"господствующее меньшинство (численно очень небольшое) нагло попирает ценности, права и интересы большинства. Более того, оплаченные этим меньшинством СМИ непрерывно оскорбляют большинство, доходя до культурного садизма — при полном невмешательстве власти."
.
Оригинал взят у ![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif) sg_karamurza@lj в Завершаем доводы. Немного рассуждений в добавление к цитатамРассуждения
Если делать скидку на то волнение, с которым социологи формулируют свои выводы из исследований социального самочувствия разных социальных и гендерных групп, то массив статей «СОЦИСа» за 1990-2010 гг. можно принять за выражение экспертного мнения большого научного сообщества. Важным измерением этого коллективного мнения служит и длинный временной ряд – динамика оценок за все время реформы. В этих оценках сообщество социологов России практически единодушно. Статьи различаются лишь в степени политкорректности формулировок.
=
Будут ли те изменения, которые сегодня можно предвидеть, пресечением пути России или ее обновлением – вопрос ценностей. Многие (и я в том числе) считают, что в образе Ельцина поднялась со дна советского общества темная сила, которая стала организующим центром разрушения России. Более того, она вдохнула во всех нас волю к смерти – и мы движемся к ней в апатии. А другие, и их немало, видят в Ельцине светлое начало, которое уничтожило «империю зла» и освободило сильных, способных построить новую Россию – без слабых (люмпенов и иждивенцев). То есть, без уравниловки и порождаемой ею несправедливости к «сильным».
Эти две части России уже живут в разных мирах, с разной совестью. И эти части расходятся, хотя еще не осознали себя двумя несовместимыми расами, жизнь которых на одной земле невозможна. Мы здесь не говорим о прямых потерях, которые несут общество, государство и народ России. Наша тема — тот нравственный разрыв, который произошел между основной массой населения и усевшейся на ее шею «элитой». Тут речь не об ущербе, нанесенном интересам народа, – ему нанесли оскорбление, которое невозможно избыть.
=
Во-первых, ценностный конфликт структурировался как самостоятельный фактор российского кризиса, он осознан как особый фронт противостояния. В 90-е годы это противостояние маскировалось материальными бедствиями обедневшего населения, так его трактовали даже левые силы. «Элита» же сводила дело к «зависти люмпенов». Исследования последних лет развели эти взаимосвязанные, но автономные плоскости, и это сразу показало, что положение гораздо серьезнее (как, впрочем, это обнаружилось и в конфликте по поводу «монетизации льгот»).
Государство содержит огромную армию социологов. Они неустанно исследуют установки людей из всех социальных слоев и регионов. В тысячах докладах и статей почти в одних и тех же выражениях власти сообщают один и тот же вывод: господствующее меньшинство (численно очень небольшое) нагло попирает ценности, права и интересы большинства. Более того, оплаченные этим меньшинством СМИ непрерывно оскорбляют большинство, доходя до культурного садизма — при полном невмешательстве власти. Власть не верит социологам? Почему? Ведь они почти в полном составе приняли рыночную реформу и были абсолютно лояльны этому государству, прилагая все силы, чтобы помочь ему в тяжелой ситуации кризиса. Можно упрекнуть социологию за то, что она медленно разрабатывает общую объяснительную теорию кризиса, но собранный эмпирический материал огромен по масштабам, проверен и хорошо организован. Игнорировать его глупо. Неужели так отчаялись, что ждут краха, сложа руки?
=
С самого начала легализованная общность предпринимателей старалась дистанцироваться от массы еще советских людей и их этических норм. Было введено понятие, которое претендовало даже на то, что бизнес-сообщество станет новым народом. Кто такие «новые русские»? Этот тот небольшой новый народ, который собирались создать, чтобы он стал демосом. Он составит примерно 10% населения, остальные будут – охлосом. Но эти проекты начала 1990-х годов быстро свернули – в массовом сознании «новые русские» симпатий не вызвали. Власть реформаторов не просто не задала чего-то похожего на протестантскую этику, она сформировала ее антипод – этику социального хищника и расхитителя средств производства и жизнеобеспечения страны.
=
Предприятия, которые сохранились после 7 лет Первой мировой и Гражданской войн (1914-1921 гг.) и были национализированы, производили всего 0,17% объема производства промышленности СССР 1990 года. После 1991 г. была приватизирована промышленность, полностью созданная советским народом – в основном, поколениями, родившимися после 1920 г.
Промышленность России, в отличие от промышленности, построенной Западом за 200 лет, создавалась в условиях форсированной индустриализации – почти как в боевых условиях. Приватизация – это изъятие промышленных предприятий у народа, который их построил и содержал, вкладывая в них свой неоплаченный труд и ограничивая себя даже в скудном потреблении – чтобы оставить потомкам сильную и независимую страну. Так тогда понимали это дело те, кто строил заводы и на них работал.
Нельзя забывать, что в то же время были экспроприированы 450 млрд долларов накоплений населения (в государственном Сбербанке). Эти деньги тоже пошли на создания общности современных российских бизнесменов. |