untergeher's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Thursday, November 16th, 2006
| Time |
Event |
| 12:54a |
В среду 15 ноября премьер-министр Михаил Фрадков подписал постановление правительства, согласно которому с 1 января 2007 года работодатели не смогут привлекать иностранцев, в том числе и из стран СНГ, к торговле алкоголем и лекарствами. С 1 апреля 2007 года работодателям запретят нанимать иностранцев в качестве продавцов магазинов и палаток, работников рынков и уличной торговли. Президент России Владимир Путин инициативу премьера поддержал и предложил не ограничивать действие постановления 2007 годом.
Это прекрасная новость! Напоминает мне о берлинских улицах где-то в Шёненберге, где на столбах прикреплены железные дощечки с цитатами из нацистстких законов и предписаний. [Но, вероятно, я, как обычно, преувеличиваю.] | | 1:53a |
Гомосексуалистов вокруг, конечно, больше, чем многим думается, но меньше, чем некоторым хотелось бы. | | 3:45a |
На концерте
Был в Консерватории, на превосходной опере Россини La Cenerentola [о триумфе убогих просветительских идеалов в посленаполеоновской Европе, т.е. о власти философов и чиновников, способных сделать знакомое неузнаваемым и управлять случайным, и о серости, покорной, добродетельной и кроткой, которая, в союзе с просвещенной властью непременно одержит победу над тиранией и блеском прежних режимов] в замечательном исполнении. Вечер был бы, наверное, еще лучше, если бы не удивительная консерваторская публика.
Понятно, что выключать сотовые телефоны нашим одухотворенным любителям музыки, даже если в начале концерта об этом просят по громкоговорителю, совершенно необязательно, поэтому когда то тут то там в самых разных местах оперы в тон и не в тон музыки, в такт и не очень, раздавались трынканья и пищания телефонов это как будто бы в порядке вещей. А необычно было вот что: почти аншлаг, народ толпится в проходах. Стоявшие в проходах толкаются, играет увертюра, а они громко борятся за место, откуда лучше видно. Вот увертюра отыграла, и одна девушка из бедных околомузыкальных интеллектуалок, особенная ценительница, прорвашаяся на концерт без билета и в последний момент, решает встать поудобней, но за ней-то – ах! – стоит пожилой мужчина, который стесняет ее передвижения, она переминается с ноги на ногу, ему мешает и он шёпотом делает ей замечание: стойте, мол, спокойной, тут девушка как закричит возмущенно: не трогайте меня за попу! уберите свои руки! И так минут пять.
Многим, конечно уже стало не до музыки – все начали оглядываться по сторонам, смотреть, как там, да что.
Не успели затихнуть эти страсти, как вдруг между первым и вторым амфитеатром в темноте принялся взад и вперед бегать маленький мальчик, гремя какими-то ключами, а, может, мелочью в карманах и застежками на сереньких зимних сапожках. Как какой-нибудь прекрасный номер – так он совершает рывок. Манифико начинает: Via: silenzio, ed attenzione, мальчик уже бежит, топоча и гремя ключами, Алидоро поет: La Del Ciel Nell ' arcano Profondo – и мальчик тут как тут, несется куда-то. К счастью на финальной сцене первого акта он убежал навсегда.
Во втором отделении же толпа страждуших меломанов из проходов схлынула, и даже осободились места, но их тотчас же поспешили занять какие-то немытые молодые люди, якобы студенты Консерватории. Один из них, какой-то убогий идиот, пока его подружка украдкой записывала концерт на диктофон, спрятанный в складках одежды где-то в районе груди, долго и громко вздыхал, тряс головой, издавая нечленораздельные звуки, а потом принялся набивать эсэмэс-сообщения, задорно щелкая клавишами своего сотового телефона. Он набрал, наверное, эсэмэсок двадцать, пока на Questo щёлк-щёлк-щёлк è un nodo щёлк avviluppato // questo è un gruppo щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк rintrecciato за ним не пришла охрана, чтобы по просьбе рядомсидиотомсидевших выставить его из зала, но не тут-то было. Идиот мычал, кивал головой и отказывался покидать храм искусств. Его подружка теребила рукой грудь, чтобы никто не заметил диктофона, и делала вид, что не с ним. Потом охрана ушла ни с чем, а идиот закрыл уши руками и стал раскачиваться в такт музыки.
После концерта я очень боялся за этого идиота. Мой юный друг был в бешенстве, искал его по всему фойе и хотел убить. Потом юный друг ушел писать жалобу, его долго не было, а когда он вернулся – принес с собой компенсационные контрамарки на другой концерт.
Мы уходили из Консерватории почти последними и видели, как звезды вечера фотографировались у дорогих? машин. | | 4:04a |
Мать вчера ездила на день рождения своего несостоявшегося мужа, брата ее лучшей юношеской подруги Тани. Приехала вечером под большим впечатлением: говорит, свидание с юностью закончилось плачевно, господи, какое счастье, что я не вышла за него замуж! Он такой старый! Такой страшный! Чванливый, седой и с щетиной! Даже не знаю, как он был бы твоим отцом. Когда мы уходили от него, он в дверях тайком сунул мне в руки пачку моих писем, которые я писала ему в армию, и сказал, что я могу делать с ними все что захочу, сжечь или сохранить, но лучше бы я их пока сохранила, потому что ему будет жалко, если их не будет, ведь он наверняка умрет раньше меня, а если эти письма после его смерти найдет его жена, ей будет обидно, поэтому их нужно вернуть мне. Представляешь, он хранил мои глупые письма, вот дурак! Мы потом читали эти письма в метро, когда возвращались домой, и Таня расплакалась: видишь, сказала, какие раньше у людей были чувства, видишь чем тогда была любовь! А сейчас, сказала Таня, а сейчас у всех на уме один секс! | | 5:29a |
Все мне твердят, что мои желтые варежки на самом деле зеленые. |
|