|
Jan. 6th, 2007|01:58 pm |
Я всегда стараюсь различать — кто я есть в действительности и каким меня видят
другие. Других ведь — неопределенное количество, и каждый видит меня на свой
лад. Как я с этим примирюсь — второй вопрос; но я навсегда останусь тем, кто я
есть в действительности. Один меня переоценивает, от этого я не стану лучше;
другой недооценивает меня, от этого я не стану хуже или незначительней. Тот, у
кого есть хотя бы небольшой жизненный опыт, знает, как доброе имя человека можно
испоганить сплетнями, злословием или клеветой. Как подумаешь, чего только о нас
не говорят! Чего только не поведает глупейшая сплетня, чего не сумеет выдумать
злостная клевета. Невероятно. Часто бесстыдно. Если это слышит юноша, он
возмущается и мечет искры; зрелый мужчина презрительно отметает наветы; пожилой
замкнется и бровью не поведет. Глупые или злые люди мелют вздор, что зачастую
вовсе нелегко вынести; однако каждый должен однажды глубоко прочувствовать, что,
несмотря ни на что, он остается тем, кем является в действительности.
Надежда всем понравиться наивна и бесперспективна, так же как и желание, чтобы
тебя все видели в верном свете и оценивали справедливо. Это особенно относится к
нашему полному страстей бурному времени. Чем сложнее, тоньше и глубже внутренняя
сущность человека и чем эффектнее его внешность, тем менее верно его нередко
воспринимают, тем несправедливее оценивают. Нам, обычным людям, конечно, легче:
кто интересуется нами? Кто станет нам завидовать сверх меры? Ведь воробьи — и те
пролетают мимо нас равнодушно. А тем не менее мы имеем дело с «кривым зеркалом»
общественного мнения, утверждаемся по отношению к нему и защищаемся от него.
Нам надо раз навсегда примириться с тем, что каждый из нас носит в себе
«отображение» («имаго») и что это «отображение» не является «подобием». Мы не
должны гоняться за своими отображениями в чужих душах, чтобы их подправить или
украсить. Скорее целесообразно великодушно и благородно предоставить всем людям
«право на заблуждение» в этом отношении и не взваливать на себя обязанность
правдивой «ретуши». Стоит представить себе, какой бы это был сумасшедший дом,
если бы все гнались за тем, чтобы залатать или украсить свой собственный «имаго»
в соответствующей чужой душе,— недостойное занятие для людей с комплексом
неполноценности.
Неверно ставить свое бытие в зависимость от чужих людей; доверять собственное
достоинство чужой блнзорукости или враждебности; позволить исчезнуть центру
личной жизни. Бытие стоит впереди видимости, а элемент обманчивости неотделим от
существования видимости. Мое бытие должно быть верным, тогда пусть моя видимость
будет неверной. Я не то, что говорят, а возможно, шепчут или кричат обо мне
другие. Я нечто гораздо большее, чем перекрестье их непонятливых, злобных,
низких фантазий.
Но все же кто я? Я то, что я искренне есть. Я то, о чем от всего сердца
откровенно, не колеблясь, высказываюсь. Я то, на чем моя сущность
сосредоточивается в любви и возносит молитву. Меня надо искать там, где во мне
исчезают боязнь и страх. Меня можно найти там, где во мне созревают судьбоносные
решения, где начинаются решительные и смелые поступки моей жизни. Я там, где
действую; я то, что делаю. Тут я «действительно»; и это также моя
«действительность». Я — мое «око». Я — мое «сердце». Я — мое «слово», которое
образуется из «понимания» сердца. Я — мое «деяние», которое следует моему оку,
сердцу, слову. И если все это есть я, тогда мне недостает лишь последней
уверенности, что это действительно я. А если у меня эта уверенность есть, тогда
я ношу в себе истинный источник своего личного достоинства, и меня не выведут из
себя чужие пересуды и лепетанье.
И если обманчивая видимость сбивает с толку и правит миром, меня она не сможет
ни соблазнить, ни захватить врасплох. Мир можно исцелить лишь духовным достоинством и верностью,
лишь мужеством быть тем, кто ты есть.
И. И. |
|