Умер Уго Чавес.

Нельзя сказать, чтобы новость стала неожиданностью. Болезнь была давней и тяжелой. И все же смерть великого человека всегда поражает как молния. К ней нельзя ни подготовиться, с ней невозможно смириться. Титаны приходят в этот мир, чтобы наполнить его смыслом и содержанием.

Чавес принадлежал к самому младшему (и, кто знает, последнему ли?) поколению Либертадоров. Первыми стали Франсиско Миранда и Симон Боливар, которые начали великую эпопею борьбы за освобождение Латинской Америки. Им на смену пришел Хосе Марти. Ему, в свою очередь, наследовали братья Кастро, Камило Сьенфуэгос и Че Геварра.

В начале 90-х казалось, что знамя борьбы за социальную справедливость и против диктата одной супердержавы клонится к земле. На Западе уже провозглашали «конец истории». Именно в этот момент, который оказался решающим, на авансцену вышел молодой и энергичный десантник из Венесуэлы. Талант Чавеса разглядел и поддержал Фидель Кастро – по праву он считается политическим отцом венесуэльского президента. Но и ему самому было суждено стать легендой. Открыть путь для новой волны латиноамериканских лидеров, которые изменили историю: Эво Моралеса, Лулы да Силва, Рафаэля Корреа…

В чем загадка невероятного успеха Чавеса? Конечно, чтобы ее разгадать потребуются долгие размышления. Но ключ к правильному ответу, как мне кажется, – в огромном жизнелюбии президента. Габриэль Гарсиа Маркес как-то написал: «Никогда не прекращай улыбаться, даже когда тебе грустно, потому что кто-то может влюбиться в твою улыбку». Чавес будто следовал этим словам. Его можно было видеть и задумчивым, и смущенным, и расстроенным. И тут же на его лице появлялась улыбка, которая вселяла надежду и уверенность и в самих венесуэльцев, и во всех латиноамериканцев.

Люди отвечали ему самой искренней и преданной любовью. В те дни, когда весь мир облетела фотография Уго Чавеса, лежащего в больничной палате, окруженного дочерьми, мне довелось быть в Гаване. И нужно было видеть, с какой радость кубинцы тогда восприняли эту новость. Всем казалось, что президент Венесуэлы идет на поправку. В его собственной стране народ выходил на улицы. Фотография мгновенно разлетелась по всей Латинской Америке в тысячах плакатов, открыток, ссылок на сайты, где была опубликована. Теперь мы уже знаем, что в те минуты, когда делался фотоснимок, Чавесу было невероятно тяжело, он умирал. Но на его лице – неизменная улыбка.

В чем смысл революции Уго Чавеса, которую он сам называл Боливарианской? По этому поводу можно написать целый трактат, да и его окажется мало. Однако уже сейчас очевидно, что он, прежде всего, внушил надежду и своим согражданам, и жителям всей Латинской Америки. Этот континент перестал быть «задним двором» для Вашингтона. Риторика Чавеса, его действия по отношению к Соединенным Штатам отличались резкостью. Но ни в коем случае нельзя сказать, что он ненавидел граждан США. Он не мог принять американский империализм, но не самих американцев. «В этом веке мы похороним старую империю США и будем жить с американским народом как с братским», – говорил Уго Чавес.

Да, он был революционером. Его легко можно представить карабкающимся через вершины Анд вместе с добровольцами Боливара или возглавляющим конную атаку льянерос. Также естественно он бы выглядел с винтовкой в руке в рядах кубинских патриотов в непролазных чащах Сьерра-Маэстры. Судьба уготовила ему другую участь. Но Чавес ни в коем случае не стал «кабинетным революционером». Он всегда был со своим народом, с народами Латинской Америки.

Сейчас борьбу Уго Чавеса с раком, тяжелой болезнью, которая одолевала его тело, часто называют его последней битвой. Это не так. Последнее сражение команданте – за собственное наследие. Он боролся за жизнь до конца, но наверняка знал, что шансы невелики. Поэтому в последние недели своего служения сделал все, чтобы обеспечить преемственность курса. И свою финальную политическую кампанию Чавес провел, как всегда, блестяще. Теперь от Николаса Мадуро, от всех соратников ушедшего титана будет зависеть, насколько твердо и уверенно Венесуэла пойдет по избранному пути Боливарианской революции.

Можно с гордостью сказать, что Чавес был другом Беларуси, нашего народа. Со всей искренностью, щедростью своей души он открыл Венесуэлу для белорусов. И мы отвечали ему тем же. Терять друга, союзника, соратника невероятно тяжело. Но куда важнее и ответственнее сохранить верность этой дружбе в дальнейшем.

Были ли у Чавеса ошибки, неудачи, просчеты? Наверняка. Но сейчас не хочется об этом говорить. «Я как колючка в саванне, которая может давать аромат друзьям во время цветения, и шипы врагам, когда меня трогают», – признавался Уго Чавес. У него огромное количество сторонников, которые боготворят своего команданте. Также много и откровенных врагов, давно желавших избавиться от надоедливого народного любимца. И все же даже его противники останутся в памяти следующих поколений только потому, что они так или иначе оказались связаны с именем великого человека, на которого будут равняться потомки.

Легендарный президент, команданте становится достоянием Истории. Теперь каждое его слово, поступок, каждая его мысль наполняются совершенно иным смыслом.

В чем же наследие Уго Чавеса? Что он оставил после себя? Веру. В то, что можно самим, без указки «умудренных» стратегов из чужой столицы, или же присланных ими «чикагских мальчиков», управлять своей страной, дружить с теми, кто тебе действительно нравится, и выказывать недовольство тем, что откровенно подло и низко. Веру в народ, его силы, талант. Веру в человечество, которое рождает таких людей, каким был и сам Уго Чавес. Его наследие не ограничивается только пределами Венесуэлы или же Латинской Америки, оно носит поистине планетарный масштаб.

Уже сейчас Чавес вошел в народный фольклор. О нем слагают песни, стихи. Его изображениям суеверные латиноамериканцы придают магическую силу. И нет никаких сомнений, что он станет одним из Пантеона величайших героев, изменивших мир.

Он уходит в Вечность. Прощай, Команданте…