бы противопоставляли насилию, а не государственное насилие и тюрьмы. Чистый и честный либерализм всегда антигосударственен, никогда не загрязнит и не опозорит себя связью с государственным насилием и внутренне тождественен с анархизмом.
Идеальное обоснование либерализма можно искать только в теории естественного права; но попытки найти "третий путь" плохо обосновывают либерализм и ведут неизбежно к государственным теориям прав личности, которые не признают безусловных и неотьемлимых прав и свободу личности. Либерализм, основанный на естественном праве, утверждающий неотьемлимые права личности и безусловное значение свободы, не может не быть антигосударственным и в последнем своем развитии неизбежно ведет к анархизму, к идеалу безвластия, как бы ни понимались пути к общественной свободе и какая бы тактика не применялась. Естественное право есть настоящая основа не только либерализма, но и анархизма, лишь его можно противопоставить притязаниям государства, только им можно ограничить власть. Все анархисты придерживаются естественного права и естественной свободы человека, хотя некоторые и отказываются от таких идей. Анархисты часто отрицают не только государство, но и право, забывая, что без признания безусловных прав индивидуума анархизм теряет всякую почву. Отрицая государство, анархизм тем более должен утвердить право. Индивидуум, личность есть основа, свободно самоопределяющаяся и в себе заключающая источник своих прав - вот принципиальная основа как либерализма, так и анархизма.

ЭПИЛОГ.

Морально-этическая правда анархизма несомненна Суть этой правды - отторжение моральных притязаний государства быть хранителем добра и борцом против зла. Эти моральные притязания государственной власти не имеют никаких высших оснований и никогда не были хорошо обоснованы, они всегда опирались на бессознательное чувство масс и на рабью потребность в подчинению хоть какому-нибудь порядку. В лояльности по отношению к государству оказываются не следование идее правды и свободы, а лишь подчинение отвлеченной идее власти и порядка, страх всяких беспокойств и неурядиц. Государство не есть воплощение мирового духа и над государством нет "благословления божьего". Анархизм впервые окончательно отверг эти моральные претензии относительно всякого государства, открыл, что всякая государственная власть не имеет никаких моральных преимуществ перед отдельным человеком или свободным сообществом, но и имеет преимущественные недостатки перед всеми и всем. Нужно окончательно освободиться от тяжкого кошмара государственности, от ее тюрем и войн, от полиции и бюрократии, от ее насилий и жестокости к личности. Так жить нельзя, другой путь организации человеческого общества должен быть найден, личность и ее свобода должны быть положены в основание новой общности.