...Після першої світової війни в Німеччині з'явилася книжка, заголовок якої ввійшов згодом у поточну мову: «Імператор  пішов — генерали залишились».  Застосована до наших часів, ця фраза повинна б звучати: «Фашистські генерали пішли — фашистські джури залишились». Цих гітлерівських джур, цього посліду фашистського диявола, лишилося таки чимало. Про це переконливо говорить нинішня кримінальна хроніка Європи. Ось уже кілька років в західних областях, то в одному, то в другому районі, вилазять з лісів озброєні бандити,  які  позначають  свій  шлях  загравою  пожеж і криками людей, мордованих спросоння. Мордують з садизмом...  Вони  без  найменшого  вагання  застосовують запозичені  у  Гіммлера  методи тотального винищення: від їх ножа немає рятунку навіть немовлятам.

Коли караюча  рука  народу   завдає   їм   нищівного удару, недобитки збираються в невеличкі групи і, всіляко маскуючись, продовжують і далі своє криваве ремесло. Буває таке, що 2—3 добре законспіровані харцизи тримають під терором ціле село. Кілька підкинутих на порозі хати анонімних листів, кілька пострілів у вікна в горобину ніч,  1—2 вбивства з-за рогу створюють іноді в селі атмосферу постійного, невгаваючого страху, що важким тягарем лягає на  серце селянина,  ослабляючи його волю до життя й праці. А саме цього і треба нічним харцизам. Хто ж вони? Після першої світової війни на землях між Збручем І Сяном так само шаленів бандитизм. Тоді так само у лісній гущавині таїлася смерть і «лицарі довгого ножа» вештались по дорогах. Та є велика різниця   між тодішнім бандитизмом і нинішнім, і вона не тільки в тому, що  галицькі  чи  волинські  розбишаки  20-х  років були добродушними джентльменами порівняно з їх сучасними послідовниками. Авжеж, гітлери пішли — бандери залишились. Зв'язані не на життя,  а на смерть з фашизмом, з його системою, вони продовжують за інерцією діяти навіть після того, як їхня Мекка — нацистський Берлін — ліг у руїнах, а їхні батьки й меценати з гестапо та німецької розвідки наказали довго жити або опинились за ґратами. Бандерам пощастило поки що вислизнути з-під шибениці, і вони діють, діють ва всіма правилами фашистської тактики.

 Терор не є єдиною їх зброєю. Цей строкатий конгломерат горлорізів-авантюристів з довоєнної ОУН, викритих гестапівців та німецьких поліцаїв, есесівців з дивізії СС «Галичина», яничарів із зграї повішеного Власова, здичавілих у лісах дезертирів, сільських і міських злочинців з «мокрим амплуа» і деморалізованих німецькою окупацією підлітків має своїх гіммлерів, але має й геббельсів, геббельсів таких самих брехливих, дволиких та цинічних, як і їх неживий уже прообраз.

 Гасло «самостійної» і «соборної» належить уже до їх залізного репертуару. Як там було з тією бандерівською «самостійністю» і «соборністю», показали роки війни: Бандера ніколи не виходив — і по природі своїй не міг вийти — поза рамки інструкцій всенімецького шефа гестапо Мюллера. Навіть як фіктивний в'язень концтабору в Саксенгаузені, він невсипуще дбав про те, щоб його ватаги не зійшли, чого доброго, з обраного для них гестапівцями маршруту; з цією метою він не раз і не два зустрічався в канцелярії табору з Мюллером і з похиленою головою вислухав поради та інструкції високопоставленого гостя...

 Тим менше шансів приймати парад своїх шибайголів і мародерів на Софійській площі в Києві має Бандера сьогодні. І не тільки тому, що його фашистської «самостійності» ніхто на Україні не хоче. Бандеру менше турбує воля народу, ніж воля його протекторів. Так було і так буде.

Авторы американского интернет-издания "Корреспонлент" жгут!!!

"Думаю, что ситуация повернется именно в такое русло и Украине придется закрыть тему Дружбы и добрососедства с Россией.
Тезисов можно нагрести сколько угодно. От непрекращающейся информационной экспансии на нестойкие умы крымчан и восточных украинцев, до открытых угроз о выведении Крыма из состава Украины. Совершенно нельзя упускать и момент засилья в Украине российских шпионов. Примеры? Давайте вспомним ситуацию с Англией, сколько нужно пройти мучений и "принципиальных английских подходов" к визовым вопросам.Однако, англичане буквально стонут от количества российских шпионов, рассредоточившихся по всему острову.

Что же говорить об Украине, которая имеет ОТКРЫТЫЕ границы с Россией и, будучи связанной вышеупомянутым Договором, не ведет учет количеству шпионов со стороны России. При том, что действия их наносят необычайно ощутимый вред нашему государству".

Сторонники такой интерпретации событий, опираясь на данные официальной советской статистики, утверждают, что урожай зерна 1932 года (особенно в УССР) не был аномально низким и позволял накормить все население. Так, например, Роберт Конквест ссылается на некое советское исследование засухи, чтобы показать, что условия 1932 года были гораздо лучше, чем в 1936 («не голодном») году. Джеймс Мейс, основной руководитель расследования обстоятельств голода в Украине, проведенного конгрессом США, приводит цитаты из «постсталинской» статистики, доказывая, что этот урожай был выше, чем в 1931 или 1934 году. Он ссылается на работы советских историков, в которых 1931 год представлен более тяжелым, чем 1932-й по причине засухи. Исходя из этого, он и заявляет, что урожай 1932 года не мог стать причиной массового голода.[1]

В качестве доказательств используются и рассказы тех, кто пережил голод. Например, в ходе слушаний, стенограммы которых опубликованы вместе с докладом конгресса, некий свидетель утверждает, что урожайность (очевидно, в его колхозе) достигала 37 центнеров с гектара, что в 2,5 раза превышает показатели средней урожайности зерновых в СССР в начале 80-х. В примечании к этому заявлению говорится: «ни один из украинских свидетелей не отзывался об урожае 1932 года как о плохом для региона своего проживания».[2] В более ранних воспоминаниях, например в книге «Черные дела Кремля», звучат те же заявления. Даже Сталин в январе 1933 года говорил, что «валовой урожай зерновых в 1932 году был выше, чем в 1931», что не вызывало сомнений.[3] Конквест, Мейс и другие авторы ищут главную причину голода во враждебности советского руководства и чиновников по отношению к крестьянству и определенным нациям, считая голод официально организованным геноцидом, направленным против украинцев и представителей других групп и осуществленным с помощью системы квот на хлебозаготовки.[4] В упомянутой версии причин голода игнорируются несоответствия между официальными статистическими данными по урожаю зерновых в начале 30-х годов и свидетельствами, подтверждающими факт голода, а также данными из других источников, указывающих на ненадежность упомянутых статистических данных. Новые данные из советских архивов показывают, что урожай 1932 года был намного ниже, чем принято считать, что призывает нас к пересмотру теории геноцида. Плохой урожай 1932 года дополнительно усугубил ситуацию с сильным дефицитом продовольствия, широко распространенным в Советском Союзе, по крайней мере с 1931 года, и, несмотря на резкое снижение объемов экспорта зерна, привел к тому, что в 1933 году голод стал вполне вероятен (возможно, и неизбежен).[5]

Официальная статистика 1932 года не дает оснований безоговорочно принять на веру теорию геноцида (см. Таблицу 1). Данные по сбору зерновых в 1930—1932 гг., которые конгресс называет полученными в период «после Сталина», на самом деле представляют собой оценочные цифры, озвученные в 30-е годы. Сталин даже цитировал их на XVII съезде партии в 1934 году.[6] Большинство советских и западных ученых либо приняли эти цифры в качестве достоверной отправной точки, либо сочли их незначительно заниженными, поскольку они явно были получены до введения в 1933 году системы подсчета урожайности на корню в определении объемов урожая и заготовок зерна.[7] Эта система подсчета урожайности на корню завышала данные реальных урожаев на 20% и более.[8] Тем не менее статистика сельского хозяйства по 1930—1932 гг., как и по 20-м годам, также оспаривалась и пересматривалась в результате политического давления.[9] Данные по урожаю 1932 года отличаются особой неточностью.

План хлебозаготовок на 1932 год и объем реально собранного зерна также оказались меньше, чем в любом году того десятилетия. ЦК снизил план хлебозаготовок постановлением от 6 мая 1932 года, что позволило колхозам и крестьянам реализовывать зерно по свободным рыночным ценам. Ради стимулирования роста объемов производства зерна этот декрет уменьшил план хлебозаготовок для колхозов и единоличников с 22,4 миллиона тонн (квота 1931 года) до 18,1 миллиона тонн. В качестве частичной компенсации государство увеличило план для совхозов с 1,7 миллиона тонн до 2,5 миллиона тонн, и общий план хлебозаготовок составил 20,6 миллиона тонн. Поскольку предварительный план, составленный наркоматом торговли в декабре 1931 года, устанавливал план хлебозаготовок в объеме 29,5 миллиона тонн, то постановление от 6 мая реально понизило план на 30%. Последующими постановлениями также были снижены планы по заготовкам другой сельхозпродукции.[10]

Продолжение здесь.