Ко дню Победы: Зачем к нам пришли европейцы в декабре 1941 г.

Мысли о неизбежности войны Германии с Россией распространялись прежде всего прибалтийскими немцами-эмигрантами, прибывавшими в Германию с 70-80-х годов Х1Х в. Немецкие публицисты и политики балтийского происхождения изображали прибалтийские провинции России как «германскую вахту на границе славянства», как «крайние форпосты германского народа» в «старой борьбе между славянством и германством». Исходившей из России «угрозе германской культуре», по их мнению, следовало противодействовать путем превентивной войны, которую они рассматривали как решающий момент борьбы между высокой и отсталой культурами.

Эти идеи балтийских немцев-эмигрантов встречали понимание в правящих кругах Германии, поскольку давали обоснование их замыслам. Так, еще в 1887 году Бернхард фон Бюлов, на тот момент первый секретарь германского посольства в Петербурге, писал советнику ведомства иностранных дел Гольштейну: «мы должны пустить русскому при случае столько крови, чтобы тот не почувствовал облегчения, а 25 лет был не в состоянии стоять на ногах. Нам следовало бы надолго перекрыть экономические ресурсы России путем опустошения ее черноземных губерний, бомбардировки ее приморских городов, возможно большим разрушением ее промышленности и ее торговли. Наконец, мы должны были бы оттеснить Россию от тех двух морей, Балтийского и Черного, на которых основывается ее положение в мире. Однако я могу себе представить Россию действительно и надолго ослабленной только после отторжения тех частей ее территории, которые расположены западнее линии Онежская губа - Валдайская возвышенность - Днепр ...»

В 1906 году уже в статусе канцлера Бенхард фон Бюлов заявил, что «Россию можно низвести до уровня второстепенной державы лишь в случае ее социального разложения либо в случае утраты ею Украины».

Политика Германии в отношении Востока Европы в преддверии I мировой войны формировалась тремя политическими центрами, в той или иной мере влияющими на правительство.

«Пангерманская Лига» и «Партия Отечества» мечтали о разгроме России и переносе ее границ далеко на восток. Украинское сепаратистское движение рассматривалось ими в качестве инструмента, с помощью которого можно было бы ослабить Россию. В своих планах пангерманисты предусматривали колонизацию Галиции и Черноморского побережья.

Вторая группа – немецких политиков и журналистов – выступала за «независимость нерусских народов Российской Империи». Украина потенциально рассматривалась как главный форпост в Восточной Европе против экспансии России на Запад. Наиболее ярким ее представителем и идеологом был Пауль Рорбах, автор известной работы «Нероссийские народы России и мы». Рорбах сравнивал Россию с апельсином и мечтал о «расчленении русского колосса на свои естественные, исторические и этнографические составные части». К ним он относил Финляндию, Прибалтику, Польшу, Бессарабию, Украину, Кавказ, Туркестан (Cреднюю Азию), «Московию» и Сибирь. Он считал, что это можно проделать сравнительно безболезненно и «именно так будет легко покончить с огромным русским государством».

Канцлер и МИД Германии разделяли позицию Рорбаха и считали возможным поддержать революционные движения в России. Украину, Прибалтику и Кавказ они видели будущими буферными государствами. Политтехнологи, готовившие события конца 2004 года, наверное, обладали своеобразным чувством юмора, возможно, поэтому и назвали украинскую цветочную революцию «апельсиновой».
Полностью http://eastwest-review.com/

Бывший Президент, лидер “Нашей Украины” Виктор ЮЩЕНКО считает, что решение Донецкого окружного административного суда о неправомерности присвоения звания Героя Украины лидеру ОУН Степану Бандере засвидетельствовало курс нынешней власти на усиление противостояния в обществе.

Об этом говорится в заявлении В.ЮЩЕНКО, сообщили УНИАН в пресс-службе «Нашей Украины».

По его словам, для углубления противостояния уже давно используются вопросы языка, церкви, истории. “Теперь к ним добавилось еще и противопоставление одних героев другим”, - добавил В.ЮЩЕНКО.

Как подчеркнул экс-президент, такие провокационные технологии являются особенно циничными и опасными именно в канун празднования 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне. По его убеждению, “исключительно раскола, а не объединению общества служит тиражирование имперских штампов, которые за фальшивой парадностью скрывают настоящий героизм, сложность и трагичность украинской судьбы в ХХ веке”.

В.ЮЩЕНКО еще раз отмечает, что для миллионов граждан Украины С.Бандера был и остается национальным героем – лидером борьбы за независимость, которая развернулась в ходе Второй мировой войны и опиралась на широкую народную поддержку во многих регионах Украины.

“Этому народному признанию не смогли помешать десятилетия репрессий и усилий советской пропаганды. Раскрытие архивов, робота историков помогает все более широким слоям общества понять роль этой личности - Степан Бандера вошел в первую тройку всенародного рейтинга «Великие украинцы». Унижением национальных чувств многих украинцев является отрицание роли освободительной борьбы 40-50-х годов в обретении Украиной независимости”, - подчеркивается в заявлении.

Одним из малоисследованных «белых пятен» истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии по сей день остается идеологический аспект нацистской «войны на Востоке». Прежде всего –  столь важное для нацистов ее «расовое» содержание.

С одной стороны, еще в 60-е гг. вышел ряд научных публикаций документов о преступлениях нацистов на оккупированных территориях и в концлагерях, где содержались советские граждане (военнопленные и угнанные в Германию рабочие). Огромное число фактов содержалось и в последующих, в том числе уже вышедших в 2000-е гг. публикациях. Но все они касались сугубо практической стороны вопроса, прежде всего  — деятельности частей СС (айнзацкоманды, карательные батальоны, охрана концлагерей), и очень редко и кратко затрагивались вопросы о идеологическом обосновании и предпосылках этих чудовищных злодеяний,  при этом допускались ошибки в атрибуции и датировке цитат и т. п.[1]. В определенной степени, «копание» в этой теме просто не поощрялось.