| 2:30a |
...
Выхожу из метро, почти час ночи. Впереди мускулистый красавец, несет коробку с пылеосом [из-под пылесоса?], и две симпатичные девушки. Девушки стали вдруг громко петь, как поют по весне самочки зяблика, завлекая самца. Но девушкам, в отличие от удивительных птичек, не удавалось привлечь к себе хоть чуточку внимания со стороны красавца. Сперва девушки запели что-то про то, как тяжело им жить на этой земле, и что тут они лишь гости. Красавец ускорил ход. Голосистые симпатяги нагнали его и стали напевать про то, как им одиноко в этом холодном, жестоком мире. Красавец с пылесосом не обращал на них абсолютно никакого внимания.
Тут я, после полбутылки карменера и ударной дозы счастья в виде 30 страниц "Штрудельхофских лестниц" [ну как не почувствовать себя счастливым после такой фразы: "В лучшем романе, сейчас бы последовал рассказ о том, какие мысли пришли в голову одинокому путешественнику во время его поездки в Вену, ну, в крайнем случае, он бы рассказал об этих мыслях какому-нибудь соседу по купе. Но ведь в случае с Мецлером это совершенно невозможно; у него в голове нет и не было никаких мыслей, совсем ни капельки, даже тогда, когда он дослужился до майора" ?!] решил, что мне тоже пора сказать свое слово, и громко крикнул девушкам: Ну чего, не обращает он на вас внимания? Тогда они проскандировали, что любят военных, красивых, здоровенных. А я должен отъебстись [?]. Я так же громко ответил, что я люблю горбатых, уродов, неженатых. Мускулистый красавец к тому времени уже растворился в темноте ночи вместе со своим пылесосом.
Девушки же продолжали петь, про то, чтобы мороз их не морозил вместе с конем. А потом одна, уже когда мы прошли стадион и вышли на улицу, сказала: Во, я как распелась! Слушай! И оглушительно пропищала: Мне нужна она! Мне ну-ж-на а-на-а! Я сошла с ума-а! Ее звонкий голос ударялся о закрытые окна сонных домов, и влетал в окна открытые [а я думал о несчастных детях, старушках и прочих жильцах, которые проснулись от пронзительных криков этой девушки с расплывчатой сексуальной самоидентификацией.] Мужички с водкой и молодые люди с бутылочками пива у продуктового киоска захлопали в ладоши и стали радостно свистеть. Девушки заорали: Спасибо...
...
А до этого я гулял по парку с репетитором. Его лицо от частого намазывания сметаны почти полностью покрылось ужасными гнойными фурункулами. Чтобы не содрогаться при каждом взгляде на репетиторское лицо, я предложил пойти гулять в самую самую темную часть парка. Мы сели на берегу реки, откуда открывается бесподобный вид на одно монументальное архитектурное чудо, и я стал пить вино. Он рассказывал мне, что его жизнь не сложилась, что с сентября он повысит плату за свои услуги, и нес всякую чушь, которую может нести только бывший одноклассник на пороге кризиса среднего возраста. Я его всячески [морально] успокаивал.
...
Еще я играл в теннис на муниципальном корте. Играть на этом корте - это почти что педофилия. Рядом школьный двор с турниками, на которых, как мишки в цирке, подтягиваются и крутятся различные молодые люди с развитой мускулатурой. Футбольное поле, по которому гоняют мяч смазливые старшеклассники. Вместо того, чтобы подавать и бить бэкхенды, отвлекаешься все время на какие-то юные тела. |