: *
А письма всегда доходят до адресата,
И это данность, которую не оспоришь.
И я повторю еще раз, что я богата -
Корой апельсинной, в которой крупные поры.
И это еще раз свидетельствует о главном,
О том, что каждый малый клочок бумаги,
Испачканный гелевой ручкой, возможно, главным
Однажды станет в собранье клочков бумаги.
По той реке, которая не отсюда,
Идут и дымят весёлые пароходы.
А письма всегда доходят до адресата,
Любые письма всегда до него доходят.
В вагоне метро, раз поезд идет от центра,
Всегда объявляет станции женский голос,
Доказывая еще раз на сто процентов:
Всё склеено будет, что было и раскололось.
Как импульс идет таинственными ходами,
Лодыжки, плюсны двигая и запястья,
Все письма идут - и доходят - их пишем когда мы.
Короче, просто доходят, и нет препятствий.
Идут приморскими сопками голубыми,
Со станции Большой Луг в глубине тайги ли -
Пишите письма, они доходят любые,
Ведь письма - они доходят. Они такие.
А письма всегда доходят до адресата,
И это данность, которую не оспоришь.
И я повторю еще раз, что я богата -
Корой апельсинной, в которой крупные поры.
И это еще раз свидетельствует о главном,
О том, что каждый малый клочок бумаги,
Испачканный гелевой ручкой, возможно, главным
Однажды станет в собранье клочков бумаги.
По той реке, которая не отсюда,
Идут и дымят весёлые пароходы.
А письма всегда доходят до адресата,
Любые письма всегда до него доходят.
В вагоне метро, раз поезд идет от центра,
Всегда объявляет станции женский голос,
Доказывая еще раз на сто процентов:
Всё склеено будет, что было и раскололось.
Как импульс идет таинственными ходами,
Лодыжки, плюсны двигая и запястья,
Все письма идут - и доходят - их пишем когда мы.
Короче, просто доходят, и нет препятствий.
Идут приморскими сопками голубыми,
Со станции Большой Луг в глубине тайги ли -
Пишите письма, они доходят любые,
Ведь письма - они доходят. Они такие.
