"...компания прихиппованных бакланов, именуемые "дринч-командой" - совершенно равнодушно воспринимали вечерние посиделки фашей в кафе "Север", на бывшей улице Горького. Между нами никогда не возникало никаких конфликтов, оттого что точкой общего соприкосновения являлась одна лишь пьяная очередь в винном отделе Елисеевского гастронома, а о социальном неравенстве, могущем посеять взаимную ненависть и речи быть не могло. Какие уж тут классовые противоречия, если и там, и там встречались дети академиков, генералов, таксистов и особо опасных рецидивистов. Вообще, розовые годы брежневского заката усыновили многих вольных художников, поклонников разнообразных форм внутреннего протеста, не имеющих никакой другой исторической родины, кроме среднерусской полосы, поэтому протест направлялся исключительно на разрушение самих себя, на разрушение социалистического конформизма в самих себе и только в самих себе, и ни в чем ином. Державный марксизм не мешал мне дружить с питерскими панками и слушать "Velvet underground", так же как "Моральный кодекс строителя коммунизма" никак не поперхнулся Гансом, приветствующим своих сотоварищей известным жестом. И мое рок-н-рольное бродяжничество, и его эстетический зигхайль были, в то время, явлениями одного порядка, а именно - интуитивным соединением с той творческой лавиной, которая подняла поэтику бетонных окраин до уровня тончайшей лирики, глубоко интимной и слышимой всеми одновременно, тем бешено печальным блеском глаз, которому не жить уж долго и оттого отдавала душа все сполна... и погибла в бухгалтерских отчетах, коммерческих договорах, политических позициях, оставаясь лишь призраком в витринах шоколадного кафе. Не осталось и нас... ни Ганса, ни меня, ни тех тюлевых окон на третьем этаже.... И остались одни воспоминания, отчего-то добрые. Вечный проходной двор. ..."
http://khanjin-andrey.livejournal.com/275179.html#cutid1