Тут прочитал у Садальского как попрошайничали малыши у булочной после войны:
Сбежал из детского сада «насовсем», а потом быстро проголодался. Друг постарше подучил: «Стой на раздаче хлеба и смотри, как будут оставаться маленькие кусочки, тогда начинай просить, может, дадут». Он так и клянчил: «Тетенька, дайте хлебушка…». Люди жалели, давали – полный мешочек набрал. Потом дернул за руку очередную тетеньку, а та оказалось мамой…
В моём детстве было точно такой случай. Мне года четыре. Дворовые пацаны подбили и меня с ними у гастронома клянчить двушки - маме дескать позвонить надо срочно. Быстро набирали по 20 копеек и строем бежали в соседний дом в кафе-мороженое, там как раз порция вкуснейших шариков мороженого стоила 20 копеек!
Мне этот бизнес страшно понравился. Но на третий день мой друг попросил двушку у военного. А это был мой отец! И я стоял почти рядом… Был изловлен и реально за ухо приволочён домой. Папа с мамой посовещались, и впервые в жизни мама дала разрешение отцу задать мне ремня. До этого меня и пальцем родители не трогали. Но, значит, я переступил какую-то красную черту. И стал достоин порки.
Отец никогда детей не порол. Вытащил свой офицерский ремень и долго приноравливался к процессу битья. Почуяв неуверенность отца, я наполнился надеждой – пронесёт. И тут отец с оттяжкой хлопнул со всей силы по обеденному столу, так что и скатерть слетела. И тут я зарыдал. Да так, что слёзы как у клоуна летели параллельно земле. Отец от неожиданности расхохотался: я ведь никогда не плакал, мужик же! А тут – ну настоящий клоун из цирка. И прижал меня к своей груди.
Я рыдаю, мама утирает слёзы. Но не от жалости ко мне, от умиления: как её муж любит сына!